Через трещины проникает свет.
Ключ всё никак не находил замок. А палочка, она где-то упала и в этом мраке её уже не найти до утра. Поэтому она просто умостилась на полу около своей двери и тихо всхлипнула. Но потом она почувствовала чье-то прикосновение и широко распахнула глаза, пытаясь разглядеть стоящего перед ней человека. — Грейнджер? — слизаринец крепко схватил её за запястье, в темноте не видно было лица, но его голос она узнала бы из тысячи. — Господи, что это с тобой? — А я… — она растеряла все слова. Лишь подняла лицо и расплылась в широкой улыбке. Туфли так жали, что Гермиона начала потихоньку стягивать с себя неудобную обувь. — Ты что, пьяная? — он взял девушку за подбородок и посмотрел ей в глаза. — Да, определенно. — Садись рядом, — она похлопала ладошкой, по деревянному полу, громко хохоча. Отчего было, так весело она не понимала, она в принципе на данный момент мало, что понимала. — Так, где твой ключ? — строго задал вопрос Малфой, проигнорировав её предложение и начал осматриваться вокруг. — Вот, — она хмыкнула, протянув маленький золотой ключик. — Но он не подходит туда, не старайся. Драко легко отворил дверь и зажег камин одним движением палочки, чтобы комнату одарил свет и тепло. Он не знал, зачем это всё делает. Зачем помогает ей? Ведь мог просто бросить её у двери и идти к себе. Может после вчерашнего диалога в музыкальном зале он захотел доказать ей, что способен на что-то хорошее, может он просто напросто не хотел, чтобы Грейнджер пролежала всю ночь на холодном полу. — Оу, да ты реально волшебник, а у меня…у меня не вышло. — Она искреннее удивилась и икнула. — Вставай, давай, — он подхватил её под руки и усадил в кресло. У неё комнате пахло апельсинами и корицей, повсюду были книги и много маленьких подушек. От такого уюта Малфоя воротило. Он взглянул еще раз на девушку, думал уйти, но не решился. Эти полузакрытые веки, полуоткрытые губы, дрожащие руки, они молили о том, чтобы кто-то остался. Не важно, будет это лучший друг Гарри или главный школьный враг — Малфой. Ему впервые в жизни захотелось помочь. По правде сказать, никто бы никогда и не подумал, что его выбор упадет на грязнокровку, которую он призирает с самого знакомства, даже сам Драко не подумал бы. О нет, тем более Драко. Но это, же ничего? Это просто эксперимент. Чистый интерес. Понять что случилось, ведь нельзя уйти, так ничего не узнав. Да, именно так. Он поверил в своё оправдание, оно было убедительным. — А чего ты на меня смотришь? — игриво спросила Гермиона, наверное, не осознав с кем, она говорит. Малфой быстро перевел взгляд на трескающие дрова в камине, поняв, как трепетно изучает её черты лица. Это напомнило ему поездку в поезде, как она спала. Какие же непослушные волосы, длинные ресницы и тонкие запястья, на котором свисает незамысловатый браслет, ненесущий никакой ценности. — Ничего, — отрешенно проговорил он в пустоту, присаживаясь напротив Гермионы в кресло. — Где ты напилась? Хотя куда более интересно с кем? — Я…да я не знаю, — она поджала под себя ноги. — Кажется, с Марком. Его звали Марк, точно. Он подал мне сок, а дальше… Чёрт, ничего не понимаю. Как я умудрилась напиться? Восхитительно. Только этого не хватало. Хорошо если её только напоили, и ничего более. Он знал Марка, они как-то проводили уикенд в Париже, одной компанией. Марк да Сильва мог посоревноваться с самим Драко Малфоем в количестве девушек, которые побывали в его постели, и видит Мерлин, было их не мало. От такой мысли у Драко возникло желание набить, паршивому французу, морду. Оставалось надеяться только на адекватность Грейнджер, что у неё хватило ума не лезть к нему в койку. Стоп. Что?! Набить морду? За Грейнджер? Кажется, мне уже лечиться пора. — Ты головой своей вообще думала? И эта девушка зовется лучшей на своем факультете… — Кхм, в Хогвартсе, попрошу, — Гермиона перебила его, внеся свои поправки в эту гневную триаду. — Грейнджер, нельзя быть такой наивной. Если твои Поттер и Уизли относятся к тебе как к иконе и не норовят залезть тебе в трусы, это вовсе не значит, что остальные такие же. — Малфой, это что забота? — она бросила на него удивленный взгляд, насколько это было возможно в её состоянии. — Упаси тебя Мерлин, ни в коем случае, просто не хочется, чтобы на счету Сильвы было больше девушек, чем у меня. Это у нас, знаешь ли, личное пари. Гермиона удобно устроилась на кресле, поджав под себя ноги, и опустила голову на маленькую подушечку. Она перестала воспринимать реальность, просто поплыла по течению, уже не контролируя свои слова. Не то, чтобы она контролировала их час назад, но тогда хоть принимались какие-то попытки связать свою речь. — Ну ты тоже, Малфой, времени зря не теряешь. — Гермиона даже пьяная не могла смотреть ему в глаза, поэтому ковыряла, какое-то несуществующее пятнышко на кресле. — Не мог удержаться без очередной пассии и здесь? — Какой пассии? — Малфой нахмурил брови, не понимая о ком, сейчас идет речь. — Той, что ты в кафе с ней сидел? Боже, зачем она это говорит? Но речь бежала как-то сама по себе, не давая времени анализировать. — Грейнджер, это ревность? — слизирениц оскалился и подозрительно взглянул на девушку. Но к горлу внезапно подкатила тошнота, и она, сорвавшись с места, побежала в ванную. Малфой брезгливо поморщился, понимая, что следует дальше, но, тем не менее, поднялся и постучал, обращаясь к гриффиндорке: — Ты там как? Жива? — Как будто тебя это волнует? — ядовито ответила Гермиона, чуть отрезвившись. — Узнаю Грейнджер, — он, забыв обо всех нормах приличия, зашел в комнату, где сидела девушка, запустившая руки в каштановые волосы. — Убирайся, Бога ради, — она собиралась продолжить, но вместо этого, плавно сползла по стенке и отключилась.***
— Спасибо, — она прохрипела, едва удерживая глаза открытыми. — Спи Грейнджер, — он погладил её по неряшливым волосам, заправляя прядь за ухо. — Просто спи. Драко погасил огонь в камине, забрал полупустую бутылку с огневиски, ещё раз бросил взгляд на пьяное тело, которое скрутилось калачиком, сладко сопя, и тихо закрыл дверь. Улыбка невольно тронула его губы. Только этого не хватало. Ещё поцелуй её перед сном. Малфой отмахнулся от этих мыслей, как навязчивых мух и вернулся в свою комнату, где его уже ждала девушка, чье имя он даже не пытался запомнить. Драко встретил её когда возвращался из кофейни, она сидела на подоконнике и игриво улыбалась ему. А кто же упустит возможности «пообщаться» с красивой леди, а уж тем более француженкой. Только дурак не знает насколько, они искусны в любовных делах. Если им кто-то понравился, то они не думают о последствиях. Для них главную роль играет страсть. Даже если это всего одна ночь, им этого достаточно. Малфой выходя из комнаты Гермионы заметил около лестницы маленькую веточку. Подойдя ближе стало ясно, что это волшебная палочка, и ничья иная как Грейнджер. Он криво усмехнулся про себя. Повертев в руках палочку, Драко положил её во внутренний карман своего пиджака. Он откупорил бутылку, конфискованную у гриффиндорки, и прямо с горла жадно глотал огневиски. Несильно сжало голову, отчего на душе полегчало. Кажется, ему давно стояло напиться. Отбросив уже пустой бутыль на кресло, он снял с себя рубашку и присоединился к Валери или Вильде, как-то так она представилась ему в начале вечера, грациозно протягивая руку для поцелуя. — Я думала ты уже не придешь ко мне, — она лежала на кровати, листая одну из его книг. — Как же я мог поступить так с прекрасной мадмуазель? — он лег рядом и начал поглаживать её оголенную спину. — Тем более зная, что она меня ждёт. Она повернулась к слизеринецу и загадочно улыбнулась. Он почувствовал, как острые ноготки рисуют на его груди, плавно спускаясь вниз, этим самым взывая легкое возбуждение. — Драко, не окажешь ли ты мне услугу за услугу? — Я весь во внимании, — он перевернулся набок и подпер голову рукой. — Сначала, прими мою услугу, а потом поговорим, — она сказала эти слова и резко отбросила его на спину, умело расстегивая ремень на брюках. — А если твоя услуга мне окажется не по плечу? — Малфой слегка приподнялся на локти, отказываться конечно не хотелось, но знать на что подписываешься нужно. — Тогда ты просто насладись вечером, Драко Малфой, — Валери вновь толкнула его на мягкое покрывало, и продолжила начатое. Девушка начала целовать его сначала в шею, выводя языком какие-то завитушки, а после плавно спускалась вниз оставляя после себя блестящую дорожку из поцелуев. Когда с прелюдией было покончено, она засунула руку ему в трусы и начала умело надрачивать, отчего Драко издал хриплый стон.***
После долгого ливня, наконец-то вышло солнце, чему следовало радоваться, но у мальчишки не было никакого желания. Морс не подпускал к себе никого, он заперся в комнате и гипнотизировал одну точку. Один Мерлин мог знать, что у него на уме. Слова Малфоя повергли его в шок, как он восьмилетний ребенок, мог нести в себе силы самого темного волшебника всех времен. Морс не до конца осознавал свою позицию. Он не знал, хорошо, что у него есть такая власть или плохо, но даже если и знал, то что с этим всем делать? Беллатриса неустанно твердила о том, как важна чистота крови, о том, что прав тот, кто сильнее и это давало свой отголосок в его размышлениях. Если тебе будут постоянно повторять, что 2+2=5, то в конечном итоге ты будешь так и думать. Тоже самое, происходило и с ним. В дверь раздался очередной стук. На этот раз это была Беллатриса. Конечно, они могли открыть дверь с помощью простой Алохоморы, но здесь было важно понимать, что нужно создать иллюзию свободы, иллюзию того, что Морс сам выбрал сторону. — Милый, на улице взошло солнце, ты не хочешь прогуляться? — голос Лестрейндж был сладок, как никогда. Неожиданно для пожирательницы, мальчик открыл дверь. Он смотрел на неё своими изумрудными глазами и в них читалось уйма вопросов. — Ты расскажешь мне всё. И на этот раз не ускальзывая от вопросов. Лишь прямые и честные ответы, — он еще никогда не позволял говорить себе с кем-то таким тоном, но почувствовав насколько велика в этом всем его роль, он решил не уступать. — Конечно, как скажешь, — Белла расправила свое платье и присела на краешек стола, теребя книгу лежащую рядом. Она постаралась настроиться, ведь это нельзя был назвать легким разговором. Даже чириканье птиц за окном напрягало. Не то чтобы Беллатриса была миролюбивой или что-то в этом роде, но Морс был единственным человеком на земле, чьи чувства она хотела задеть в последнюю очередь. Неизвестно из-за того, что он сын Лорда или просто потому, что он чудный парень, в котором она видела силу. Она старательно пыталась уйти от ответа, когда последний раз эта мысль пришла ей в голову. Ни тот, ни другой вариант её не устраивал. — Как сила Волан-де-Морта попала в меня, или как это правильно сказать? — Здесь не все так просто, ты потомок Темного Лорда и великой потомственной ведьмы Марролы, с Северной Ирландии. В тебе уже с рождения заложена великая сила, но перед своей смертью Хозяин скрыл в тебе все свои силы, чтобы их не смогли вытащить из него. — Даже не знаю, о чем спросить первым: о моей матери или кто собирался вытянуть силы отца? — на последнем слове он запнулся, было не привычно. Даже дико. — Морс, понимаешь, не всем можно верить в этом мире. Лишь проверенным людям, и человеку предавшему однажды, не составит труда предать снова. И к нам донеслись слухи, что среди нас предатель, и мы решили перед битвой обезопасить нашего Лорда. Видимо напрасно, но он всё равно был слаб после уничтожения очередного крестража, — пожирательница рассказывала, рассказывала, глядя в окно, а потом перевела взгляд на парня, который был в замешательстве. — О Великий Салазар, нельзя было так наваливать всё это на тебя. — Всё в порядке, Белла. Вернемся, причём здесь я? Зачем, теперь нужна эта сила, раз Волан-де-Морт мертв? — Его дело не погибло, и пока за него есть кому сражаться, мы будем сражаться, — в этот момент в её глазах заискрился огонь, Морс мог поклясться, что видел его. — А поскольку твои магические способности ещё не раскрыты, тебе нет одиннадцати, а действовать нужно уже сейчас, мы ищем средство, что пробудит ваши с Лордом силы. — Хорошо, их пробудят, но что дальше? Что дальше вы будете делать? — Не «вы», а мы, Морс. Мы вместе с тобой, дорогой, — она быстро пересела к нему на кровать и схватила за руку в надежде добиться понимания. — Мы подчиним себе всех, мы будем править этим миром. — Кто такая Маррола? — мальчику хотелось побыстрее избавиться от этого безумия, которым пылала Белла, поэтому он решил перевести разговор, на не менее важную тему. — Моя мать, но где она взялась? Голова начинала закипать, но останавливаться не хотелось. Он стремился узнать все больше и больше информации о себе. Потому что с рождения ему приходилось жить с одной старухой в вонючем трактире, на берегу Ирландии, пока два года назад не явился человек и не забрал его в большой особняк в Уилтшире. Ему толком ничего не объяснили, но он был рад избавиться от мытья вонючих таверн, где он мог получить чужие объедки с кухни. А здесь у него появилась Белла, сумасшедшая женщина, которая не знала пощады и тепла, до встречи с маленьким наследником. — Лорд нашел её во времена своих странствований. Она умерла, — Лестрейндж бегло окинула мальчика взглядом, и не увидев ничего, кроме интереса, продолжила. — Умерла после того, как услышала твой первый, детский плачь. Маррола тяжело болела, но её сила была очень велика, именно поэтому Хозяин выбрал её для твоего рождения. Это было так удивительно не видеть боли, сожаления, удивления, хотя бы разочарования. Казалось, словно это и должно так быть. Он слушал рассказ пожирательницы не более, чем простую сказку, которые обычно читают детям перед сном. Узнать, что ты рожден не в любви, что твоя мать умерла, так и не увидев тебя, что твой отец хотел использовать тебя, только как источник силы, что твою жизнь сохраняют не потому, что ты бедный сирота, а потому что в тебе могущественная магия и ничего не испытывать? Даже Беллатриса считала странным этот факт. Такие же пустые глаза, как у Темного Лорда. Он принял это как должное. Настоящий сын своего отца. — Ты предлагала прогуляться, — Морс подвелся, обтянув потертые брюки, и протянул руку пожирательнице. — Пойдем.***
Солнце бездушно сжигало нежную кожу девушки. Голова болела так сильно, будто бы её пытали «круцио» всю ночь. Она посмотрела по сторонам и поняла, что лежит в своей кровати, на тумбочке стоял стакан воды и зелье, нужно полагать, от похмелья, а одежда аккуратно повешена на спинке стула. Спустя минуту, в памяти всплывали события вчерашнего вечера. Как же стыдно, просто жуть, она никогда не была так пьяна. Малфой. Это всё Малфой, он ей помог ночью попасть в комнату, а после, видимо, в кровать. Помог? Странное сочетание слов. Они абсолютно между собой не вяжутся. — Чёрт, — она прошептала одними губами. — Грёбаный Марк да Сильва. Это все он, никто другой не мог. Весь вечер она провела только с ним. Какой же нужно быть дурой, — Грейнджер рассуждала вслух, всё больше не понимая как можно было не понять этого сразу. Оставалось надеяться, что он только напоил её и не более. Гермиона посмотрела на часы и поняла, что сейчас только восемь утра. Ещё полно времени. Завтра бал, и к нему нужно подготовиться, а ещё не мешало бы лишний раз прорепетировать с Малфоем. Но с ним теперь не то, что танцевать неловко, перед ним даже стоять стыдно. Завтраку гриффиндорка предпочла библиотеку. Профессор Лефьер рассказал об одной восхитительной книге, которая существует лишь в единственном экземпляре, было удивительно то, что книгу мог почитать любой желающий. В ней рассказывается о множестве таинственных и редких заклинаниях и зельях, которые изобретались случайным образом. Грейнджер надеялась, пополнить свой багаж знаний новой информацией, и не прогадала. — Профессор, а здесь есть весьма любопытное заклинание, — девушка окликнула профессора Лефьера, который возился с грудой книг, за соседним столом, возле неё. — Никогда не слышала о том, что можно переместить свою магию в другого человека. Вы что-то знаете об этом? — Все считают, что это не более чем выдумка, мисс Гандже. Не предавайте этому большого значения, — мужчина поправил очки и вновь исчез за стопкой книг. — И всё же это очень интересно… — Гермиона пробормотала себе под нос, и вновь перечитала заклинание. — Не забивайте свою умную голову, бессмысленными вещами. В этой книге есть гораздо больше важнейшей информации, — профессор подвелся и взял гриффиндорку за плечо. — Пойдемте, я провожу вас на обед, вы и так с самого утра засели в этой пыльной библиотеке, а уже, позвольте заметить, полдень.***
Он никогда не целовал губы, которые любил. Драко даже никогда не любил. Ему всегда было интересно, каково это. Что чувствуешь от прикосновения человека, которым ты дышишь. Но также сильно он стремился сбежать от этих чувств. Для него любовь — слабость в человеке. А Малфой не позволял никому видеть себя слабым. Он стоял, облокотившись об дверной косяк, и смотрел на неё, пока она судорожно водила глазами по страницам книги. Спутанные волосы, рука подпершая подбородок, горящий взгляд и необыкновенное тепло, которое исходило от её тела. Малфою хотелось напиться ею, хотелось вдохнуть её запах, чтобы он навсегда отпечатался в его памяти, хотелось почувствовать её кожу под своими руками. Господи, мысли о ней были так желанны и так невыносимы. Запретное и щемящее чувство, рождалось у него в области живота. Девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла голову вверх и увидела Драко. — Что-то забыл здесь? — резко спросила Гермиона, и вновь уперлась взглядом в строчки. Она злилась на него, из-за того, сегодня за обедом, он очередной раз выставил её полнейшей дурой. И конечно, не упустил тот факт, что она «грязнокровка». — Почему ты всегда дерзишь? — Малфой нахмурился, подходя ближе. Он хотел просто вернуть ей её волшебную палочку, и всё. Ему наскучили эти глупые игры в кошки-мышки, но против натуры не попрёшь. — Потому что знаю, что с тобой иначе нельзя, — Грейнджер захлопнула книгу и собралась уходить, но парень перекрыл ей проход, закрепившись руками в крышку стола. — Ты же не пробовала, — прошептал ей на самое ухо Малфой, отчего мурашки на её шее ожили как тогда, в Большом Зале, в коридоре, да где угодно, когда она слышала его шепот. — Пропусти меня, — голос потихоньку пропадал, а взгляд то и дело, падал на четко очерченные губы парня. — А что если нет? — вскинув вверх бровь, поинтересовался парень. — А если нет, тогда ты очень об этом пожалеешь, — девушка, набравшись смелости, сумела твердо произнести эти слова. — Пожалею? Грейнджер это что снова угрозы? Ты же знаешь, я не люблю, когда мне указывают. — А я не люблю, когда ты делаешь так. — Как так? Вот так? — он провел пальцем по её шее, от чего ноги превращались в вату. Малфой стоял так близко, что, наверное, и она пропиталась ароматом его духов. — Или так? — слизеринец взял её за талию и притянул ближе к себе, почти прижимаясь вплотную. Она молчала. Не могла выдавить ни слова. В ней пылало масса эмоций: возмущение, злость (то ли на него, то ли на себя), возбуждение, опьянение, она лихорадочно перебирала свои пальцы за спиной, которые через несколько секунд оказались в его, вечно ледяной, руке. — Да ты вся дрожишь. Неужели, тебе не всё равно? — не унимался Малфой. «Чего ты тянешь, давай поцелуй и всё» — прозвучало в голове у каждого из них. Они оба ужаснулись от этой мысли, но все также продолжали стоять в паре дюймов друг от друга. Она же грязнокровка, та заносчивая девчонка, которая бесила его с первого курса. Он же Малфой, а это уже сам по себе диагноз. Тот подонок, который с самых первых минут начал портить жизни ей и её друзьям. Почему-то все эти факты, мозг настойчиво игнорировал, похоже, в этот момент ними руководил совсем не здравый смысл. Пауза затянулась, а они все так же смотрели в глаза, надеясь найти там причины не делать того, о чем будут жалеть. — Всё равно, — нарушила тишину девушка, наконец-то ответив на вопрос. — Хорошо, — едва слышно сказал Малфой и убрал прядь волос с её лица, внимательно разглядывая Гермиону. И приблизился к её губам. Так осторожно, боясь спугнуть момент. Будто сейчас он почувствует её кожу и сон развеется. Поэтому, как только мог, оттягивал этот миг, но противится, больше не было сил. Его пальцы скользнули по горячим губам и спустились вниз. Он легонько прикусил её нижнюю губу, не раскрывая рта. А руки обвили талию, не давая ей шанса сбежать. Легкий стон сорвался с её губ. И желание с новой силой ударило в его голову, захотелось чувствовать её ещё больше, ощутить вкус, прижать к себе сильнее. Но она резко отпрянула от него. — Нет, — голос Гермионы сорвался. — Это не правильно. Мы не... Он не дослушал. Он снова впился в её губы. Глубже, сильнее, смелее. Уже бесцеремонно проникал языком в её рот, их языки столкнулись. Подушечки её мягких пальцев несмело притрагивались к его щеке. От этих прикосновений срывало крышу. Гриффиндорка уперлась в стол, где только что изучала историю академии, а потом просто уселась на него, притянув Драко к себе. Эта маленькая стерва, казалась ему такой нужной сейчас, в этот момент. Малфой никого не целовал с таким наслаждением, как эту гриффиндорскую девку. Но сейчас это отошло на второй план. На третий. Десятый. Всё сводилось только к одному, к этому поцелую. Такому запретному, такому неправильному, такому грязному поцелую. — Кхм… — громко прозвучало возле книжного стеллажа, и они резко рассоединились, тяжело дыша. Гермиона выглянула из-за слизеринеца, чтобы посмотреть, перед кем ей придется краснеть. Напротив стояли профессор Снейп вместе с профессором Лефьер. — Извините, — она соскочила со стола, схватила учебник и рванула в сторону выхода. Кровь волной прилила к её щекам, так сильно Гермионе ещё краснеть не приходилось. — Не так быстро, мисс Грейнджер, — голос Снейпа заставил её застыть в дверях. — Может вы с мистером Малфоем, удосужитесь объяснить, что здесь происходит? — А что здесь происходит? — начал Малфой. — Мисс Грейнджер не могла найти интересующую её книгу — я помог. Профессора смерили их взглядом с головы до ног и надменно хмыкнули. — Минус двадцать балов с каждого факультета и три дня отработок по возвращению в Хогвартс, — прошипел Снейп. — Ладно, Гриффиндор никогда не отличался особым благоразумием, но от Слизерина я ожидал большей рассудительности.