Мир синих цветов

Она никогда не любила своего мужа. Ей нравилась его внешность, его твёрдый и решительный характер, не смущало его прохладное отношение к людям да и к ней самой тоже. Она уважала его и показывала обществу образцовую семью, играя роль хорошей жены. Но любовь была ей незнакома. Причина была вовсе не в этом мужчине, а в ней самой и её прошлом. Воспитанная строгой набожной матерью, Антуанетта переняла её сдержанность. Она не бывала в плохом обществе, не оставалась наедине с мужчинами, не обсуждала никого с подружками, которых у неё и не было. Нельзя сказать, что девушка была недовольна своим положением: её воспитание и сам по себе спокойный и весьма холодный характер сделали своё дело. Пару раз ей попадались на руки женские романы, переполненные страстью и жаркими описаниями чувств, тогда она тайком зачитывалась ими по ночам, зажигая одну-единственную свечу, чтобы никто не обратил внимания на свет и не обнаружил, чем занимается эта барышня. В итоге ожидание чего-то сказочного наложилось на прочно вбитую в голову мысль о том, что её мужем будет только тот человек, которого выберут её родители. Поэтому Антуанетта год за годом просто ждала. Неудивительно, что за это время многие пытались привлечь внимание красивой и благородной девушки, но в любом таком случае та лишь гордо смотрела в лицо смельчака, не отвечая на призывы. У Антуанетты была безукоризненно чистая репутация, но именно этот факт её сверстницы считали странным и приписывали невинной девушке все смертные грехи разом. Самой себе она напоминала ледяную статую и ждала человека, который этот самый лёд растопит. Все свои мысли юная Анетт держала при себе, поэтому никто и не подозревал, как часто разглядывала она себя в зеркало при наступлении брачного возраста, недоумевая, почему никто не делает ей предложения. Она искала недостатки в своей внешности, характере, пыталась что-то менять, но результат оставался всё тем же. На самом же деле причина такой незаинтересованности была не в ней самой, а в семье в целом. Мать Антуанетты имела всё, что могла бы только захотеть, но никогда не пользовалась ни своим именем, ни достатком. Любому новому человеку она начинала рассказывать о праведной жизни, предлагала почитать молитвы или сходить в церковь. Пусть в этом и не было ничего плохого, большая часть привилегированного французского общества такой фанатичности не понимала и не принимала. Отец девушки был подвержен огромному влиянию своей жены и со временем из взбалмошного и бесшабашного молодого человека превратился в порядочного и замкнутого семьянина. Наследник семьи, Гийон де Морель, явно унаследовал черты характера своего отца и стремился проявить их в любом месте, будь то трактир или светский вечер. Мадам де Морель то и дело начинала говорить с сыном о вечном, но тот лишь отмахивался, вслед за чем все заготовленные проповеди лились на Антуанетту. А потом родителей не стало. Изменения затронули всё: характеры детей, атмосферу в доме, отношения людей. Бедных сироток все вокруг стали жалеть, навещать, высказывать соболезнования. Через некоторое время появились и те, кто пытался воспользоваться сложившейся ситуацией и заполучить невесту с приданым, состоящим из всего её немаленького наследства. Гийон опомнился вовремя и проявил себя с лучшей, твёрдой стороны, отогнав всех охотников за деньгами. Посчитав, что теперь это его обязанность – заботиться о сестре, он взял её жизнь под свой контроль. Ожидание продолжилось. Когда Анетт посчитала, что у неё появились все шансы остаться старой девой, появился Он. Пару раз прошёлся по гостиной, постукивая резной тростью с тяжёлым набалдашником, поздоровался с лёгким акцентом и исчез из дома, но не памяти девушки. Сам факт того, что в их негостеприимном доме появился новый человек, заинтересовал её. За ужином брат сам рассказал ей о госте по имени Энджел Кенуэй. Тот приехал, чтобы договориться о поставке лекарств от чумы: пусть те и не были действительно исцеляющими, прибыль приносили хорошую. Единственное, что во всём длинном рассказе заинтересовало Антуанетту, - то, что мужчина придёт снова. И он пришёл. И даже не один раз. Сначала это были просто деловые визиты. Энджел даже не обращал внимания на Антуанетту, ждущую его слов с наивностью и надеждой маленькой девочки. Когда Энджел уходил, девушка понимала, что она ему абсолютно не интересна и начинала падать духом, вновь пытаясь найти в себе недостатки, но в обществе мужчины она забывала все свои проблемы и пасмурные мысли и безотчётно пыталась привлечь его внимание. Эти бестолковые попытки приметил Гийон и сделал для себя какие-то выводы. Так или иначе, но буквально через пару дней отношение Энджела к Антуанетте изменилось: он стал её замечать. Пусть он был холодно учтив и галантен, Анетт была счастлива безмерно. А буквально через неделю он сделал ей предложение. Антуанетта недолго пребывала во власти иллюзий. Муж был любезен с ней, относился с уважением, дарил подарки, но вёл себя так только потому, что считал это правильным, соответствующим понятиям общества. Анетт надеялась встретить человека, который растопит её лёд, а получила такую же безэмоциональную статую. И всё же его поведение казалось ей неестественным. Первое время девушка пыталась выяснить, что могло послужить причиной такого состояния, но большинство людей разводило руками, слыша её вопрос, а остальные отводили глаза и бормотали что-то про психологическую травму. Самая тяжёлая ситуация обстояла с матерью Энджела. Сколько Антуанетта не пыталась наладить с ней контакт, Мередит оставалась неотзывчивой и немногословной. Лишь однажды она сказала Анетт, что причина такого отношения не связана с ней самой, просто девушка оказалась не в то время не в том месте. Больше никаких пояснений не последовало, но иногда Антуанетта замечала, как Мередит поджимала губы и смотрела на Энджела с невысказанным упрёком. Француженке оставалось лишь смириться со своим новым положением. С холодностью мужа и его матери, с новым местом жительства, с незнакомыми обычаями и правилами, с другими людьми. Она чувствовала, как после непродолжительной оттепели её сердце вновь сковало льдом. Что-то изменилось, когда появился ребёнок. Сначала Антуанетта с изумлением смотрела на него, будто забыв, как долго мучилась перед тем, как взять в руки маленькое сморщенное тельце и услышать требовательный крик. Но потом она очнулась от своего долгого забвения и с головой погрузилась в заботы о сыне. Радовало её и то, что Энджел стал другим. После тяжёлой внутренней борьбы он отрёкся от своего прошлого и попытался в первую очередь изменить своё отношение к семье. Так вместо обжигающей любви Антуанетта получила семью, и целью стало её укрепление. Анетт окружила своих мужчин заботой и, почувствовав их ответную привязанность, поняла, что счастлива. …И теперь её счастье опадало на землю белыми хлопьями, кружилось в танце со складками винного платья и прядями тёмных волос, пряталось в них от неё. Она видела, как они танцуют, слившись воедино, как глядят друг на друга, как улыбаются. Родственница? Братская любовь? Что Антуанетта могла сказать против того, что ей выдавали за правду? К чему могла подкопаться, что доказать? Глаза видели одно, интуиция говорила другое, а навязанные мысли всё ещё пытались убедить её в своей истинности. В её голове беспорядочно плавали воспоминания, то и дело вспыхивая в беспорядочном хаосе. Не уделяя им должного внимания, Анетт краем внутреннего взора просматривала их. Из относительно недавних на первый план вдруг выплыло воспоминание о том, что Мередит говорила о прошлом Аделаиды, о некой травме и последовавшей болезни. Воспоминание прошло, а слово «травма» ещё осталось. Антуанетта нахмурилась, пытаясь понять, чем оно её зацепило, а потом вдруг поняла, где слышала его раньше. Энджел. Прошлое. Психологическая травма. А теперь… Женщина не могла не заметить, как изменился её муж незадолго до появления Аделаиды. К тому же «родственники» пытались проводить больше времени вместе, а потом начинали что-то выяснять. Каждый раз при встрече этих двоих Антуанетта чувствовала, как в воздухе повисает какое-то непонятное напряжение. Здесь явно было что-то большее, чем родственная связь, что-то более тёмное и глубокое, о чём надо было узнать у других людей, тех, кто в своё время отводил глаза. Антуанетта отвернулась от окна, натянула на лицо улыбку и направилась к бальной зале. * * * Аделаида перевернулась на другой бок, пытаясь спрятаться от солнечных лучей и удержать нити ускользающего сна. Он был таким искрящимся и приятным, что возвращение к реальности казалось мукой. Ей всё ещё чудилось, что в ушах звенит торжественная музыка, а ноги сами выписывают вальсовые круги, когда в сознании тихо, но настойчиво прозвучал голос: «Это не сон». Аделаида мысленно отмахнулась от него, но в следующий момент поняла, что он прав. Бал не был сном, танец тоже. - Это был просто танец, который никто не видел, - твёрдо сказала девушка, пытаясь побороть необъяснимое смущение, и встала с кровати. В мыслях всплыла и встреча с графом Аргайлом. Станет ли тот ещё одной проблемой? Знания всегда опасны, если уметь ими воспользоваться в нужной ситуации. Адели задумчиво подошла к окну. Что на улице был туман, что у неё в голове, вязкий и всепоглощающий. Решив, что проблемы будет решать, когда они сами появятся, девушка начала одеваться. Легко позавтракав, Аделаида начала разбирать визитки, оставленные ей после бала. Среди значительного количества позолоченных карточек были и прямоугольники готовых приглашений на вечера, и личные письма. Некоторые Адели откладывала сразу, полагая, что эти визиты не являются срочными, другие внимательно читала и складывала в аккуратную стопочку. В числе последних картонок, оставшихся у неё на коленях, были и выбивающиеся из общей картины записки. Одна из них была аккуратно сложена, другая, написанная на пожелтевшей бумаге, лежала скомканная, будто её подкинули не без труда. Подавляя любопытство, Аделаида развернула сначала опрятную, прочитала её и порозовела. Одна лишь фраза «Спасибо за танец» выдала личность написавшего так ясно, будто это имя было прописано ниже. Танец, просто танец. Адели в который раз почувствовала стыд, будто совершила что-то запретное. Она сама не понимала, что вызывает такую реакцию, но каждый раз не могла с ней бороться. Она будто боялась своего счастья, будто считала, что ни к чему хорошему оно не приведёт. В то же время иногда Аделаида ловила себя на мысли, что сама придумала все опасения. В совокупности же её боязнь изменений, общества, страхи неизменно вели к нервным срывам, не давали спокойствия. Несмотря на то, что на балу девушка чувствовала себя вполне уверенно, с самого утра у неё начали возникать мысли типа: «Что, если кто-то узнал, о моём прошлом?», «Что, если кто-то видел танец?», «Что, если они поняли, что я первый раз на таком мероприятии?» Аделаида не понимала, что очаровательным девушкам зачастую многое прощалось, что целью гостей не было выявление всех её секретов, что этот вальс не интересовал никого, кроме неё самой и Энджела. Не в состоянии прийти к таким выводам, Адели всё же успокоила себя тем, что раз пока ей никто ничего не сказал, то и дальше будут молчать. Девушка развернула вторую записку. «Копна волос угольно-чёрных, Сиянье Ваших синих глаз… Я покорён, жизнь невозможна, Скажите, как добиться Вас?» Строфа была написана угловатым почерком, подписи не стояло. Если с первой запиской вопросов не возникло, то теперь Аделаида не могла даже предположить, что за поэт ей это прислал. Перечитав строки ещё раз, девушка подумала, не могла ли эта записка попасть к ней ошибочно, ведь внешность Аделаиды даже не подходила под описание. Усомнившись в собственной правоте, Адели подошла к зеркалу, чтобы увидеть цвет своих глаз. Серые. Никаких сомнений. Максимум, голубые крапинки остались, но о синем цвете и речи быть не могло. Так что либо послание было адресовано ей ошибочно, либо таинственный поклонник обладал не лучшим зрением. Конечно, это могла быть и чья-то шутка, но кому она могла прийти в голову? Или в столице так новеньких встречают? Ответ Аделаида не могла написать, даже если бы захотела, поэтому лучшим выходом из ситуации было ожидание последующих действий. Зато оставались дела, которые следовало решить безотлагательно. На какие-то средства необходимо было содержать дом, выплачивать заработок слугам, покупать платья и украшения, поддерживать свой престиж в обществе, да и банально есть на что-то надо было. Учитывая, что стабильного дохода у Адели не было, со всеми этими планами могли возникнуть трудности. В любом случае девушке необходимо было ехать к знакомому банкиру, договариваться насчёт сбережений и кредита. Аделаида приказала подать экипаж и направилась к выходу. * * * Энджел сидел в кресле вытянув ноги и читал газету, когда понял, что кто-то закрыл свет. Посмотрев вбок, он увидел сына, глядящего на него большими щенячьими глазами и явно готового о чём-то попросить. Мужчина вздохнул. - Что такое, Ролан? - Мы пойдём сегодня вечером в театр? - А тебе хочется? – Мальчик воодушевлённо кивнул. – Можем и сходить. Ложа забронирована. Лицо Ролана просияло. - А мы можешь позвать с собой тётю Адели? - Хм, а маму позвать не надо? - Ну это само собой, но что насчёт Адели? - Если так хочешь, чтобы она пошла, сам её и позовёшь, - Энджел отложил газету и встал. - Но почему я? - Как почему? У меня ведь есть пара на вечер, а у тебя нет, так что это в твоих интересах, - мужчина подмигнул сыну, чувствуя себя в необычайно хорошем настроении. – Собирайся, мы идём в гости к твоей подруге. * * * Аделаида подала свою карточку служащему и осталась ждать в богато обставленном холле. Буквально через пару минут за ней вернулись и пригласили пройти в кабинет. За внушительным столом красного дерева сидел не молодой уже мужчина в парике, прикрывающем плешь. Пусть его одежда была дорогой на вид, но опрятной её назвать было сложно, да и в целом впечатление он оставлял не самое положительное. Безалаберным этот мужчина казался Аделаиде лишь до того момента, как она посмотрела в его глаза. У банкира был чрезвычайно цепкий и внимательный взгляд, от которого не могли ускользнуть ни проблемы клиентов, ни их материальное положение. - Мистер Хамфри, мне порекомендовали обратиться к вам насчёт ведения и оплаты счетов. - Мисс Аделаида Морган, я правильно понимаю? Прежде, чем мы начнём деловой разговор, хотел бы сказать, что выражаю Вам соболезнования по поводу Вашей потери. Но я рад видеть Вас в добром здравии. Мы работали с Вашим отцом, хороший человек был, земля ему пухом. - Да, спасибо. - Но, как я понимаю, у бедной сироты возникли затруднения с деньгами, - Хамфри встал из-за стола и подошёл к шкафу, запертому на ключ. Аделаида немного смутилась от того, как легко этот человек читал её и от его знания о её прошлом, но он был нужен ей. Репутация на пустом месте не возникает, а у этого банкира она была очень хорошей. - Да, поэтому и кредиты меня тоже интересуют. - Не торопитесь всё озвучивать, дорогая. Давайте по порядку. Начнём с того, что бедной я Вас назвать не могу. Адели недоумевающе нахмурилась. - Что Вы имеете в виду? - Самый прямой смысл: Ваш отец оставил для Вас значительное состояние. Не наследство – подарок к замужеству. Если Вы хотите подтверждений, я покажу Вам бумагу, - Хамфри собирался вернуться к столу, но, заметив отрицательный кивок девушки, остался на месте. – Я хотел связаться с Вами, когда наступит оговоренное время, но, раз Вы пришли ко мне, полагаю, что деньги нужны уже сейчас. Хамфри открыл один из отсеков шкафа и достал оттуда какой-то документ. - Вот. Вы можете расписаться в получении всей суммы наличными и дальше решать, как с ней поступить. Если Вас интересует открытие счёта, можете обратиться к Энджелу Кенуэю – Вы ведь хорошо знаете его, правда? – он поддерживает связи с Голландским банком. Но есть и другой вариант. Я могу остаться Вашим поверенным и хранить эту сумму у себя, оплачивая нужные счета и предоставляя Вам наличные. Со всеми чеками, естественно. Процент небольшой. Я не тороплю Вас с ответом, можете прийти и позже. Аделаида решительно посмотрела на банкира. - Нет нужды, я выбираю Ваши услуги. Покажите мне документы. - А кредиты? - Спасибо, уже не надо, - Аделаида улыбнулась. Расписавшись в нужных местах, распорядившись выплатить долг миссис Мередит Кенуэй и взяв небольшую сумму наличными, Адели распрощалась с мистером Хамфри и вернулась в карету. Банкир оставил смешанные впечатления, но оспаривать его профессиональность девушка не смела. К тому же, раз её отец доверял этому человеку, ей тоже стоит попробовать. Аделаида всё же сомневалась в своём решении поверить деньги Хамфри, но чувствовала, что выбрала правильно, что этот выбор оставил её более спокойной. Она не хотела связывать себя с Энджелом ещё больше, зависеть от него уже в денежном плане. Так или иначе, теперь она не бедствовала. Долги уплачены, состояние есть - одна из проблем уже решена, и этот факт не мог не поднять Аделаиде настроение. У входа в особняк Аделаиду встретил Себастьян. - У вас гости, госпожа. - Гости? - Мистер Кенуэй с сыном, - произнёс дворецкий, открывая перед Аделаидой дверь. – Я провёл их в гостиную, приказал подать чай. - Хорошо, спасибо. Я подойду через пару минут. Не успела девушка пройти и половины ступенек, как её догнал Ролан и кинулся обниматься. - Привет, солнышко, не мог дождаться? – Адели присела и провела рукой по волосам мальчика. - Да, я скучал, тётя Адели. - Но мы же только вчера виделись, - произнесла Аделаида и стала подниматься дальше, держа Ролана за руку. - Ну и что? А я уже соскучился. К тому же, у меня есть к Вам важное дело, - вид у мальчика сразу стал очень торжественный. - Какое, дорогой? - Послание, - загадочно улыбнулся ребёнок. - Послание? Как интересно. Давай сюда, - девушка протянула руку. - Ну… ладно. Я хотел чего-нибудь попросить, но раз это важное дело… Аделаида засмеялась. - Не волнуйся, я побалую тебя вкусненьким. Адели взяла в руки записку. Та же пожелтевшая бумага, тот же угловатый почерк, и снова стих. «Как фонари на улице погаснут, И вечер окна дома затемнит, Получите подарок Вы прекрасный, Достойный Вашей чувственной красы». Энджел пил крепкий чай, нетерпеливо ожидая, когда спустится хозяйка дома. Ролану было проще: захотел увидеться с ней быстрее – подбежал, для Энджела же это было бы нарушением этикета. Поэтому он продолжал ждать. После вчерашнего вечера, мужчина пытался найти подходящий предлог, чтобы встретиться с Адели ещё раз и побыть с ней рядом подольше, но в голову ничего не приходило. Выход подсказал его сын, даже не зная этого. Настолько яркая привязанность Ролана к Аделаиде не раз удивляла Энджела, но он не находил в ней ничего плохого. Наоборот, иногда она даже играла ему на руку: Ролан зачастую предпочитал Аделаиду своим ровесникам в качестве партнёра для игр, а мальчика необходимо было сопровождать при походах в гости. Несмотря на то, что с этим вполне могли справиться и гувернантки, Антуанетта и Энджел предпочитали брать эту роль на себя, но Анетт часто была занята домашним хозяйством, и тогда сопровождающим был Энджел. Наконец смеющиеся Адели и Ролан вошли в гостиную. Энджелу нравилось видеть её, озарённую улыбкой. Черты лица девушки будто становились ярче, глаза искрились, все признаки прошедших болезней почти полностью исчезали. Тем не менее, мужчина заметил, что моментами Аделаида выглядела очень сосредоточенной, будто раздумывая над чем-то. Но её мысли вполне могли быть заняты новыми впечатлениями и связями. - Бал закончился только этой ночью, но мне уже столько раз успели сказать, какая у меня очаровательная кузина. Аделаида вежливо улыбнулась. - Я рада. Я опасалась, что это общество меня не примет, но, видимо, зря волновалась. - Чудесный вечер был, не правда ли? – Энджел заметил, что Аделаида как-то внутренне подобралась при этом вопросе, её взгляд стал немного более настороженным, а улыбка натянутой. Получив положительный ответ на вопрос, мужчина задал ещё парочку, но реакция на них была всё такой же скованной. Решив оставить эту тему для личного разговора, Энджел перешёл к другой. – А ведь мы не просто так пришли. - Не просто так? – Аделаида вопрошающе приподняла брови. – Что же привело вас ко мне? - Ролан? Мальчик серьёзно кивнул и повернулся к Аделаиде. - Тётя Адели, Вы пойдёте со мной в театр сегодня вечером? Девушка прикрыла рот ладошкой в деланном удивлении. - О, сэр Ролан, это такая честь для меня! Какая жалость, что я не смогу пойти… - Адели вздохнула. - Как, не сможете?.. – плечи ребёнка поникли. - Дорогой, не расстраивайся, в другой раз я обязательно пойду с тобой, но сегодня вечером я занята. - Занята? – подал голос Энджел. - Да, дела… личного характера. - Личного характера? – переспросил Кенуэй, многозначительно приподнимая брови. - Да, Энджел, личного, представляешь? Мне нужно разобраться со всеми этими приглашениями после бала, количеством прислуги в доме, их окладом. Дел действительно много. - Что ж, спасибо тогда за чаепитие, нам пора. - Так скоро? - Да, оставим тебя наедине с… делами. Причин считать, что Аделаида его в чём-то обманывает, у Энджела не было, но он чувствовал, что она что-то скрывает, и это ему не нравилось. Желая ей верить, но не имея возможности узнать, правду ли она говорит, Энджел просто не стал ничего требовать, позволил ей выбирать самой, чем делиться, а о чём умалчивать. К тому же Аделаида была права, подразумевая своё право на личную жизнь, но привычка Энджела быть в курсе всех её дел давала знать о себе. Может, что-нибудь вновь вернётся… позже. Сейчас же Кенуэй должен был думать о своей семье. И театре. * * * "Уж фонари на улице погасли, и вечер окна дома затемнил…" Аделаида ходила из стороны в сторону по своей комнате, пытаясь догадаться, что за подарок её ожидает. Таинственный незнакомец смог разжечь в ней любопытство своими стихами и намёками, но девушка иногда ловила себя на мысли, что эта ситуация ей напоминает игру в «Кошки-мышки», и на неё идёт своеобразная охота. И всё же интерес брал своё. Долгожданный стук в дверь заставил девушку подпрыгнуть. Подбежав к лестнице и приняв там соответствующий леди вид, Аделаида чинно спустилась по лестнице. Она ожидала увидеть коробку на пороге, курьера, но не обычного человека, вошедшего в дом. Юноша на вид казался младше Аделаиды. Чем-то он был похож на ангелочка со своими небрежно зачесанными светлыми волосами, широко открытыми серо-голубыми глазами, румянцем на щеках и жемчужной улыбкой. Да и мысли его обитали где-то в небесных сферах, судя по воодушевлённому взору. - Леди Морган, Вы так прекрасны, - юноша кинулся целовать руку Аделаиды. Девушка в изумлении отступила назад. - Вы поэт? Юноша нахмурился. - Поэт? Нет, о чём Вы? Я Художник. Можете меня так и называть. - Художник? Хорошо. Откуда же Вы меня знаете? - О, один хороший человек сказал мне, что я найду своё Вдохновение в этом доме, так что я знаком лишь с Вашей красотой, да и то понаслышке. Впрочем, слухи оказались правдивы. - Что за человек? – Аделаида облизнула губы в волнении. - Просто хороший человек. Разве нам нужно знать о нём больше? Слово «хороший» говорит само за себя, имя и титул ничего не добавят. Титул? Значит, она могла его видеть. Что ж, в этом городе её знает не так много людей, уже проще. - И я должен Вам ещё кое-что. Подарок. - Подарок? - Да, подарок. Как для Вас, так и для меня. Сочту за честь работать с такой красотой. Я уже вижу эту картину в красках, настоящий шедевр! - Вы имеете в виду, что хотите нарисовать мой портрет? – задумавшись, Аделаида не сразу поняла, о чём идёт речь. Она была не против портрета и несомненно приятного общества человека искусства, да и ей виделась возможность разузнать что-то новое о незнакомце, так что девушка согласилась. - Что ж, это великолепно. Мы сможем встречаться в первой половине дня? Недавно проснувшиеся девушки выглядят как раскрывающиеся бутоны, ещё лишь поднимающие головку навстречу солнцу, но уже готовые очаровать собой мир. Аделаида засмеялась, понимая, что ей нравится этот юноша с его чистым взглядом на мир. - Тогда увидимся через несколько дней, миледи. Приятных Вам снов. Закрыв за Художником дверь, Аделаида поднялась к себе и вновь усмехнулась. Загадочная ситуация забавляла её всё больше. Почему продолжения так долго не было? Потому что на то много причин. И если откинуть большинство, связанное с учёбой, остаётся малое свободное время Автора, которое он любит посвящать чему-либо приятному, но не напрягающему мозг. Почему глава появилась сейчас? Потому что совесть не дремлет, да и... повод есть) Итак, с Днём Рождения нас! Нам уже 1 год :) Отсчёт пошёл с даты публикации, так что всё правильно) Огромное спасибо тем, кто был со мной с самого рождения этой работы, тем, кто присоединился по пути, тем, кто воодушевлял меня на продолжение своими прекрасными отзывами, и тем, кто читает, но не показывается ;) Желаю нам ещё много прекрасно проведённого вместе времени! :)