Мир синих цветов

Опадающие листья кружил в медленном танце холодный ветер. Он кидал их из стороны в сторону, проворачивал, поднимал в воздух и, наигравшись, опускал на землю. Деревья же, казалось, были рады освобождению от тяжёлого жёлто-красного вороха . Им предстояло постоять некоторое время голыми и лишь потом укрыться белым пушистым покрывалом. Так что деревья не теряли времени, протягивая тонкие ветви друг к другу и последним лучам солнца. Иногда они подключались к игре ветра, будто пытаясь словить воздушные потоки крючковатыми пальцами или скинуть в них ещё больше опостылевших листьев. Аделаида сидела в парке и плавными движениями поглаживала мягкие волосы Ролана, прикорнувшего на скамье, устроив беззаботную детскую головку на коленях девушки. Адели чувствовала, как к её сердцу подбирается лёгкая грусть: такое часто бывало в последние дни золотой осени, на рубеже с холодными серыми днями, которые почти наверняка принесут промозглую сырость. Девушка поёжилась от одной мысли о такой погоде. Не любила она это время: днём на улицу не выйдешь из-за дождя или тумана, темнеет быстро, а в доме занятий не напасёшься, чтобы чем-нибудь занимать себя каждый день. Сидеть на одном месте для неё тоже было тяжёлым испытанием, но по странному стечению обстоятельств вышивание и рисование не относились к таким пыткам, хотя и требовали достаточной концентрации и времени. В такие моменты Аделаида с головой погружалась в дело и не обращала внимания на пролетающее время, а тем паче на погоду. Но ведь не каждый же день. Иногда на сероглазую накатывала всеобъемлющая усталость как после болезни, и тогда девушка не могла ничего делать: слонялась весь день по дому как привидение, то и дело заглядывая в каждый попавшийся угол. Единственной радостью в такие моменты был зеленоглазый лучик света, ходящий за ней хвостом. Ролан был удивительно похож на своего отца волнистыми каштановыми волосами и недетским взглядом. Временами казалось, что он видит самую сущность окружающих его предметов, пытаясь разобраться в их устройстве и предназначении. Развитый не по годам, он с лёгкостью находил себе дело, даже оставаясь в одиночестве. Ведь всегда можно было найти что-то новое и изучить это. Несмотря на схожести маленького господина с родителями, была одна черта, которая отличала его от обоих, - открытость. В первый же день их встречи мальчик побежал знакомиться с новыми людьми, расспрашивал их обо всём, а потом выбрал фаворита. Аделаида не знала, чем так привлекла Ролана. Впрочем, это могло быть семейным. Девушка усмехнулась. Её новоиспечённая родственница французских кровей на поверку оказалась не такой страшной, как представлялась изначально. Светские манеры не убили в женщине добрых мыслей. После официального представления и обмена любезностями она вскоре скинула с себя привычную маску надменности и светло улыбнулась, без слов впуская Аделаиду в своё личное пространство, признавая её своей. До этого Адели пару раз представляла возможные варианты встречи. И почти во всех Антуанетта презрительно осматривала сероглазую с ног до головы и говорила какую-нибудь колкость о манерах, внешнем виде или причёске. Учитывая то, что Аделаида так и не успела попасть в высшее общество, жила за городом и не знала последних веяний моды и сплетен, у этой светской дамы вполне могло сложиться мнение о девушке как об обычной деревенщине, что могло бы повлечь за собой не самые приятные для Адели выводы. Впрочем, если Антуанетте что-то такое и приходило на ум, она ничего не сказала, а на просьбу подготовить девушку к другому кругу общения ответила согласием. Они много говорили о приличиях и правилах поведения, Антуанетта рассказывала, какие бывают приёмы у знати, что делать, когда тебя пригласили на вечер в своей компании, а когда на званый ужин или бал. У кого брать визитку, кому давать свою, к кому приходить, кого приглашать, что дарить, что обсуждать, о чём не говорить, чему потакать, а что осуждать - и ещё много других вещей лились на Аделаиду единым потоком. Потом ей ещё приходилось сидеть и обдумывать сказанное заново. Проскальзывала даже мысль о том, чтобы всё записать. Антуанетта на эту мысль рассмеялась, но Адели всё равно записала. Тайком. А вдруг и пригодится, всё это в памяти не удержать. Уже потом придёт привычка, а сначала будет действительно тяжело. И француженка это подтверждала. Антуанетта сыграла на клавесине пару популярных нынче романсов, пропела незатейливые слова своим тоненьким, но миловидным голосом, отобрала для Адели модную литературу, о которой все современные дамы просто обязаны были знать. Впрочем, иметь собственное мнение было совсем не обязательно. В программу подготовки также входило ознакомление с новыми танцами и увлечениями, популярными среди знати. Вспоминая все детали и выстраивая их в цепочку, Аделаида поняла, что все эти люди, аристократия, на самом деле являлись как бы отображением одного человека, это была безликая толпа, которая надевала ежедневно одну и ту же маску. Но у таких постоянных масок есть свойство прилипать настолько крепко, что потом их можно отодрать только с кожей. Если среди этих людей и были те, кто имел какие-то свои мысли, то скрывался он хорошо, иначе был бы жестоко высмеян. И весь этот сброд назывался высшим обществом. Аделаида не знала, есть ли среди множества бездушных стекляшек настоящие алмазы – пусть потускневшие, но неиспорченные. Она внезапно осознала, почему знакомые ей люди ведут себя по-разному, общаясь с разными людьми, поняла, почему достаточно часто уезжают из столицы, отклоняя приглашения на вечеринки своих многочисленных знакомых. Потому что они пытались остаться верными себе. Но при взгляде со стороны Аделаида не могла не заметить, что мнение толпы оказывает на них влияние, создаёт маленькую трещинку. Но ведь иногда и её достаточно, чтобы испортить драгоценный камень, а то и расколоть его на части. Девушка пыталась понять, отличаются ли её друзья от остальных или являются такими же подделками. А если они и сохранили индивидуальность, то как? Ключ к загадке лежал совсем неподалёку, так что Адели очень быстро поняла, что играло роль верёвки, держащей лодку на плаву, не давая бурному течению снести её на острые камни. Семья. Как и у толпы было своё лицо, так и у семьи. Разница была только в том, что последнее зависело лично от её членов. Так и Мередит жила, оберегая Энджела и Аделаиду, так Антуанетта отдыхала душой, возвращаясь к маленькому Ролану. Но девушка боялась, что у неё такого своеобразного якоря нет. Она не замужем, детей нет, родители погибли. Аделаида понимала, что всё это на самом деле является отговорками. Она просто боялась изменений в жизни, не знала, чего ожидать. Да и всё её восприятие этих людей как цельного общества было построено на чужих словах. Может, в жизни дела обстояли иначе. Придя к выводу, что чем больше она думает в таком ключе, тем сама пугает себя ещё больше, Адели встряхнула головой и посмотрела в сторону поместья. Её внимание привлёк седой дворецкий, машущий ей рукой. Аделаида аккуратно встала со скамьи, передвинув Ролана и постаравшись его не разбудить. Мальчик что-то сонно пробормотал и повернулся на другой бок. Когда девушка подошла к дворецкому, тот почтительно поклонился и протянул к ней руку с подносом, на котором лежал конверт, запечатанный сургучом. Недоумевая, кто мог прислать ей письмо, Аделаида взяла в руки конверт и получила ответ на свой вопрос: на бумаге было прописано имя Антуанетты Кенуэй и её столичный адрес. Снедаемая любопытством, Адели поспешила в свою комнату, где, воспользовавшись специальным ножиком, и вскрыла конверт. Перебрав его содержимое, девушка принялась за чтение вещи, которая сразу зацепила её взгляд: аккуратно сложенный листок очень плотной бумаги, украшенный золотистыми буквами. Рассмотрев его и прочитав содержание послания, Аделаида поняла, что держит в руках приглашение на первый бал зимнего сезона, проходящий в столичном особняке Кенуэев. Не понимая, почему приглашение выслано так рано, учитывая, что до зимы оставался целый месяц, девушка начала читать более тонкий лист, исписанный чернильными буквами. Пробежав глазами по рядам округлых буковок, написанных рукой Антуанетты, Адели лишь поняла, что её приглашают приехать пораньше, чтобы помочь с подготовкой, а позже и принимать гостей с хозяевами. Антуанетта писала, что за это время Аделаида чуть привыкнет к другой жизни, освоится с её ритмом и научится правильно себя вести в обществе. Главной же целью было представить девушку тому обществу, в которое она должна войти. Больше про даты ничего не было сказано. Сложив листы в конверт и чихнув от настойчивого запаха парфюма, которым они были сбрызнуты, девушка направилась к Мередит, думая посоветоваться с ней. Женщина сидела в кресле-качалке на террасе. Её плечи были укрыты шерстяной накидкой, в руках она держала чашку горячего шоколада. Аделаида тихо подошла и стала за креслом, не решаясь отвлечь Мередит от её мыслей, но та сама повернулась к ней и мягко улыбнулась. - Что ты хотела, дорогая? – спросила женщина, кидая взгляд на конверт в руках Адели. - Мне написала Антуанетта о начале сезона и выслала приглашение. Вот, почитайте. Несколько минут сероглазая просто стояла и смотрела вдаль. В голове не было ни единой мысли, она просто ждала, что скажет ей миссис Кенуэй. - Так это же хорошо, француженка решила в полной мере помочь тебе. Что тебя смущает? - Она просит меня приехать пораньше, но не говорит ни о дате, ни о месте, где я буду жить. - Ты можешь пожить у них… - Мередит посмотрела на подопечную странным взглядом, когда та принялась мотать головой из стороны в сторону. – Такой вариант совсем не подходит? Тогда нужно будет подумать о покупке собственного дома. - Но у меня сейчас нет средств на это. Возможно, какую-то часть я и смогу оплатить. Треть или четверть… Зависит от участка, размера особняка, его местоположения… - На этот счёт можешь быть спокойна: я добавлю к имеющимся у тебя деньгам столько, сколько потребуется. - Но я не могу их принять, нет. - Не спорь, хоть так я смогу оплатить своё бездействие когда-то, - женщина вздохнула. Аделаида поняла, что на этот раз ей даже не стоит возражать. Скорее всего, Мередит сочла, что она в долгу. И прежде всего не перед Адели, а перед самой собой. - Я верну эти деньги, когда смогу. - Когда ты вновь станешь на ноги и сможешь обеспечивать себя, делай, как пожелаешь, но сейчас тебе нужна помощь и я буду рада её оказать. К тому же, у меня есть связи с нужными людьми, которые подыщут то, что тебе необходимо, и продадут это по настоящей стоимости. Ты ничего не потеряешь. Доверься мне, и я возьму на себя эту заботу. Она мне ничего не стоит. Аделаида кивнула головой. - Это ещё не всё. Когда мне возвращаться в столицу? - Я думаю, сначала мы разберёмся с твоим местом проживания. А когда у тебя будут на руках все документы, отошлём записочку о твоём приезде. Ничего сложного. Сейчас можешь отправить француженке ответ, что с радостью принимаешь приглашение и напишешь ей снова, когда соберёшься в путь. И расскажи ей в письме о том, как поживает Ролан: пусть она и не спрашивала, но наверняка хочет прочитать и о нём. - Не знаю, что бы я сама делала. Спасибо Вам за всё… Мерри. Мередит улыбнулась и ободряюще пожала руку Аделаиды. - Не волнуйся, малышка. Всё будет хорошо. * * * Весь следующий день был занят делами. Вернее даже, делом. Долгие часы ушли на ожидание, встречу и разговоры о новом доме Аделаиды. Обсуждался его размер, стиль, расположение, стоимость. После чего необходимо было договориться об оплате, связаться с банком, подписать договоры, заверить их. Мередит была очень щепетильна, когда дело касалось таких вещей. Впрочем, благодаря её обширным связям проблем всегда было меньше, чем могло бы быть. Когда уставшая Адели чуть не посадила кляксу на важный документ, все детали наконец были обговорены. Выпроводив гостей, Мередит с усталым вздохом опустилась в кресло. - Всё-таки это очень изнурительно. Аделаида в ответ на это только кивнула и вышла подышать воздухом во двор. Небо было затянуто тучами. Погода изменилась весьма неожиданно. Ещё вчера можно было погреться под тёплыми лучами осеннего солнца и погулять подольше, а сегодня оставалось только кутаться в накидку и чуть подрагивать. То и дело налетал знобящий ветер, пытался пробраться в каждую щёлочку и прикоснуться к коже своим холодным дыханием. Девушка уже намеревалась вернуться в тепло дома, но зацепилась взглядом за каштановую макушку мальчика, ничем неприкрытую от холода. Аделаида быстрым шагом направилась к ребёнку. Ролан сидел на корточках и выкладывал руками круг из самых больших найденных им камней. Потом он начал укреплять своеобразные стенки камушками поменьше. Закончив с оградой, мальчик потянулся к охапке опавших листьев платана, лежащей рядом. Увлечённый делом, он заметил Адели, только когда она обратилась к нему по имени. - Ролан, ты не замёрз? Чем ты тут занимаешься? Ребёнок улыбнулся и жестом подозвал девушку ближе. Когда она присела на корточки рядом с ним, ничуть не заботясь о чистоте подола своего платья, Ролан начал объяснять. - Смотри, вот я делаю гнездо для птичек. Чтобы им было теплее, я положу внутрь много листьев. А сверху ещё нужно засыпать корм, чтобы они не голодали. - Но ведь уже холодно, почти все птицы улетели в тёплые края. А те, что остались, недолго будут кормиться отсюда, ведь скоро это гнёздышко засыплет снегом. Улыбающееся лицо мальчика омрачилось при этих словах. - Так что же тогда делать? – обеспокоенно спросил он. Аделаида задумчиво посмотрела на Ролана, прежде чем ответить. - А если нам сделать кормушку с крышей? Тогда на зёрна не будет попадать снег, и зимние птицы смогут спокойно есть. Мальчик вскочил и захлопал чуть посиневшими ладонями. - Тётя Адели, ты такая умная! А ты умеешь делать кормушки? - К сожалению, нет. Но ведь обязательно найдётся тот, кто нам поможет, правда? Нужно только хорошо попросить. Ролан согласно кивнул. Аделаида взяла его за холодную руку и поспешила в дом, так как и уши, и щёки её подопечного уже достаточно сильно покраснели от долгого пребывания на улице. Задержавшись только для того, чтобы найти шапку и перчатки маленького Кенуэя, друзья пошли на кухню, надеясь найти там человека, способного им помочь, а заодно и выпить чашку горячего чая и подкрепить силы. Нужный человек нашёлся почти сразу. Это был уже достаточно пожилой плотник по имени Седрик, давно знавший Аделаиду и относящийся к ней с огромным уважением. Услышав, что от него всего лишь требуется сделать кормушку и показать, как это делать, молодому господину, он с улыбкой согласился. В процессе работы Ролан то и дело порывался забрать у плотника молоток, и пару раз ему это удавалось с молчаливого согласия мужчины. Каждый такой раз Аделаида невольно напрягалась, опасаясь, что мальчик может причинить себе вред, но всё прошло благополучно. Наконец отряд из маленького господина, несущего в руках деревянную кормушку почти собственного изготовления, девушки, неотступно следующей за ним, и пожилого плотника выдвинулся во двор. Было решено повесить кормушку на нижний сук платана, растущего около первоначального гнёздышка. Мальчик, конечно, сам хотел заняться этой почётной миссией, но в силу его невеликого роста ему пришлось просить Седрика подсадить его. Аделаида смотрела на ребёнка, упорно перекидывающего верёвку через ветку дерева, вешающего кормушку и завязывающего насколько можно крепкий узел, и чувствовала, как в её душе нарастает необъяснимая гордость за этого мальчика. Теперь осталось только самое важное: насыпать корма. Седрик вызвался сходить за зерном, но Ролан перебил его, сказав, что желает сам принести его. Помимо самого поместья и сада территория Кенуэев включала в себя и скотный двор, где разводились куры, овцы, свиньи и другие домашние животные. Само собой, там точно можно было найти зерновые. Собственно туда отряд и направился. Добыть зерно оказалось простейшей задачей, так что на этот раз Ролан возвращался к платану с руками, занятыми холщовым мешочком. После того, как он лично насыпал зёрна в кормушку и гнездо, мальчик заявил, что заберёт мешочек с собой, чтобы и потом подкармливать птиц. Весь день до наступления темноты он бегал к кормушке посмотреть, не прилетел ли кто. Но каждый раз там было пусто. Можно и не упоминать, как Ролан был расстроен из-за этого. Аделаида как могла подбодряла его, сама всё больше загораясь желанием увидеть прилетевших на угощение птиц. Следующий день порадовал всех обитателей поместья преимущественно хорошей погодой. Для Аделаиды и Ролана же появился ещё один повод для радости: воздух у кормушки наполнился весёлым чириканьем. * * * По прошествии недели из столицы прискакал долгожданный гонец с письмом от людей, занимающихся новым поместьем Аделаиды. Гонец был проведён на кухню с просьбой подождать, в то время как Мередит и Аделаида с нетерпением вскрыли письмо. Миссис Кенуэй начала читать письмо вслух. После ознакомления с его содержимым женщины радостно улыбнулись друг к другу. Агент писал, что, пусть и не сразу, но был найден особняк, подходящий по всем параметрам: небольшой, построенный в строгом изяществе классицизма, он был окружён маленьким садом и находился недалеко от центра. Цена также была более чем приемлемой. Обсудив с Маргарет приблизительное время переезда в город, Адели отправилась в свою комнату, чтобы написать ответ на письмо Антуанетты. Не расписываясь сильно, она заметила, что у них всё в порядке, вся семья чувствует себя превосходно. Рассказала о покупке дома, оставила его адрес и сказала, что переедет туда буквально через неделю, так что и ответ будет рада получить уже там. Черканув ещё пару строчек отдельно о Ролане, Аделаида замешкалась перед тем, как поставить подпись. В голове проскользнула мысль о том, чтобы спросить что-нибудь об Энджеле, но не выдавать же глупым вопросом всю кампанию. Так часто бывает, что когда боишься выдать что-то, о многом не спрашиваешь, многие вещи, даже самые безобидные, не рассказываешь. А вдруг у тебя потом спросят, к чему это было, а ты покраснеешь и сдашь себя с потрохами? Придя к такому выводу, Аделаида расписалась, запечатала письмо и отдала его гонцу. К переезду готовить ничего было не надо. Своих вещей у Аделаиды было столько, что их можно было сложить в один сундук. И это вместе с нарядами. Было решено, что Ролан отправится в город с Адели, а там уже она позаботится, чтобы он благополучно попал домой. Сборами Ролана занялись служанки, но и в этом сложностей не было. В последнюю неделю пребывания в родовом особняке Кенуэев Аделаида старалась как можно больше времени проводить с Мередит. Она понимала, что, несмотря на свою привязанность к женщине и желание потом снова вернуться сюда, это может произойти не скоро. День переезда выдался ясным, хоть и холодным. Понимая, что если будут долго прощаться, то обязательно замёрзнут, Мередит и Аделаида лишь обнялись и обменялись благодарностями и обещаниями, что обязательно будут писать друг другу, а позже и приедут навестить лично. Получив от миссис Кенуэй кошель с деньгами на первые трудные времена – Адели клятвенно заверила, что вернёт всё, как только сможет, - девушка села в карету и направилась прямиком к своей новой жизни. От мерного покачивания Ролан достаточно быстро уснул на плече Аделаиды, сама же девушка сидела, погружённая в свои мысли. Ей не надо было смотреть в окно, чтобы знать, что происходит снаружи. Сельские пейзажи были ей давно знакомы: деревья по бокам дороги стояли почти голые, убранные поля только и ожидали, когда их укроет снегом. Редкие люди ходили по дорогам, всё больше предпочитая греться в своих домах. Впрочем, чем ближе они подъезжали к городу, тем больше людей становилось вокруг. Сити встретил их обычной оживлённостью буднего дня. Проехав чуть западнее, карета наконец остановилась. У кованой калитки путешественников поклоном встретил темноволосый мужчина в костюме, представившийся дворецким особняка. - Вот так сюрприз! О дворецком меня никто не предупреждал, - заметила Аделаида. – И как же Вас зовут, позвольте спросить? - Себастьян к Вашим услугам, госпожа, - мужчина ещё раз поклонился. – Я покажу Вам дом. Следуйте за мной. Двухэтажное здание было светло-персикового цвета. Перед входом была обширная терраса с классическими колоннами, над ней же находился небольшой балкон. На первом этаже были высокие арочные окна, пропускающие в здание огромное количество света, окна же второго этажа были более простыми, прямоугольными. Как внешнему, так и внутреннему виду здания не было присуще вычурное богатство стиля барокко, однако вся его строгость дышала благородством и своеобразным уютом. Потолки комнат были высокими, интерьер отличался изяществом, в нём не было излишеств. Нижний этаж делился на гостиную, столовую, кухню и небольшое количество комнат для слуг. На верхнем находились господские спальни, музыкальная комната и библиотека. Аделаида была искренне счастлива, убедившись, что для неё действительно было найдено то, что она хотела. Долго рассматривать комнаты она не могла, так как её постоянно тянул за собой Ролан, и в итоге они оказались на балконе второго этажа. От наблюдения улицы и домов соседей Аделаиду отвлекло радостное восклицание мальчика: - О! Тётя Адели, смотри, там мой дом! Девушка резко повернулась в ту сторону, куда указывал Ролан, и вздрогнула. На противоположной стороне улицы, буквально через три дома находилось то самое поместье. Почувствовав себя обессиленной, Аделаида чуть слышно сказала: - А вот это действительно неожиданность…