Ирэн сидела на подоконнике в спальне Шерлока. Хозяин комнаты беспокойно спал на кровати в паре шагов от нее, но доминантке не хватало смелости его разбудить. В комнате было жарко, несмотря на раннюю весну: очевидно, домовладелица очень любила своих постояльцев и на отоплении не экономила.
Часом ранее Ирэн уже привычным для неё образом — сначала по пожарной лестнице, затем через чердачное окно — пробралась в знакомую ей квартиру на Бейкер-стрит. До этого она примерно таким же образом выбралась незамеченной из своей гостиницы. Сейчас, сидя на подоконнике, распустив волосы, одетая только в высокие замшевые сапоги и длинное, легкое, кофейного цвета, пальто, мисс Адлер совсем не выглядела роковой женщиной. Скорее, она походила на слегка растерянную, печальную леди, которой было о чем подумать в этот поздний (или, вернее, уже ранний) час.
Спящий Шерлок выглядел измученным. Лицо его кривилось, губы подрагивали, черные кудри потеряли свой былой блеск. Детектив беспокойно ворочался во сне и шептал что-то невнятное.
Ранее Ирэн уже видела детектива таким беспомощным. Это было около двух лет назад. Однажды, когда она скучала на своей конспиративной квартире в Париже, в её смартфоне раздался видеозвонок. Звонили по скайпу, что само по себе было удивительным — мисс Адлер предусмотрительно еженедельно меняла и номера телефонов, и никнеймы во всех мессенджерах. Любопытство в очередной раз пересилило чувство опасности, и Ирэн нажала кнопку ответа. На экране тут же появилось встревоженное лицо её давней-предавней знакомой, носящей сейчас, как указывал скайп, удивительное имя — Мэри Ватсон. Ирэн, знавшая своего тренера по стрельбе из разведшколы под другим именем, усмехнулась. Но Розамунд, очень странно выглядящая в одежде домохозяйки, с забавными белыми кудряшками, не заметила её реакции.
— Прости, Ирэн, это срочно. Я, кажется, убила Шерлока Холмса, — без предисловий выпалила «Мэри Ватсон», и Ирэн почувствовала дурацкий ком в горле, и на слабеющих, ватных ногах пошла к дивану и рухнула на мягкие подушки.
— Ты не могла, Рози, я знаю, как ты стреляешь, — тихо ответила Ирэн.
— Ох, моя дорогая, он просто оказался не в том месте не в то время. Долго объяснять. В общем, он — лучший друг моего мужа, и он очень мне нравится… — запричитала подруга, но, увидев выражение лица мисс Адлер, кивнула головой и уже более спокойно продолжила:
— Я думаю, ты в курсе моей нынешней биографии, Ирэн. Так же, как и я — в курсе твоей. Так вот. Мне пришлось стрелять в Холмса — младшего. Я и вправду первый раз за много лет сильно волновалась — и поэтому пуля ушла на пару миллиметров выше… Он в коме. Врачи сделали все возможное, но состояние критическое. Майкрофт был по делам в Америке, но сейчас уже летит в Лондон. Джону я сказала, что Шерлок еще в реанимации. На самом деле он уже в палате. Мне нужно, чтобы ты приехала в течение двух часов.
— Почему? — задала Ирэн короткий вопрос.
— Потому, что люди выходят из комы чаще всего под воздействием сильных внутренних переживаний, мобилизующих психику на борьбу за жизнь. Ты — его единственное сердечное переживание.
— Джон — его единственное сердечное переживание, — усмехнулась Ирэн. — Но, может, ты и права: мое появление точно его удивит. Я еду.
***
Через два часа Ирэн в халате медсестры, с коричневыми линзами в глазах, в черном парике и без косметики, появилась в холле больницы святого Варфоломея. «Мэри Ватсон», оглядев до неузнаваемости изменившуюся доминантку, хмыкнула, однако быстро взяла себя в руки и повела Ирэн к Шерлоку.
Шерлок лежал в отдельной палате. Медицинские показатели у него были неважными. Сердце билось редко и неравномерно, рана в груди
(«будь ты проклята, миссис Ватсон!») кровоточила, лицо осунулось, он практически не подавал признаков жизни.
Мисс Адлер, оставшись в палате с Шерлоком наедине, вдруг жестом фокусника вынула откуда-то из недр медицинского халата алую розу и, приблизившись к постели детектива, осторожно коснулась лепестками розы его изможденного лица.
— Эта роза пахнет солнцем, мистер Холмс, — сказала Ирэн. — И она, безусловно, ласкает лицо мягче и нежней моего стека.
Шерлок оставался недвижим. Ирэн, проведя розой несколько раз по заострившимся скулам, которые так заворожили её при первом с ним знакомстве, поставила цветок в вазу рядом со скромным букетом ромашек.
— Шерлок! — тихонько позвала его доминантка с нарастающим беспокойством. — Я знаю, что ты меня слышишь. Вспомни нашу встречу в Карачи. Может быть, нам удастся как-нибудь это повторить? Клянусь, я больше не позволю себе такого экстремального начала, но экстремальный финал я тебе гарантирую. Дай знак, что услышал меня… Пожалуйста.
Ирэн вглядывалась в лицо детектива. Никакой реакции. Шерлок был где-то далеко и не желал откликаться на её заманчивые предложения.
Розамунд, она же Мэри, тихо приоткрыла дверь в палату и шепотом спросила:
— Ну, как?
— Дай мне еще пару минут, — попросила Ирэн.
Невольная убийца повиновалась, и мисс Адлер, разом вдруг откинув все свои маски, настройки и наработки, стянув парик, быстро приблизилась к больному, наклонилась к его лицу, слегка коснулась губами холодной щеки и прошептала ему в ухо:
— Я знаю, что мы с тобой еще встретимся — на этом свете или на том, это не так важно. Просто я хочу, чтобы ты встретил меня — настоящую. И поэтому я хочу сказать тебе, Шерлок, тебе одному — как меня назвали при рождении. Это моя самая большая тайна. Запомни, Шерлок: моё имя — Аннабель, — сказала девушка, смахнув с ресниц внезапно набежавшие слезы, и на несколько минут замерла, прижавшись щекой к его щеке.
А когда она выпрямилась, то подключенные к Шерлоку приборы вдруг начали менять показания, монитор отразил учащение сердцебиения, и мисс Адлер, высоко подняв голову, направилась к выходу.
***
Ирэн улыбнулась своим воспоминаниям, и в тот же миг ощутила, что в комнате, где она коротала ночь, произошли перемены. Шерлок уже не спал, а внимательно изучал сидевшую на подоконнике девушку из-под полуопущенных ресниц.
Мисс Адлер замерла на подоконнике, удивленно подумав о том, как она смогла не заметить: Шерлок сильно возмужал. А через мгновение Холмс произнес слегка охрипшим голосом фразу, которая слишком странно — да что там странно — невыносимо прекрасно! — прозвучала в его исполнении. Он протянул к ней руку и просто сказал:
— Иди ко мне.
