Муза

Завидев мужа, Анна поспешила навстречу. – Яков, добрый вечер! Ты рано сегодня… Повинуясь ее нетерпеливым рукам, он сбросил с плеч тяжелое пальто, повесил на вешалку шляпу. Анна обвила его руками под сюртуком, с наслаждением ощущая любимый запах. Потерлась носом о галстук, поцеловала колючий подбородок. Яков, недоверчиво обведя взглядом пустой холл, прижал ее к себе и жадно поцеловал в губы. - А где твоя охрана? – он имел в виду Дюка, не имеющего привычку надолго выпускать маму из виду. Анна, не отвечая, нежилась в его руках, скользя теплыми ладонями по рубашке. - Ох, Аня, - Яков зарылся в ее волосы. – Пойдем в … Она прервала его, вернув глубокий поцелуй. Отдышавшись, сказала: - Яков, мы не успеем… - Почему? – муж не хотел выпускать ее из объятий. Выкатившись из кухонного коридора, подбежал их «потому что» и затеребил отца за брюки: – И меня, меня! - Дмитрий Яковлевич! – подняв сына на уровень глаз, Штольман строго спросил: - Ты умывался сегодня? Дюк, важно кивая головой, показал отцу чистые ладони и потянулся за поцелуем. Глубоко вздохнув, Яков прижал сына к себе. – Хорошо, теперь тебя. Липкие пятна на детских щечках пахли яблочным вареньем. … Передав сына Шурочке, Анна с улыбкой вошла в гостиную. При виде неподвижно стоящего у окна мужа ее игривое настроение сразу исчезло. - Что-то случилось, Яков? – она подошла к нему и погладила по щеке. Штольман посмотрел на сосны, качающиеся за окном. Обвел взглядом гостиную. Ни диван, ни уютные кресла, ни разбросанные на столе книги ничего ему не подсказали. Взяв в руку теплую ладонь жены, он привлек ее к себе. - Аня… Мне нужно уехать на несколько дней, - простые слова дались ему с трудом. Со дня их свадьбы они не разлучались более, чем на сутки, и Яков не хотел зачинать недобрые перемены. - По службе? - Не совсем… - еще по дороге домой он решил, что скажет жене. – Нежинская… У нее проблемы в Москве. Анна, отобрав ладонь, отошла на несколько шагов. Сжав губы, она взяла какую-то книгу со стола и бесцельно начала листать страницы. – Ну как обычно. А причем здесь ты, Яков? - Меня сегодня пригласили к Марии Федоровне. Она попросила помочь Нежинской, - он сделал шаг по направлению к жене, но, обескураженный холодным взглядом, остановился. – Аня, Ее Величеству не отказывают… - Вы с Ниной Аркадьевной вместе в Москву поедете? – Анна смотрела ему прямо в глаза. - Не вместе. В одно время, - твердо произнес он. Анна опустила глаза долу, над чем-то напряженно размышляя. Яков терпеливо ждал, надеясь, что буря миновала. - Желаю приятной дороги, - язвительно сказала Анна. Выходя из комнаты, уже за порогом добавила: - Я прогуляюсь, дам телеграмму в Затонск. Мы с Дюком поедем к родителям. Он догнал ее в холле и ухватил за локоть. - Что? – она бросила на него мятежный взгляд. – Яков Платонович, все в порядке. Вы в Москву, я к родителям. … Хмурый Штольман стоял у перрона, держа на руках возбужденного поездкой сына. - Аня, - он остановил жену, деловито снующую в вагон и обратно. – Оставь, Василий Иванович все занесет. Наблюдавшая за тем, как Зайцев вносит в вагон первого класса бережно упакованные подарки для родителей, Анна отмахнулась. – Сейчас, еще минуту. Наконец суета с посадкой закончилась, и Анна подошла к мужу. – Не волнуйся. Я все помню - без Василия Ивановича не гулять, Дюка далеко не отпускать. Он укоризненно покачал головой. – Еще? - Еще не сомневаться в тебе, - улыбнувшись мужу, она приникла к его губам. Заворчавший сын стал дергать ее за воротник, и она уступила: - Дюк, поцелуй папу. Яков засмеялся, безуспешно пытаясь увернуться от слюнявых поцелуев: - Я понял, ты будешь скучать. Я тоже, сынок. Передавая сына с рук на руки, он напомнил: – Аня, как только приедете, дай телеграмму в Москву, гостиница «Славянский базар». Хотя нет, рано. В полицейское управление, мне сразу передадут. Глаза его говорили: - Еще, Анечка, я тебя люблю. … Уладить дела на службе Якову удалось не сразу, и Нежинская начала нервничать. Явившись в Сыскное отделение на Пантелеймоновской, она подошла ко Штольману и взяла быка за рога: - Якоб, ты обещал! Выставка откроется уже завтра! Штольман хмыкнул. – Нина Аркадьевна, у меня два нераскрытых убийства и ограбление. Картина ваша никого еще не убила, так что… Он подозвал к себе Коробейникова. – Господин Коробейников только вернулся из отпуска. Кстати, Антон Андреевич, не желаете съездить в Москву? Антона он переманил в полицейский департамент еще год назад, и теперь мог спокойно оставить на него отделение. - Здравствуйте, Нина Аркадьевна, - бормотнул Коробейников, и удивленно воззрился на Штольмана: - Зачем в Москву? Нежинская чуть не топнула ногой. – Якоб! - Госпожа Нежинская, всего хорошего и до завтра, - Яков махнул рукой, и привыкший к его жестам агент Лазарев подскочил, чтобы проводить даму на выход. … Яков не знал, на что рассчитывала Нежинская в путешествии, и не стал мудрствовать. Он просто взял билет в купе на одного, сразу по отправлении поезда с Николаевского вокзала запер за собой дверь, и прекрасно выспался. … В гостинице на Никольской улице Нина Аркадьевна задержалась у стойки администратора, и Штольман, не дожидаясь ее, проследовал за коридорным в свой номер. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он запнулся, не веря своим глазам. Из-за поворота, быстро перебирая ногами и покачиваясь при ходьбе, показался человек. Очень маленький человек, ростом чуть выше аршина. - Дюк! – он кинулся к сыну, подхватил его на руки. – Что ты тут делаешь? Сын, улыбаясь во все двенадцать зубов, радостно заорал на весь коридор: - Папа-па-па! Тут же из-за угла выбежала Олимпиада Тимофеевна, и облегченно забормотала: - Дюша, ну как ты убежал, я же смотрела! Здравствуйте, Яков Платоныч, вы не думайте, я смотрела! Он очень быстрый! - Весь в мать, - Яков поставил сына на ноги, но тот красноречиво развел руки, просясь обратно. – Олимпиада Тимофеевна, почему мой сын гуляет по коридорам, и где Анна Викторовна? Тетя Липа замерла, будто заяц, застигнутый лисой в открытом поле. – Анна Викторовна? - Да, Анна Викторовна. Моя жена. Где она? Я надеюсь, не в Затонске? – Штольману пришлось опять взять сына на руки, и теперь тот увлеченно тягал его за галстук. – Дюк, ты меня задушишь. Олимпиада Тимофеевна, я жду… Давно прошли те времена, когда тетя Липа могла фыркать на Штольмана, открыто или втихомолку. После того как Анна несколько раз, смущаясь, передавала тетушке, что нет, никак невозможно навестить Дмитрия Яковлевича, даже до такой уверенной в себе особы, как Олимпиада Тимофеевна, дошло. С Яков Платонычем с тех пор она общалась до тошноты вежливо. - Она… вышла! Да, да, попросила меня приглядеть за Дюшей, и вышла! – найдя приемлемое объяснение, тетя Липа схватила малыша, и под его недовольное пыхтение проворно скрылась за углом. - Олимпиада Тимофеевна, - прогремел Штольман, широкими шагами догоняя родственницу, но успел увидеть только закрывшуюся перед носом дверь гостиничного номера. Через три двери от его собственного. Что-то неладное произошло с его семьей, пока он собирался в Москву.