Муза

Ну как он мог отказать... Женщина все-таки. Он криво улыбнулся иронии судьбы – на недавней премьере балета «Щелкунчик» в Мариинском театре императрица, милостиво поздоровавшаяся с Варфоломеевым, не обратила никакого внимания на стоявшего поблизости статского советника с супругой. Сейчас же Мария Федоровна приняла его едва ли не наедине. Если не считать вздыхающей, замершей у двери Нины Аркадьевны. - Господин Штольман, - Мария Федоровна была сама вежливость. – Я бы очень хотела, чтобы вы соблаговолили помочь… Пришлось коротким кивком выразить согласие - щелкание каблуками он ненавидел. До того, как Нежинская пустила в ход тяжелую артиллерию, Яков отказывался от любезной просьбы обеими руками. Он занят на службе. У него молодая жена, маленький ребенок - он совершенно не подходит для игры в рыцаря. Например, у начальника Охранной стражи полно юных молодцов, жаждущих защитить честь дамы. Но Нина Аркадьевна с грацией ломовика сметала все его возражения. - Якоб, ты моя последняя надежда! – Нина смотрела на него преданными глазами. – Никто в мире не справится лучше тебя. Ты полицейский. Ты хорош в смокинге. Эти вандалы Варфоломеева будут ржать, как лошади. Разве ты перестал быть моим другом? Последний вопрос не требовал ответа - Нина Аркадьевна очень странно воспринимала понятие дружбы. Да и никакие аргументы от бывшей любовницы не заставили бы Якова обидеть Анну. В том, что жена обидится, если он уедет на несколько дней в другой город в компании с Ниной, он не сомневался. … Нежинская, неожиданно быстро потеряв богатого мужа, не собиралась взваливать на себя ярмо нового брака. Статус вдовы позволял ей нести гордое звание фрейлины Ее Императорского Величества, и в то же время продолжать бурную и притом незаметную для света личную жизнь. Последним ее увлечением оказался бедный и очень страстный художник Алексей Раскатов, творящий пейзажи и натюрморты в академическом стиле. Живя впроголодь, Раскатов был вынужден искать покровительниц, в чем вполне преуспел. С недавнего времени Раскатов пошел в гору – одна из бывших «поклонниц» устроила в Петербурге его выставку, и любители живописи стали постепенно выкупать и заказывать новые картины. - Якоб, это невыносимо! Этот мерзавец рисовал меня и клялся, что ничего лучше он еще не создавал и не создаст. И теперь он собирается выставить мой портрет в Москве. Моя жизнь будет кончена! - из глаз Нежинской выкатились две аккуратных слезинки. Штольман полез в карман за брегетом и в который раз посмотрел на циферблат. – Нина, меня дома ждут. Чем плох твой портрет на выставке? Ты станешь известной. - Якоб! – голос ее сорвался. – Я там голая! Я не хочу стать русской Син!* Меня немедленно и с позором изгонят из двора! - А зачем ты позировала голая? – резонно спросил Штольман. Нина, напряженно следившая за подвижным лицом Якоба, к своему горькому сожалению не заметила на нем ни проблеска интереса, впрочем, как и брезгливости. Она разочарованно бросила: – Ты просто каменный фараон, милый Якоб, и никогда меня не понимал. Это же искусство! - Желаю здравствовать, Нина Аркадьевна, - Яков откланялся и тут же вышел из кабинета Аничкова дворца. … Выходя от императрицы и услышав за спиной стук каблучков, Штольман устало обернулся. - Да, Нина Аркадьевна. Чего еще изволите? - Якоб, ну не дуйся, тебе не идет, - довольная Нежинская, едва не облизываясь, предвкушала путешествие в Москву с этим невозможным мужчиной, которого она никак не могла выбросить из сердца. Не желая затягивать разговор, он коротко спросил: – Когда и куда ехать? - В Москву, там через несколько дней будет выставка Раскатова. После выставки будет аукцион, - Нежинская ласково дотронулась до его рукава. – Якоб, дорогой, я не хочу, чтобы картину выставляли. Прошу, помоги мне. - Почему ты не можешь ее выкупить? Как я понимаю, у тебя есть средства? Нина поморгала влажными ресницами. – Алексей не желает продавать эту картину ни за какие деньги. Говорит, пусть все увидят его талант! Она притворно вздохнула. – Якоб, картина действительно хороша. Представляешь, мой портрет ню будет висеть в гостиной какого-нибудь старого толстого нувориша. Фу… Распрощавшись с Нежинской, Яков с тоской стал обдумывать, как объяснить любимой жене этот художественный вздор. … После рождения Дюка Анна стала спокойнее переносить задержки Якова на службе, и почти каждый вечер, уложив сына, встречала мужа ласковой улыбкой. Но иногда, не дождавшись, засыпала в кресле над книгой. Взяв Анну на руки, он бережно переносил ее в спальню и невесомо целовал, стараясь не разбудить. С супружескими ласками поначалу были сложности. Новорожденный малыш требовал постоянного внимания, и Анна, настойчиво отказываясь не только от кормилицы, но и от няни, посвящала сыну почти все свое время. Через пару месяцев муж, и так не отличающийся покладистым характером, превратился в хмурого неврастеника. Анна опомнилась. Яков с огромным облегчением нанял новую кухарку, а Шурочка Капитонова на несколько часов в день взяла на себя заботу о юном Штольмане. Яков опять стал улыбаться. Теперь же подросший Дюк завел новую привычку. Сначала ползая, а потом и бегая на коротких ножках по всему дому, он безошибочно находил мать в любом месте, куда бы она не направилась. В том числе и в родительской спальне. Однажды Анна застала мужа в кресле гостиной - удерживая между колен хохочущего сына, Яков щекотал его под мышками. Притворно хмуря брови, он выговаривал наследнику: - Дюк, ну разве так можно. Мне тоже нужна твоя мама. - Да-да-да, ма-ма, - хихикая, соглашался сын. Улыбаясь, Анна подошла к мужу, наклонилась и крепко поцеловала в губы. Дюк, издав громкий негодующий вопль, протестующе схватил ее за юбку. Штольман обреченно откинулся в кресле. – Милая, а он скоро вырастет? Подхватив сына и посадив его на бедро, она направилась к выходу из гостиной. У двери Анна обернулась и обещающе улыбнулась мужу. – Яков, я сейчас вернусь. Одна. … И вот теперь ему предстояло собственными руками разрушить семейную идиллию.