Серафим

– Теория зоопарка мне нравилась больше, – сказала Шепард, проглотив очередной кусок искусственного мяса. Жучина стоял на кухне, у стола, и разглагольствовал о вмешательстве протеан в эволюцию цивилизаций. Дескать, если бы не протеане, асари бы так и остались тупыми, люди перебили бы друг друга палками и камнями, и турианцы – тоже. Лиара ковырялась вилкой в тарелке и тихонечко пыхтела от злости. – Больше, чем рационы на вашем корабле, коммандер? – переспросил Явик с нескрываемым сарказмом. – Больше, чем твои идеи. Жаль, что она оказалась враньем. В пещерах нас Жнецы не трогали. Дискуссия разгорелась после того, как Лиара получила последние новости с Тессии. И до сих пор Лиара молчала. Теперь же она наконец-то подняла глаза от тарелки и посмотрела на Явика. – Как ты можешь быть таким безучастным? Таким высокомерным? Посмотри же ты на себя со стороны хоть раз! Ты говоришь о моих людях так, как будто они были животными для экспериментов! Явик взглянул на нее с любопытством. – Это не так. – А как?! О чем ты сейчас тут твердил? Что может заставить тебя хоть немного понять?! – Эй, док, – Джеймс положил руку ей на плечо, но Лиара смахнула ее и поднялась. – Ты протеанин! У тебя должны были быть ответы на мои вопросы! Вместо этого ты мучаешь меня своим высокомерием и унижаешь всех вокруг! – Успокойся, асари. – У меня есть имя! Меня зовут Лиара Т’Сони! Явик покачал головой. – Чего ты пытаешься всем этим достичь? Если бы протеане были такими, какими я их считала, и даже такими, как ты говоришь, они бы остановили Жнецов. Они бы не дали всему этому случиться. Не дали бы… Явик прищурился. Несколько секунд он ничего не говорил, но Джеймс тоже встал и приготовился дать ему в глаз или во все четыре глаза, если выдаст очередную порцию дерьма. Однако ответ удивил всех. – Мы надеялись, что вы сможете это сделать. Мы видели потенциал в вашей расе. Даже тогда все было очевидно – ваше терпение, мудрость. Вы были лучшей надеждой для этого цикла. Поэтому… мы направляли вас , когда было необходимо. Лиара бездумно опустилась на стул. – Это не сработало… – Нет, сработало, Лиара Т’Сони. Ты жива. Пока хотя бы одна асари жива, бой будет продолжаться. Джеймс тоже плюхнулся обратно. Шепард послала в его сторону улыбку, полную… умиления? – Наверное, это верно и для протеан. Знаете, я… Я, пожалуй, пойду. Я наелась. К еде она так и не притронулась. – Что ж, это было неожиданно, Явик, – задумчиво сказала Шепард, когда Лиара скрылась в своей каюте. – Спасибо. – Нам нужны ее многочисленные таланты. Если она позволит горю овладеть собой, мы ее потеряем. – «Многочисленные таланты»? «Мы потеряем»? – Шепард усмехнулась. – Хорошо, как скажешь. – Вы намекаете, что я испытываю к ней какие-то романтические чувства, коммандер, – со свойственной ему прямолинейностью сказал Явик. – Что я польщен ее интересом ко мне и моей расе. Это не так. Она всего лишь солдат в этой войне, как и я. Каждый солдат, потерянный для нас – сила для Жнецов. И я, в отличие от вас, – он глянул на Джеймса, – хорошо осознаю, что эмоции делают солдата слабее. – Еще полгода назад я бы согласилась с тобой безоговорочно. Но я больше не хочу быть пустой машиной для убийства, Явик. И не хочу быть олицетворением гнева, оружием целого народа. Мне нужно что-то личное. Что-то, за что я могу сражаться только для себя. – Значит, вы плохой солдат, – сказал он, заложив руки за спину и вскинув подбородок. – Да, я плохой солдат, а ты не испытываешь к Лиаре «романтических чувств». Вот и разобрались. Кажется, Шепард отыскала его криптонит, потому что Явик на это ничего не сказал, а просто молча удалился. Они помолчали минуту, Джеймс переваривал всю полученную информацию… Тессия была последней из ключевых планет, теперь советница асари просто обязана будет что-то предпринять. Но этим «чем-то», разумеется, не будет помощь Земле. Похоже, Шепард думала о том же самом, и Джеймс поспешил отвлечь ее – и самого себя. – Так значит, эта «богиня», к которой док все время обращается… Это на самом деле был протеанин? – Или целая их толпа. Может, все наши боги были всего лишь протеанами… – Вот уж нет. Не все. Языческие, может, там всякие… – Осторожно, коммандер, – сказал Кортез, появляясь из-за угла – очевидно, он слышал последние фразы разговора, но не более того. – Вы имеете дело с тяжелым случаем католицизма головного мозга. – Пошел ты, Эстебан. – Сейчас только поем и пойду, – он положил себе мяса, пюре из порошка и в заключение шмякнул на тарелку большую порцию консервированного шпината, к которому больше никто, кроме него, не притронулся. Шепард хрипло рассмеялась. – Хорошо, морячок Папай, я буду иметь в виду. – Нет у меня никакого католицизма головного мозга! – обиженно воскликнул Вега. – Я просто верю. Это что – зазорно? – Нет, конечно, не зазорно. Я ведь тоже сказала, что мне нравится теория направленной панспермии. – Но какое отношение она имеет к Богу? – Я думаю, самое прямое, – сказал Эстебан, присаживаясь напротив. – Вдруг существует какой-то осеменитель Галактики, – подхватила Шепард. – Кто-то, кто, пользуясь средствами, которые мы себе просто не можем вообразить, создал жизнь во Вселенной. Тогда он, получается, самый-самый Бог. – А кто же тогда создал его? – нахмурился Джеймс. – Может, он сам себя создал. Может, мы слишком примитивны, чтобы понять. – Жаль, что Явик уже ушел. Он бы по достоинству оценил то, как ты называешь людей «примитивными». – Ха. – Мне тоже нравится теория направленной панспермии. Я всегда ломал голову над тем, почему мы так похожи на другие расы. Как будто нас чертили с одними и теми же лекалами, – заметил Эстебан. – Ханары смотрят на тебя как на дерьмо. – Мистер Вега, шли бы вы, – Эстебан пригрозил ему вилкой. – В том-то и дело, что даже ханары похожи на нас. Все созданы в соответствии с зеркальной симметрией, все находятся примерно на одном уровне физического и психологического развития, просто адаптировались под свои планеты. Все совокупляются, едят, спят, одинаковыми способами избавляют организм от отходов. – Все, кроме Левиафанов. – Да. – С чего вообще такие мысли, Лола? Она заметила, что Эстебан протянул руку за солью, и молниеносно передала ему солонку. – Понятия не имею. Просто размышляю о том, что мы найдем на Беннинге… Если найдем… – Наверное, еще одного Левиафана, – предположил Стив. – Если он попытается кого-то превратить в нарколептика, я ему во все отверстия взрывчатки напихаю. – Я думаю, не попытается, Джеймс, – задумчиво сказала Шепард, глядя куда-то в пространство, мимо Эстебана. – Я думаю, он хочет, чтобы мы его нашли. А мне хочется надеяться, что его намерения в отношении нас не враждебны. Слушай, я хотела спросить… А давно умерла твоя бабушка? – Давно. Я еще ребенком был. – Ее похоронили на Земле? – Нет. Мамин прах развеяли в космосе, бабушка тоже в завещании о таком попросила. – Помню, лет тридцать-пятнадцать назад все так делали, – заметил Стив. – Мою маму тоже так похоронили. Честно говоря, никогда не понимал этой… моды. – А почему ты спрашиваешь? – встрепенулся Джеймс. – Понятия не имею, – повторила она. – У меня есть пара безумных теорий. Хочу сначала их проверить… – Всего лишь пара? – улыбнулся Эстебан. – Да. Осталась всего лишь пара. Поверишь или нет, Стив, но сосуд уже почти пуст. Беннинг никогда не напоминал рай даже отдаленно – с его-то тяжким, переменчивым климатом, скудной местной флорой и резкими перепадами атмосферного давления. И все же, снова ступить на поверхность планеты, которая абсолютно точно не подверглась еще нападению Жнецов, и вдохнуть настоящий воздух, насыщенный кислородом, без шлема и фильтров, казалось настоящей благодатью. Джеймс дышал жадно, словно пытался нахвататься воздуха впрок, и СУЗИ это неверно истолковала: – В порядке ли ваше физическое состояние, мистер Вега? – В полном, – сказал он и повел плечами. Он бы с удовольствием снял тяжелое обмундирование и хотя бы десять минут посидел под местным солнцем спокойно, как обычный человек, ни о чем не думая. Просто дышал бы. Жаль, что нельзя. Челнок приземлился в глухом, незаселенном районе планеты. В радиусе ста миль не было даже автоматизированных сельскохозяйственных юнитов – дикая, нетронутая местность, напомнившая Веге заповедники Аризоны. Красные холмы со срезанными верхушками, красный песок, хрусткая земля. Высадив их, Стив тут же полетел на круговую разведку по местности. Бункер – с таким же красным верхом – очень хорошо замаскировали среди этого однообразного пейзажа: когда крышка откинулась и из бункера показалась девушка, Джеймсу на секунду показалось, что она вылезла из-под земли. – Это, должно быть, тот самый контакт Хакетта, – сказала Шепард, пока девушка шла к ним. – Сигнатуры совпадают, – отозвалась СУЗИ. Девушка сделала еще несколько шагов, потом перешла на нервный бег. В руках она крепко сжимала винтовку. Она была ужасно маленькой, со светлыми волосами и почти детским личиком. Огромная снайперская винтовках в ее руках выглядела почти нелепо. Добежав до Шепард, остановилась, закинула оружие на плечо, как на параде, отдала честь и скороговоркой произнесла: – Лейтенанткайлихоппермэмкакхорошочтовыприехали. – Коммандер Шепард. А это лейтенант Вега и эм… Сьюзи… – Моро, – подсказала СУЗИ. Шепард приподняла бровь, но более ничем не продемонстрировала удивления. Джеймс же на секунду застыл с открытым ртом. – Сьюзи Моро. А теперь скажите еще раз, раздельно и без нервов, пожалуйста, – попросила Шепард со слабой ободряющей улыбкой. Девушка сделала глубокий вдох, прикрыв глаза, и медленно выдохнула. Джеймсу было ее ужасно жалко – она нервничала так сильно, что ее волнение, казалось, можно было пощупать. Это ему о чем-то напомнило… И эти ее волосы… Но он не хотел задумываться, о чем именно, поэтому позволил мысли ускользнуть. – Да, мэм. Простите, мэм. Я лейтенант Кайли Хоппер, а это... – она обернулась к бункеру, из которого только что показался темнокожий молодой человек с орлиным носом и густыми бровями, вооруженный лишь пистолетом – наверное, биотик. – Это Маной. То есть сержант Маной Котари… Вообще, нас тут пятеро. Я очень рада, что вы приехали. – Какие-то проблемы? – Мэм, – сержант подошел ближе и тоже отдал честь. Он владел собой куда лучше Кайли. – Нет, мэм, никаких проблем, – Кайли судорожно помотала головой. – Очень неясные указания. Два дня назад поступил приказ направляться сюда… Понимаете, в данный момент мы единственный отряд Альянса, дислоцированный в этом регионе… Практически все улетели с Беннинга на войну, а с тех пор, как мы накрыли местную ячейку «Цербера», у нас толком ничего не происходило, поэтому мы обрадовались, когда узнали, что вы приедете, потому что понадеялись, что… Она тараторила. Шепард вновь остановила ее жестом. – Все хорошо, лейтенант, не волнуйтесь. Так это вы нашли местную базу «Цербера»? – Да, мэм, – сказав это, Кайли сжала губы, как будто насильно сдерживала готовую вырваться тираду; как будто ей трудно было ограничиться двумя словами. – Я читала ваш первичный отчет. Он меня очень заинтересовал. У вас уже есть какие-нибудь объяснения тому, что произошло? – Нет, мэм. Но… Если вам нужно попасть на эту базу, ее уже перестроили под лабораторию и всех церберовцев, которые там были, забрали – кого под стражу, кого в больницу, и они все молчат, никто ничего путного не сказал, а еще это в другой части материка, понимаете, простите, если мы неправильно поняли, нам назвали координаты и сказали ждать вас поблизости, чтобы сопроводить по ним в точности и обеспечить вам… Она говорила; Шепард – видимо, поняв, что случай безнадежный – терпеливо слушала. На секунду Джеймс задумался, правилен ли был отчет. Действительно ли слетевшие с катушек церберовцы умоляли «остановить тишину», а не «заткнуть Кайли»?.. Когда поток слов все-таки иссяк, Шепард спокойно сказала: – Вы все сделали правильно. Эта база теперь никакого интереса не представляет, а координаты, которые вам передали, абсолютно верны. Как далеко от места мы находимся? – А вон, – Кайли махнула дулом винтовки в сторону ближайшей гряды квадратных холмов. – Там пещеры какие-то, но мы не спускались, ждали вас, и потом, вдруг нам не положено… Мы всем отрядом с вами пойдем, да? Я сейчас позову остальных, Маной, позови остальных. – Нет, одного человека будет достаточно, чтобы показать нам дорогу. Кайли как будто расстроилась. Видимо, ей очень хотелось приключений. – Ну, тогда возьмите сержанта, наверное. – Мне кажется, – Шепард улыбнулась, – вам следует пойти с нами. – Да? – обрадовалась Кайли. – Тогда я готова! То есть нет, не готова, давайте я возьму пару портативных прожекторов… А потом буду готова. – Зачем прожектора? – не понял Джеймс. – Ну это же пещеры… Не знаю. На всякий случай. Вдруг фонариков будет мало. Вдруг вам надо будет рассмотреть что-нибудь как следует! – Несмотря на то, что эта местность стабильна, не играй в спелеолога, будь осторожна, – сказал Маной. – Не волнуйся, – ответила Кайли. – Мы мигом. Туда-обратно, раз-раз. Найду прикольный камушек – принесу тебе. Джеймс отметил про себя, что фамилия ей очень подходит: она действительно напоминала маленького нервного кузнечика. А еще – что общались эти двое вовсе не как сослуживцы, и что на ранги, кажется, давно наплевали… Нет, с одной стороны – немудрено, в такой-то глуши. Но совпадение казалось странно воодушевляющим. – Стив? – Шепард прижала палец к уху. – Что там? «Никаких подозрительных сигнатур не вижу, все чисто, сейчас вернусь и подброшу вас до места», – моментально отозвался Кортез. А ведь это не первая такая миссия: с непонятной целью, с двумя неизвестными (кто и зачем), и тоже под землей… Предыдущая закончилась плохо для отряда Грюнта… А как закончится эта – нельзя даже предположить. Они не знают, что именно разыскивают. Не знают, достаточно ли будет не то что фонариков, а имеющегося у них оружия. Не знают, куда приведет эта так называемая «карта». Зачем было сотни, а то и тысячи лет назад, ломать ее на куски и раскидывать по всему Млечному Пути. Но Джеймс почему-то ощущал странное спокойствие – как будто он не в бой идет, а на прогулку. Чувство было иррациональным, ослабляло остроту восприятия, потенциально могло задеть скорость реакций… Однако он пока ничего не хотел с ним делать. Вдруг в кои-то веки интуиция его не подведет. Но если они не найдут в этой пещере ничего особенного и удивительного, он ощутит колоссальное разочарование. Круглый вход напоминал разверстую пасть, а внутри – чернота. Все четверо включили фонарики и ступили внутрь. Стив, как обычно, остался ждать снаружи. – Теперь, – тихо сказала Шепард с едва различимой ноткой иронии в голосе, – ждем, что пропадет связь. Однако связь не пропадала, напротив – была такой идеальной, как будто поблизости стоял коммуникационный хаб – новенький, с иголочки. Они шли подземным тоннелем, который не сужался и не расширялся. В какой-то момент Вегу охватила паранойя: ему начало казаться, что они в принципе не продвигаются вперед. Шаг за шагом, метр за метром, фонарики выцепляли из тьмы одно и то же: неровный бурый пол, покатые стены без сталактитов… Проход выглядел искусственным, как будто его выдолбили руками. – Это что? – Кайли резко остановилась и завертелась. – Что это сейчас было? – Я ничего не слышу, – отозвался Джеймс. Не было ни звуков капающей воды, ни какой-либо приглушенной сейсмической активности – абсолютная тишина, такую в книжках всегда называют «зловещей». Наконец – чуть ли не полчаса спустя, а может, больше – проход начал потихоньку расширяться. У Джеймса уже затекла рука, но оружие он не опускал. – Вот опять! – пискнула Кайли. На этот раз, кажется, услышали все – тихий дробный перестук, как будто маленькие молоточки по камню. – Господи, неужели опять рахни… – Рахни? – Кайли остановилась и покрепче сжала винтовку. – Но они же… – Вымерли? Да если бы. – Идемте, – перебила Шепард. – Как показал опыт, с рахни можно договориться. Но никто не двигался с места. – Шепард… – начала СУЗИ, однако озвучивать остальное ей не пришлось: звук приближался. Туктуктуктуктук – стук маленьких острых ножек. – Ни с места! – заорал Джеймс в темноту, светя фонариком вперед, вглубь прохода. Кажется, он заметил движение впереди еще за секунду до того, как существо вынырнуло на свет, и потом не раз и не два благодарил всех святых за то, что не выстрелил. Когда они увидели, кто вышел их встречать, все, даже Шепард, машинально опустили оружие. Слишком сильна была привычка, слишком много раз им повторяли, почти что внушали, даже написали закон: этих ни в коем случае трогать нельзя, нельзя даже подходить к ним близко, нельзя им мешать, и, по возможности, лучше вообще не обращать на них внимания. В голове Джеймса ясно, как если бы он шел не из памяти, а из динамиков, прозвучал доброжелательный голос Авины: «Пожалуйста, не беспокойте хранителей».