Серафим

– Если бы нам пришлось ждать еще хотя бы пять минут, я бы поднялся на уровень выше, заложил взрывчатку и проломил им потолок, – сказал Джеймс, поднимаясь. Они уже полчаса дожидались в приемной – Шепард все еще хотела получить разрешение на доступ в Архив, и на этот раз вознамерилась добиваться пропуска до последнего. Она мягко улыбнулась, но ничего не сказала. Джеймс нащупал ее ладонь и на мгновение сжал пальцы. После той ночи он никак не мог перестать прикасаться к ней – постоянно хотелось поддерживать физический контакт, какой угодно. Желание было навязчивым и иррациональным, но он видел, что Шепард испытывает то же самое. В замкнутом пространстве она больше не стояла в аккуратных двух шагах от него, нет – она все время прислонялась к нему плечом, рукой, лбом, в каждый удобный момент, как будто хотела опереться на него. В лифте, когда они поднимались сюда, Шепард уткнулась носом ему в спину, обняла обеими руками… Ему хотелось, чтобы лифт сломался и завис на пару часов. Говорить на порядок больше они не стали, однако тишина теперь не казалась вязкой, совсем не нервировала. Наоборот, умиротворяла. Они уже сказали друг другу в ту ночь все, что хотели – почти без слов. А вопросы, которые еще могли остаться у Веги, закончились после того, как он вошел в кабинет посла Земли вместе с Шепард. Они направились туда как только Джокер припарковал «Нормандию» в переполненном доке. Переступая порог, Джеймс слегка нервничал. Он понятия не имел, какие отношения теперь у Шепард с майором Бакенбарды. Они определенно говорили, и не раз, но содержание этих разговоров оставалось для него загадкой. Кайдан Аленко сидел за столом в красивом и тесном костюме и разговаривал с кем-то по коммуникатору – явно не по официальному делу, потому что улыбался. Он на мгновение поднял глаза на визитеров и, к удивлению Джеймса, на его лице в этот момент не появилось ни боли, ни ревности, ни злости; он поднял палец с немой просьбой подождать и сказал невидимому собеседнику: – Вот теперь я точно верю, что вы прилетели. Шепард пришла. Я свяжусь с тобой позже, хорошо? Да, все в силе, конечно. До встречи. Джеймс недоуменно поднял бровь. Майор Бакенбарды радостно улыбался, беседуя с кем-то с «Нормандии»? Обещал связаться позже? Встретиться? Интересно, с кем он так приветливо говорил? Наверное, с Лиарой… – Простите, – он встал из-за стола, подал руку сначала Шепард, потом Джеймсу, и последний снова отметил, что перед ним как будто новый человек: деловитый, подтянутый, бодрый. Никаких следов тошнотворного страдания, никаких взглядов, полных муки и агонии. Это был очень занятой индивид, к которому только что пришли деловые партнеры для деловой же беседы. Но не более. – Прошу вас, присаживайтесь. Шепард покорно села на диван у кофейного столика, Кайдан налил ей какой-то цветной жидкости – сока или газировки. Джеймс сделал пару шагов к окну и застыл там. – Спасибо, – сказал он. – Я постою. Кайдан беззлобно пожал плечами. Ему явно было все равно. Дальнейшее на некоторое время ввергло Джеймса в ступор. Шепард спрашивала о новостях с Земли, упоминала события, о которых майор Бакенбарды «говорил в прошлый раз» (тот самый прошлый раз, о котором Джеймс думал настолько злые и болезненные мысли, что хотел раздолбать ближайшую стену кулаками), и с каждым мгновением Вега все больше и больше убеждался, что этих двух людей за столом уже не связывают никакие чувства. Включая дружеские. Их взаимная вежливость – аккуратная, красивая и галантная – звучала типично для двух дипломатов, но никак не для двух старых друзей или даже знакомых. Или, тем более, любовников. Если что-то там было, если даже оставалось пепелище… Кто-то прошелся по нему с мощным промышленным пылесосом. Джеймс мало слушал, о чем они говорят, больше обращал внимание на интонации. Но кое-что откладывалось в голове между делом. Жнецы собираются в Лондоне… Сопротивление на Земле практически смято… Тессия почти пала… Беннинг по-прежнему не атакован, и это повергает всех в недоумение… И, наконец, про Архив. – Знаю, они очень не любят давать туда допуск. Тормозят процесс всеми силами, даже для СПЕКТРов, даже сейчас. Знаешь… Обратись к Ашре Балис, скажи, что я послал. Она должна мне услугу – думаю, она об этом вспомнит. В лифте Вега не выдержал: – Что ты сказала ему тогда, перед тем, как он покинул «Нормандию»? Шепард обхватила его руками и уткнулась носом в его спину: – Я пожелала ему счастья. К сожалению, лифт так и не сломался и не завис на пару часов. А та самая Ашра Балис, асари в администрации архива, заставила их ждать в приемной полчаса, пока «прилагала все силы, чтобы как можно быстрее получить разрешение». В Архив они вступили рука об руку. Джеймс ожидал чего-то грандиозного и не был уверен, чего именно. Возможно, огромных пространств, кучи экранов, или, например, того таинственного места, из которого приходят хранители Цитадели. Вместо этого они оказались в еще одном офисе – чуть более просторном, чем приемная, – но все же офисе. И снова уселись ждать – на этот раз около стола клерка-саларианца, пока тот обрабатывал запрос на своем компьютере. Вега слегка удивился тому факту, что Шепард точно могла назвать искомое. – «АПР одна тысяча семьсот пятьдесят пять». Последовала недолгая пауза. – Сейф двести тридцать четыре, – сказал сотрудник наконец. – И сдайте оружие. – Мы уже сдали, – вздохнула Шепард. – На входе. – А это что? – саларианец недовольно кивнул на поясную сумку Шепард. – Что у вас там? Это уже сканировали? – Сканировали. – Откройте, – потребовал он. – Открывать-то зачем? – уставшим голосом вяло поинтересовалась Шепард, уже расстегивая сумку. – Вдруг у вас там гет. Мои друзья на Новерии утверждают, что даже новейшие сканеры не видят гетов! Джеймс вгляделся в лицо саларианца, чтобы понять, не шутит ли. Нет, ворчливая ящерица не шутила. Однако он сам не успел пошутить на эту тему даже мысленно, потому что в следующий момент Шепард достала и поставила перед клерком ту самую злополучную статуэтку с Аты. – Лола, зачем ты… – Это еще вам зачем? – перебил саларианец. – А это мой оберег, – невозмутимо отозвалась Шепард. – Везде с собой ношу. Мы, люди, существа суеверные. – И что, помогает? – Как видите, я еще жива. Все только благодаря этой штуке. Иронии в голосе он явно не расслышал. – Ладно, – клерк махнул тонкой рукой и повторил: – Двести тридцать четыре. Больше вопросов Джеймс не задавал. Шепард всегда знает, что делает, даже если делает она что-то совершенно непонятное и безумное. Они прошли мимо десятков других столов, сидевшие за которыми либо не обращали на них внимания, погруженные в работу, либо бросали недовольные взгляды – «ходят тут, мешают!». Через десяток комнат, подвергнувшись по дороге еще двум сканированиям. Что ж, если Гаррус не наврал, информация, хранящаяся здесь, действительно может развязать несколько войн за пару минут, так что осторожности не были излишними. Однако раздражали Джеймса все равно. Наверное, могущество Жнецов – в том числе и в отсутствии у них бюрократии… В конце концов он получил именно то, что ждал: огромное хранилище – поистине необъятных размеров – увешанное гигантскими иридиевыми сейфами и пересеченное платформами и лестницами. Однако им с Шепард путь наверх был заказан – не получится походить, потрогать и подсмотреть, потому что территория, на которую они получили допуск, ограничивалась одной узкой платформой. Джеймса слегка передернуло от мысли, что может храниться в этих сейфах. Может, лучше и не знать… Шепард вбила нужный номер в терминал, в нутре монструозного помещения что-то зарокотало, и один из сейфов поехал по направлению к ним из дальнего конца хранилища. Огромные белые цифры «2 3 4» были выгравированы с каждой его стороны – так, чтоб было видно издалека. – Пока нас не было на Цитадели, – тихо сказала Шепард, дожидаясь прибытия сейфа, – Касуми Гото проникла в Архив, заглянула в их базы данных… Просто так, в качестве вызова самой себе, по ее словам. И по ее же словам, провела здесь очень познавательную ночь… Она сказала, что эта статуэтка мне пригодится. Якобы чтоб «Магомет пришел к горе». – И она не уточнила, зачем? Шепард пожала плечами: – Касуми любит устраивать сюрпризы. – Это здорово, когда есть личный вор. – И когда есть личный телохранитель, – отозвалась она с игривой улыбкой. Джеймс обнял ее одной рукой и быстро поцеловал в висок. – Лола… Сейф с грохотом остановился у платформы и открылся. Они сделали шаг внутрь, над расставленными внутри полками и столами зажегся яркий свет и явил их взгляду множество запечатанных контейнеров. «Статус СПЕКТРа опознан, – заговорил бесплотный женский голос. – Исследовательский проект «АПР одна тысяча семьсот пятьдесят пять», начало – две тысячи двенадцатый год по человеческому летоисчислению. Ответственное лицо с две тысячи семьдесят третьего года по человеческому летоисчислению – доктор Трент Бродерик Бреннан». – Вот это номер, – пробормотал Джеймс и присвистнул. – Да, – кивнула Шепард. – Сюрприз так сюрприз. ВИ, покажи мне отсканированное содержимое контейнеров. Компьютер высветил голограмму, которая заставила Джеймса открыть рот, да так и застыть. Перед ним повисли изображения нескольких бесформенных штук – вроде той, что Шепард сейчас держала в руках. Все они были слегка похожи, но все-таки различались. Все с плавными краями – ни одного острого угла. Шепард некоторое время молча изучала их, на ее лице не отображалось никаких эмоций, хотя Джеймс в свою очередь чувствовал так себя, будто нашел древний клад. – Мадре де Диос, – прошептал он. «Объект альфа, – продолжал ВИ. – Изначальное место нахождения – Арвуна. Объект бета. Изначальное место нахождения – Горизонт. Объект гамма. Изначальное место нахождения – Аматэрасу». Со смесью ужаса и восхищения Джеймс осознал, что ВИ, подсвечивая по очереди каждую штуковину, называет те колонии – в основном человеческие – на которые Жнецы еще не напали. «Один объект предположительно отсутствует. Место нахождения неизвестно». – Да как же неизвестно, – пробормотала Шепард, улыбаясь уголком рта. – В моей правой руке. Она поставила статуэтку – или что это вообще такое, черт подери! – в открытый контейнер – последний, с краю. – Изначальное место нахождения – Ата, – четко проговорила она, и в ее голосе Джеймс наконец-то услышал какое-то подобие задора. – Сканируй. «Сканирую, – послушно откликнулась ВИ. – Совместимость объекта – девяносто девять и девять десятых процента. Проект успешно завершен. Сообщите доктору Бреннану о необходимости запроса на переназначение». С этими словами ВИ слила все разрозненные изображения в одно – куски сложились, как картонный паззл, образовав хаотичные полукруглые очертания объемного… чего? Что это такое?! Форма была Джеймсу смутно знакома, как будто он видел ее очень давно, и не раз, при этом не обращая внимания и не запоминая. Он даже бездумно протянул руку, чтобы потрогать трехмерную картинку – сам не зная зачем. Шепард активировала омни-инструмент и скопировала себе голограмму. – Лола, что это? – Брось, Джеймс, неужели не узнаешь? Он почти чувствовал, как от хаотичной работы мысли начинает чесаться мозг. Может, по телеку… И очень давно… Ужасно, ужасно давно… Или в экстранете… – Любимый, не будь бабуином. Это же в школе проходят, – улыбнулась Шепард. Ее глаза почти сияли. – Ну прости, Лола, – отозвался он, улыбаясь в ответ. Она только что назвала его «любимым», или ему послышалось? – Наверное, на том уроке я спал. Она вздохнула и покачала головой с тихим смешком: – Это Поток Арктура. Веге захотелось шлепнуть себя по лбу ладонью, но он сдержался. Мало ли, силу не рассчитает, убьется… – А это, – продолжила Шепард, тыкая пальцем в пульсирующее пятнышко на голограмме, – Беннинг. – Она приблизила изображение и указала на маленькую точку: – Причем с точными координатами конкретного места. – И что это значит? Шепард еще раз скопировала изображение – видимо, на всякий случай, – а принесенную статуэтку оставила на месте. – Это значит, что много лет назад исследовательская компания «ЭкзоГени» обнаружила кромлех или парочку кромлехов там, где им не полагалось быть. Или, судя по датам, унаследовала эти сведения от кого-то другого. Может, от асари… Значит, что подобные артефакты находили в центре каждого такого строения. Значит, что они довольно быстро поняли – это неспроста. И запедалировали раскопки в нескольких неисследованных колониях – только чтобы найти оставшиеся фрагменты. Это карта. И если Трент Бреннан столько времени провел на Беннинге… – То это значит, – подхватил Джеймс, – что он уже знал или догадывался, где надо искать. – Да, – Шепард кивнула. – Но вместо искомого объекта получил что-то вроде нарколепсии. Вероятно, он понял, что ему все-таки непременно нужен последний кусок. Или «ЭкзоГени» это поняли и отдали ему приказ продолжать поиски артефакта. В любом случае… Я достаточно времени пообщалась с организмами, которые по шкале Кардашева стоят куда выше нас, чтобы предположить… – они покинули сейф, Шепард нажала на кнопку, и иридиевая громада с грохотом поехала обратно. – Предположить, что тот, кого он искал, не очень-то хотел быть найденным – по крайней мере найденным компанией «ЭкзоГени». И что он изрядно покопался в нервной системе Трента. – Тот? Ты думаешь, что Трент искал разумное существо? – О, я уверена, – отозвалась Шепард тоном, полным решимости и злости. – И это разумное существо лезет в сны моей команды, ковыряется в их мозгах и проигрывает им музыкальные треки, будто стереоустановка, из которой вывалилась кнопка «стоп». Ты, Лиара, Гаррус… – Гаррус?! – И Тали, и Джокер, и Грег Адамс, и доктор Чаквас… Все, кого я знала три года назад, все, кто служил со мной еще на первой «Нормандии». И ты. Говорить на ходу было не очень удобно, но вопросы рвались из Джеймса сильнее, чем из Калиссы аль-Джилани в присутствии знаменитости. – И давно ты это знаешь? – День. – Им всем снится такая шняга? – Да. – Но почему они не… – этот вопрос он не договорил. Почему они – что? Не орали об этом на каждом шагу? Не позволяли своим снам запачкать реальность? Не придавали им особого значения? Или придавали, при этом не разглагольствуя о них при каждом удобном случае всем, кто соглашался слушать – от ИИ корабля до королевы рахни? Потому что только ты – эмоциональный пиздец, Вега. Только тебе обо всем обязательно надо вопить вслух! А может, рядом с Шепард им всегда снилось что-то удивительное и они уже привыкли… Кстати, ведь Лиара что-то такое упоминала… Все эти ее «сонаты»… – Выяснилось случайно. Гаррус пожаловался, что плохо спит, что в голове у него все время военные марши времен Рахнийских войн играют, стоит ему прикрыть глаза и задремать. Я посоветовала ему обратиться к доктору Чаквас, а потом вспомнила, что ты говорил про музыку… Опросила всех по очереди. Так и выяснилось. «Внимание всему экипажу! Если кому-то еще тут снится музыка, пройдите на кухню и поделитесь! Срочно необходимо устроить перепись шизиков на корабле!» Он воспринял эту мысль как шутку и отмахнулся, а Шепард… все-таки устроила перепись шизиков. Ну, разумеется. – Я привыкла придавать много значения видениям и снам. В конце концов, все началось с видения, которое можно было принять за типичный ночной кошмар. Если бы не мое видение на Иден Прайм… Словом, для меня это важно. Жизнь научила оставлять скептицизм позади. – А тебе что снится, Лола? Они миновали последние офисы и приемную, вышли к стоянке, Шепард вызвала машину, залезла на сидение водителя и активировала автопилот. Кажется, она все это время размышляла, говорить или нет: Джеймс видел работу ее мыслей по глазам, по нахмуренном лбу, по маленьким морщинкам у сжатых губ. – Мне снится ребенок, – наконец сказала она. Он не особенно надеялся на ответ. Ей снились кошмары с того момента, как «Нормандия» покинула Землю, да, но Шепард никогда не изъявляла желания поделиться их содержанием. – Ребенок? – Ребенок, которого я видела в Ванкувере. Когда мы улетали. И там были шаттлы… И был этот ребенок. Он погиб… Я постоянно вижу его во сне. Джеймс почесал затылок. Наверное, пора уже сказать ей. – Лола, не было никакого ребенка. Она резко повернулась и смерила его взглядом, полным недоверия. – То есть, конечно, в принципе были, но… Короче… В Заливе, когда мы улетали, не было никаких детей. Это офисный квартал. Был будний день. Оттуда эвакуировали всяких… как их… белых воротничков. Ну, сотрудников окрестных офисов. – Не может быть. Ты хочешь сказать, что мне померещилось? Я его и из окна видела. А потом, когда мы с Андерсоном выбирались из здания, этот мальчик прятался в вентиляции, я его позвала и… Хм. Она отвернулась и снова нахмурила лоб. Пауза и молчание продолжались около минуты. – Если и был ребенок, и я его не заметил, он благополучно улетел на том шаттле. Шепард помотала головой. – Те шаттлы разнесло в ошметки. – Лола, – Джеймс покосился на нее. – Конечно, на Земле погибло много народу. И я не могу поручиться за дальнейшую судьбу тех, кто загрузил свои задницы в те два шаттла. Но я тебе Господом Богом клянусь: после того, как ты добежала до «Нормандии», они благополучно улетели. – Это странный способ меня утешить. Зачем ты врешь мне? – Я не вру. Посмотри мне в глаза и скажи, вру я или нет. Шепард действительно повернула голову и заглянула ему в глаза. – Ты бежала. В тебя стреляли. Тебя измочалили по ходу дела. Я вообще не понимаю иногда, как ты в обморок не валишься. Тебе хрен знает что могло померещиться от ужаса. Не было там ребенка. Бабушкой клянусь. – Так Господом Богом или бабушкой? – Шепард слабо улыбнулась. – Без разницы. Честное слово. Я смотрел прямо туда, никаких детей там не было, шаттлы улетели. – Я хочу верить тебе, Джеймс, но… Она покачала головой. Улыбка с ее лица исчезла. Тема показалась неприятной, Джеймс поспешил ее оставить. Какая разница, в самом деле, был ребенок или не было… На Земле погибли миллионы детей. – Значит, тебе музыка не снится, – это было утверждение, а не вопрос. – Никаких Моцартов, никаких суперхитов Энни Акиры про «Мою синюю детку» или… как там эта ее песня называлась… С этим идиотским припевом… «Любовь повернулась ко мне задом»? Нет. «Любовь накрылась медным тазом»? – «Разбилось сердце моё», – подсказала Шепард. – Точно, эта. Не снится? – Нет, Джеймс, не снится. Автомобиль приземлился на стоянке у доков. – Я так понимаю, мы летим на Беннинг, и немедленно? – Как только СУЗИ выползет из вентиляционных шахт, – отозвалась Шепард. – Диос, что она там делает? – Не знаю. Они прошли мимо мемориальной доски, не глядя; миновали экран, круглосуточно транслировавший новости, не прислушиваясь. – Ищет что-то… Какой-то код. Я так понимаю, пытается подсоединиться к техническим терминалам, на которых работают хранители, и… – Шепард развела руками на ходу. – А это разве законно? – Да ни чуточки. Но я попросила Бейли по возможности не обращать внимания на красивую брюнетку, ковыряющуюся в каждом техническом люке. – И сколько она еще там проторчит? Шепард повернулась к нему прямо у входа в рукав, ведущий на борт корабля, и с игривой улыбкой приподняла бровь: – Полагаю, что пару часов. Мы совершенно свободны. У тебя есть дельные предложения, как эту пару часов провести? – Есть, – сказал Джеймс, сгреб ее в объятья и прошептал ей на ухо: – Я предпочел бы вечность, но два часа – тоже неплохо. – Моя каюта, лейтенант, – глухо откликнулась она. – И немедленно.