Серафим

Лиара изложила суть миссии: незамеченными приземлиться неподалеку от места раскопок, сопроводить Трию и ее спутников на челнок, улететь, покинуть систему – тоже незамеченными. Просто, быстро. И слишком легко, чтобы быть правдой. Сигнал бедствия от Трии был, по словам Лиары, коротким и довольно туманным: в нем не излагалась суть нависшей угрозы, не объяснялось, напал ли на археологов в принципе хоть кто-то. Как Лиара призналась уже в шаттле, он вообще состоял из трех слов: «Забери меня отсюда». Это, несколько непонятных символов (очевидно, ошибка кодировки или мусорные данные, прицепившиеся по дороге), координаты и всё. Она сделала выводы на основании собственных разведданных об Ате. Даже если бы сигнала не поступило вообще, о любом близком человеке следовало бы заволноваться, окажись он в этой яме беззакония... Когда Стив вошел в атмосферу Аты и начал снижаться, а Шепард синхронизировала омни-инструменты, Джеймс вдруг подумал странное и неожиданное: а ведь он ни разу не вспомнил об Эйприл, общаясь со всеми этими ребятишками. Еще совсем недавно его начинало трясти, даже когда он видел рекламу товаров для детей. Увидеть ребенка на улице – еще хуже. Особенно если это была белокурая девочка. Он отворачивался, чувствуя себя моральным инвалидом, скалил зубы, но ничего не мог поделать с собой. А если девочка показывала щербатую улыбку, Веге хотелось сдохнуть. Так было до Аррае. Или до Ванкувера? Он таскал этих детей на руках, давал им щипать свою татуированную кожу, объяснял, как обучать Софи трюкам и… не думал об Эйприл. Ее личико ни разу не возникло в голове. После Фела он дал себе обещание не забывать никогда. «Я не хочу забывать», – так он говорил не раз, не два и не десять. Получается, время было с ним не согласно? Джеймс поймал на себе взгляд Шепард, и его грудь сдавила совсем иная боль. Увидев Трию впервые, он оказался моментально сметен. У нее было ангельское лицо, чарующий голос и самая потрясающая фигура – идеальные пропорции, никакой девчонке-школьнице с Земли такие не снились. После первой встречи он думал о Трие постоянно, и мысли эти, как и его представления об асари в целом, были подростковыми. Незрелыми, глупыми, ограниченными и сексистскими, как он сам понял много позже. Он думал так: асари не знают, что такое мужчина, они не знакомы с понятием маскулинности и не в курсе, как привлекательна может быть чистая физическая сила. Не говоря уже о физической части союза с мужчиной – ведь, в конце концов, доступ в экстранет есть у всех, и посмотреть, как устроены асари под одеждой не так уж и трудно; пенисов у них, к счастью, не обнаружилось. Джеймс отчаянно жаждал продемонстрировать Трие, чего она была лишена всю свою жизнь, и в глубине души был уверен, что она тоже в конце концов будет сметена. Ему понадобилось немало времени на то, чтобы понять: у него не только нет хороших карт – он просто жалкий андердог в этой ситуации. И, несмотря на то, что пресловутая маскулинность может привлекать некоторых асари – любопытных, молодых и склонных к ксенофилии, – с большинством, к которому принадлежала Трия, такой номер не пройдет. Она не видела Джеймса как сексуальный объект. Говоря по правде, она толком не замечала его вообще, а в те редкие моменты, когда обращала на него внимание, во взгляде Трии читалось неодобрение. К его дисциплинированности, неотесанности, следованию набору правил. К тому, что он такой огромный и заслоняет собой свет. «Все вы постоянно только мешаетесь под рукой», – говорила она, даже не выделяя Джеймса как личность, воспринимая его лишь частью безликой толпы тупых солдафонов. Требовалось выехать не на жонглировании гантелями, подергивании бицепсами и даже не на наличии пениса. Надо было открыть рот, попросить дать ему шанс, разговорить Трию, продемонстрировать, что у него есть индивидуальность, что он тоже может быть интересным, что он не такой уж плохой... И что ему хочется, ужасно хочется свернуть для нее горы. Он не мог – язык отнимался, коленки подгибались, а в голове оставался только туман. Возможно, ему бы было проще, наличествуй в Фел Прайм красивые цветы, кафе, куда можно пригласить девушку, или озеро с лебедями, по берегу которого так приятно прогуляться вдвоем. Или какой-нибудь, хотя бы самый захудалый, бар. Однако вместо этого в колонии были сухие пайки, лаборатории, фармацевтический завод и бараки. И ограждения по всему периметру, а вокруг – некрасивая флора и неприветливая фауна. Ничего романтичного. Это, впрочем, не помешало Мейсону и Камилле, но им и не были нужны бары, кафе и шоколадные конфеты… У них было кое-что общее – армия. С Трией у Джеймса общего не было ровным счетом ничего. Она поклонялась науке, он даже школу не окончил. Она была выходцем из совершенно чуждой ему культуры, а у него слово «культура» вообще вызывало смех. Ему нравился алкоголь и азартные игры, она презирала и то, и другое. Он любил травить грязные шутки, злоупотреблять сарказмом, громко орать и постоянно бросать вызов окружающим своими словами и действиями, она всеми силами избегала любого общения, если оно ставило под угрозу ее душевное спокойствие и работу. У них бы ничего не получилось. И даже не потому, что они, как сказала Шепард, пережили одну травму на двоих, а просто потому что любые отношения для них были бы попыткой соединить несоединимое. Тем не менее, Джеймс – еще до наступления дня-икс – продолжал думать, что это любовь с первого взгляда. И что если только он найдет правильный подход, то все обязательно получится. Диос, как же он ошибался. Особенно – в том, что принимал за любовь. Вега в который раз осознал свою уязвимость – если бы на месте колонистов Фела оказалась Шепард и если бы он испытывал к ней те чувства, что испытывает сейчас, выбора бы просто не стояло. Но болело не поэтому. А потому что страх за ее жизнь превратился в постоянную величину. А страх перед встречей с Трией не имел абсолютно ничего общего с боязнью воскрешения старых чувств, потому что на самом деле чувств – если оценивать ситуацию в сравнении – толком и не было. Это был страх человека, который не желает напоминаний о прошлом; того, кто, вопреки собственным клятвенным заверениям, очень, очень хочет забыть. – Вот место, – сказала Шепард, тыкая пальцем в схему на экране омни-инструмента. – Похоже, поселений нет в радиусе… Шестисот километров? Лиара, в данный конкретный момент им что-то угрожает? – Будем надеяться, что нет. – Так, кроме церберовцев и местных банд-формирований на планете есть ячейка «Синих Светил». Поэтому будьте готовы к тому, что миссия примет традиционный оборот. – Да, Шепард. Сейчас все будет как обычно: они аккуратно подкрадутся, прячась за каждым подходящим камнем, Шепард проредит стаю врагов с помощью снайперки, Лиара отправит кого-нибудь в короткий полет с летальным исходом… Обещание боя приятно щекотало нервы. Тифон стоял в зените. Стив высадил их у густых зарослей на скалистой опушке чего-то, что напоминало помесь между джунглями и вечнозеленым лесом. От всего этого буйно цветущего великолепия исходил острый и пряный запах, напоминающий пачули – он щекотал нос даже несмотря на фильтры шлема. Атмосфера на Ате была не только пригодной для дыхания, но и весьма полезной для легких, однако Шепард настояла на шлемах – на случай, если кому-то из здешнего сброда придет в голову идея использовать газ или отравляющие вещества. Пригнувшись, они преодолели маленький кусок открытой местности между лесом и тем, что издалека напоминало обрыв, и обнаружили, что вниз ведет более-менее мягкий спуск, а лощина имеет искусственное происхождение. Это был гигантских размеров котлован – из тех, что создаются перед возведением подземных или полуподземных сооружений. Диаметр его составлял более пяти километров, а в самом низкой точке, среди руин непонятного строения, контейнеров и выключенных мехов-диггеров модели «Барибал» плотно сидел в мягкой земле одноярусный жилблок – стандартный, без излишеств и опознавательных знаков; такие штампуют сразу несколько заводов в разных уголках галактики. Подобные блоки снабжены всем необходимым – системой создания и очистки воды, туалетом, кухней, генератором… И генератор этот, судя по показаниям датчиков на омни-инструменте Джеймса, бесперебойно функционировал, вырабатывая электроэнергию и питая все внутренние устройства жилблока, включая заведенный на полную мощность кондиционер. Однако выключенные мехи и в целом безжизненная атмосфера этого места – ни единой живой души вокруг – очень, очень сильно напрягали. Шепард резким жестом приказала спускаться, и они поползли вниз по пологому склону, стараясь держаться в ряд. Из-под их ног летел щебень, а со дна котлована, как теперь было очевидно, поднимался пар. Вега глотал собственный соленый пот, ручьями текущий по лицу, и то и дело пытался проморгаться. Он смутно и не без удивления заметил, что в противоположной стене котлована образовалась широкая трещина, сквозь которую видно… раскаленную лаву? Трудно определить, когда в глаза все время течет. Сканер показал, что температура воздуха составляет тридцать два градуса по Цельсию – неудивительно, что Вега потел как свинья, боевой костюм этой модели не предусматривал подобную жарищу, он предназначался для обитаемых планет с мягким климатом. Ему было тревожно, да и остальным тоже: они резко зыркали по склонам, ожидая, что вот-вот кто-нибудь объявится, и это довольно сильно их замедляло. Нервничали несмотря на то, что Стив уже облетел округу и сообщил, что по периметру никого нет, если не считать зверушек. Есть ли кто-нибудь внутри жилблока, сказать было нельзя – его обшивка надежно защищала от считывания термо-показателей. «Я улавливаю радио и могу подключить вас к их частоте», – сообщила СУЗИ через общий коммуникатор, когда они подобрались ближе к герметичной будке. Джеймс осматривал торчащие из земли руины и, хотя он толком не разбирался в технологиях и архитектуре протеан, эти полуразрушенные каменные столбы, на его взгляд, не имели к протеанам никакого отношения. Скорее они напоминали такую древнюю штуку с Земли – Джеймс видел их в клипах. Стоунхендж, кажется, это называлось. Или стоунхедж? Что-то в этом роде… Шепард подобралась к двери жилблока и принялась возиться с закодированным замком. – Трия, – заговорила Лиара, когда от СУЗИ наконец-то пришла отмашка, что связь налажена. – Трия, ты слышишь меня? Ответь. Ничегошеньки. Спустя минуту и несколько сдавленных ругательств Шепард удалось наконец-то взломать дверь. Она зашла первой, Джеймс и Лиара – следом. Внутри было темно, прохладно, пахло едой. Преодолев прихожую в два шага, Шепард включила фонарик и направила его на жилое помещение. В комнате угадывались три недвижимых силуэта – двое на койках, один – на полу. – О, Богиня, нет! – моментально поддавшись панике, Лиара сорвала с себя шлем, толкнула Джеймса локтем и рванулась вперед, упала на колени перед… телами? – Ну что такое? – внезапно сказало одно из тел хриплым мужским голосом. – Нувани, ты опять колобродишь? В комнате по хлопку его ладоней зажегся свет. Слава Господу, они всего лишь спали. Обитателями комнаты были мужчина лет сорока, который как раз лежал на полу в спальном мешке, молодая девушка и… Лиара заслонила третьего жильца, но Джеймс узнал эти руки. Он инстинктивно сделал маленький шажок назад. – Ох, хвала Богине! – Лиара судорожно обняла ее, и голова Трии – заспанной и явно не понимающей, что происходит, – на секунду упала ей на плечо. – Доктор… Доктор Т’Cони, что… такое? Откуда?.. У Джеймса гулко забилось сердце, его спокойствие моментально испарилось. Это была Трия, это была она. Ее голос совершенно не изменился, ее лицо… Даже одежда, в которой она легла спать – все та же ее обычная «форма», которую она носила за-ради подражания Лиаре. «В знак уважения к общему занятию», – так она говорила. У нее, кажется, было штук десять таких костюмов – все абсолютно одинаковые… Она была единственной, кто не смеялся над Джеймсом из-за его значка с «Нормандией»… Он подготовил себя к тому, что в следующую секунду Трия его узнает, однако вспомнил, что он, как и Шепард, по-прежнему в шлеме. – Мы получили ваш сигнал и прилетели так быстро, как смогли. Что произошло? Наемники? Трия недоуменно нахмурилась. – Доктор, но мы не отправляли никакого сигнала. Трент, ты отправлял? Мужчина, к этому моменту уже поднявшийся с пола, помотал головой. – И я ничего не отправляла, – сказала девушка, потом отвернулась и зевнула, прикрыв рот ладонью. Теперь Джеймс видел, что ей не больше восемнадцати – совсем еще юная. – Доктор, я не понимаю. С тех пор, как я последний раз с вами связывалась, ничего не изменилось. Мне даже иногда начинает казаться, что здесь безопаснее всего в галактике. Прошлой ночью прибежал какой-то наглый харзул, но… Люси его пристрелила и… Трия повернула голову к столу – на нем лежали грязные тарелки и остатки обильной трапезы. Недообглоданные ребрышки, хрящи, початая бутылка с соусом... – Простите, что у нас не прибрано, – снова подала голос Люси. – Трия, чес-слово, я ничего никуда не отправляла. – И вы… С вооруженными людьми… Я не знаю, что сказать. Я клянусь вам, я ничего… Шепард сняла сначала перчатку, потом шлем и обтерла вспотевшее лицо ладонью. – В таком случае, – сказала она под шокированным взглядом Трии, – давайте разберемся, кто послал это сообщение. – Коммандер… Шепард? К этому времени Джеймс уже почти сумел справиться с сердцебиением и нормально ощущал свои ноги. Ему тоже чудовищно хотелось снять шлем и насладиться прохладой кондиционируемого помещения, потому что когда ты помираешь от волнения, а заодно и от жары в своем тесном боевом обмундировании – это не самым лучшим образом влияет на самочувствие. Вот сейчас он покажет личико, Трия воззрится на него и… что? Да ничего не будет. Она поудивляется еще минуту, потом закроет рот и совладает с собой, как умела делать всегда… Им нечего будет друг другу сказать. Трия не обращала на него никакого внимания, она не смотрела в его сторону, все ее внимание было направлено на Шепард. – Я не понимаю… – продолжала лепетать она. – Но… Вы… Откуда… Что… – Успокойся, – сказала Лиара и ласково погладила ее по плечу. – Я могу допустить, что вышло какое-то недоразумение, однако в нем нет твоей вины. Может быть, это я что-то напутала или Глиф. Трия склонила голову и снова нахмурилась. Потом резко вскинула подбородок и посмотрела прямо в щиток шлема Веги: – Джеймс? Это ведь ты? Его сердце свалилось в пятки с глухим стуком, будто камень на деревянный пол. Он щелкнул застежкой и снял шлем. То, что произошло в следующую секунду, он не смог бы предсказать, даже если бы его жизнь от этого зависела. Даже если бы какая-нибудь «колдунья» из тех, что в его далеком детстве гадали за десять кредитов всем желающим на воскресной ярмарке в Солана Бич, научила его пользоваться картами Таро… Он заранее успел перебрать все варианты. Этого среди них не было: Трия, сдернув с себя простыню, оттолкнув Лиару, вскочила и бросилась ему на шею. Джеймс склонился к ней, все такой же маленькой, и покорно позволил обнимать себя, пока его слабо дрожащие руки, безвольно вися вдоль тела, потихоньку отнимались. Он поймал на себе недоуменные взгляды всех присутствующих. Всех, кроме Шепард. Ее лицо являло собой ту самую, давно уже знакомую до боли, непроницаемую каменную маску. Идеальная покерная мина. Трия отстранилась и, подняв руки, заключила его лицо в свои ладони. – Я слышала о Земле… И я думала, что ты там… Я боялась… Ему удалось выдавить из себя только: – Я в порядке… А спустя несколько секунд, в течение которых Трия снова его обнимала, еще и: – … как видишь… Трент громко кашлянул, и это отвлекло Трию. Люси отвернулась и принялась убирать со стола. Всем явно было неловко – стать свидетелями сразу двух «счастливых воссоединений» в таком-то тесном пространстве и в течение пары минут… – Док, я в порядке, – повторил Джеймс. Больнее всего почему-то оказалось не видеть ее лицо, не слышать ее голос, но – чувствовать ее запах. Она сделала шаг назад. – И ты… Хвала Богине, я и не знала, что ты теперь с… в команде… Шепард. Но я сразу поняла, как только увидела… Джеймс, это… – Да я знаю, – пробормотал он. Сейчас Веге хотелось только одного: чтобы все это побыстрее закончилось. Чтобы можно было смотаться отсюда к чертовой матери. Или хотя бы чтоб возник какой-то отвлекающий фактор. – Чаю со льдом хотите? – громко спросила Люси. – Я сделаю. Садитесь, пожалуйста. И она указала на откидные сидения по обеим сторонам от стола. Что может быть страннее и непривычнее – они, в полном боевом обмундировании, вооруженные до зубов, спустились в дымящуюся лощину, ожидая орду наемников, а получили вот это. Пожалуй, было бы гораздо легче, если бы Трию пришлось вытаскивать под шквальным огнем, когда нет времени не то чтобы на слова, а даже на лишние мысли. Вместо этого – чай в мирном убежище трех археологов, которые просто сытно поели и улеглись спать, наверное, чтобы дождаться, пока спадет жара. – Еще газировка есть холодная. Хотите? Все молчали. – Ну как хотите, – пожала плечами Люси, откупорила бутылку и жадно к ней присосалась. Секунда шла за секундой, никто не знал, что делать. Прощаться и уходить? Присесть и остаться? Трия продолжала смотреть то на Джеймса, то на Шепард. Вега в безуспешных попытках отвлечься изучал спартанскую обстановку комнаты и в результате остановил взгляд на одинокой полке с какой-то бесформенной статуэткой… Лиара все еще стояла на коленях у койки. Трент вообще поступил мудрее всех и, снова кашлянув, бочком вышел. – Я в туалет, – сказал он оправдывающимся тоном, и был таков. Через мгновение Шепард уселась и подала голос: – А я выпью холодного, если можно. – Это запросто. Люси снова открыла холодильник и подала ей еще одну бутылку с ярко-зеленой жидкостью. – Так что… – нерешительно начала Лиара, поднимаясь. – Что же это могло быть? И… вы не поедете с нами? – Нет, что вы, доктор, – помотала головой Трия. – Нет, мы остаемся здесь. Эти руины снаружи… – Они мне не знакомы. – Мне знакомы, – внезапно перебила Шепард. – Это кромлех. На Земле таких много, причем в самых разных ее уголках. Мегалитическая постройка. Их назначение до сих пор не выяснили. – Лола, откуда ты все знаешь, – пробормотал Джеймс. – На Ате не было обнаружено следов никаких иных цивилизаций, – продолжала Трия. – До официальной колонизации здесь никто не жил. Доктор, это удивительное открытие, нам необходимо исследовать его до того, как Лита упадет на поверхность. Она так говорила, будто никаких Жнецов не существовало. Будто вся галактика не грозила не сегодня-завтра накрыться медным тазом. Да, это было так похоже на Трию. Джеймс прислонился к стене и тихо вздохнул. Шепард поставила бутылку на стол и принялась что-то тыкать на своем коммуникаторе. – Я перебросила сообщение Трейнор, пусть поколдует над ним: откуда пришло, когда отправили, – объяснила она. – Лиара, давай-ка скоординируем Кортеза, чтобы он здесь приземлился. Я заметила площадку для шаттлов на той стороне. – Но… – Лиара явно не понимала, зачем могла понадобиться ее помощь. Зато Люси все прекрасно поняла. – Я с вами, – сказала она. Спустя несколько секунд Джеймс остался наедине с Трией. Он не мог понять мотиваций Шепард. Если она надела свою каменную маску не из ревности, то отчего тогда? А если все же из ревности, то почему ушла сейчас? – Джеймс… – Не надо, док, – перебил Вега – чуть быстрее и резче, чем того требовала ситуация. – Я просто хотела сказать, что очень рада видеть тебя в целости, – с нажимом произнесла она, стараясь не смотреть ему в глаза. – Да, – кивнул он, уже коря себя за грубость. – Я тоже рад, что ты… Ну… – Да. Воцарилась неловкая тишина, Джеймс набрался смелости, чтобы ее нарушить, продолжая пялиться на статуэтку на полке. Сначала ему показалось, что она имеет форму кактуса, теперь же эта штука напоминала очень толстую и непропорциональную женщину без головы. – Где ты была все это время? – В основном здесь, – сказала она. – «Рюмикс Индастрис» начали здесь разработку ископаемых, обнаружили руины, позвали нас… С Трентом я познакомилась еще на Иллиуме. Люси – его приемная дочь. Она хотела в армию… Неплохо стреляет… Но Трент был против. – Ясно. – Джеймс, как так получилось, что ты теперь с Шепард? Разумеется, она спрашивала о том, каким образом ему удалось стать частью экипажа «Нормандии», однако для него вопрос прозвучал совсем, совсем иначе. Как так получилось, что теперь ты с женщиной, которую некогда боготворил? Как так получилось, что ты называешь ее игривым прозвищем? Как так получилось, что теперь ты любишь ее и готов любому порвать за нее глотку? Нет, безусловно, Трия не могла об этом знать, но… – Я был на Омеге, – сухо ответил он. – Меня нашел адмирал Андерсон. Отправил на Землю. – Я слышала об этом. – Ну и всё, собственно. Потом я был с Шепард. Пожалуйста, пусть кто-нибудь вернется. Пожалуйста, Трия, давай закончим на этом. Святой Иоанн опять не услышал его молитвы. – Но Шепард же была под арестом. Я точно помню, мы ловили новости с Цитадели. Да, и открытки рождественские отправляли… Джеймс снова вздохнул. – Да. Я был с ней. Вроде как охранял ее. В день, когда на Землю напали, получилось так… В общем… Это все набор случайностей… – Диос, что это за статуэтка?! Какая же она идиотская! – Я не знаю, что это, Джеймс, мы нашли ее в центре постройки. Он повернул голову и вперился взглядом в лицо Трии: она смотрела на него пытливо, строго и, кажется, с подозрением. – Ты никогда не обращался к вышестоящим офицерам по именам, – это был не вопрос, а утверждение. – Ее зовут Джейн, – беспомощно отозвался Вега. – Я не называю ее по имени. – Я имею в виду твои имена. Капитана… – она запнулась и зажмурилась на секунду, как будто слова застряли у нее в горле, – капитану Тони ты никогда не придумывал всяких твоих имен… Он молчал. – Ты и она, вы… Диос и тодос лос сантос. Зачем. Зачем, Трия. – Док, слушай… – Все нормально, – перебила она. – Я была уверена, что, если вы когда-нибудь встретитесь, все так и будет. Отлично. День, до краев переполненный неожиданностями. – Я никогда не хотела говорить тебе, потому что ты бы посмеялся. Я просто знала, что если ты встретишься с ней лично и увидишь в ней человека, ты либо испытаешь ужасное разочарование и возненавидишь ее, либо… Трия, зачем. – Наверное, ты не поверишь мне, но я счастлива за тебя. За вас обоих. Диос, она даже разговаривает как Лиара. Совершенно такими же формулировками. Джеймс вдруг ясно и четко вспомнил, как это было. Как он чувствовал себя рядом с Трией тогда, в лаборатории. И что она ему говорила. Ты не коммандер Шепард, ты Джеймс Вега. Ты – это ты. – Я уже больше не знаю, – вслух сказал он. – Что? – Я больше не знаю, где заканчивается она и начинаюсь я. Слова внезапно полились из него сами собой. – Я весь под ее кожей. Я в ее венах, черт подери. Когда в нее стреляют, я чувствую каждый удар. И если с ней когда-нибудь что-то случится, от меня не останется ни-хре-на. Трия взяла его руку, покоившуюся на столе, в свои ладони. – Мне нечего противопоставить страху потери и нечем утешить тебя. Но знаешь, что я думаю, Джеймс? Я думаю, что ты нашел свое место. Рядом с ней… Он слушал, слышал и не верил. Та ли это Трия, что мягкими намеками убеждала его перестать растворять себя, как в кислоте, в чужой жизни, чужом имени, чужих подвигах? – Ты на самом деле так не думаешь, – помотал головой он. – Думаю. Это единственное, что могло заставить… что могло помочь тебе выбраться из круговой поруки. Очеловечивание твоего героя. Она любит тебя? Он хотел сказать: «Да», но вместо этого... – Я не знаю. Трия открыла рот, чтобы ответить, однако в этот момент вернулись все, включая очень бодро выглядящего и жизнерадостного Эстебана. – Меня заверили, что тут есть газировка… Привет, доктор Нувани. Как жизнь? Она слабо усмехнулась и поднялась, чтобы пожать его руку. – Думаю, тебе следует услышать это, Джеймс, – сказала Шепард и активировала омни-инструмент. Из него зазвучал деловитый голос Трейнор: "Так. Во-первых, это сообщение предназначалось не для Лиары. Она просто перехватила его, когда ковырялась в логах «Нормандии», чтобы… Нет, не пойму, зачем…" – Прошу тебя, Саманта, дальше, – нервно перебила ее Лиара. "Оно было для Джеймса. Финальной целью был его терминал. И отправили его не с коммуникатора. Вернее, не с обычного коммуникатора. Некоторые следы указывают на то, что… Ох, – Трейнор явно была вне себя от счастья. – Квантовая запутанность. Органического происхождения. Как у рахни. Абсолютно исключено, что его отправил кто-то из тех, с кем вы сейчас там встретились и…" – Я клянусь вам, я не отправляла ничего, – повторила Трия. – И мы не отправляли, – покачал головой Трент. – Это мрак какой-то. "Вот, я расшифровала эти символы", – взволнованно закончила Трейнор. Коммуникатор пискнул, Шепард посмотрела сообщение, Лиара тоже – через ее плечо. – Но тут… Еще только одно слово. Шепард, ты понимаешь это слово? На каком это языке? – «Забери меня отсюда, осито», – задумчиво прочла Шепард. – Я не знаю, что это значит. – Я знаю, – подал голос Джеймс, чувствуя легкое головокружение. – Это на испанском. Значит – медвежонок. Именно так его называла бабушка, когда в детстве укладывала спать. И он никогда, никогда и никому, даже Трие, об этом не рассказывал.