Серафим

Звуки несутся вперед невероятно медленно и непостижимо быстро, сливаясь воедино в величественном крещендо в самом центре сознания. Мир, который он придумал и создал, звучит музыкой – громко, с эхом, утопающим в бесконечности. Но тишина – черная и липкая. Тишина причиняет боль. У нее вкус медных проводов, и она сжирает музыку. А с ней – и его плоть, разум, душу. Все гораздо хуже, чем нам кажется. Джеймс вернулся в свое тело и судорожно ухватился за реальность – теплую и мерно дышащую в его объятьях. Он сжал Шепард в кольце своих рук крепче, она пошевелилась и прижалась к нему спиной. Пока сон еще оседал ядовитой пылью в его голове, он держался за свою любовь, как за спасательный канат. Но этого было недостаточно. – Ты нужна мне. Она не спала. Возможно, она чувствовала такое же молчаливое отчаяние. Сумасшедшая мысль о том, что Лола видела тот же самый сон, больно уколола Вегу в основание шеи. – Ты нужна мне… – повторил он, прикасаясь губами к изгибу ее бледной шеи. Я хочу быть в тебе. Она сама направила его внутрь себя – отчаянно пылающая, мучительно горячая. Джеймс закрыл глаза, прижал ее к себе и, медленно двигаясь, глубоко вдыхая ее запах, снова почувствовал себя целым. После этого снов не было. Когда он проснулся в следующий раз, Джеймс лежал в постели один, дверь темной ванной была открыта нараспашку, от Шепард остался только запах. Вега сгреб ее подушку и зарылся в нее лицом, позволив себе еще раз перебрать в памяти события прошедшей ночи, насладиться ими, пока не успело накатить чувство вины. Он предвидел его появление, как человек, который, заслышав шипение за спиной, еще до того как обернется, уже знает, что увидит гадюку. «Неправильно ощущать такое счастье, если где-то там люди страдают и гибнут каждую минуту», – говорил ему разум. Джеймс подумал и показал своему разуму средний палец. Если эта война все-таки закончится, если они одержат победу, то не останется во всей Галактике ни единого человека, который не потеряет кого-то. Война отнимет что-то у каждого, а новым и единственным критерием приспособленности станет умение забывать. А если вдруг Джеймс потеряет самое дорогое… что ж, он покажет себя весьма неприспособленным человеком. Наверное, ему уже сейчас следует благодарить мироздание за то, что он не дрелл. В данный момент воспоминания были так свежи и незапятнанны, что чувствовались даже на кончиках пальцев. Может быть, хорошо, что Шепард ушла, не разбудив его – проснись он сейчас с ней рядом, Джеймс бы снова набросился на нее, будто голодный зверь, и довел их обоих до полного изнеможения – несмотря на тот факт, что несколько часов назад они не уснули, а отрубились, выжатые до предела. Но ничего. Он еще успеет. В таких условиях опасно надеяться на то, что мироздание даст тебе еще хотя бы один маленький кусочек счастья, однако Джеймс ничего не мог с собой поделать, он надеялся вопреки всему. Он позволял себе надеяться даже на пресловутое «долго и счастливо», хотя, казалось бы, ну что может быть абсурднее… Джеймс оделся, привел себя в порядок, то и дело морщась от слабой, но почти приятной, учитывая обстоятельства, боли в паху и мышцах. Потом надел коммуникатор и включил его. Последний молчал всего лишь несколько секунд. – Вижу, вы проснулись, мистер Вега, – раздался в ухе Джеймса хриплый и насмешливый женский голос. Он зажмурился, будто сытый кот. Он как следует поспособствовал тому, чтобы Шепард охрипла. – Ваша кровать, капитан, слишком мягкая для меня, я теряю над собой контроль. – М-хм, – она тихо засмеялась. – Приходи на камбуз. Я собираюсь высадиться на Цитадели и встретиться с Советом, после этого у всех будет как минимум два свободных часа. – Можно я буду вашим телохранителем, мэм? Совет – трусливые ублюдки, вдруг они увидят меня, испугаются и станут сговорчивее? Шепард захохотала. Этот звук согрел Веге сердце получше стакана горькой. Они отправятся на Цитадель и, после очередной идиотской встречи с Советом, пойдут на свидание, как нормальные люди. Ну а почему бы, собственно, и нет? Разве нельзя надеяться на хорошее? – Можно. А теперь давай, руки в ноги, Джеймс. – Уже. В лифте он улыбался. Сейчас Вега спустится на камбуз и снова увидит Лолу, и эту ее игривую усмешку, в памяти вновь вспыхнут свежие и вкусные воспоминания о том, как она повторяла его имя, мурлыкала ему на ухо, как сладко стонала и царапала его кожу… В постели, как и в боевом танце, Шепард превращалась в большую кошку: то ловкую и юркую, то – ласковую и мягкую. Джеймсу больше нравилась вторая стадия, но первая тоже была очень, очень... Однако на кухне Шепард не было. Гаррус, застегивая на себе форму, спешил от главной батареи к лифту. – Ускоряйся, Вега, – сказал он на ходу. – Какие-то проблемы. – Лола? Что такое? – вопросил Джеймс в коммуникатор. – Да, я тут, – ответила она спустя мгновение; от ее кокетливого тона не осталось и следа. – На Цитадели что-то неладно. Высадимся на шаттле. Если ты не готов сейчас… «…то отсидись здесь»? Хрена с два. – Я всегда готов, – перебил ее Джеймс, развернулся на сто восемьдесят и побежал вслед за Гаррусом к лифту. – М-м-м, это я уже знаю, – тихо сказала Шепард, и Веге сразу полегчало. Лола никуда не делась, она просто надела свою маску. С другой стороны – почему, ну почему на этом корабле никогда не бывает долгих затиший? Почему, стоит «Нормандии» куда-то прилететь, сразу обнаруживаются проблемы, решить которые может только ее экипаж во главе с Шепард? Глупый вопрос, на самом деле. Иногда Веге начинало казаться, что по сравнению с Шепард абсолютно все обитатели Галактики – беззащитные и безвольные овцы, только и умеют что звать своего пастуха, блея: «На по-о-о-м-м-мощь, на по-о-о-м-м-мощь!» Мироздание очень мрачно пошутило, даровав капитану такую фамилию. Определись, на кого и за что именно ты сейчас злишься, Джимми. Определись и дай себе в морду. Спустившись в ангар, он застал Шепард у стойки с оружием: она прикручивала прицел к снайперке, пока Гаррус стоял рядом и наблюдал. Сердце Джеймса екнуло в груди, как у восторженного подростка, когда Шепард обернулась. Где там мой волшебный рычаг в голове… Становится все труднее его нашарить. «Потому что он в розовых соплях утонул», – подсказал голос разума. Кажется, маленький Мистер Джимми-Целибат воскрес и решил переквалифицироваться? – Заткнись, – буркнул Джеймс. Шепард отправила Гарруса и остальных в челнок, сама же остановила Вегу жестом и тихо спросила у него: – Я серьезно, Джеймс. Ты уверен, что не хочешь остаться, что у тебя чистая голова? – А у тебя она чистая? – улыбнулся Вега. – Справедливо, – отозвалась Шепард. – Выдвигаемся. Если бы не искусственный солнечный свет, в Президиуме стояла бы атмосфера высокобюджетного фильма ужасов: гражданские попрятались, все дымится и искрит, в каждом закоулке хозяйничают бело-желтые киберсолдаты. Отстреливаясь от них, все тех же клоунов в штампованной униформе, Джеймс позволил себе подумать о том, сколько «Цербер» угрохал в эту операцию и в какую копеечку Призраку влетит очередной провал. Мысль была замечательно воодушевляющей, словно крупный выигрыш в покер. Может, если церберовцев как следует прижать здесь и сейчас, они перестанут мешаться под ногами, ведь именно этим они с самого начала войны и занимались: упорно мешались под ногами, всеми силами тормозя противодействие Жнецам. То ли индоктринированы, то ли просто тупые и запутавшиеся идиоты… В данный момент они мало того что захватили Президиум, так еще и взломали общую сеть, перенаправили все коммуникации Цитадели к себе в кармашек, да так, что даже гражданские не могли между собой связаться. Шепард отправила Лиару и Явика по возможности помочь им восстановить коммуникации. На случай, если ничего не выйдет, СУЗИ поползла техническими шахтами – искать терминал, через который можно будет выкинуть церберовцев из общей сети к мадре дель диабло. Единственным источником информации для Шепард внутри Цитадели оставался ее старый друг Тейн – один из тех, кто, как знал Джеймс, помогал ей уничтожить базу Коллекционеров. Бедняга был смертельно болен и лежал тут в больнице, но ему каким-то чудом (или не чудом, а благодаря тому факту, что он опытный ассасин?) удалось скрыться, и теперь он переговаривался с Шепард по автономному каналу. Вернее, Шепард с ним переговаривалась. В высшей степени дипломатично и как-то совершенно не по теме – по крайней мере, по мнению Джеймса. Им пришлось остановиться и заныкаться в каком-то разоренном кабинете, пока Гаррус взламывал охранную систему двери, а Шепард все говорила... – Если ты наткнешься на него, прошу, не набрасывайся один. А лучше просто оставайся в укрытии… Да. Да, я понимаю, и все же... Нет, Тейн, я не хочу тебя оскорбить, – она тихо вздохнула и покачала головой: – Хорошо, тогда, ради всего святого, просто стреляй ему в голову. Не пытайся потягаться с ним силами. Ты не должен кому-либо что-то доказывать… Тем более мне. Хорошо. Отбой. – Что там? – поинтересовался Гаррус. – Говорит, там какой-то наемный убийца. Тейн ползет за ним по вентиляции. И Тейну он не по зубам. Судя по его описанию, это Кай Ленг. – Кай-кто? – Кай Ленг. Бывший оперативник N7. Ныне работает на «Цербер». Он доставил Андерсону немало хлопот… – И ты с ним сталкивалась? Не слышал про такого. – Не сталкивалась, нет. Но кем бы я была, если бы не изучила во всех доступных подробностях биографию моего наставника? Учитывая обстоятельства, все его живые враги передались мне, так сказать, по наследству. – И то правда, – согласился Гаррус, продолжая возиться с замком. Джеймс молчал и скрипел зубами – так, на всякий случай. – Если я когда-нибудь тяжело заболею и не буду способна противостоять врагу по этой самой причине, – неожиданно сказала Шепард, непонятно к кому из них двоих обращаясь, – застрели меня, пожалуйста. Гаррус покосился на нее: – Тейн обижается, что ты просишь его не соваться? Дверь наконец-то поддалась на уговоры. – Да. Честно говоря, понимаю его… Пошли. Вега продолжал безуспешные попытки нашарить в голове рычаг переключения в режим «ноль эмоций» и не мог, никак не мог; не получалось вдавить до упора. Его вроде бы мучила тревога за Шепард и тот факт, что подобным образом волнуются не об офицерах и лидерах; так трясутся только за жизнь любимых людей. Однако было что-то еще: смутное и темное, оно закралось на краешек подсознания и уселось там, прячась от лишних взглядов, уклоняясь от попыток нащупать… Это раздражало. Самый страшный бардак творился в штаб-квартире СБЦ, куда Шепард и намерена была отправиться с самого начала, и куда они – не без приключений, впрочем, – все-таки добрались. Шепард накачала раненого Бейли панацелином, и тот без особых хлопот внедрился в захваченную «Цербером» сеть. Джеймс ни черта не понимал в технике, но, кажется, этот лихой дядя только что проделал то, что не удалось даже СУЗИ? Как вообще такое возможно? А каким образом Шепард до сих пор переговаривалась с Тейном? Хватит задавать дурацкие вопросы, которые не должны тебя касаться, солдат. – Удина? – недоумевал Гаррус. – Если даже он, то какого черта? Шепард подняла палец вверх и прислушалась к коммуникатору. – Да. Слышу. Поняла, – она повернулась к Бейли: – Тейн Криос только что видел остальных советников. Они зашли в лифт с той стороны Академии, с ними какой-то саларианский СПЕКТР. Я полагаю, это Йоднум Бау. Ты можешь попытаться выйти с ним на связь и объяснить ситуацию? – Уже, – отозвался Бейли, не глядя, и застучал по клавиатуре. – Постарайся вкрутить мое имя. Я ему… кое с чем помогла, и он прислушается. – Если Валерн здесь, то он прячется в кабинете исполнительного директора, – сказал Гаррус. – Больше негде. – Тогда давайте его вытащим. Один советник – лучше, чем ноль советников. – С этим я готов поспорить, – неожиданно для себя подал голос Джеймс. Шепард бросила на него короткий взгляд и, к его удивлению, улыбнулась. – Ха, – добавил Гаррус. Иногда Джеймсу начинало казаться, что синтетические имплантаты сделали из наемников «Цербера» не суперсолдат, а тупых стадных животных. Наверное, в их числе не было ни одного порядочного пехотинца – какой-то сброд, наемники или бандиты. И вели они себя соответственно: в неподходящие моменты показывались из укрытий, хрипло орали, выдавая свое местонахождение, и промахивались, все время промахивались. – Красивый выстрел, – похвалил Гаррус. – Хороший учитель, – откликнулась Шепард. Кажется, у нее, в отличие от Джеймса, не было никаких проблем с переключением мозга в нужное состояние. Меж тем, несмотря на тот факт, что они вполне успешно и бойко пробивались через штаб-квартиру СБЦ, Вега никак не мог прогнать ту самую непонятную тревогу. Он смутно вспомнил что-то о какой-то музыке… Каком-то отце… Каком еще отце?! – Да, Бейли, – внезапно сказала Шепард и добавила, обращаясь к ним с Гаррусом: – Бау только что побил Удину монтировкой и связал его юбкой Советницы Тевос. – Бедная Тевос. Как же она без юбки, – пробормотал Гаррус, вынося из снайперки еще одного клоуна. Двухъярусный кабинет исполнительного директора казался пустым. Шепард повернулась к Джеймсу: – Спустись и проверь, мы с Гаррусом останемся здесь. В ее голосе слышались стальные нотки. Но Джеймс в любом случае не стал бы спорить с ее приказом. Советник Валерн, не особенно успешно пользуясь маскировочным плащом, обнаружился под столом. В дрожащей руке он сжимал пистолет. – Не бойтесь. Я лейтенант Вега, я из команды Шепард. Саларианский дурень продолжал сомневаться. – Я выстрелю! Вот уж где бы пригодилась Шепард с ее способностью вести дипломатичные беседы. Нахрена она осталась наверху? Джеймс горько вздохнул. – Слушайте, ну я бы уже вас убил, если бы хотел. Пожалуйста, давайте вы… Убийца выскочил из укрытия так, как будто умел летать. Выглядел и вел он себя ужасно претенциозно: вместо того, чтобы выстрелить в Джеймса или зайти со спины, он красиво помахал своим мечом (а заодно и элегантным черным плащом) и встал в боевую стойку. – Ты укуренный, что ли? – спросил у него Джеймс, вскидывая дробовик. Тут уж саларианскому советнику стало понятно, за какой стеной лучше прятаться, и он поспешно, спотыкаясь, забежал Джеймсу за спину, где и остался, бочком и тихонько сползая обратно под стол и мелко дрожа. – Слишком легко. Кусок мяса, – пренебрежительно сказал убийца и вскинул меч. – Да-а-а, чувак, я такой, – гордо ответил Джеймс, стараясь ни единым взглядом или движением не выдать то, что в данный момент происходило за спиной у пафосного молодчика. – Ну что ты встал, как истукан, давай уже. Впрочем, убийца и без него заметил – может, у них, убийц, слух получше, чем у простых кусков мяса... Он элегантно развернулся и тут же получил три выстрела в упор, в лицо, от выскользнувшего секунду назад из вентиляции Тейна. Третья пуля снесла его кинетические барьеры начисто. Четвертая – из снайперки, – прострелила ему голову, туда же красиво вдарили еще две, а последняя, вероятно, прилетевшая от Шепард, вдогоночку отстрелила ему руку еще до того, как он успел колодой рухнуть на пол. Меч со звоном упал перед Тейном. Саларианский советник всхлипывал, рыдал и трясся на полу. Шепард с Гаррусом не спеша спустились. Тейн отряхнул с одежды кровь, поднял меч с пола и оглядел его. – Неплохой трофей, – сказала ему Шепард. – Кажется, он называется катаной. – Ниндзято. И – да, – хрипло согласился он. – Неплохой. «Какой бесславный, но, черт подери, предсказуемый конец», – подумал Джеймс, брезгливо глядя на разбросанные по стене мозги претенциозного наемника.