Серафим

Пять. Ровно столько шаттлов прилетело за ними, и все – военные, тяжеловооруженные кадьяки. Полиции на них не было, зато имелся целый один майор. Джеймс приготовился протестовать на случай, если гастролеры попытаются надеть на Шепард наручники: он только что отрубил - наконец - ЭЛ-550, хотя это далось ему нелегко, потому что теперь его все время мучил иррациональный страх, что с Шепард произойдет нечто ужасное, если убрать цепочку. Но спорить ни с кем не пришлось. Пока он отдавал честь и расшаркивался с майором, Шепард в восемь рук погрузили на носилки и сунули в самый большой шаттл, ощерившийся самым же большим количеством пушек. Хозяину китайского ресторана тихонечко вручили кредитный чит и провели с ним разъяснительную беседу. Джеймсу было его немного жалко, пока он наблюдал, как два сержанта с автоматами втолковывают старику, глядя на него сверху вниз, но, с другой стороны, это лучше, чем если бы он помчался рано утром давать интервью каком-нибудь журналисту с национального канала. Церберовцы, быть может, и пытались красиво захватить учреждение, в котором Шепард содержалась, а вот батарианцы, узнай они о ее местонахождении, вполне могли решиться просто взорвать все здание целиком, с орбиты. Джеймс залез в шаттл вслед за носилками и застал там двух врачей, каждый из которых колдовал над одной из ран Шепард. Они взлетели. Остальные четыре машины окружили их, как почетный патруль. Впрочем, почему «как»… - Куда летим? – спросил Вега у пилота. - В Ванкувер. Шепард зашипела, будто кошка. Джеймс резко обернулся на звук: ей больно? Но – нет. В данный момент один из врачей отвернулся и что-то тыкал на своем омни-инструменте, другой рылся в аптечке. Кроме того, ей наверняка вкололи обезболивающее. Так в чем же дело? - В Ванкувер? – переспросила Шепард, и в ее голосе Джеймсу послышалось какое-то злое отчаяние. - Так точно, мэм, - отозвался пилот. – То есть… - Угу, угу, - перебил его Джеймс. – Перевожу: «Да, мисс Шепард». Он повернулся к ней снова и улыбнулся, ожидая ответную улыбку, но ее не последовало. Шепард отвернулась к стене, потом врачи снова заслонили ее. - С вами тут хотят поговорить, лейтенант, - позвал его пилот и включил холо. Увидев, кто это, Джеймс натянулся, как пружина, и отдал честь. - Лейтенант, - сказал Джеймсу адмирал Андерсон. – С Шепард все в порядке? - Да, сэр. Ее ранили, но ничего серьезного, я думаю. Она поправится. - Отлично, я сообщу Хакетту, он волновался. Потрясающе. Хакетт волновался. А Господь Бог там случаем не волновался? - Андерсон? – Шепард приподнялась на носилках, игнорируя попытки врачей уложить ее обратно. Джеймс пересел правее, чтобы она могла видеть экран. - А, вот ты где, Шепард. Ну вот, видишь, скучать не пришлось. Приключения сами тебя находят. Он мягко и по-отечески улыбнулся. - Что с Альянсовским учреждением в Торонто? - Все нормально, без потерь. Двое ранены, но их поставят на ноги. Сердце Джеймса радостно ёкнуло: Свонсон жив? Слава Господу. - Такое ощущение, что нападавшие решили отступить, как только стало понятно, что ты сбежала. Им не мешали. - Почему это не мешали? – нахмурилась Шепард. - Какой-то местный умелец посадил на пятерых из них чипы для слежения. Возможно, нам удастся выяснить, с какой базы «Цербера» они прилетели. Ну что, лейтенант Вега тебя не очень достает? - Все нормально. Я пару раз дала ему в морду, но он уже оклемался. Андерсон снова улыбнулся. - Так значит, мы летим в Ванкувер? - Да. Там учреждение получше – во всех смыслах. Оттуда легче уйти, а вот зайти туда гораздо сложнее. В общем, я думаю, рейдов на тебя не повторится. Джеймс смотрел в ее лицо, пытался прочесть это странное выражение и мучился тремя вопросами. Во-первых, если она держалась сегодня ночью как настоящий бравый солдат N7 (которым, собственно, и являлась), не лила слезы, не хныкала и не дергалась с простреленной ногой и раненым боком, то что, черт возьми, могло заставить ее плакать в совершенно мирное утро во время занятий йогой? Ведь точно не невозможность достичь внутреннего умиротворения? И, как он теперь понимал, вовсе не боязнь скорой смерти от инъекции или пожизненного срока в военной тюрьме. За потенциальными смертниками не приезжают пять шаттлов, над ними не колдуют два доктора сразу, об их состоянии не волнуется адмирал Пятого Флота и самая важная шишка на Арктуре. Второй и третий вопросы, собственно, были завязаны на всех этих странных фактах: кем Шепард является в данный отрезок времени? И что они все-таки собираются с ней делать? Ах да. И чем ей так не угодил идиллический Ванкувер? Ведь именно там сейчас, по данным Джеймса, стояла в сухом доке «Нормандия». - Вы приедете? - Некоторое время я не смогу регулярно быть на связи, но скоро навещу тебя, Шепард, я обещаю. Имеются некоторые подвижки. Здание штаб-квартиры Альянса в Ванкувере напоминало крепость. А, может быть, ею и являлось. Оно занимало чуть ли не целый квартал, бронированные корпуса с пушками на крышах – теми самыми желанными пушками! - выстроились овалом, не оставляя никаких просветов, а в центре примостился целый парк, закрытый гигантских размеров биотическим куполом. Очень, очень большой двор для прогулок… Джеймс успел осмотреться, пока шел ко входу. На него тоже смотрели: Шепард выдали брюки, обувь, толстовку – без стандартной нашивки, конечно, - и даже носки, а ему не дали ничего, кроме огромного одеяла, потому что футболок его размера не нашлось. Так что он топал, закутанный в это самое одеяло, в мокрых штанах и еще более мокрых ботинках, и дежурные глядели на него кто с улыбкой, кто с плохо скрываемым удивлением. Когда их довели до нового места заточения Шепард и там благополучно оставили, пришла очередь Джеймса удивляться. Да, Андерсон, конечно, говорил, что тут условия будут получше, но у Веги создалось ощущение, что он попал в пятизвездочный отель. Наверное, это были апартаменты, предоставляемые высшим чинам Альянса на время их пребывания на Земле: огромная прихожая, общая гостиная и две прилегающие к ней по обеим сторонам комнаты, каждая со своей ванной. Та комната, что поскромнее, видимо, предназначалась для него. Но это самое «поскромнее» было по сравнению с прежним его обиталищем настоящими хоромами. Тут имелся и холо-экран на полстены, и постель была раза в два шире и мягче, а из окна открывался шикарный вид. Уже не на какое-то там озеро с гринписовцами и аллигаторами, а на Английский Залив и океан. Рассвет здесь только занимался, но Джеймс смотрел на подернутые туманом горы, окаймляющие город, на море, погруженное в сумерки, на яркие огни магазинов у берега и на покачиваемые ветром пальмы у пустынных пляжей, открыв рот, минуты две. Потом полез в шкаф и все-таки нашел там стандартную серую футболку и брюки своего размера. Видимо, к их приезду тут основательно подготовились. Он натянул свежие носки, а ботинки поставил в термоящик сушиться. Это должно было занять не более тридцати секунд, но он не стал ждать, решил походить в одних носках, тем более что пол здесь был девственно чистым, а в гостиной даже имелись пушистые ковры. Да и лодыжки у него ныли изрядно, но на такие вещи Джеймс привык не обращать внимания. В ванной было тепло и просторно, а в душевой кабине, слава Господу, не придется стоять боком и скрючившись. Джеймс протестировал писсуар, тут же сообщивший ему, что «необходимо кушать больше белков и наблюдается некоторый дефицит витамина А». Еще минут пять потратил, пытаясь выяснить, как отключить чревовещание унитаза – если не совсем, то хотя бы чтоб потише говорил, а лучше, чтобы данные выводил на экран. Безуспешно. С техникой Джеймс всегда был на «вы». Потом вернулся и включил мониторы. Ну разумеется. Снова комната Шепард со всех доступных ракурсов. К его удивлению, она не лежала в постели, как наказали врачи. Ее вообще в комнате не было. Долго думать, куда она пропала, не пришлось: через открытые двери до Джеймса донесся грохот. Он пересек гостиную в два прыжка и оказался в ванной Шепард буквально за пару мгновений. Однако ничего страшного не произошло. Шепард сидела в шортах и толстовке на табуретке у шикарного трюмо и, сунув правую руку по запястье в какую-то жужжащую и слабо вибрирующую коробку, шумно всасывала глюкозный коктейль из картонного пакетика. Грохот, видимо, вызвала целая батарея бутылок и флаконов, которые она уронила, когда вторглась в эту неуместно изысканную, отделанную мрамором, ванную с грацией слона. Бутыли так и остались лежать на полу. Их упорно толкал и пинал маленький круглый мех-уборщик, выползший из ниши в стене. - Это что такое? – глупо спросил Джеймс, глядя на коробочку. Шепард молча вытащила руку и продемонстрировала ему идеальный французский маникюр. - Нет, ну ты представляешь! – сказала она со смесью восхищения и ужаса. - Не обижайтесь, коммандер, но такими когтями только царапать кого-нибудь… - Не называй меня так, Джеймс. - Да, мэм. - И так тоже не надо. - Хорошо, Лола… Она улыбнулась. - Вот, это лучше. Глядя на нее, Джеймс бы ни за что не догадался, если бы уже не знал, что сегодня ночью в нее стреляли, попали, потом она чуть не утонула и чуть не замерзла насмерть… Она выглядела слегка уставшей, только и всего. - Может, вам поспать? Сам он только что понял, что умирает от усталости. Мягкая широкая постель после ночи злоключений выглядела очень соблазнительно. - Успеется. Она встала (вторая рука так и осталась сиротинушкой без маникюра) и Джеймс увидел, что на ее бедре от жуткой рваной раны остался всего лишь выпуклый шрам. Не может быть, чтобы врачи были такими ювелирами… По крайней мере, не так быстро. Шепард перехватила его взгляд. - Это всё «Цербер». На мне теперь всё быстро заживает. Так. Ты видел, что тут есть? - Видел, - сказал Джеймс, думая о говорящем унитазе. В своей комнате она подошла к столу, ткнула пальцем в монитор и перетащила какое-то приложение в центр. - Гляди. Тут можно заказывать всякое. Джеймс подошел поближе. С экрана на него смотрела жирная квадратная пицца с грибами и пепперони. Теперь он понял, что хочет не только спать, но и есть. - Это я сразу пиццу открыла, а так тут чего только нет, - она снова тронула монитор. Компьютер продемонстрировал, кажется, сто разных десертов. - И, главное! – с триумфаторским выражением на лице Шепард ткнула еще раз. Джеймс посмотрел на список доступного алкоголя и его охватила всепоглощающая нежность. - То есть, тут не тюрьма… эм… мягкого режима? - Да, лейтенант, кажется, мы попали в отель для генералов Альянса. Озвучила его мысли. Надо же. - Так значит, с настроением все в порядке? – спросил он на всякий случай, нахмурившись. Судя по ее поведению, настроение у нее и правда было хорошее. Пожалуй, слишком хорошее. Но Джеймс еще помнил, как она шипела в шаттле и как произнесла «Ванкувер» почти что с ненавистью. Шепард повернулась в сторону окна и бросила короткий взгляд на Английский Залив. Солнце уже всходило. Она промолчала. - Бывали раньше тут? - Нет. Один... друг рассказывал мне про этот город. Я собиралась приехать раньше, но так и не... Я наслышана о Ванкувере. Интересно, от кого. Интересно, к кому собиралась. - Знаешь, я все-таки посплю, пожалуй. - А как же пицца? - Потом. - Лола-Лола, ну зачем было так дразниться... Она пожала плечами: - Наверное, на твоем терминале тоже такая штука есть. Джеймс горько вздохнул и пошел к себе. Монитор он, конечно, оставил включенным, а вот жалюзи отпустил. Есть ему вдруг расхотелось, а вот спать – нет. Он разделся до трусов и залез под одеяло. Самое замечательное одеяло, под которым ему когда-либо приходилось спать. Он тонул в пуховой перине, как в мягком масле. Ощущение было непривычным, но все-таки не то чтобы неприятным. Джеймс на минуту почувствовал себя не на своем месте. Однако когда эта минута закончилась, он уже крепко спал. Проснулся через пару часов, чувствуя в ушах вибрацию от только что угасшего резкого звука. Шепард бодрствовала. Она сидела на разложенной постели в одном белье. И раскачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Как будто убаюкивала саму себя. Джеймс выполз из кровати и привычно рухнул на стул у монитора. - Ну почему, черт тебя подери. Еще более привычным движением Джеймс прибавил звук. - Почему ты так, Кайдан. Господи, ну почему. Сидя на своем стуле без единого движения, как пришибленный, и глядя на нее широко открытыми глазами, Джеймс понял, что получил ответ на свой первый вопрос. Он ошибся. Совсем не так легко ей было справляться с болью, как он думал. Она всего-навсего надевала маску… А это не в счет. И слишком часто он забывал о том, что Шепард – тоже человек. Женщина. И у нее есть чувства. А там, где есть чувства, всегда может быть разбитое сердце.