Серафим

Слишком хорошо, чтобы быть правдой, слишком удачно, чтобы быть случайностью: пустой балкон с призывно открытой дверью, ни одного врага на пути, и только вдалеке – то ли на втором этаже, то ли у ворот, – приглушенные автоматные очереди, как взрывающийся в печке попкорн. Жизнь научила Джеймса паранойе. Потому что паранойя – зачастую единственное, что может эту жизнь спасти. – Что-то здесь нечисто, – озвучила Шепард его мысли и добавила очень решительно: – Дай пистолет. Он не отозвался. Вега был человеком приказа: сказано – нельзя, значит – нельзя. Стремление подчиняться приказам давно стало привычкой, рефлексом. Впрочем, здравый смысл уже потихоньку начинал перевешивать. – Ты меня вообще слышишь? Джеймс стоически молчал; он спрятался за диваном и оглядывал все доступные углы. Затем поднялся и, пригнувшись, потащил Шепард за собой к балкону. Паранойя ему не помогла, помогла Шепард: когда из-за машины выскочил боец все в той же штампованной униформе, она молниеносно выхватила пистолет из кобуры Джеймса и молниеносно же прострелила шею бело-желтому. – Церберовцы. Вон эмблема, – сказала она и, цокнув языком, добавила: – Дерьмо, а не оружие. Я целила в голову. Джеймс бросил на нее короткий взгляд. Да, оружие – дерьмо. А еще тот факт, что Шепард в пижамных штанах и футболке – тоже, в общем-то, не очень хорошо. Хотя ее это, похоже, не особо волновало. Больше на балконе никого не было. Наверное, боец решил притаиться и героически захватить Шепард в одиночку. И получить за это медаль. Или что у них там в «Цербере» вручают за такие вещи… Увы бойцу. Джеймс запихнул Шепард на пассажирское сидение, сам упал на место водителя и тут же активировал автопилот. Через минуту машина аккуратно пристроилась к потоку над неспящим городом и вместе с ним повернула на юго-запад. Джеймс даже успел расслабиться. Шепард натужно молчала, хмурясь и сжимая пистолет. О том, чтобы просить ее вернуть оружие, и речи быть не могло. Автопилот прочертил заранее запрограммированный маршрут: в объезд Озера, через Миссиссогу, а дальше строго на запад. Их ждали в Лондоне. Слава Богу, что не в том Лондоне, который за океаном, а в самом ближайшем. Короткая поездочка на четверть часа, не больше. Если все пойдет нормально. – Это еще не конец, – сказала Шепард, изучая холо-экран автопилота, на котором отображались номера и модели окружавших их транспортных средств. – Смотри. Ловко лавируя через поток, к ним приближался объект, который система не определила – просто мигающее оранжевое пятнышко с подписью «нет доступных данных». Сначала можно было принять его за тачку, водитель которой очень спешит домой, но когда пятнышко пристроилось аккурат за ними, со всей дури заехало им по бамперу и сотрясло машину и ее пассажиров от затылка до пяток, сомнений не осталось. – Вот где полиция, когда она так нужна, а?! – воскликнул Джеймс, отключая автопилот и хватаясь за холо-штурвал. Он прибавил скорости и попытался уйти, обогнав ближайшие авто. Ему недовольно засигналили. – Как за гринписовцами – так сразу. А как на дороге правила нарушают, так… Бесполезно: пятнышко, оказавшееся автомобилем цвета унылого говна и без опознавательных знаков, успешно догнало, по ходу дела поцарапав бок соседнему красно-розовому "Люмьеру" 79-го года. И еще раз вдарило им по бамперу. "Люмьер" засигналил ему, как будто это вообще могло иметь какое-либо значение. Времени на шутки не осталось. – Держитесь, коммандер. Джеймс резко свернул вправо, прочь со скайвея. Здесь, в открытом пространстве, по крайней мере можно было набрать скорость. Однако теперь он несся прочь от Миссиссоги, на юг, прямо над черной водой озера, мигающего редкими огоньками лодок, и плохо понимал, что делать дальше и как уходить от погони. Он надеялся на то, что предоставленный Альянсом драндулет сможет выжать больше, чем их преследователи. Хотя надежда была слабой и начала корчиться в предсмертных муках уже спустя полминуты: машина «Цербера» не отставала, хотя резкий и неожиданный маневр Джеймса успел дать ему фору. – Сдал экзамен на вождение, – процедил Джеймс, – только со второй попытки. А тут – на тебе. Шепард продолжала молчать, сжимая пистолет так сильно, что костяшки пальцев побелели. По обшивке забренчали выстрелы. Отлично, теперь еще и это. Джеймс понятия не имел, сколько прямых попаданий способна выдержать эта тачка. Она не походила на боевую, и пушек на ней, судя по всему, не было. Интересно, есть ли у преследователей гранатомет? Интересно, а Шепард им нужна живая или мертвая?.. – Открывай, – сухо сказала она. – Что?! – Открывай дверь с моей стороны. – Нахрена? – Открывай и сбавляй скорость, чтобы подошли поближе. Я вынесу их. – Да хуй там! Шепард толкнула его локтем и быстрым движением нажала кнопку сама – Джеймс даже не успел подумать о том, чтобы остановить ее. Ему в лицо моментально ударил холодный пронизывающий ветер, вышибая из него способность дышать и нормально слышать. Джеймс втянул воздух сквозь зубы и прищурился. Цепочка, соединявшая его с Шепард, натянулась: Шепард перевернулась на пассажирском сидении и несколько раз выстрелила, высунувшись из машины на пару секунд. Автомобиль на короткое мгновение накренился вправо. – Фетос, фетос, фетос, – бормотал Джеймс, трясясь от холода и пытаясь удержать руль. Шепард снова выстрелила. Казалось, ее не волновал ни ветер, ни то, что сраный пистолет у нее в руке не идет абсолютно ни в какое сравнение с автоматом, из которого их поливали преследователи. Она не дрожала, не ругалась – она стреляла со всей доступной меткостью. Датчик ликующе завопил Джеймсу, что у церберовцев отказал двигатель. Но обрадоваться Вега не успел – им тоже попали по левому генератору поля пару раз, и силы снова оказались равны. Машина кренилась как ненормальная, экран мигал предупреждениями. Через камеру заднего вида Джеймс успел узреть стрелявшего: тот был в непроницаемом шлеме и, разумеется, в этой чертовой бело-желтой форме. – Где их таких штампуют, а! На фабрике кретинов?! Он показывался из машины каждые несколько секунд и обменивался с Шепард выстрелами. Один-другой, один-другой. Как в детской настольной игре «тресни-ка-крота». И какая веселая получалась игра, с каким замечательным потенциальным исходом: у кого первым закончатся термозаряды, тот упадет в воду и будет, возможно, скушан аллигаторами. Если перед этим не разлетится на ошметки при взрыве. И если аллигаторы не успели погибнуть от того, что кто-то загрязняет Онтарио… У преследователей начал отказывать второй двигатель, их авто дымилось, как костер из навоза. «Вы приближаетесь к Ниагаре», – сообщил датчик, выделив ленточку реки красным. – Ну заебись, что я еще могу сказать! – заорал Джеймс, безуспешно пытаясь победить безумный крен. – Всегда мечтал увидеть этот блядский водопад! А потом машина полетела ровно. Все произошло буквально в одно мгновение: Шепард вскрикнула, Джеймсу по груди веером ударил всплеск ее крови, и Шепард вывалилась через открытую дверь вниз. Вегу рвануло за пояс, он не удержал руль и завалился на правый бок, ударившись лицом о кожаное сидение. – Диос, Лола, держись. Не вздумай… Если бы не ЭЛ-550, она бы упала. Если бы их соединяли наручники, кому-то оторвало бы руку. Но цепочка спасла: воя от натуги и уже абсолютно забыв про управление, Джеймс затащил Шепард обратно. Она истекала кровью: козлы задели ей бок и, пока она болталась в воздухе, успели прострелить бедро. Пистолет она выронила. Датчик пропищал что-то еще и затих. Внизу замелькали редкие огни Ниагары-на-озере и показалась река. Машина радостно летела ей навстречу, искрясь и потрескивая. У Джеймса не оставалось выбора. Он сгреб Шепард обеими руками и, обнимая ее так крепко, как мог, рухнул в открытую дверь спиной вниз. Через пару секунд вода высказала свое холодное приветствие: Джеймс ударился об нее так крепко, что легкие, кажется, на секунду подскочили к горлу. Ледяная вода сомкнулась над ним, оторвала от него Шепард, парализовала конечности. Джеймс не до конца понял, как сумел выплыть на поверхность и вытащить Шепард за собой на цепи: кажется, руки и ноги функционировали независимо от мозга. Машина, из которой они так своевременно успели смотаться, взорвалась фейерверком, обломки пикировали на ближайший лесопарк. Преследователей задело: визжа и крутясь, их авто ракетой понеслось на ту сторону реки, где благополучно разбилось – уже на территории штата Нью-Йорк... Вега шумно глотнул порцию воздуха, потом, дрожа и стуча зубами, прижал Шепард к себе. Ее глаза закатились, и он не мог точно сказать, дышала она или нет. – Л-лола! Не от-т-ключайся! Она не отвечала. Джеймс поплыл, загребая свободной рукой и ногами так быстро, как только мог. Слава Господу, упали не так далеко от берега. Слава Господу, берег пологий. Джеймс треснулся о дно ботинком так сильно, что свело пальцы на ноге. Он выполз на берег, волоча за собой ношу, и упал прямо у грязной воды, рядом с разноцветными кусками мусора. – Ш-шепард… Так холодно, мокро и противно ему не было еще никогда в жизни. Но он был жив, его даже не ранили, а вот она… Джеймс повернулся к ней, с нечеловеческим усилием приподнялся, тряхнул ее за плечи. – Шепард! – М-м-м, – промычала она, не открывая глаз, и этот звук помог Джеймсу лучше теплой куртки, лучше горячего какао и лучше шоковой терапии. Он переполз на колени, стащил с себя майку, выжал ее и, рыча, разорвал надвое. Меди-геля у него не было, бинтов – тоже; абсолютно ничего, чтобы ее нормально перевязать. Оставалось надеяться на то, что близкая цивилизация как-нибудь поможет. Медпунктом, перевязочными материалами или хотя бы работающим коммуникатором. Вега накрепко перевязал ее ногу одной половиной футболки, торс – второй. Рана на бедре серьезной не казалась, а вот бок, пока он туго завязывал ткань, еще разок сплюнул порядочное количество крови. Джеймс сунул одну руку Шепард под спину, другую – под ноги, стараясь не задевать больное место, и поднялся. Странно, что почти без усилий, но он возносил хвалу адреналину, заливавшему его систему, как Ниагарский водопад – эту спасительную реку. Шепард приоткрыла глаза и воззрилась на его грудь. – Отлично… выглядите… лей… те… нант… И снова прикрыла веки, уронив голову ему на шею. Джеймс тряхнул ее изо всех сил. – Лола! Мальдита, Лола, не смей отключаться, слышишь меня? – орал Джеймс ей в лицо, поднимаясь с заваленного мусором берега на старинную насыпную дорогу – шаг за шагом, шаг за шагом. Земля под его ногами противно хрустела. – М-м-м, – повторила Шепард, и Вега ощутил, что она начинает дрожать. Кровь все-таки просочилась через ткань и заляпала ему руку, грудь и бок. – Все нормально, Лола, сейчас что-нибудь найдем, какое-нибудь место, где можно согреться. – М-м-м. Господи, ну хоть что-то. Хотя бы не вырубилась. Джеймс поднял голову и огляделся. Дорожка вела к крепко спящей и слабо освещенной идиллической туристской зоне на краю парка. Несколько коттеджей, столики, полянка с барбекю, сувенирный магазин, ресторан с черными окнами и вяло мигающей вывеской… Сейчас, осенью, здесь вряд ли были посетители. Да еще и в такой неурочный час. Но если взломать все двери, то хотя бы одна аптечка должна найтись. Джеймсу не хотелось думать о том, что произойдет, если аптечек не будет и если это одна из «ностальгических» зон отдыха, где нет коммуникаций… – Держись, Лола, уже почти дошли. Дверь ресторана открылась, и от стены отделилась фигура – длинная и тонкая, скрытая темнотой. Вега сжал зуба до скрипа. Сейчас каждый куст казался ему вооруженным до зубов врагом, а уж живой человек... Он собрался перебросить Шепард на плечо или опустить ее на землю – как-нибудь, куда-нибудь! – чтобы достать пистолет. Но необходимости не возникло. Тень сократилась вдвое, потом втрое, а потом человек вышел на свет и оказался маленьким престарелым китайцем ростом Джеймсу по пояс. На старике была ужасно смешная ночная рубаха – почти до пят. Он ничего не сказал, только остановился и поманил Джеймса за собой, отчаянно жестикулируя обеими руками. Из задней двери ресторана в следующие полминуты вывалилась целая заспанная китайская семья: двое взрослых мужчин, одна пожилая женщина, одна молодая и восемь детей – все в пижамах, а некоторые – с плюшевыми игрушками. Старушенция пялилась на Джеймса и Шепард пару мгновений, потом развернулась и, размахивая то ли тряпкой, то ли платком, громко завопила что-то нечленораздельное, прогоняя детей обратно в дом и раздавая тумаки направо и налево. Джеймс никогда, никогда не был так счастлив видеть живых людей. Но паранойя все равно напомнила о себе: кто знает, вдруг у них на кухне притаился отряд церберовцев с нарезными пушками? Джеймс снова сжал зубы, хотя и пошел гораздо быстрее. Старик, шаркая тапочками, отпер парадную дверь и призывно ее открыл; по-прежнему не произнося ни слова, зажег свет, являя взору Джеймса уютный зал кафешки с деревянными столами и обилием ненужных элементов убранства, вроде гирлянд из фонариков и десятков, сотен фарфоровых статуэток кошек на каждой доступной поверхности. – Дальше, дальше, на кухню, – сказал он, суетясь и то и дело оглядываясь на пол. Джеймс обернулся: он оставил за собой цепочку кровавых следов. Черт подери. На кухне церберовцев с пушками не обнаружилось. Собственно, там не было никого. Только печи, холодильники и полки, заставленные консервами, брикетами лапши и все теми же кошками. Живая кошка – черная и толстая, – вспрыгнула на стол и с любопытством посмотрела Джеймса, пока он аккуратно укладывал Шепард рядом с целой батареей разделочных досок и стопок кухонной утвари. – П-шла! – прикрикнул на нее старик, но кошка не среагировала. Она как ни в чем не бывало подошла к Шепард и принялась обнюхивать ее заляпанную кровью ногу. Джеймс сам еле удержался от того, чтобы не дать наглому животному пинка. Китаец ткнул пальцем в солдатский жетон на шее Веги. – Альянс? – Он самый. Старик покачал головой и цокнул языком. – У вас есть аптечка? – Есть, есть. Он полез в один из многочисленных стенных шкафов, по ходу дела сшибая костяные ложки, металлические дуршлаги и пару статуэток. Джеймс повернулся к Шепард. – Лола, ты тут? – М-м-м… Тепло-о-о-о, – протянула она. – Но… почему… воняет… рыбой… Джеймс не удержал улыбку, потом хаотическим движением убрал мокрые пряди с ее бледного лица. Почему-то хотелось поцеловать ее в лоб, почему-то возникло чувство дежа-вю. – Вот, – сказал китаец, протягивая ему тюбик. Вега аккуратно снял с Шепард импровизированные бинты, помогая себе зубами и стараясь никак не реагировать на металлический вкус ее крови на языке. Как мог аккуратно замазал раны меди-гелем. Он тут же затянулся ровной серой пленкой поверх разорванных тканей. Шепард шумно вдохнула воздух. Джеймс знал, как это бывает: облегчение наступает почти сразу. Но это вовсе не значит, что риск миновал. Нужен врач. – Звоню! – сказал ему старик, активируя коммуникатор, и добавил: – В полицию. – Спасибо… – Джеймс почувствовал, что его вместе с адреналином оставляют силы. – Скажите им, что тут два офицера Альянса. Они разберутся, что делать. Пока старик ужасно громко объяснял, что попросили, Шепард уронила голову на бок. – См… три… Она глядела на огромный мешок, доверху набитый печеньем с предсказаниями. Каждое в отдельной упаковке. Джеймс его сначала не заметил. Жаль, что и он теперь был в пятнах крови. – Давай… глянем… сто… лет… не… Джеймс запустил руку в мешок и вытащил один шуршащий пакетик. Зубами разорвал упаковку, разломил печенье надвое, развернул бумажку. «Возможно, вы найдете новую любовь. Ваше счастливое число на ближайшую неделю - 5». – Что… там? То, что он знал и без дурацких печенек. – Да ерунда какая-то, как обычно, – улыбнулся Джеймс, убирая бумажку в карман мокрых брюк.