Серафим

Искусственная гравитация корабля и искусственная гравитация на Омеге различались. Джеймс не мог объяснить, в какой степени. Просто чувствовал это. А может, дело было не в гравитации. Может, голова кружилась не от бухла. Еще несколько часов назад он рубился в карты, пил, курил сигары и бил морды. И даже собирался снять какую-нибудь цыпочку на одну ночь. Теперь он летел на Землю, на которой не был уже черти сколько, летел домой и, тупо глядя в одну точку, слушал инструктаж от какого-то майорчика в переговорной, пытаясь не блевануть. - Дата суда в данный момент неизвестна. Подсудимая все время до суда будет содержаться в принадлежащем Альянсу военном учреждении. Ей запрещено использовать омни-инструмент, ей не будет дан доступ к экстранету и любым другим средствам связи с внешним миром, к ней не допускаются посетители, если только это не специально авторизованные командованием офицеры или необходимые подсудимой врачи. Ей запрещено иметь любое оружие, включая холодное. Столовые приборы – только пластиковые и одноразовые. Лейтенант, вы меня слышите? - Да, сэр. - Далее. Учреждение находится в городской черте Торонто. Это не тюрьма, но помещение будет оборудовано всем необходимым, чтобы подсудимая не сумела сбежать. А чтобы до нее не добрались, тоже все необходимое будет? Например, громадная пушка на крыше, потому что если вдруг прилетят церберовцы, то пушка нужна всенепременно. А лучше – три пушки. - Вы постоянно будете находиться рядом с подсудимой. Вы будете вооружены. Джеймса замутило чуть сильнее. И уже не от гравитации, похмелья или антибиотиков, а от без конца повторяемого слова «подсудимая». Раз «подсудимая» - хоп, иголочка в бок. Два «подсудимая» - хоп, еще одна. И так далее, и так далее. Адовая акупунктура от майора Альянса, похожего на хищную птицу. - В отведенном вам помещении будет монитор, с помощью которого вы сможете следить за ее действиями, дабы выявить попытки побега, попытки связи с внешним миром и попытки суицида. - Да, сэр. Попытки суицида… Блядь… Да они пытаются выставить ее невменяемой, что ли? - Брататься с подсудимой запрещено. Думаю, вы и сами это понимаете. Майор, имени которого Джеймс так и не запомнил, ну очень сильно не хотел произносить «Шепард». Имя, особенно это имя, слишком приблизило бы его к живому человеку, стоявшему за безликим эпитетом. Человеку, на которого пытаются повесить смерть трехсот тысяч мирных жителей. Чувачок старался отстраниться, и у него явно получалось. - Входим в атмосферу Земли через три минуты, - сказал пилот по интеркому. Джеймс не смог удержаться. - Позвольте спросить, сэр, а что будет с доктором? - Да ничего не будет. А вот пилот отправится туда же, куда и капитан, - более чем охотно ответил майор. – Но в другое крыло. И два корабельных инженера – тоже. Внимательно следите, чтобы между корпусами бумажные самолетики не летали. И майор улыбнулся собственной шутке. Остроносый самовлюбленный мудак. - Поднимитесь к подсудимой и сопроводите ее на выход, когда мы прибудем, - добавил майор и протянул ему наручники и цифровой чип-ключ от них. – А о пилоте и инженерах не беспокойтесь, с ними мы сами разберемся. Отперев каюту, Джеймс обнаружил ее стоящей у аквариума и застегнутой на все пуговицы. Шепард знала, что они уже близко. Вега пару раз представлял себе встречу с Великой Спасительницей Галактики. Например, он мог бы совершить что-то героическое – что-то по-настоящему героическое, а не тот пиздец, который по его вине случился на Фел Прайм, - и кто-нибудь представил бы его Шепард как доблестного бойца. Или она бы даже лично вручила ему награду. Воображение щедрой россыпью подкидывало детали: вот Шепард во всем своем величии, в парадной форме и при оружии, жмет отважному пехотинцу руку и говорит что-нибудь вроде: «Я наслышана о вас, лейтенант Вега». Или лучше даже: «Отличная работа, солдат». Просто и лаконично, но выразительно, да и запомнится надолго. Глаза ее при этом должны светиться гордостью, сиять, как две звезды. И находиться на уровне его лица, а не груди… В общем, ростом ей следовало бы быть повыше. Рукопожатие должно быть крепким, твердым и теплым. Тогда он бы наверняка почувствовал себя плывущем в ее сиянии, искупление накатило бы на него очищающей волной, избавление от вины, свобода и радость от этой свободы – вот что было бы в этой прекрасной долгожданной встрече Веги со своим кумиром. У меня все и всегда происходит не так, как я себе представляю. Пора бы уже к этому привыкнуть. Вот как все должно было случиться. Вот какой ей следовало быть. А не такой – маленькой, истощенной, болезненно бледной. Видя ее на экране холо или в клипах в экстранете, Джеймс уважал ее, боялся ее, боготворил ее. Видя ее сейчас, живой, не совсем здоровой и стоящей без движения в паре метров от него, Джеймс чувствовал совсем иное и только одно: он хотел закрыть ее, защитить ее – сам не знал, от кого именно. Наверное, от всего мира. - Где ваши личные вещи? Вега огляделся в поисках рюкзака, сумки, вещмешка – хоть чего-нибудь. Впустую. На столе лежала перевернутая вниз монитором цифровая рамка для фотографий. Ему очень хотелось подойти, поднять ее и посмотреть, что там, но он, конечно, не стал этого делать. Он вообще не двинулся с места. Просто мучился любопытством про себя. Кто же там – ее команда? Друзья? Или кто-то еще? Вряд ли она сама. Она не производила впечатление человека, который любил красоваться. - Мне не полагается брать ничего, кроме одежды, которая уже на мне. И наверное, ты должен снова надеть на меня наручники, - сказала она, глядя в побулькивающий аквариум, в котором не было рыб – только колыхалось несколько водорослей, может быть даже искусственных. - Да, мэм. - Не называй меня так. - Не буду, мэм. Она вяло усмехнулась, повернулась к нему и вытянула вперед руки. Джеймс защелкнул наручники на ее запястьях так бережно, как только мог. Шепард в текущем состоянии производила впечатление очень, очень хрупкой вещи и он панически боялся ее разбить. Или хотя бы пустить трещину по бледной поверхности. - А как мне теперь полагается называть тебя? Лейтенант Вега? - Можно просто Джеймс. Общайтесь со мной, как общались бы с гражданским. А она вообще общалась с гражданскими? И если да, то как? Закидывала одним рывком в укрытие, орала: «Не двигаться, я все сделаю!» и расстреливала из винтовки всех, кто им угрожал, а потом уходила в закат? - Джеймс, - повторила она. Имя, прозвучавшее из ее уст, заставило Вегу вздрогнуть – он сам не знал, почему. Она произнесла его аккуратно, как будто пробуя на вкус. – Хорошо. Джеймс так Джеймс. Проблеск дружелюбия на ее лице тут же улетучился и сменился все тем же – нечеловеческой усталостью и равнодушием ко всему происходящему. - Идемте, - сказал он, в мыслях дрожа от перспективы ехать с ней в лифте молча. Но не молча тоже нельзя – ведь он обязательно сморозит какую-нибудь хуйню. Обязательно, вот просто как пить дать. Однако пилот избавил его от необходимости что-то придумывать. - Прощайте навеки, капитан, - драматично сказал он по интеркому. – Когда мои тонкие косточки спустя много лет обнаружат в подвальной камере, на стене будет нацарапано «Я просто очень любил свой корабль и капитана». - Джокер, - она покачала головой, явно не впечатленная шуткой. - Ладно-ладно, Шепард. Мы выкарабкаемся. Ты круче всех, я круче всех, куда они без нас денутся? О, кажется, и за мной идут. За руку не дергай, поц, сломаешь же! Интерком затих, дверь открылась. Джеймс мельком слышал, что у пилота «Нормандии» несовершенный остеогенез, но не верил в эти байки. Болезнь хрупких костей и звание «лучшего пилота Альянса» совершенно не стыковались у него в голове. Вот, ошибся, видимо. И не стоит судить людей по слухам о них. Лучше бы он никогда не встречался со своим кумиром. И дело не в разочаровании - в беспомощности. Он ничем не мог ей помочь. Он снова был тупым ничтожеством, пусть и прощенным, пусть и отправленным на «ответственное задание». Джеймс пропустил ее вперед и пошел следом - мимо траурно молчащих Альянсовских в диспетчерской. Они выстроились у своих терминалов, как детишки за решеткой клетки льва в зоопарке. Только один дернул рукой, явно желая отдать честь, но сосед шлепнул его по запястью. Сраные безвольные клоуны. Кресло пилота уже пустовало, шлюз был настежь открыт в пустоту на высоте десятка метров. От него явно только что отчалил шаттл с первой порцией заключенных – этим самым пилотом и инженерами. Следующий шаттл, будто такси на остановке, пристыковался буквально через несколько секунд. В нем обнаружилось двое вооруженных солдат, потеющих в своем тяжелом обмундировании. Вес пушек и брони явно очень плохо действовал на них и в плане настроения: смотрели они зверьми, и Вега понял, что если он или Шепард сейчас сделают шаг в сторону, то их загрызут, а ошметки разметают по палубе. - Залезайте, - хрипло гавкнул один из них. Шепард сделала два твердых шага вперед, Вега – за ней, гуськом. - Сесть, - скомандовал второй. Она покорно села. Джеймс повернулся, чтобы взглянуть на нее, и застыл в немом удивлении: вот же она, вот она. Та самая Шепард, которую он видел в новостях. С твердым, каменным, гордым выражением лица, с идеальной осанкой, натянутая, как пружина – и это несмотря на унизительные наручники. Едва открылся шлюз, она преобразилась. Но как, как она это сделала? Сердце гулко сказало ему «бум», Джеймс опустился на соседнее сидение. Их довезли буквально за пару минут и выгрузили – держа под прицелами не только Шепард, но и Джеймса, - во внутреннем дворе огромного П-образного сооружения. Деревья, гордо возвышавшиеся по обе стороны дорожки, ведущей ко входу, выдавали скорое наступление осени: они еще не пожелтели, но уже немного пожухли. Как будто осунулись. Один из солдат шел впереди, за ним – Шепард, потом Джеймс, а замыкал процессию второй боец. Он пыхтел прямо в спину Джеймсу, и последний на секунду сам ощутил себя заключенным. В холле их встретила еще одна группа разинувших рот детей-в-зоопарке, а чуть поодаль, у двери, ведущей в восточное крыло, стоял адмирал Андерсон. Наверное, он сопровождал остальных заключенных. Если так, то вряд ли он был тем, кого пилот обозвал «поцем». Скорее, он пришел на мостик по просьбе «поца», чтобы разбушевавшегося пилота утихомирить. В любом случае, он был здесь – неведомым образом успев вперед своей подопечной. Адмирал молча кивнул ей и жестом пригласил следовать за собой. В проходной восточного крыла, преодолев всего лишь пару этажей на лифте, все они подверглись тщательному сканированию. Осуществлявший его рядовой, юный и соломенноволосый, явно не знал, как обращаться к Шепард. Он бормотал «извините» и «простите», называл ее «коммандер», а потом тут же снова извинялся и говорил «мисс». Шепард не реагировала на это абсолютно никак. Она смотрела, почти не мигая, и лицо ее продолжало сохранять то выражение, которое появилось перед загрузкой на шаттл: не усталого равнодушия, но твердого величия. Джеймс укорил себя за то, что сомневался в ней. И невольно восхитился ею, как восхищался, когда смотрел клипы. Когда она в последний раз ела или спала? Как у нее еще оставались силы на то, чтобы вести себя с таким достоинством, несмотря на столь вопиющую унизительность ситуации? К тому моменту, когда сканирование наконец-то закончилось, юноша подтвердил их личности и выдал Веге чит с электронным пропуском, мальчишеские щеки рядового от смущения уже успели стать пунцовыми. В общей сложности он успел два раза сказать «коммандер» и три – «мисс Шепард», пока проверял ее. У него был шанс делать все молча, но он почему-то этот шанс не использовал. Вега мальчишку не винил. Напротив, удивлялся, как это еще он сам не начал вот так мяться и краснеть. Хотя зеркал же нет… Так что почем знать. За бронированной дверью обнаружилась небольшая прихожая, а из нее вели еще две двери – прямо и налево. - Слева – отведенное вам помещение, лейтенант. Вы же будете не против, если мы с Шепард поговорим пару минут наедине? Вега молча отдал честь и скрылся за левой дверью. Окон не было, комната кондиционировалась через отверстие в потолке; в ней имелась только узкая койка, тумба с кофе-машиной, стенной шкаф и стол с установленным на нем компьютером и несколькими включенными холо-мониторами. Мониторы показывали комнату Шепард подо всеми доступными углами. Камеры стояли везде, кроме ванной комнаты. Странно, что эти козлы не поставили и там… Вега опустился на стул и включил звук. Комната, в которой Шепард предстояло дожидаться суда, была довольно просторной, с широкой кроватью, заваленной исключительным количеством ненужных подушек, которыми как будто пытались компенсировать отсутствие других предметов уюта; с двумя столами, на которых не было абсолютно ничего, стульями и креслами у окна. Вот в этих креслах сейчас и сидели Шепард с Андерсоном. Склонив головы близко друг к другу, они очень тихо переговаривались. Шептались. Даже выкрутив звук на полную мощность, Вега не мог расслышать всех слов. - Немедленно… Комитет… Сведения… Ни в коем случае… - Бесполезно… Вы знаете сами… Туда… Доктор говорила… Джеймс протер глаза, тряхнул головой и понял, что сам устал – устал смертельно. Он не спал уже больше суток, а здесь, кажется, еще был разгар дня. Он активировал омни-инструмент и взглянул на часы: так и есть, начало пятого. Шепард и Андерсон обменялись еще парой реплик, потом он взял ее руку в обе ладони и несколько раз потряс. - Доченька, - сказал он гораздо громче. – Мы выкарабкаемся. Странно, он повторил ровно то, что говорил пилот. Разве что в его случае «мы» звучало неуместным, ведь сам-то он не нес никакой ответственности за Аратот. Но Вега видел его глаза и понимал, что Андерсон не может мыслить иначе, для него не было «я отдельно, а Шепард отдельно». Только так, только «мы». Вега на секунду задумался, не любовники ли они, но тут же отмел эту мысль как абсурдную. Адмирал смотрел на нее так, как отец смотрит на любимое и единственное дитя. И он назвал ее "доченькой"... Совсем, совсем не так, как когда фамильярно бросил Веге "сынок". - Спасибо вам за все, Дэвид, - сказала она, поднимаясь. Дверь за ним захлопнулась и Шепард осталась одна. Вега повернулся лицом ко входу, ожидая неминуемого вторжения адмирала, которое произошло немедленно. - Я уже просил вас охранять ее как зеницу ока, - сказал он без предисловий, из дверного проема. - Прошу вас еще лишь только об одном, лейтенант. Она утверждает, что с ней все в порядке, но это не так, я вижу, когда она лжет. Тормошите ее, заставляйте ее заниматься спортом, говорите с ней о погоде, но только не дайте ей… Он не закончил, но Вега молча и твердо кивнул. Все и так понятно. Не дайте ей сойти с ума, лейтенант.