Прошло две недели. Ремус поговорил с Мародёрами, в очередной раз стычки со слизеринцами прекратились, Северуса они обходили стороной, лишь злобно косились и фыркали, Поттер перестал кричать каждое утро «Эй, привет, Эванс!». Казалось бы, что так и должно быть, но мне было не по себе, я чувствовала, что что-то должно произойти. Как можно менее навязчиво я расспрашивала у Лили о Снейпе, но та отнекивалась, говорила, что не знает ничего.
Но самым худшим было то, что слизеринцы сами возобновили свою «активность». Случаи нападения на учеников повторялись всё чаще, однако никто не мог доказать ничего. Жертвы ничего не помнили толком, свидетелей не было, поэтому не было и доказательств. Но было неясно, почему Дамблдор ничего не предпринимает для вычисления негодяев. Мы могли назвать им имена всех и каждого, кто мог бы быть замешан в школьной травле, но нам недвусмысленно дали понять, что Регулус пострадает первым, если с кем-то из слизеринцев что-то случится. Мы понимали: у них на руках серьёзный козырь, дети Пожирателей смерти хорошо владели непростительными заклятиями. Однако говорили, что детям семьи Блэк нанести вред не посмеют, ибо это чревато последствиями для всей семьи обидчиков. Но юные подонки вошли в раж, так что мы переживали не напрасно.
В один из ноябрьских вечеров мы с Джастином и Лили сидели в библиотеке, учили что-то, уже не припомню, что именно. Было поздно, мы были измотаны, спасала только плитка шоколада, развёрнутая на столе между учебниками и спрятанная под пергаментом, иначе мадам Пинс неистовствовала. Я и так едва вымолила у неё разрешение приходить в библиотеку (не без помощи Флитвика).
Часов в девять мы вышли из библиотеки, Джастин настаивал на том, чтобы проводить нас до башен, но я отказалась (зря). Что может случиться, мне всего-то пройти по коридору и подняться пару пролётов по лестнице (зря). У коридора-то мы и разошлись, я решила срезать путь через пустой узкий коридор, которым ученики в основном не пользовались (зря).
Быстрым шагом я прошла половину коридора, когда услышала:
«Ступефай», почувствовала глухой удар в спину и ничком рухнула на каменный пол, лицо взорвалось болью. Моё тело окаменело, я не могла пошевелиться. Послышались шаги. Тяжёлые. Навскидку ноги четыре, наверное, значит, их двое (гениально!). Меня схватили за лодыжки и поволокли куда-то, при этом моё лицо царапалось о шершавый пол.
Я была парализована, но чувствовала, как сердце от ужаса колотится в груди, грохочет о рёбра так, словно хочет вырваться наружу, да только пол не позволяет. Лбом и щекой я почувствовала что-то мокрое и тёплое. Кровь. Из носа текла кровь. Ударилась, может, даже, сломала, когда упала, наверное. Я ведь даже не могла выставить руки, чтобы защитить лицо от удара об пол.
Меня затащили в класс, которым уже лет пять никто не пользовался. Как я это поняла? В приоткрытый рот мне попал ком пыли. Мои ноги отпустили, коленки и пальцы стукнулись об пол. Что со мной собрались делать? В свете последних событий — что угодно, слизеринцы хорошо овладели заклинаниями «Круциатус» и «Империус». А вокруг никого.
В общем, я ожидала чего угодно, включая то, что мой хладный трупик найдёт по запаху миссис Норрис через пару дней. Меня схватили за косу, на ухо мне прошипели:
— Это первое предупреждение.
Металлический лязг, сухое «чик-чик». Волосы ещё приподняли на пару дюймов вместе с головой. Я почувствовала, что снова могу шевелиться, пользуясь возможностью, я рванула голову вперёд. Смазанный звук «чшшшк». Моя голова стукнулась об пол, обрезки волос защекотали шею. В бок прилетел удар ногой, задыхаясь, я скорчилась. Второй удар, не менее тяжёлый, пришёлся по рёбрам.
Меня снова схватили за волосы, поставив на колени, когда дверь снова открылась. За мгновение в голове пронёсся калейдоскоп мыслей. Я ожидала увидеть кого угодно… И едва не разревелась от счастья, когда увидела объёмистый живот и пышные усы профессора Слизнорта.
— Что это тут происходит? — возмущённо спросил профессор зельеварения. У него даже усы как-то особенно зашевелились, вздулись.
— Профессор… Помогите… — пискнула я. Меня тут же отпустили. Я снова ударилась лицом об пол, рот наполнился кровью.
— Юноши, вы пройдёте со мной в кабинет директора! Мисс Блэк, вы в порядке? — Я спешно потрясла головой. — Так, эм… — Слизнорт выглянул за дверь. — Мистер Лафнегл, будьте добры! Останьтесь здесь с юной леди, потом её необходимо проводить в больничное крыло.
— Нет… — пробормотала я. — Кто угодно, только не…
Я осеклась. Чёрт возьми, Эд — не самое худшее, что могло бы быть в данный момент. К счастью, Слизнорт, как мне показалось, меня не услышал. Я всё ещё лежала на полу, когда Эд вошёл, а Слизнорт вытащил малолетних подонков из класса. У меня до ужаса болели бок и рёбра, было тяжело дышать. Эд подошёл и протянул мне руку. Тяжело опираясь на неё, я поднялась, села на парту, переводя дух. Подняв глаза, я осознала, что Эд таращится на меня, как если бы перед ним был Дамблдор в малиновом обтягивающем трико.
— Пожалуйста, давай не сегодня, — прохрипела я, задыхаясь.
— Что? — Не понял парень.
— Давай не будем сегодня ругаться, спорить, препираться.
— Я и не хотел… Но… Что с тобой?
— Не смотри на меня.—Я закрыла лицо руками. — Я вся в крови, мне обкорнали волосы…
— Тебе так больше идёт, — вдруг ляпнул парень. Запустив руку в карман, он достал оттуда платок и протянул мне. — Возьми. Он чистый, честно. Его я у бомжа не отнимал.
Я улыбнулась. Смеяться не было сил. Я взяла платок, вытерла лицо, насколько могла. Кровь из носа всё ещё капала, пришлось зажать нос платком. Другой рукой я провела по волосам. Они теперь доходили только до плеч, обрезаны грубо и неаккуратно. Пошарив взглядом по классу в поисках косы, я поняла, что два подонка забрали её с собой. Вещдок.
— Утащили, — равнодушно сказала я.
— Что утащили? — не понял Эд.
— Волосы. Они же отрезали мне косу.
— Говорю же, тебе идёт, — скоро заверил меня Эд. Я посмотрела на него. — А они получат по заслугам, их исключат, если им есть семнадцать, то понесут наказание.
— Кто это был хоть?
— Хм… Макнейр и… Эйвери, кажется. Да, точно.
— Отморозки. — Я убрала платок от лица и выплюнула кровь. — Неужто, придётся рассказать матери?..
— Зачем? Наябедничаешь?
— Их семьи зависят от нашей. Никакое директорское взыскание не сравнится с тем, что с ними сделают их родители.
— Они заслужили, — буркнул Эд. — У тебя были очень красивые волосы.
— Ну, я же не лысая, — я усмехнулась. — Ну, что, есть плюсы в аристократическом происхождении? Подонки понесут наказание.
— Ну, только в этот раз. Как ты?
— Лучше. Пойдём в больничное крыло? — Я встала и оступилась. Эд подхватил меня под локоть. — Спасибо.
В больничном крыле мадам Помфри смыла с лица кровь, вправила нос и принялась промывать ссадину на лбу, когда нас прервали.
— Мадам Помфри! — В пустую портретную раму, висящую около кабинета медсестры, вбежала строгая дама в очках и пурпурной мантии, украшенной звёздами. — Профессор Дамблдор просит мисс Блэк пройти в его кабинет прямо сейчас.
— Да, но я ещё не закончила, — возмутилась медсестра. — Здесь ещё работы непочатый край!
— Директор приносит свои извинения, но студентка нужна ему немедленно, — дама грозно сверкнула очками и удалилась за край рамы. Помфри ничего не оставалось, кроме как отпустить меня.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Эд, поднимаясь.
— Проводил бы девочку! — сказала Помфри, махнув на меня рукой. — Ей сегодня не поздоровилось.
— Не стоит, я сама дойду.
- Вы уверены, мисс Блэк? - С сомнением покачала головой Помфри.
- Если что, уцеплюсь за кого-нибудь, — я вышла из больничного крыла и направилась к кабинету директора.
Когда я дошла до горгульи, я поняла кое-что. Я не знаю пароля. Минуту я стояла истуканом, раздумывая, не подняться ли мне к тому джентльмену в розовом камзоле, чтобы узнать пароль, когда услышала:
— Мисс Блэк! — Обернувшись, я увидела профессора Флитвика, спешащего к двери директора. — Ох, ужасно, что такое случилось, просто ужасно. Надеюсь, негодяи будут наказаны.
— Надеюсь, профессор, — кивнула я, машинально коснувшись волос. — Вы, случайно, не знаете пароль?
— Конечно, мисс. «Пончиковый Джем».
Горгулья отпрыгнула в сторону, я не сдержала улыбки. Рем был прав, пусть даже немного с запозданием.
Мы вошли в кабинет директора. Слизеринцы стояли около его стола, тучный профессор Слизнорт стоял за креслом Дамблдора, возмущённо пыхтя в усы. Отрезанная коса и большие ножницы лежали на столе. Надо же, а я и забыла, что перевязала волосы синей лентой, которую мне подарил Регулус пару лет назад.
— Мисс Блэк, присаживайтесь. — Я опустилась в предложенное кресло. — Лимонную дольку? Нет? Ну что ж, расскажите мне, как всё произошло.
Я изложила директору всё, что случилось в течение последнего часа. Взгляд проницательных голубых глаз шустро метался от меня к слизеринцам. В конце концов, он спросил меня:
— Мисс Блэк, у вас есть предположение, почему эти студенты так поступили?
— Самой бы знать, — тихо сказала я.
— Ну, что же, мы должны уладить данный вопрос с родителями.
— В таком случае, я вам больше не нужна? — с надеждой спросила я.
— Отнюдь, вы нужны для разговора с вашей матерью.
— Моей матерью? — с ужасом спросила я.
Дальше всё было похоже на сценарий спектакля. В камине взвился изумрудно-зелёный огонь, на присутствующих дохнуло жаром. Отряхивая пепел с бархатного платья, в кабинет величественно вошла Вальбурга Блэк. Неосознанно для себя я выпрямилась в кресле, оправила рубашку. Окинув всех презрительным взглядом (да-да, меня тоже), она проговорила:
— Ну, Альбус. Я надеюсь, ты меня оторвал от важного приёма не просто так? Когда Финеас Найджелус прибежал и сказал, что вы меня вызываете, я подумала, что дело снова в моём… Сыне. И была крайне изумлена, что Финеас упомянул мою дочь. Итак, в чём же дело?
— Присаживайтесь, Вальбурга. Вы прекрасно выглядите. Приношу свои извинения, но дело, как вы понимаете, срочное. Лимонную дольку? — Мать скривила нос и помотала головой. — Тогда ближе к делу. Вы, случайно, не знаете, могут ли родители этих двух молодых людей присутствовать на этой беседе?
— Боюсь, что нет. Эйвери и Макнейры сейчас уехали из страны по неотложным делам.
«Вербовать последователей, не иначе», — подумала я.
— В таком случае, ближе к делу.
Директор изложил матери суть произошедшего. Мать то и дело косилась на меня. А я второй раз за день боялась двигаться. Когда профессор Дамблдор закончил, Вальбурга какое-то время молчала. Потом нахмурилась (о боже! Эмоция!) и сказала:
— Марисса, возвращайся в гостиную. — Я неуверенно посмотрела на директора. Тот едва заметно кивнул. Я вскочила и вышла из кабинета, держась как можно ровнее. Как только дверь за мной закрылась, я побежала со всех ног к лестницам.
Я вбежала в гостиную на первой космической. Несмотря на поздний час, жизнь здесь кипела. Меня никто не заметил, что странно. Я поискала глазами Линару, она сидела на нашем месте, читала книгу. Я, не снижая скорости, схватила её за руку и потащила в спальню девочек, игнорируя вопросительные вопли. К моей досаде, Джина и Анджела уже были там, и они-то меня заметили. Когда за нами захлопнулась дверь, на меня обрушился град вопросов:
— Что с тобой?
— Тебя били?
— Что с твоими волосами?!
— Мя-я-яу?!
— Слизеринцы напали, — ответила я на все вопросы сразу. Кроме, пожалуй, вопроса Инсендио. Но это был очень глубокий философски-риторический вопрос, ответ на который найти непросто. Хотя я попробовала. — Мяу.
Мой ответ вызвал кучу новых восклицаний:
— Как? Кто? Кто посмел?! Я порву их на британский флаг…
— За что?!
—… И скормлю лоскуты их же дружкам…
— Кто это был, Мари?
—…Которых привяжу к самой большой сосне в Запретном лесу, чтобы их съели пауки!
— Мря-я-я-яу!
— Сам ты «Мряу». Лина, успокойся! Во-первых, я в порядке. — Я села на кровать, достала ножницы из тумбочки. — Кто может меня подстричь, чтобы ровно было?
Джина взяла ножницы, а я в красках описала девочкам, что со мной случилось: от библиотеки, до приезда маман.
— У-у-у… И что с ними теперь будет? — спросила Анджела, передёрнув плечами.
— Не знаю. — Я старалась сидеть неподвижно, пока Джина щёлкала ножницами в районе моей шеи. Лина мерила шагами комнату, бормоча под нос проклятья.
— Линс, ты на них порчу наводишь?
— Если бы, — буркнула подруга. — Ты хоть понимаешь, что почти наверняка им удастся отмазаться?
— Понимаю, конечно. Их семьи не последние по значимости в нашем мире, тем более… Они же на стороне… Ну, ты поняла. Но в любом случае они огребут по первое число. Вальбурга вне себя от ярости, так что так просто дело не кончится. Само собой, они лишатся поддержки нашей семьи, в наш дом их на порог не пустят.
— Невелика потеря. — Лина забралась на подоконник задницей, немного поёрзала и уселась, наконец. — Таких козлов исключать надо бы. А то и в Азкабан.
— Исключат. Вот тут-то они не отмажутся, Дамблдор же не продажная сволочь. Верно? А вот с Азкабаном — вряд ли. Скорее всего, даже на учёт в министерстве не поставят.
— Ну, всё, — Джина протянула мне ножницы. Я убрала их в тумбочку, сама подошла к зеркалу. М-да…
— Спасибо, Джин, — сказала я с напускной весёлостью. Мне отрезали мою роскошную косу в два фута, а теперь осталось нечто неадекватное, короткое… В последний раз меня так стригли лет эдак десять назад. Это ведь и в хвостик толковый не собрать… Тфу, чёрт, чтоб их кентавры съели, ей богу.
Я осознала, что в первый раз смотрюсь в зеркало после случившегося. Меня как будто кошки драли по лицу. Я скинула мантию, окровавленную рубашку бросила в корзину с мусором (этого уже не исправишь — магические пятновыводители не всесильны, а так домовики отчистят корзину уже завтра утром). Весь мой правый бок превратился в один огромный синяк. По дурости я ткнула в него пальцем и охнула. Больно…
— Ничего себе… — выдохнула Анджела. — Это они тебя так?
— Нет, брат Лины решил воспользоваться случаем и поколотить меня, — огрызнулась я, натягивая рубашку. — Я в душ и спать. Кто меня разбудит раньше рассвета, огребёт так же.
— Марс, подожди! — окликнула меня Лина. — А что во-вторых?
— А во-вторых, в Запретном лесу нет сосен.
***
Спала я беспокойно, мне снились кошмары. Будто бы меня за волосы тащат в Запретный лес, чтобы скормить кентаврам. А я кричу, кричу, кричу, но никто не слышит. Раздаётся хохот, я поднимаю голову и вижу мать. В одной руке она тащит меня, в другой сжимает волшебную палочку.
— Ты даже защитить себя не смогла, глупое бесполезное создание! — Её голос грохочет над соснами Запретного леса. — Ты не достойна своего имени! Ты не Блэк! Ты не дочь мне!
— Матушка, — я заливаюсь слезами, голос прерывается рыданиями, — пожалуйста, отпустите…
Но мать тащит меня дальше. Ветки деревьев царапают моё лицо. Среди деревьев я вижу старый фонтан. Около него кто-то стоит. Моё сердце сжалось, когда я узнала Эда Лафнегла. Мать остановилась, мне в бок уткнулся какой-то сук. Эд обернулся, выхватил палочку и направился ко мне.
— Отпусти, — громко сказал он Вальбурге. — Слышишь, ведьма? Отпусти, говорю!
— Авада Кедавра.
Зелёная вспышка. Тихий вздох. Тело парня падает наземь. С криком я просыпаюсь…
***
Инсендио вспрыгнул ко мне на кровать и, мурча, лёг под больной бок. Тяжело дыша, я машинально чешу его за ушами. Гадко на душе. Бок пульсировал от боли. Кошмар. Просто кошмар. Слишком много впечатлений для одного дня…
Я попыталась закрыть глаза и заснуть, но сон не шёл. Тысячи мыслей роились в голове, но ни одной связной. Задремать мне удалось только через пару часов, когда небо начало светлеть. За это время у меня сформировался один вопрос: о чём было «первое предупреждение»?
***
В Большой Зал я ворвалась, решительно печатая шаг. Есть я не планировала, и надеялась не дать кому-то позавтракать. Некоторые изумлённо оборачивались на меня. Пусть. Я зла, а злоба просится наружу.
Цель оказалась на другом конце зала. Вихрем растолкав учеников, я остановилась за спиной Джеймса и Сириуса. Они меня не видели. Зато Ремус и Питер замерли с ложками на полпути ко рту. Я схватила брата и Джеймса за уши и резко выдернула их со скамьи.
— Разговор есть, — процедила я. — К вам тоже. Сами дойдёте, или вам пинка дать?
Рем и Питер подскочили и засеменили следом. Джеймс и Сириус выли, пытаясь вырваться. Они были выше меня, но я держала их крепко-крепко, пока волокла из зала, так что они шли нагнувшись.
— Садитесь, — я указала на ступеньки, когда мы вышли из Зала. — Хочу взирать на вас свысока.
— Ты что, совсем обалдела?! — заорал Сириус, потирая пунцовое ухо. Но, посмотрев на меня, он осел на предложенные ступени. — Что с тобой случилось?
— Это, — я указала на волосы, — первое предупреждение. Будьте добры объясниться, молодые люди!
— Какое ещё предупреждение? — не понял Джеймс.
— Слизеринское, — процедила я и рассказала о вчерашнем. Когда я закончила, парни молчали.
— Ну? Что скажете, джентльмены?
— Тебе идёт, ты похожа на Белоснежку, — ляпнул Джеймс. Поймав мой грозный взгляд, он сник, опустил глаза и промямлил. — Ну, да, стрёмный мультик, знаю.
— За что я огребла, вы можете рассказать?
Мародёры переглянулись. Джеймс пожал плечами, Ремус строго посмотрел на всех троих, Питер бегал взглядом по остальным. Сириус вздохнул и сказал:
— Нам пришлось напасть на слизеринцев. Они вчера решили устроить свой обряд посвящения. Они скрутили Марлин и ещё одну деваху с Гриффиндора и… В общем, новички должны были пытать их круциатусом.
— Как грамотно подобрали жертву, — фыркнула я.
— Это не самое худшее, — оборвал меня Сириус.
— Подвох в посвящаемых? — догадалась я, подозревая худшее.
— Их было трое. Снейп…
— Ну, это не новость.
—… Розье…
— Неужели? — Я удивилась. Я знала этого парнишку, он был со мной на одном курсе, тихий такой парнишка. — А по нему и не скажешь.
— И… Регулус.
— Нет… — Сердце бросилось куда-то в пятки. Только не Рег, только не наш маленький братик Рег. — Он же… Он только на втором курсе.
— Пожиратели, видимо, решили, что это в самый раз, — прорычал брат.
— Пожалуйста, скажи, что он не смог! — Взмолилась я. Кто угодно, хоть половина Хогвартса, только не Регулус.
— Не смог. Его как раз старшие подбивали на… заклинание, когда мы вошли. Видела бы ты его лицо. Белое, восковое, искаженное от ужаса. — Сириус ударил кулаком по ступеньке. — Он рад был, что мы вошли.
— Они попытаются снова, — сказал Ремус. — Не сегодня, даже не в этом семестре, если они умные люди.
— Некому пробовать. С лёгкой руки нашей мамаши Макнейра и Эйвери исключат из школы. Дамблдор решил проверить все их грехи, а Вальбурга с него не слезет, пока не получит сатисфакции.
— Да, но остаются ещё Крэбб, Нотт, Яксли… Теперь ещё и Розье. Марлин говорила, что он пытал ту деваху с лёгкостью и удовольствием.
Джеймс не сдержал крепкого словца.
— Это-то конечно верно, — согласилась я с Поттером. — Но что делать? Мы хотели уберечь тайну Ремуса, но теперь, когда Снейп среди Пожирателей…
— У него кишка тонка рассказать кому-то, — взвился Поттер. — Нюниус ничего не скажет, потому что сам ни в чём не уверен, у него даже доказательств нет!
— Тогда покажем, что с нами тоже надо считаться. Только так, чтобы не вылететь самим, — сказал Ремус.
— Действительно, — я согласно покивала. — Только не дуэлями. Ими ничего не решается, тем более для них это уже так же привычно, как позавтракать. Надо действовать тонко и хитро, как…
— Как Мародёры, — оскалился мой брат. — И у меня даже есть одна мыслишка.
