***
Ремус сидел на бочонке около картины-двери, болтая ногами. Парней что-то долго нет. Они договорились встретиться здесь, когда закончат с осуществлением плана. Ремус и Питер должны были подмешать сваренное Мариссой зелье в завтраки слизеринцев, а Джеймс с Сириусом сейчас колдовали что-то в гостиной зелёного факультета. Только прошло уже достаточно много времени с тех пор, как они разошлись. — Эй, Пит, вставай, проверим, как они там, — Люпин тихонько толкнул локтём задремавшего друга. Тот встрепенулся и согласно кивнул, потирая глаза. Мальчики осторожно крались по подземельям, когда увидели в темноте коридора мягкий оранжевый свет. Ремус не успел удивиться, когда осознал, что свет движется, приближаясь. — Нокс, — шепнул он. Нужно было спрятаться — мало ли кто это мог быть. Скорее всего, Пивз или Филч. Но прятаться, как назло, было негде. К счастью, впереди идущий куда-то свернул, так что путь был чист. Ребята быстрым шагом направились к гостиной Слизерина. Ремус шёл впереди, освещая путь палочкой. Питер семенил позади. Они повернули влево по коридору, когда нос к носу столкнулись с кем-то. С перепугу Люпин даже не осознал, кто это. Некто маленький, бледный до прозрачности, в чёрной мантии и со здоровенным канделябром в руке. Если бы не последнее обстоятельство, он посчитал бы, что они наткнулись на приведение. Тем временем «привидение» вскрикнуло, замахнулось своим осветительным прибором и угрожающе заявило: — Я тебе снюсь! Ремус поспешно отскочил в сторону, замахав руками. Сказать, что он испугался такой неожиданности — ничего не сказать. Да и «неожиданность» тоже боялось, что уж там. — Ремус? — «Неожиданность» изумлённо заговорило голосом Мариссы. Она сдёрнула капюшон с головы и опустила канделябр. — Чёрт, я думала, что это Филч! — Я тоже! — вздохнул он, разглядывая её взъерошенные короткие волосы. С канделябром и в пижаме, да ещё и с котом девочка выглядела слегка фантасмагорично. Сердце его, казалось, решило станцевать чечётку, то ли от испуга, то ли от того, что она рядом. — Ты где нашла этого уродца?! — Не называй так Инсендио! — обиделась она. — Я про твой светильник. И вообще, что ты здесь делаешь? Твой брат тебе сказал сидеть в комнате. — И что? — надулась она. — Стану я слушаться всяких там Сириусов! Ремус усмехнулся. Он сразу сказал Блэку, что его сестра не усидит на месте и помчится совать свой любопытный нос в их дела. Честно говоря, он ждал, что она заявится на кухню где-то в час ночи, чтобы застукать их заранее. Или что придёт, пока он с Питом сидели на бочках и ждали остальных. Но Марисса не Марисса, если не выкинет какую-нибудь эффектную глупость. — У вас всё получилось? — спросила она. — Домовики не возражали? — Не-а. Мы с Питером долго их уговаривали. Они согласились помочь, если мы пообещаем им больше не лазать на кухню. — А где Питер? — изумлённо спросила девочка, осматриваясь. — Был зде… — Ремус понял, что друг уже дал драпу. — Чёрт, неужто его искать придётся? Куда он мог деться? Мари пожала плечами. Инсендио тем временем с мявом понёсся куда-то, откуда только что пришли мальчишки. — Инсендио, вернись! — громким шёпотом крикнула Марисса. Но кошачий хвост уже мелькнул за поворотом. Кот привёл их к бочкам, которые грудой стояли около входа в кухню. Он шмыгнул за одну из них, и тут же раздался испуганный вопль. — Питер? — Ремус подошёл поближе. Друг прятался за одной из бочек, а Инсендио с остервенением драл когтями его мантию. — Инсендио! — Марисса отставила канделябр на пол и схватила кота. Тот шипел и вырывался, но вскоре затих, раздражённо покачивая кончиком хвоста. — Что на тебя нашло, дружище? Ремус помог Питеру выбраться. Кот не сводил злых глаз с него. Люпин задумчиво потёр затылок. Раньше он думал, что на него так должен реагировать кот Лины. Животные чуят опасность, а Ремус — потенциальная опасность. Но к нему-то кот ластился, а вот на Питера среагировал слишком уж свирепо. Странно. Раздались шаги двух пар ног. Вскоре в свет канделябра вошли Джеймс и Сириус. Они изумлённо осмотрели открывшуюся им картину. Ремус не нашёл ничего лучше, чем картинным жестом фокусника показать на Мариссу, поднявшую свой канделябр, и заявить: — Та-дам! Я же говорил! — Ты чего тут делаешь? Да ещё и в таком виде? Да ещё и с котом и этим уродцем? — спросил Сириус. — Да что ж вам мой канделябр не нравится? — девочка закатила глаза. — Хорошая вещь! Даже себе его заберу! А кот сам за мной увязался. И вообще! Насчёт моего внешнего вида: Мерлин вовсе в одних труселях разгуливал по замку, а чем я хуже? Мне уже и в пижаме нельзя? — Он разгуливал по замку в труселях, когда был уже ополоумевшим к концу жизни, — заявил Джеймс. — Так, ты зачем сюда пришла? Обсуждать мерлиновы труселя? — Конечно! Это же такая животрепещущая тема! — Марисса кивнула с самым серьёзным видом. От абсурдности этого разговора Ремус расхохотался. Стоят Мародёры посреди ночи около кухни вместе с девочкой с канделябром в руках и обсуждают нижнее бельё великого волшебника истории. Кому сказать — не поверят! — Так, мы закончили, — разом посерьёзнел Джеймс. — У вас как, всё получилось? — Всё гладко. Но есть одно «но». Мы на кухню больше не ходим. — Жаль. Ну, надеюсь, оно того стоит. Ну, раз закончили, можно и возвращаться. — Ребята… А проводите меня? — жалобно попросила Марисса. — Вот ещё! — фыркнул Сириус. — Сама пришла, откопала эту железку, приволокла кота, напугала ребят до полусмерти, а мы ещё должны провожать её? Вы как хотите, а я пас! — Я тоже! — поддержал друга Джеймс. — И я пас! Её кот расцарапал мне спину! — Ну, я могу, мне не трудно, — вызвался Ремус. — Вот! Остались ещё джентльмены! Стыд вам, господа! — назидательно сказала Марисса, беря Ремуса под руку. — Идём, Рем! Эти грубияны не достойны нашего общества! Инсендио, за мной! В молчании они дошли до Башни Рейвенкло. Ремус думал. Тогда, в Выручай-комнате, она так и не сказала ему ничего внятного. С одной стороны, было обидно — он в кои-то веки нашёл в себе силы признаться, а она так и не ответила, только смущённо что-то блеяла. А с другой… Понять её можно, в отличие от него самого, она ещё не разобралась ни в чём. Около двери они остановились и немного помолчали. — Марс, так ты… подумала? — тихо спросил Ремус, обращаясь больше к своим носкам, чем к ней. — Спокойной ночи, Рем, — так же тихо сказала Марисса. Парень почему-то медлил, продолжая изучать носы своих ботинок. Внезапно она подалась чуть вперёд и осторожно коснулась губами его щеки. Ремус даже зажмурился от неожиданности. А когда открыл глаза, дверь уже захлопнулась.***
Наконец, наступил час икс! Я с нетерпением подпрыгивала на скамье за завтраком в Большом зале. Пока что весь факультет Слизерин отсутствовал. — Сядь ты уже, попрыгунчик. — Эд, сидящий напротив меня раздражённо поморщился. — Меня от одного твоего вида укачивает. — Отстань! — отмахнулась я, но всё-таки села нормально. — У меня Рождество, я этому радуюсь! Между прочим, твоя мама прислала мне чудный шарф! — Пф! Велика новость! Мне мама тоже подарила шарф. И свитер. — Мама всем дарит шарфы, — Лина задумчиво водила ложкой по овсянке. — Это её хобби. — Дарить шарфы? — Вязать их. И вяжет только шарфы. Говорит, что лень ей учиться чему-то ещё, а вязание её успокаивает. Двери распахнулись. В Большой зал вошли слизеринцы. Что-то с ними было не так, но я не могла понять, что. Они расселись на свои места и приступили к завтраку. Через пять минут я разочарованно оглянулась на гриффиндорски стол. Сириус жестом показал: «Подожди». Чтобы не терять времени, я приступила к завтраку, к которому так и не притронулась до этого. И тут… — O, du lieber Augustin, Augustin, Augustin, O, du lieber Augustin, Alles ist hin! Я подавилась беконом. Стройный дружный хор парней-Слизеринцев с упоением исполнял бессмертную австрийскую песенку про милого Августина на чистейшем немецком. Все ученики и учителя изумлённо смотрели на импровизированный концерт, а Слизеринцы сами не понимали, что происходит. Когда они закончили петь, они расселись по местам и продолжили завтрак, как ни в чём не бывало. Но через пять минут… — Allons enfants de la Patrie, Le jour de gloire est arrivé! Contre nous de la tyrannie, L'étendard sanglant est levé! Девочки-слизеринки щебечущим хором пели Марсельезу. Я давилась от хохота, остальные смотрели на рехнувшихся учеников. Снова пятиминутный перерыв… - Боже, храни нашу великодушную Королеву, Да здравствует наша благородная Королева, Боже, храни Королеву. Дай ей ратных побед! Гимн Великобритании грянул торжественно-громко. На сей раз пели все. Некоторые маглорождённые даже привстали и начали подпевать. Но это уже не чары, а их собственное патриотическое настроение. И так каждые пять минут. Каждый с интересом наблюдал за тем, что запоют на сей раз ополоумевшие ученики Слизерина. Они исполнили и русскую песню про «Калинку-Малинку» на чистейшем русском языке, и ирландскую «Миссис Макгрэт», и что-то по-японски… В общем, пели где-то полчаса. Потом начали исполнять танец маленьких утят, сами себе же и подпевая. В самом начале танца они внезапно начали покрываться разноцветными перьями! Каждый дюйм тела пестрил перьями! Все были в глубочайшем шоке. Когда заплаканные девочки хотели выбежать из зала, они не смогли остановить танец, поэтому бежали, комично размахивая локтями. — Ну, и кто теперь гусыня? — под общий хохот спросила я у Эда. — Да я изумлён, что ты не среди них, — тот пожал плечами. Мадам Помфри, профессор Слизнорт и ещё несколько учителей выводили учеников из зала. Некоторые на ходу пытались танцевать гопак. Не учителя, конечно. От смеха у меня сводило живот, а по щекам катились слёзы. Шалость удалась!