***
Вот-вот судья должен был вынести приговор Олесе. В убийстве Игната и покушении на Маргариту ее больше не обвиняли — Вадик и Артем постарались доказать ее алиби. Ведь в момент убийства Туманова Александрова, Колосов и Малышев находились еще у нее дома, и она никак не могла стрелять в него. Осталось обвинение в соучастии в организации мест потребления психотропных веществ. Но здесь можно было получить и условно, и штраф. Вадик давил на штраф. Нечего пятнать ей биографию, тем более помощь следствию, компромат на Маргариту Темнову, чистосердечное признание — всё это он просил рассматривать как смягчающие. Вадик смотрел на Лесю: даже сейчас, когда решается ее судьба, она была спокойна и сдержана. Не кричала ничего, выказывая несогласие, лишь пыталась доказать свою правоту четкими аргументами и доказательствами. Но Малышев видел, как она сжимает кулаки в эти моменты, как ей хочется вспылить и расплакаться от своего бессилия, как той ночью. И сейчас, будь они с Вадиком наедине, он чувствовал: она бы вновь разревелась у него на плече, не скрывая эмоций. А сейчас, в свете обстоятельств, лишь глотала слезы и старалась не смотреть на Вадима. Не думать о нем. Олеся не была до конца уверена, что получит условный срок, вопреки убеждениям московского адвоката и Вадика. Понимала: денег у Темновой куча, по крайней мере дать пару взяток хватило бы. Но Малышев уверял ее: не все менты продажные. И она верила, смотря на него и на Артёма. Вспоминала Асю. Все они — менты, честные, готовые на всё ради друзей и любимых. И вера, давно померкшая, вернулась к Александровой, как когда-то в детстве, когда она, маленькая, думала, что всё в этом мире по правилам, по совести. Но, повзрослев, почти сразу поняла, что всё это иллюзии и в жизни всё по-другому, в корне наоборот. И вот сейчас решалась ее судьба: если только ей дадут реальный срок — ее жизнь кончена, тюрьма станет пятном на ее биографии, которое не вывести никаким пятновыводителем. Она изменится. Станет другой. Ожесточится. И уж точно тогда не будет искать встреч с Вадиком. Исчезнет из его жизни навсегда. Уедет далеко, как решила уже давно. Не хотела она портить ему жизнь своим присутствием. Она — бывшая заключенная с запятнанной биографией, которая никогда не сможет найти нормальную работу; он — честный мент, который никогда не скажет ей об этом, не скажет, что она мешает ему жить. И вот, остались считанные секунды до произнесения приговора. Леся прикусила губу. Посмотрела на Вадима. Вздохнула. Отвернулась. Вадик сжал кулаки до боли в суставах. «Если ее посадят, уйду ко всем чертям из органов!» — подумалось ему в очередной раз. Так он решил уже давно. Решил, что нечего ему делать там, где, как не крутись, все равно всё решают деньги, и никого не волнует: виновен человек или нет. Прозвучал приговор; Леся резко повернула голову в сторону Вадима, вытирая вырвавшиеся наружу слёзы, прошептала: «Штраф… Спасибо тебе…».***
Темновой дали пожизненное: статей у нее накопилось столько, что перечислять пришлось долго, и даже следователи путались, сколько на этой дамочке на самом деле висит статей УК РФ. Но вот точная цифра была подведена, и тут уже адвокаты были бессильны. Ни один из них не смог добиться для нее смягчения приговора. Темнова была приговорена к максимально возможному сроку заключения, и именно она была осуждена за убийство Игната. Дело наделало много шума, и за его исходом следили журналисты. Это также усложняло адвокатам работу. Оправдай ее суд, тут же начнутся разговоры о некомпетентности и взяточничестве. Шел конец декабря. Настала новогодняя суета, затмившая собой всю историю с Темновой и Тумановым, и вообще всем треклятым санаторием. Леся переехала к Вадиму почти сразу же после вынесения ей приговора, уповая на то, что обязательно съедет. Но время шло, и она поняла: никуда она от него не денется, а если денется, то он найдет и за тридевять земель. Отношения поначалу медленно, а затем уже бурно развивались. Постепенно Александрова начинала забывать о том, что обещала всегда любить лишь Александра, и сейчас, кажется, впервые испытывала те чувства после смерти любимого. Да и любимого ли? Почему-то этот вопрос нередко посещал ее перед сном. Она старалась не вспоминать то время, то ужасное время, проведенное в качестве «прислужницы» Темновой. Как ей было противно от этого! Но время шло вперед, и раны сглаживались. Уже не было той боли, сковывающей ее в ту ночь, когда она открылась перед Вадиком. Вроде бы она стала возвращаться к жизни, вновь вдохнула полной грудью. Вадик и Леся сидели на диване. По телевизору шли новости, после которых должна была начаться очередная новогодняя комедия. Рядом, на табуретке, подставленной к дивану вместе столика, в тарелочке стоял недоеденный Олесей кусок торта и две кружки чая; Вадим свой торт умял за обе щеки. Сменился сюжет. Александрова и Малышев напряглись: репортер говорил, что фигурантка резонансного дела Маргарита Темнова покончила жизнь самоубийством в колонии, где отбывала наказание. — Поделом… — вздохнула Олеся, нисколько не пожалев усопшую, еще сильнее прижалась к Вадиму. Вновь словно вернулась в то время, в санаторий, в тот день, когда они спасали Лену, когда убили Игната, когда ее задержали, и стало холодно. По телу пробежались мурашки. «Всё в прошлом… — сжав кулаки, сказала она. — Теперь у меня новая жизнь!» — улыбнулась, посмотрев на Вадика.***
Новый год медленно шагал по всей стране, унося всё плохое в прошлое. Туда, откуда это больше никогда не вернется. Всё улетало вместе с белыми снежинками, подхваченными ветром и унесенными далеко-далеко. Все переживания, вся боль и страх — всё теперь было в прошлом и больше никогда не вернется, никогда их жизнь не будет уже прежней — они сами изменили ее. Вот-вот и должно было случиться волшебство. Волшебство, которого ждут все дети, и в которое верят взрослые лишь раз в год — в новогоднюю ночь. Каждый верит, что этот год принесет только хорошее, а плохое заберет с собой старый. И так думали каждый раз, забывая о том, что года шли и не все получалось, не все желания сбывались — всё равно верили и с трепетом загадывали вновь и вновь, даже то же самое, что не сбылось в этом году. Верили: сбудется в этом. Все печали и переживания уходили. Новогоднее настроение затмевало всё. Оно давало возможность вновь вернуться в детство, почувствовать себя ребенком. Ощутить тот самый запах мандаринов, с возрастом теряющий своё значение в понимании взрослых. А раньше, только услышав этот запах, хотелось петь, и чувствовался этот самый волшебный праздник — Новый год. Белый снег окутывал улицы столицы. Целую неделю в Москве были сильные снегопады. И, смотря в окно, можно было часами так просидеть, думая о чем-то, хоть о прошлом, хоть о будущем, хоть о настоящем, смотреть на крупные белые снеговые хлопья, сыплющиеся с серого неба. Деревья стояли окутанные белым одеялом. И казалось, что это на самом деле Дед Мороз дунул на столицу своим ледяным дыханием. Леся с Вадиком, Жанетта с Иннокентием собрались сегодня у Колосовых, остался праздновать с ними и Брусникин. За это время, что прошло после того, как все узнали, что Лена всё же жива, Артем и Лена поженились. Ребята шутили: не успела Брусникиной стать, как уже Колосова. Тогда Артем осознал, что другого шанса у него может не быть и нужно действовать сейчас. Один раз он уже чуть не потерял ее и терять снова не собирался. Малышев с Александровой тоже собирались подавать заявление после новогодних праздников. Хотя Леся боялась. Боялась, что получится, как тогда с Сашей, что она не успеет почувствовать себя счастливой, как произойдет что-нибудь, вновь разрушившее ее жизнь, сломавшее ее судьбу. Но Вадик уверял ее: за Новый год ничего не произойдет, как, в общем-то, и во все остальное время. И она поверила. Поверила и доверилась ему, как никогда никому не верила. Колосовы ждали пополнения в семье. Артем нередко на службе подкалывал Вадима — мол, подает пример молодежи. Но ответ не заставлял себя ждать: «Давно ли?» — намекая на то, какой образ жизни вел Колосов семь-восемь месяцев назад и даже не думал заводить семью. Лене была назначена пластическая операция, которую сорвала беременность. Операцию временно пришлось отложить. А после родов они уже сами решат: нужна ли она вообще или стоит лишь подкорректировать шрам, чтобы он не бросался в глаза. Это решение было за Артемом и Леной. И теперь ни один из них не был уверен в этом. Сейчас об этом не думали. Думали о ребенке, который должен появиться на свет. Генерал не верил своему счастью: он вновь обрел дочь, в которой со временем он узнавал свою Леночку, а теперь, совсем скоро, обретет еще и внука или внучку. Радости не было предела. Череда несчастий и трагедий сменилась постоянной радостью, снова и снова происходящими событиями, вносящими в его жизнь только счастье: возвращение дочери, ее свадьба с Артемом, известие о беременности — всё это возвращало его к жизни. Жанна, удостоверившись в том, что ее подруга жива, принялась возвращать ей память, вспоминать всё вместе с ней. И память возвращалась. Постепенно, но возвращалась. И вот она уже примерно вспомнила, как жила, кем была. Черты характера Брусникиной взяли верх. Она становилась прежней, что не утаилось от глаза Сельской. Она, разумеется, причисляла это к своим заслугам. И вот сейчас они все сидят за праздничным столом. Горят свечи. В углу комнаты на невысокой елочке мерцают разноцветные гирлянды. Поблескивает серебряная мишура, отражая свет огоньков. Из телевизора доносятся новогодние песни традиционного «Голубого огонька». В соседней комнате дремлет Мухтар. Как сказал Тёма: «Режим, что поделать!». Все празднично одеты. Льются веселые разговоры, шутки, воспоминания, и никто не упоминает что-то, связанное с теми ужасными шестью месяцами. Наступила новая жизнь в новом году, а старая со всем плохим пусть остается в этом. Лена загадочно посмотрела на Артема, на отца и опустила глаза в пол. Взяла супруга за руку. Он оторвался от поедания салата и посмотрел на нее. Отмахнулась — мол, ничего не случилось. Она была счастлива! У нее есть дом, семья, муж, скоро родится ребенок — и всё это благодаря Артему. Он смог узнать ее в Асе и не бросил, несмотря ни на что, рискуя собственной жизнью. И их страдания были вознаграждены. В телевизоре пробил первый удар курантов. Все поднялись, чуть не проморгав главное событие новогодней ночи. Артем принялся открывать бутылку шампанского; пробка звучно вылетела, чуть не попав в Жанетту; из горлышка полилась белая пена. Шампанское было разлито по бокалам. Желания загаданы, хотя почти у всех всё уже сбылось. Всё, что еще совсем недавно казалось несбыточным, сейчас обрело вполне материальное обличье. Пробил последний двенадцатый раз. Бокалы опустошены. По квартире разнеслись радостные крики, поздравления. Все бросились обнимать друг друга, целовать. За окном взлетали вверх и разрывались на сотни маленьких цветных искорок фейерверки. Слышались поздравления: «С новым годом! С новым счастьем!». — С Новым годом! — крикнула на всю квартиру Сельская. — С новым счастьем! — подхватили остальные. Леся потащила Вадика на улицу — запустить купленный ими салют. Тёма и Лена решили остаться в квартире и обещали смотреть с балкона. Жанетта и Иннокентий тоже поспешили на улицу. Как сказала Сельская, «не будем отставать от молодежи». И, не спросив, в общем-то, Кешу, потащила его на мороз. Лицо обдавало январским морозцем; снежинки лезли в глаза и налипали на шапки и шарфы. В небо взлетали один за другим фейерверки и громко разрывались в небе. Визжали от счастья дети. Поздравляли друг друга взрослые, веря сегодня только в лучшее. Все верили, что впереди только счастье и никогда больше их не настигнут беды и несчастья. Вадик поджег свою ракету и отбежал к Олесе. Салют, искрясь, взвился вверх, и вскоре небо озарилось тысячами искорок. Вадим взял девушку за руку. Она попросила его наклониться к ней. Отодвинула шапку, заслоняющую его ухо, и прошептала так тихо, чтобы кроме него не услышал больше никто. — А у нас маленький будет! — прошептала она. — Что? — переспросил Вадим, думая, что ему послышалось. Леся повторила. Понимая, что ему не чудится, Малышев подхватил Александрову на руки и закружил. Он был счастлив! Теперь у него есть любимая женщина и скоро будет ребенок! Теперь у них будет новая счастливая жизнь, и они никогда не вспомнят о тех кошмарах, происходящих в Находке.***
Тёма и Лена вышли на балкон, накинув на плечи куртки. Помахали сверху ребятам. Увидели, как Вадик закружил Лесю на руках. Улыбнулись: и у них все хорошо. Лена посмотрела на Артема. Разве могла она подумать год назад, что вся эта история будет иметь место в ее, казалось бы, обычной жизни. Она жила, не задумываясь о завтрашнем дне. Но все изменилось буквально за год, даже меньше года. Теперь она жена. Жена Артема Колосова. И разве могла она подумать об этом год назад? Да ей и в голову не могло такое взбрести. Как и Артему. Но теперь всё иначе. Теперь у них другая, новая жизнь. И теперь они счастливы. — Тём, а у нас девочка будет, — словно между делом, сказала Лена, продолжая любоваться небом. Артем посмотрел на нее, не ожидая сейчас услышать это. Взял ее ладони в свои. — Ленка! — улыбнулся он, подхватив жену на руки. — Давай назовем ее… — … Асей, — в голос сказали они. Рассмеялись. Так и решили. Всё-таки это имя теперь много значило для обоих. И Лена, слыша его на улице, все еще иногда откликалась на него. Но той Асей, которой была еще несколько месяцев назад, она уже никогда не будет. Теперь она — Лена Колосова, какой останется на всю свою оставшуюся жизнь. А Ася Туманова никогда не существовала и не будет существовать. Сейчас они счастливы! Этот Новый год — начало их новой жизни! И теперь уже ничего не будет, как раньше, теперь всё будет намного лучше! К ним никогда не вернется то плохое, что окружало их весь год. А этот год принесет только счастье. Теперь Находка казалась страшным сном, который больше никогда им не приснится, который навсегда канул в небытие, и не будет больше в их жизни ни Маргариты, ни Игната. Теперь всё будет по-другому. Так, как они решат. Артем прижал к себе Лену. Теперь он никуда ее не отпустит. Их обдувал слабый холодный ветер, унося вместе с собой остатки прошлого. Никогда это больше не повторится. Закончился год — закончились страдания. Они смогли преодолеть все лабиринты судьбы и найти выход из этих петляющих, ведущих в тупик ходов. Сейчас для них всё только начинается!