***
Вот уже и миновал этот нелепый день. Ничего вразумительного, что могло бы спасти Анастасию от позора, на ум не шло. Исходив обе комнаты вдоль и поперек, Артем понял, что сегодня в его голове творится черт-те что и придумать что-нибудь действительно дельное он не сможет. Может, удар Игната так дал о себе знать, что ни одна здравая мысль даже не маячила перед ним, не то что бы придумать стоящий план? А раньше... Боже, раньше он, они... Ленка всегда им помогала в мозговом штурме. Может, она всегда была той, кто направлял их, кто давал правильную установку, а они лишь шли к уже намеченной ею цели? С "Кузьмой" дело обстояло иначе. То из него слова не вытянешь, то хоть кляп вставляй; то он готов рвать и метать, то смотрит на них смиренно и ждет, когда же они тоже сядут и ручки сложат. Эти месяцы с новым следователем были адом в сравнении с "властвованием" Брусникиной. Неважно, мужчина-женщина, важно — отношение. Они так и не смогли наладить отношений с ним, не подружились — сам виноват. Почему же тогда все так обернулось? Почему она умерла? Почему черт побери небо не забрало его?! Она должна была жить! У него нет никого, кроме Мухтара, а у нее — отец, который до сих пор не может прийти в себя и принять, что его единственной и любимой дочери больше нет. А сейчас? А что сейчас? Он не может даже отстоять честь девушки, пострадавшей в частности по его вине. Он не может доказать, что она ни в чем не виновата. А еще московский мент. Не может стадо баранов угомонить и заткнуть за пояс. Ну ничего. Рано или поздно он, Артем, сможет сделать так, чтобы они все забрали свои слова назад и извинились перед Асей, сделает так, что ни Игнат, ни еще кто и вякнуть не сможет. Эти сладостные мысли ласкали разум опера, он видел, как все они, заикаясь, не могут поверить, что он говорил правду, что они, дураки, повелись на дешевые сплетни. Тёма подошел к окну. Было уже довольно темно. Он посмотрел на озеро — всё та же гладь; лес все также шумел — ничего нового, кажется. Все, уже успевшее за два дня приесться, открывалось его взору. Вдруг он увидел, как вдали, где почти невидно, промелькнула мужская фигура. Тёма погасил в комнате свет, присмотрелся. Узнать человека Артем не смог: темно и далеко. Он стоял и всматривался в темноту. Потихоньку картинка становилась все более четкой. Он видел уже не расплывчатую фигуру, он видел мужчину в черной куртке, который явно нервничал. Он что-то крутил в руках, постоянно переминался с ноги на ногу. Кажется, кого-то ждал. Поднес что-то к уху, скорее всего, телефон. Что же еще? Оперся на стоящую рядом сосну и, по-видимому, ждал ответа. Ждал довольно долго. Хотел уже сбрасывать, как получил ответ, тому свидетельствовало его поведение: резко отшатнулся от дерева, стал нарезать круги вокруг своей оси, активно жестикулировал. Тёма и не собирался бросать наблюдение. Он открыл окно, подул холодный, пробирающий до нитки ветер. Он уже второй раз жалел, что сейчас не лето. Чтобы далеко не ходить, он набросил на плечи покрывало с кровати и продолжил "слежку". Мужчина все еще говорил по телефону, Артему даже удалось уловить пару фраз — тот громко кричал, возмущался чему-то, был недоволен, похоже, был в отчаянии. "Вы же обещали, Маргарита Арсеньевна!... — потом пустота, заговорил потише, кажется, собеседница его успокоила. Он угомонился, оперся на ту же сосну — и чем же она, сосна, это заслужила, что на нее он опирается уже второй раз, — пару предложений Тёма не услышал — слишком тихо. Потом неизвестный ударил кулаком по бедному дереву, снова начал повышать тон голоса, — это Артему только на руку, сможет побольше расслышать, — Вы же говорили, я никого из них не увижу, проблем не будет? Вы все решили с... — он замялся и прошептал что-то. Как Тёма ни прислушивался, не смог и буквы того, с чем нужно было решить,разобрать. —Сами приедете? Когда? — вдруг донеслось до Артема. Даты он не услышал, даже в этом ли месяце прибудет эта загадочная Маргарита Арсеньевна — было непонятно. — В остальном — порядок: конфузов не возникало... почти... Но одна просрочка ведь?" Он начал удаляться вдоль бора, больше Артем ничего не смог расслышать. Одеваться и бежать в бор было бессмысленно, но любопытство подстрекало его к этому... Не будет же тот человек вечно говорить по телефону. Но не позвонить же он вышел, да еще и так далеко зашел, чтобы уж точно никто не заметил. Плюнув на все, Колосов все же решил прогуляться перед сном. Взял куртку, покинул комнату, защелкнул замок на ключ. Ни Аси, ни кого-либо из персонала, ни Вадика он не встретил, Игната, кстати, тоже. Узнать того человека по голосу Артему не удалось — слишком плохая слышимость, да и далековато было. Быстро преодолев лестничные пролеты, вышел на улицу. Было холодно. Он обошел корпус, направился туда, куда удалился незнакомец, и выискивал беглым взглядом хоть кого-то. Он замер, остановив взгляд на паре мужчин. Ближе приблизиться Тёма не решился. Оно, его же любопытство, ведь, как водится, обязательно ему самому хуже сделает. Артем пристроился за одним из вековых деревьев и посмотрел на людей. Они о чем-то шептались. Оба были в черных куртках, с капюшонами на головах и темных брюках. Один нервно топтался на месте, курил. Второй более спокойно стоял, прислонившись к дереву. Разговора не было слышно, разговаривали они шепотом, пусть и некому их было слушать. Один из них расстегнул молнию куртки, достал оттуда небольшой пакет и передал его второму, который тут же спрятал его к себе под куртку. Они пожали друг другу руки, перекинулись еще парой слов и распрощались. Один пошел куда-то вглубь бора, другой направился через противолежащий от Артема путь к корпусу. Колосов, понимая, что их встреча закончилась передачей чего-то, решил проследить за тем, кто удалялся вглубь бора. Он, выждав, двинулся за ним. Тот шел медленно, не торопясь. Под ногами шуршали осенние листья. За это Артем снова проклинал осень. Это явно не его любимое время года. Боясь разоблачения, надо было бы повернуть назад, но любопытство — и профессиональное, в том числе, — брало верх, и он, пытаясь быть как можно более тихим, шел вперед. Вдруг Тёме показалось, что позади него кто-то идет. Он остановился. Шуршание прекратилось. Сделал пару шагов — опять услышал шебуршание позади. Обернулся — никого. Списал все на мнительность. Двинулся дальше. Прислушался. Где-то треснула палка, взлетела птичка, упала с сосны шишка — все казалось подозрительным. Артем остановился. Вдали что-то светилось яркими огнями. Что — он не знал. Поселок? Так он в другой стороне. Еще какие строения, но никто о них не говорил. Теперь уже любопытство точно хотело, чтобы он разузнал все подробненько. А если не подробно, то хоть понял: поселок ли это вовсе? В этом он сильно сомневался. Того, за кем шел, Тёма уже потерял из виду, теперь его целью было узнать, что это там. Он пошел. Огни приближались. Шуршание сзади никуда не делось. Резкая, сильная боль заставила Артема замереть. Как будто его током шарахнуло. Боль разлилась по всему телу, голова словно раскололась, как грецкий орех, на две части. Последним, что он сделал было то, что провел ладонью по виску, понял: кровь. Не успел обернуться, чтобы увидеть, кто это сделал, как рассудок помутился, перед глазами все поплыло, он упал... Листья под его головой окрасились в алый цвет, в темноте напоминающий багровый.***
Артем открыл глаза. Он лежал на земле. Над ним колышелись ветви сосен, мелькали звезды на темном ночном полотне неба. Голова ужасно раскалывалась и болела. Он провел рукой по тому месту, где чувствовал до падения кровь, запекшаяся, но она была — Артем чувствовал. Он поднялся. По ощущениям, была глубокая ночь, а ушел он, не соврать, около одиннадцати. Он, осмотревшись, понял, что находится вовсе не там, где потерял сознание. Он был метрах в ста от корпуса санатория, а тогда был не меньше, чем в полукилометре. Как он тут оказался? Тёма приложил руку к голове и поплелся к санаторию. Ну не сам же он в отключке полкилометра пробежал, потом снова упал и лежал тут до пробуждения? А если это не он, то, значит, тот, кто не хотел, чтобы он вышел туда, к тем огням, оттащил его сюда. Но что там такое? Теперь любопытство Артема разгорелось с большей силой. Если бы не чугунная раскалывающаяся чуть не проломленная окровавленная голова, он бы обязательно пошел туда. Уже второй раз за два дня его хотят убить. Если не убить, то ранить и покалечить. Это ж чем он им так не нравится, что они всеми силами, правдами и неправдами стараются его отсюда выкурить? Чем он им так насолил одним своим присутствием? В окнах санатория уже не горел свет. Везде было темно. Тёма решил, что сегодня он уже ничего не решит, все нужно будет решать наутро. Придерживая голову, он поплелся к корпусу. Вошел туда — было слишком тихо. Из одной из комнат пробивалась полоска света. Он знал, что эта та самая комната, в которой он несколько раз видел Асю. Ему с его чугунной и почти разбитой головой каждый человек — и то хлеб. Будить Малышева — дохлый номер. Тёма постучался. Из-за двери послышалось: "Войдите". Он зашел. На кровати, обхватив колени руками, сидела Ася. Она была одна. Девушка удивилась, увидев на пороге своего знакомого, но еще больше разволновалась, увидев кровь на его голове. Она подскочила к нему, остановилась и дрожащей рукой провела по его окровавленной голове. Он поморщился от боли. — Кто тебя так? Неужели с Игнатом сцепились из-за меня? Она взяла его руку в свою и перебирала пальцы на его ладони. Артем отрицательно помотал головой. — У тебя есть что-нибудь, чтобы обработать? Ася кивнула, отпустила его руку и кинулась искать в ящичках медикаменты. Достала бинт, перекись водорода и вату и подошла к мужчине. Усадила его на кровать, чтобы было удобнее. Налила на ватку перекиси и принялась обрабатывать рану. Перекись "зашипела", рану защипало. Он поморщился. — Болит? — улыбнулась Анастасия и провела рукой по щеке Колосова. Он помотал головой, давая отрицательный ответ. На самом деле больно было, но не говорить же об этом девушке, тем более, что все не так уж критично. Обработав рану, Ася наложила повязку на голову Артема. Он терпеливо ждал, пока она закончит, и не показывал, что ему больно. Вскоре Ася закончила и присела около него, спросив только: "Что произошло?". Тёма не решился рассказать девушке о своем ночном похождении. Он сам плохо понимал, что произошло, а пугать ее, говорить, что у них в санатории происходят странные вещи, светятся какие-то огни, кто-то встречается под покровом ночи, они тайком что-то передают, должна приехать неведомая Маргарита Арсеньевна, по голове бьют и перетаскивают на другое место, пока находишься в отключке, — все слишком странно. — А ты чего не спишь? — перевел тему на первое, что пришло в голову мужчина. И правда. Глянув на часы, он понял: было уже около полпервого ночи. — Я не могу спать. Мне снится один единственный сон, странный и страшный... Я не хочу об этом говорить, но теперь я боюсь спать. Я смогла выспаться только в ту ночь... с тобой... — она покраснела. — Тебе, наверное, пора. Ты-то должен выспаться, ты можешь спать. Сон действительно одолевал мужчиной. Этот день вымотал его донельзя. Слишком много враз произошло и ничего хорошего. К послужному списку прибавилось еще и "боевое ранение". Он еще раз поблагодарил девушку за оказанную помощь и покинул ее комнату. Войдя в свою, он подошел к окну и посмотрел на то место, где увидел незнакомца...