***
Артем и Ася шли по улицам Находки. Артем любовался теперь странно молчаливой Асею. Она вдруг переменилась, не была вздорной, крикливой, странной и непонятной. Медленной походкой девушка шла впереди мужчины, переступая в черных полусапожках по упавшим с деревьев осенним листьям, шуршащим под ее ногами. Серая куртка подчеркивала фигуру девушки. Талию опоясывал черный ремешок. Это телосложения было настолько хорошо изучено Артемом, эта походка была почти как у Лены. Он смотрел на Асю, а видел Брусникину. Видел ту, которую не увидит больше никогда. — Ася, а кто этот Марат, к которому ваша бомба нас отправила? — обратился к девушке Колосов. — Марат? Вам не понравится. Так что пойдемте лучше к Раисе, — улыбнулась девушка. — Меня вообще Анастасия зовут Туманова. А Асей только Игнат звал. Потом все начали. Вскоре они дошли до здания, выложенного красным кирпичом, на котором красовалась вывеска: "Продукты". Ребята вошли в магазин. Очереди не было, поэтому к кассе они были первыми. За кассой стояла женщина лет сорока пяти, при виде Аси она улыбнулась, на Артема же как на незнакомого никак не отреагировала. Сначала закупилась Анастасия, о чем-то перекинувшись с продавщицей, потом — Артем, быстро купивший колбасы и хлеба. Не привыкать оперу питаться бутербродами. В санаторий вернулись быстро, Тёма донес оба пакета, Ася все также шла впереди, играя золотыми листьями. Кажется, Артем начал запоминать дорогу в магазин, а чтобы не таскаться за колбасой еще и для Вадика, он взял и на его пай. Уже на территории Колосов увидел мечущегося из стороны в сторону Вадима и тяжело вздохнул. — Студент! — окрикнул его Артем. Малышев бегом направился к Колосову. Ася тоже остановилась, хотя идти до корпуса оставалось около пятидесяти метров. — Ну куда Вы пропали, Артем Валерьевич? Я искал, искал — нет нигде Вас. Уж подумал, что... — Что пришил я сам себя! Тебе сколько раз говорить: я не собираюсь на тот свет! На этом еще дела остались! Лучше вон, помоги девушке продукты донести. Мне идти надо... Оставив Вадима и Асю, Артем направился к берегу озера. Медленно он подошел к берегу. Там не было никаких следов ночных купаний, но Асины волосы были мокрыми, когда она заходила в комнату тех мужчин, он спустился к воде, она была холодной, но, быть может, он все-таки преувеличил, может, не так уж и холодно? Брр... Он поморщился. Какова бы не была эта вода, но нырять в нее нереально. Он даже в одежде не решится, не то что безо всего...Часть 2. Глава 2.
5 февраля 2017 г. в 13:21
Наутро Артем встал невыспавшимся. Ночные приключения никак не шли из головы. Он отчетливо помнил эту русалку, которая вошла в холодную воду Находки. Он помнил ее волочащиеся по волнам уже обмокшие волосы, она была полностью гола. Зачем она это делала, да и была ли она? Может, ему с дуру почудилось? Да, если ему девушки чудиться начнут, недолго и до дурки осталось.
В комнату влетел Вадик, не постучавшись, он открыл дверь и оказался в комнате Колосова, стоящего в это время у окна. Артем обернулся.
— Студент, тебя стучаться не учили?
— Артем Валерьевич, вы на завтрак идете?
Колосов приблизился к Малышеву, то сжимая, то разжимая кулак.
— Я тебе что говорил? Я не собираюсь ничего с собой делать! А вот с тобой, если ты будешь за мной бегать, вполне возможно! Шагом марш в столовую! — скомандовал Артем. Малышев, не найдя чем ответить, развернулся и вышел из комнаты Артема. Тот усмехнулся. Вот ведь промыла ему Жанна мозги, боится ведь, действительно боится, что он, Артем, что-то с собой сделает. Вот ведь а... Да, мнительность Сельской кого-нибудь сведет в могилу, это точно.
Еще раз подойдя к окну, он посмотрел на озеро, на берег, но там было пусто. Пробурчав: "М-да, совсем тронулся..." — Тёма покинул свой номер и пошел в столовую.
Завтрак оказался не намного лучше ужина, так что спас лишь бутерброд с сыром и то ли сладкий, то ли не сладкий чай. Умеют ведь люди совершенно не уметь готовить! Говорят, кашу маслом не испортишь — это как постараться! Взяв свою порцию, Артем присел за стол к Вадику, выглядевшему, как лимон, и надутому, как индюк. Тёма усмехнулся. Вот ведь кадр. Он за ним бегает, он не дает прохода, он будто нянька готов таскаться и глаз не спускать, и он же дуется! Вот дитя!
— Ну, как еда? По лицу вижу, что тебе нравится, — усмехнулся Артем, — кушай-кушай, детям каша полезна.
— Очень смешно, Артем Валерьевич, я, между прочим, о Вас забочусь, а Вы... — отмахнулся Малышев.
Сдерживая смех, Тёма похлопал коллегу по плечу и приступил к завтраку. Ему хватило пары ложек вязкой овсянки, чтоб отложить кашу. Выручил единственный бутерброд. Сыр сыром, а кушать хочется. Осмотревшись вокруг, ребята поняли, что по всей столовой стоял точно такой же расклад: отставленная в сторону тарелка овсянки и отсутствие бутерброда. На просьбу о добавке им отвечали отказом: сыра нет, он ровно рассчитан на число постояльцев, а вот каши могут добавить и чаю долить. Возникал логичный вопрос: каким чертом они сыр меряют, что ровно вымерили количество?
На предложение о добавке каши все отреагировали настолько в штыки, что повариха просто сказала: "Ешьте, что хотите! Сыра нет!" — и ушла от недовольных постояльцев. Артем отошел от разъяренной толпы и, посмеиваясь, сел на стоящий у окна светлый диванчик.
— Вот и поели! — усмехнулся он. — Теперь точно от голода преставимся! — Артем сложил руки на груди и запрокинул голову назад.
— Типун Вам на язык! — ответил Вадим и постучал по близ стоящей деревянной тумбочке. — Здесь же недалеко поселок. Нас же выпустят туда?
— Меня — да; нас — нет. Извини, студент, душевнобольных и заключенных за территорию не выпускают, — он похлопал его по плечу, — к тому же, тебе не пора на процедуры? — пальцем в небо ткнул Артем и попал. Вадик посмотрел на наручные часы, поднял глаза на Колосова, пытаясь понять, как он угадал, и, мимолетно простившись, побежал собираться. Тёма усмехнулся и выдохнул, что избавился от надоедливого балласта, но война войной, а кушать-то хочется.
Около окна стояли все те же мужчины, которые вчера обсуждали некую Асю. На этот раз Артем, сам не понимая зачем, целенаправленно решил выслушать их разговор. Что-то его вчера зацепило в их словах, что-то привлекло его, что он как бы невзначай подошел к соседнему окну и стал всматриваться в покачивающиеся на ветру сосны.
— Ух, эта ундина вчера зашла в комнату, право, ундина. Волосы влажные, будто в Находке купалась, на щеке шрам. А за окном, глянь, октябрь! Зачем пришла, Бог весть. Никогда так поздно никто не убирался. Говорю тебе, не к добру эта Ася здесь появилась. Нечистая она.
— Сам же говоришь, в Находке купалась, значит чистая, вымылась, — рассмеялся второй и снова оставил своего собеседника.
И тут Артем понял: он не сумасшедший! Эта девушка была, она была в озере ночью, но зачем? Зачем было идти купаться в октябре, когда люди уже ходят в теплых куртках? Это был странный поступок, даже слишком странный. "На щеке шрам..." — вспомнились ему слова мужчины. "Шрам, шрам, — думал он, — где-то я здесь видел шрам," — и тут его озарило! Та девушка, уборщица, в темноте всех ее черт не рассмотрел, но запомнил одно — шрам на левой щеке.
Еще немного постояв, Колосов поднялся в свою комнату. Открыв дверь, Тёма остановился тут же, у входа. В его комнате орудовала лентяйкой уборщица. Та самая, которую тот мужчина назвал ундиною, у которой на щеке блистал шрам, черты лица которой были странны и непонятны. Вроде ровны, а вроде и настолько неестественны и корявы, что хотелось отвести взгляд. Артем постучал по уже открытой двери, дабы привлечь ее внимание, и прошел внутрь.
— Ой, здравствуйте! А вы уже пришли? — она неловко бросила швабру в ведро, вода расплескалась по постеленному на пол линолеуму. Хозяин комнаты усмехнулся и прошел внутрь.
— Опять Вы? — проговорил он. — Как Вас зовут?
— Ася... — промямлила девушка. — Вы только начальнице ничего не рассказывайте, что я ночью приходила. Я сейчас все вымою!
Она резко схватила в руки швабру и неумело начала орудовать ею.
— Да успокойся ты, не собираюсь я ничего никому говорить! — он выхватил лентяйку из ее рук и бросил на пол. Ее ладонь оказалась в его ладони. Словно не девичья ладонь, что-то шершавое, неровное он ощутил, прикасаясь к ее руке. Посмотрев на ладонь, он увидел шрам, похожий на его шрам, только те две пересекшихся линии были перечеркнуты еще одной, создавая аннотацию буквы "А". — Откуда это?
— Пусти! — закричала она и попыталась вырваться из его рук. — Пусти! Закричу!
Она второй рукой оттолкнула его. Такой силы в этой хрупкой девушке Артем не ожидал найти. Он осел на кровать, девушка, в спешке собирая свой инвентарь, Ася поскользнулась на мокром полу, на который сама же напустила воды, и полетела на пол. Артем подскочил к ней. Ее лицо скорчилось, глаза зажмурились, она прикусила нижнюю губу. Такая неловкая, она посмотрела на него, хмыкнула и отказалась от помощи подняться. Встала, отряхнулась, все это время придерживаясь за ударенную о шкаф руку.
— Болит? — спросил мужчина, она кивнула. — Нужно приложить лед.
— Нет у нас леда.
— Ну, не леда, а льда, а так... — Колосов осел на стоящий рядом стул: "Лёда, лёда нет..." — беспрестанно крутилось в его голове.
— Все равно нет! — и она, забрав весь свой инвентарь, вышла из его комнаты, громко хлопнув дверью.
А он все сидел и сидел, переваривая ее слова. Вообще, эта Ася была похожа на неграмотную, подобранную в забытом Богом месте, у которой и начального образования-то может не быть. Ошибиться в склонении слова такая, конечно же, могла. Но почему именно в этом слове? Почему она не могла сказать другое слово коряво?
Ему вспомнился тот случай, та ловля на живца, где он — богатый бизнесмен, а Лена — его домработница. Ему вновь вспомнилась она. Та, которая ушла навсегда, ушла и никогда не вернется. Но она мертва... Уже ничего не вернуть...
Он поднялся со стула, и сам чуть не повалился на мокрый пол. Найдя с горем пополам какую-то тряпку за батареей, он вытер сырость. Следующим вопросом на повестке дня был так и несбывшийся завтрак. Артем вышел из комнаты — пусто. Оно и немудрено — все на процедурах. Он один идет ближе к одиннадцати, видимо.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, где скопился весь персонал, Артем столкнулся с разговаривавшим по телефону мужчиной. Тот, будто не видя Колосова на своем пути, хотел пройти через него как сквозь воздух.
— Мужчина, Вы смотрите, куда идете?
— То же могу сказать о Вас, — ответил встречный. Он был мужчиной лет тридцати семи, чем-то напомнил ему "дотошного Кузьму", если бы у того были более ровные черты лица и острый (в переносном смысле) язык. Стрижка чем-то напомнила Садовского, а хамоватость — самого себя. Он будто встретил целое ОВД в одном человеке, а еще пол-ОВД, в лице Малышева, сейчас занято на процедурах.
Хотелось ответить ему чего похлеще, да чтоб запомнил надолго, но урчащий живот, которому было мало куска хлеба с сыром и чая, говорил другое.
— У Вас тут кормят, как в тюрьме...
—...Бывали в тех краях? — приподняв бровь, усмехнулся тот.
Артему хотелось без суда и следствия размазать этого, возомнившего о себе невесть что проходимца.
— Бывал, — кратко ответил Колосов, — таких, как Вы, возил.
— Мент?
— Да, — опершись о стену, продолжил Артем, — мент поганый. Только вот незадача, мент ментом, а жрать-то хочется. Вы поваров набирали специально, чтоб они готовить не умели, или не все так талантливые?
— Ну, Клавдия наша и правда не шеф-повар, — почесал он затылок, — есть у нас магазинчик в поселке. Сам вряд ли найдешь, муторно это, по Находкинским улицам бродить. Давай я тебе проводника дам? А вообще, люблю людей, которые могут ответить, если надо. Игнат, — он протянул Колосову руку для рукопожатия.
Таких Артем не встречал, чтобы сначала хамили, а потом руки протягивали и называли любимым типом людей. Усмехнувшись, он в ответ протянул ему руку.
— Артем, — представился мужчина. — Давай твоего провожатого.
Мужчины вошли в комнату персонала. Там сидели три женщины: одна Артему была уже знакома — это повариха Клавдия, грузная женщина в белом халате и с все тем же колпаком на голове; неизвестная Колосову женщина в медицинском халатике; третьей была она... Ася... Девушка при виде Артема подскочила как ошпаренная.
— Аська, проводи молодого человека к магазину.
Девушка подошла к Игнату и отвела его подальше от уже знакомого ей Тёмы. Они о чем-то шептались, то Ася в чем-то убеждала Игната, то он ее. В это время повариха Клавдия демонстративно встала, поправила свои пышные формы и приблизилась к Артему. Ему она чем-то напомнила атомную бомбу, которая сейчас взорвется и, как вышеупомянутая, станет большим грибом.
— Понаедут москвичи, лобстеров им подавай да устриц! А мы люди простые, едим, что дают! Аська! — окликнула она девушку, — Подь сюды! Отведи его к Маратику в магазин да купи ему самого-самого, сама знаешь чего! — она, зацепив его плечом, еле втиснулась в дверной проход и вышла.