Мы можем избавиться от болезни с помощью лекарств, но единственное лекарство от одиночества, отчаяния и безнадежности — это любовь. В мире много людей, которые умирают от голода, но еще больше тех, кто умирает от того, что им не хватает любви. Мать Тереза
…I want the markings made on my skin, To mean something to me again, Hope you haven’t left without me. Hope you haven’t left without me, please. Twenty One Pilots — Doubt.
Я быстро сбежала по лестнице, когда почти лицом к лицу столкнулась с младшей сестрой, что вывернулась из-за поворота в кухню: — Эй! — обвиняюще хмурясь, крикнула она. — Ты что, еще не готова? Раскинув руки в стороны, я оглядела себя, немного наклонившись вперед: — А что тебя не устраивает? — спокойно спросила я, пожимая плечами. — Безразмерный худи и байкерские ботинки?! — закричала на меня Хилл еще громче. — Нет, ты серьезно?! — Ох, — я закатила глаза, откидывая спавшие на лоб и щеки светлые непослушные волосы. — Прости, что я без бального платья… — Иди и переоденься! — скомандовала она, указывая пальцем на второй этаж, но я в ответ только наморщила лоб: — Отстань! Я готова, и во что больше переодеваться не буду, — недовольно отрезала я, отходя от нее в сторону, и, плюхаясь на диван, проворчала, как бы добавляя. — Ты еще долго? — Пара минут! — ответила мне сестренка, скрываясь в ванной комнате. А когда она вернулась, то я заметила, что она одета в ботфорты, ультра короткие черные шорты и миленький розовый свитшот, на что я, конечно, шумно выдохнула, пытаясь перебороть дикий и отчаянный позыв закатить глаза, но Хиллари лишь покачала головой, помахав мне пальцем: — Не смей мне что-то говорить… — Ох, если бы мама тебя видела, — пробубнила я, цокая. — Скажи спасибо, что она на работе сейчас. Она бы тебя точно так никуда не пустила… — Но мамы тут нет, — хитро сощурилась Хилл. — Так что… — но она не успела закончить свою мысль, потому что я тут же прервала ее: — Так, слушай, я твоя старшая сестра, и если захочу, то могу сделать так, что никто никуда не пойдет, ясно? Я ответственна за тебя, — я пригрозила, но та лишь недовольно скосилась на меня: — Эй, не начинай, идет?! — бросила она на ходу, добавляя. — Давай, отрывай свою ленивую задницу от дивана! Нам пора. Еще раз скептически цокнув языком, я, что-то простонав себе под нос, все же поднялась на ноги и, продолжая страдальчески поскуливать, поплелась следом за своей надоедливой младшей сестрой. Когда мы подъехали к залу, где должен был проходить концерт той самой группы, странное название которой не давало мне покоя целую ночь, я заметила, что народу у входа собралось достаточно много, хотя сам по себе концертный комплекс не был с виду таким уж большим. Снаружи здание выглядело вполне скромно: всего один этаж, мигающие вывески и заклеенные всевозможной рекламой грязные серые стены. Это место выглядело немного странно, больше походя на своего рода притон для любящей потусоваться развязной молодежи. Вечер спустился на город достаточно незаметно, ведь когда мы выезжали из дома, было еще довольно светло. И это место, вероятно, оказалось чуть дальше, чем я предполагала себе ранее. Мы припарковались на другой стороне дороги, так как места на парковке были полностью забиты машинами раньше приехавших посетителей. Заглушив мотор, я невольно бросила взгляд в зеркало заднего вида, встречаясь со взором своих зеленых глаз в отражении. В итоге, подбадриваемая Хилл, я все же собрала в горсть всю свою смелость и вышла из автомобиля следом за ней, сжимая в руке сложенный пополам флайер. Мы с Хилл остановились в самом конце большой очереди, ведущей до входа, и стоящие тут ребята недовольно оглядели нас с ног до головы: не очень-то они все рады вновь прибывшим. Но мы сами по себе, и нам приходится игнорировать все эти нелестные взгляды, брошенные в нашу сторону. — Ну, а чего ты ожидала? — шепотом спросила меня сестра, заметив мое недовольное выражение лица. В ответ я лишь скривила губы, как вдруг услышала за спиной чей-то неуверенный голос: — Джеки? — и, резко обернувшись, заметила перед собой незнакомого мне парня. — Ты ведь Джеки, верно? — спросил он снова, неуверенно вглядываясь в мое лицо. — Эм… да, — несколько озадаченно пробормотала я, рассматривая улыбающегося мне плотного молодого человека с двухдневной щетиной на круглом лице и пытаясь вспомнить, кто же он на самом деле, и кого он мне так сильно напоминает. — Эй! — вдруг он почти закричал от радости. — Ты, что не помнишь меня? Я Майкл! — О, Господи… — округлив глаза и прикрывая губы рукой, прошептала я, шокировано покачивая головой. — Не может быть… — Черт, неужели, это ты? — он радостно сжал меня в крепких дружеских объятиях, добавляя. — Даже не верится! С ума сойти! — и покачал головой, осматривая меня. Я тоже, неуверенно и даже немного растерянно улыбаясь, смотрела на него. Надо же, это был Майкл! Тот самый Майкл из Коламбуса, бывший парень моей подруги Блэр, чей дядя был владельцем бара, в котором мы тогда устроили то первое так называемое шоу для Тайлера и Джоша. Господи, как тесен мир... По правде говоря, он так изменился, подстриг свои пышные кудри, возмужал, окреп, и если бы не он, я бы его точно не узнала на улице. Засовывая руки в карманы, он спросил: — Что ты тут делаешь? — удивленно произнес он, все еще продолжая улыбаться, а я ответила, кивая в сторону Хилл: — Я тут с сестрой… — О, привет! — он улыбнулся ей, наконец, обратив на нее внимание и протягивая руку для знакомства. Хиллари пожала его открытую ладонь, а я проговорила: — Встречный вопрос тебе. — О, — Майкл почесал затылок, несколько озадаченно отводя взгляд в сторону, после ответил. — Да я тут с парнями… — С какими парнями? — хмурясь, уточнила я, не понимая, о чем он. — Ну, с ребятами, — добавил он. — Я, вроде как, менеджер группы, которая сегодня тут играет, занимаюсь организационными вопросами, но по большей степени я вожу машину, в которой мы все перевозим… Инструменты, усилители, барабаны… — он махнул рукой, как бы всем своим видом показывая, что все это полная ерунда. Я пожала плечами, чуть кривя губы: — Круто, — сказала я в ответ, кивая, на что Майкл спохватился: — О, пойдемте скорее, я проведу вас внутрь, — и он призывно махнул рукой, приглашая нас за собой. Потом на миг замер, уточняя. — Вы же... на концерт пришли? — Хилл утвердительно мотнула головой, и парень повел нас дальше. В этот момент все, стоящие в очереди, кто раньше осмеивал нас с сестрой, замолчали, завистливо уставившись на нас. Когда мы прошли через главный вход, Майкл кивнул нам в сторону, подбородком указывая на появившегося из ниоткуда темноволосого парнишку: — Будьте как дома, Джордан вам все покажет, — и добавил, обращаясь к нему. — Это друзья, будь с ними повежливее. На что черноволосый кудрявый довольно милый паренек приветливо улыбнулся, подходя к нам и спросил, посматривая то на меня, то на Хиллари: — Хотите выпить? За счет заведения. Я немного нахмурилась, мне показалось, что он кого-то мне жутко напоминает, но я никак не могла понять кого именно, поэтому просто произнесла в ответ довольно строго: — Эй, эй, полегче, приятель, — я махнула рукой. — Моей сестре всего шестнадцать… — О, — Джордан виновато улыбнулся, опуская темные ресницы, и добавил. — Могу тогда выделить вам хорошее место, чтобы вы наблюдали все шоу прямо перед собой? Друзья Майкла — мои друзья. — Эм, нет, — я отрицательно качнула головой. — Спасибо, Джордан, мы займем наши места, согласно билетам. — Идет, — улыбнулся парень. — Тогда провожу вас в зал. Когда мы оказались в зале, стоящих в очереди молодых людей уже начали запускать: — Господи, какая ты дура, Джеки! — шипела мне на самое ухо Хилл. — Мы могли бы смотреть шоу из ВИП-ложи! — Все нормально, — я рукой указала в сторону. — Я не хочу пользоваться привилегиями, только потому что я просто давно знаю Майкла. Мы — обычные посетители, и мы будем там, где должны быть, - на что сестра раздраженно закатила глаза. Через пару мгновений мы остановились в фан-секторе, если его можно было так назвать, прямо перед сценой, примерно во втором ряду. Воздух становился уже немного спертым и тяжелым, поскольку собиралось все большее количество людей. Большая, широкая сцена была отгорожена от зрительного зала достаточно высоким забором и проходом шириной около полутора метров. Освещение способствовало тому, чтобы это место выглядело несколько грязным и мрачным. В некоторых местах лампочки перегорели и не были заменены, но в целом освещение работало достаточно неплохо. Зал постепенно заполнялся. Становилось трудно двигаться от большого количества народу, что все прибывал и прибывал, толпы напирали сзади, наваливаясь все сильнее. Несколько крупных охранников в проходе между сценой и фанатским сектором грозно оглядывали все нарастающую массовку. — Господи, — я простонала, обращаясь к сестре. — Здесь так жарко… Но в ответ она лишь промолчала, и я, удивленная тем, что не получила никакой колкости в ответ, быстро повернулась к ней. Хиллари мялась на своем месте с ноги на ногу, нервно пожевывая нижнюю губу и пристально смотрела вперед, на сцену: — Эй! — крикнула я, пытаясь переорать гомон, создаваемый толпой, чтобы привлечь ее внимание, и положила руку на ее плечо. — Ты в порядке? Она резко вскинула на меня взгляд и, заламывая руки, произнесла: — Черт… — но потом попыталась улыбнуться, кивая. — Да-да, я в порядке… — Да что случилось? — я недоверчиво уставилась на нее, обеспокоенно хмурясь. — Ничего, — махнула рукой сестра, быстро добавляя. — Не надо было тебя сюда тащить… — Эй, да брось, — я добродушно махнула рукой. — Я в норме. Я получу удовольствие, серьезно, — я как можно более правдоподобно попыталась ее заверить в том, что говорю правду. Но это не помогло, и выражение ее лица ничуть не переменилось, даже несмотря на то, что количество народу вокруг все увеличивалось, и концерт вот-вот должен был начаться. Мне это показалось, как минимум странным, ведь она так этого ждала. Поэтому я снова обратилась к ней: — Эй, — не отставала я. — Слушай, — я тронула ее за плечо снова. — Ты что, жалеешь о том, что мы не воспользовались ВИП-ложей? — Нет… — она качнула головой, в ее глазах была сильная тревога. — Нет… Все… Хм… То есть… Ты прости меня, Джеки, ладно? Но я не успела ей что-то ответить, потому что свет выключился, оповещая о начале шоу, и поклонники творчества группы со странным, не дающим мне покоя названием, заорали и засвистели, оглушая нас своими криками. Я закрыла уши руками от неожиданности. Если Хилл переживает из-за всего этого… То, черт возьми, я продержусь. Ради нее я точно продержусь, ведь она так этого хотела. Мое сердце начало бешено колотиться, когда фоновая музыка сделалась громче, а рев аудитории слился почти в единое гудение. Я не понимала, что там за движение происходит на все еще темной сцене, как вдруг свет софитов, что резко были обращены на сценическую площадку, ослепил всех присутствующих, тени задвигались с бешеной скоростью, когда загрохотала какая-то неизвестная мне мелодия, и я заметила барабанную установку на сцене, за которой сидел какой-то парень в красной лыжной маске. Еще на сцене я заметила синтезатор и пианино, но они пока не привлекали моего внимания, потому что все оно было приклеено к музыканту с барабанными палочками в руках, который пока был на сцене один. Он так был увлечен процессом игры, что даже подпрыгивал на своем мягком крутящемся табурете. — Достаточно мило! — прокричала я на ухо своей сестре, которая, наморщив лоб, бросила на меня какой-то странный непонятный взгляд. Мне вдруг почему-то показалось, что она совсем не рада быть здесь. Но я не стала задавать ей лишних вопросов, потому что все равно бы не услышала ответов на них из-за грохота музыки и ора фанатов из толпы. Как вдруг софиты замигали с новой силой, и я услышала голос солиста, немного искаженный усилителем звука. Парень появился будто бы из неоткуда, перелетев через пианино, он, высоко подпрыгнув, приземлился ровно у самого края сцены, опускаясь на корточки и второй свободной рукой обхватывая голову, на которой тоже была лыжная маска, только белого цвета. Зал взорвался с новой силой, а Хилл еще раз бросила на меня полу испуганный нерешительный взгляд. Ее глаза бегали, когда она смотрела на меня, отводя их на сцену, она начинала судорожно жевать губы и теребить пальцы. — Эй, успокойся! — я попыталась подбодрить ее, понимая, что моя поддержка ей теперь просто необходима. — Все хорошо! Они тоже люди… Не волнуйся ты так! — орала я ей на самое ухо, пытаясь хоть как-то облегчить ее нервное состояние. Я и не думала, что она такая их поклонница. — Не надо было тебя сюда приводить… — она прокричала мне в ответ, заглядывая мне в глаза. — Давай уйдем?! Я усмехнулась, отрицательно мотая головой: — Ты с ума сошла?! — прокричала я, обращаясь к ней, усмехаясь и оглядывая массы людей позади нас. — Как ты собираешься выбираться отсюда?! Все в порядке! — добавила я, снова пытаясь успокоить ее. Я даже подумать себе не могла, что она будет настолько переживать и волноваться из-за участников этой группы. Интересно, они вообще когда-нибудь снимают эти дурацкие маски? Я перевела взгляд в сторону сцены, слушая голос солиста… Стоп… Вслушиваясь в каждое пропетое им слово, я начинала сомневаться… Почему?.. Черт подери, почему его голос казался мне таким знакомым?.. Он напоминал мне кого-то… Он жутко мне напоминал……I have these thoughts so often I ought To replace that slot with what I once bought 'Cause somebody stole my car radio And now I just sit in silence… Twenty one pilots — Car radio.
Кто-то украл радио… Черт… В голове звучит голос солиста, перемешивающийся в моем мозгу в этими замысловатыми словами текста этой песни о смысле жизни… Но мои мысли были прерваны, когда музыка неожиданно изменилась, и из медленной и плавной начала перетекать в более энергичную и резкую. Биты становятся все агрессивнее, быстрее, и я заметила, что что-то вокруг нас начинает происходить, что-то неизвестное одной мне. Все орут еще громче, лицо Хилл становится еще бледнее… И я заметила, как охранники машут руками, тем самым приказывая нам, людям стоящим в фанатском секторе, расступиться… Девушки вокруг меня начали визжать, когда я заметила, что солист легко спрыгнул со сцены, в два прыжка пересекая пространство между площадкой и зрительным залом. Ровно через секунду он оказался у ограждения, схватившись за него руками, он быстро перелез через ограду, в один миг оказываясь прямо рядом со мной. Когда мы по просьбе охранников расступились, все перемешалось, и я, сливаясь с толпой, оказалась у самого края импровизированного прохода, образованного двумя толпами людей, что разошлись в разные стороны, образовывая тем самым небольшое расстояние между друг другом, больше походящее на коридор. Я, так до конца и не понимающая, что творится вокруг меня, просто наблюдала за действиями всех, кто был рядом со мной и старалась не отставать от них: вроде как я тоже часть этой самой тусовки. И не отводила взгляда от солиста этой группы, что почти замер совсем рядом со мной… Чего он уставился?.. Мой взор был полностью прикован к его глазам, несмотря на темноту и мигающий резкий свет, я не могла понять, почему меня так тянет смотреть на него… Как вдруг что-то произошло… Бит, и все, кто был вокруг, включая самого солиста, бешено запрыгали и задергались, все бесились так, словно это было в последний раз. Я, поглядывая на ошалевшую сестру, которая, как мне казалось, даже в темноте была белее мела, тоже прыгала и махала руками, наблюдая за шоу. Как вдруг что-то снова произошло, и парень, стоящий совсем рядом со мной, вдруг поднес к губам микрофон:I ponder of something great My lungs will fill and then deflate They fill with fire, exhale desire I know it’s dire my time today I have these thoughts so often I ought To replace that slot with what I once bought 'Cause somebody stole my car radio And now I just sit in silence… Twenty one pilots — Car Radio.
Последнее слово он просто выкрикнул и… одним резким быстрым движением руки стянул с себя маску… Хлопок! Яркий свет. В моей голове все помутилось… Этого не может быть… Эти параллели… Текст песни и название группы… Черт возьми, я была права… Я была права… ЭТО ОН. Без сомнения. Это Тайлер… Все происходящее вокруг меня слилось в единый гомон и бормотание. Секунды казались мне вечностью… Я лихорадочно наблюдала за тем, как тяжело и медленно вздымалась грудь Тайлера под его рубашкой, что уже прилипла к телу, как он, не отрываясь, смотрел на меня. Беспомощность — это все, что у меня сейчас было. А Тайлер — это все, что существовало вокруг меня. Я чувствовала себя слепым котенком, или инвалидом, или сумасшедшей… Я бросила взгляд в сторону, на сестру, которая виновато вжала голову в плечи и одними губами испуганно произнесла: — Прости меня! Я не слышала ее слов, я лишь могла прочесть по губам. Пожав плечами, я пробубнила себе под нос: — Ты знала… Предательница… — в голове зашумело. Ор почему-то стал громче, он стал частью моего существа, он будто бы проходил сквозь меня и лился из меня… Шум, гам, софиты, свет, Тайлер… еще один мой беспомощный взгляд на сцену, на барабанщика, который тоже уже был без маски. И я узнала в нем Джоша. Это был точно он… Все закружилось, перед глазами вдруг почему-то оказались чьи-то ботинки, глухой удар и… silence.*