Мертвец: Правосудие

Хотя Элла знала военную базу Департамента куда лучше, чем Денни и уж, наверняка, маршрут до второго испытательного зала был знаком ей, как свои пять пальцев, девочка находилась в тревожном оцепенении с тех пор, как они покинули тюремный блок. Роль провожатого пришлось взять на себя. Кое-как перекроив карту Департаментской базы на полуразрушенную тюрьму Уолкера (Денни очень надеялся, что агенты не сносили перегородок и не меняли положение комнат во время своего заселения) он нашел лестницу к четвертому этажу, а там и в коридор, ведущий ко второму испытательному залу. К этому моменту мальчику уже нехило скрутило от начавшегося «двоения реальности», и вместо обшарпанных бетонных стен он видел светлую обшивку протосети. Тюрьма Уолкера начинала походить на старый добрый «очаг», только человеческий мир казался иллюзорным, а Призрачная Зона – объективной реальностью. Денни не знал, чем был второй испытательный зал до прибытия агентов. Когда они с Эллой подошли к двери, очаг, запущенный агентом Бишоп, уже разросся. Дверь, возникшая перед детьми, растворилась, оставляя место раскуроченному проему с колючими сколами на косяках. За порогом начинался мрак пограничного мира, и только зеленый луч возмутителя, да призрачное отражение Харона казались четкими и настоящими в пространстве абсолютных вероятностей. Мгновение Денни с Эллой просто любовались очагом. Из глубокой темноты диким цветком просачиваясь сквозь трещины, зеленая вязкая эктоплазма пыталась вырваться на свободу и тут же попадала под действие возмутителя. Зеленый луч подхватывал ее за клубы, швырял в самое свое сердце и начинал вращать, медленно, по спирали от малого круга к большему. Вначале вокруг плавали только дымные полупрозрачные лоскуты, чудясь Денни древними петроглифами, но чем больше их становилось – этих маленьких спиралей, тем больше кудряшек эктоплазмы попадало под воздействие возмутителя, и сквозь их зеленый свет, будто мозаика начала вырисовываться комната испытательного зала. - Смелее, - Денни потянул Эллу к Харону. Они шли сквозь целый рой парящих в стеклянной тюрьме спиралей, пока самая крупная из них не начала притягивать соседствующие, объединяясь с ними, и снова, и снова. Это было чертовски красиво. Элла молчала и будто бы даже задержала дыхание. Интересно, могла ли она знать, что путешествовать между мирами можно не только сквозь болезненные воспоминания смерти и страха? Денни вот кажется не знал… Харон был все ближе. Полупрозрачный, являющийся по сути лишь отражением настоящей машины, он внушал Денни тем не менее бесконечное доверие. Он даже видел, что Теренс Бишоп оставил послание, как и обещал: издалека на экране высвечивались невнятные пока буквы нужного для открытия двери кода. Впрочем, в следующее мгновение, мальчика парализовало от шока и досады. - К-какого дьявола?! – Денни обомлел. - Что случилось? «Идиоты!» - промелькнула в голове очень ясная и верная мысль, чтобы немедленно потонуть в других, роющих голову ругательствах. Элла, стоявшая рядом, непонимающе смотрела то на мальчика, то на отражение Харона! «Они там все рехнулись, что ли?!». Очаг набирал силу. Вздрагивая, спирали объединялись во все более и более крупные порталы, и теперь, сквозь зеленое свечение, можно было разглядеть целые куски испытательного зала. Протосеть, тянущаяся по потолку, искрилась и надрывно гудела. Перегрузка. - Денни, - Элла взяла Денни за руку, закованную в перчатку, - что теперь? - Сейчас. Сейчас. Я думаю. План летел к чертям! Денни невольно схватился пальцами за закованную в ткань костюма Амити грудь, прорычал нечленораздельно несколько крепких ругательств. На экране зеркального Харона – знаменитого психопомпного передатчика Дж. Ллойда, о котором Теренс отзывался с непростительной для его преступлений мягкостью – было начертано: «.гурК. йиниС. ацитП. йынелеЗ. йынсарК. ьтировог меалеЖ. меувтстевирП». По воспоминаниям Эллы, в которых Денни удалось побывать, он ни на секунду не сомневался, что именно этот аппарат являлся персональной «дверью» девочки! Именно из-за того, что пользовалась не им, а случайными очагами Уолкера, Элла не могла покинуть базу. Именно через него Денни намеревался вытащить ее из тюрьмы Коменданта. Вот только… «.гурК. йиниС. ацитП. йынелеЗ. йынсарК. ьтировог меалеЖ. меувтстевирП». Эта надпись с исковерканными буквами гордо сверкала на экране зеркального Харона, как бы намекая, что все инженеры и ученные на базе Амити – идиоты! Круглые идиоты, не подумавшие о том, что зеркальное изображение самого устройства неминуемое вело и к зеркальному отражению всех его частей, экрана, надписей на нем, и главное – клавиатуры! - Денни… - Элла осторожно подалась вперед, - я не понимаю… - Не мешай, - рявкнул Денни, пытаясь в голове «отзеркалить» клавиатуру в правильное положение, - тебе нужно написать ответ, чтобы выбраться отсюда! Продиктуй отзыв! - Какой еще отзыв? - Свой отзыв, черт тебя дери! – возможно он взял тон грубее, чем нужно. Элла побледнела и отступила на шаг. «Дурак», - обругал себя Денни. Из-за активного очага, от тупости Парней в Белом, от собственной неспособности решать несколько задач разом, он совсем растерял остатки самообладания, и был недалек от того, чтобы зайтись истеричным смехом. - Красный. Зеленый. Как там дальше? – потребовал он у Эллы. Девочка нахмурилась. Покачала головой: - Я не хочу вспоминать, Денни. - Красный. Зеленый. Как там дальше, Элла?! - Билл, не заставляй меня! - Денни Фентон, черт возьми, а не Билл! Ответь на вопрос! Еще шаг назад. Элла обхватила себя руками, и Денни тут же понял, что не имел права давить на нее! С девочки сошла вся ее напускная бравада, побелев, она медленно опустилась на корточки, и лихорадочно качнула головой: - Какой смысл! Уходи без меня! Какой смысл, Денни?! Они убили меня. Убили меня, понимаешь?! В этой комнате… - Элла… - Не подходи! Денни послушно остановился. Сверху вниз посмотрел на девочку. - Ты живой, - прошептала Элла, все больше темнея, - тебе, наверняка, есть куда возвращаться. А я?! Зачем… Билл… Зачем они убили меня? - Это я виноват. - А? Денни держал руку на Хароне. У него за спиной гремел, бурля и вспыхивая растущий очаг, и комната то заливалась ярким светом электричества, то вновь тонула в темноте, и, наверное, разглядеть выражение лица мальчика было очень тяжело, но он постарался вложить в свою улыбку столько честности и желания помочь, сколько вообще было возможно. - Это моя эктоплазма убила тебя, Элла. Глаза девочки широко распахнулись. - Я видел твои воспоминания, Элла, - сказал Денни, - черное вещество, которое они впустили в изолятор, было моей эктоплазмой. Из-за нее TS/C/1 умерла. Из-за нее ты стала призраком. - Я не… - Прости. Денни сделал шаг навстречу Элле. Девочка не воспротивилась. Тогда он сделал второй шаг, и третий, и оказался рядом с дрожащей подругой, и присел рядом с ней на колени. Взгляд Эллы из испуганного сделался злым, потом растерянным, потом вновь наполнился страхом. Денни взял ее руки в свои и приложил к щеке, там, где костюм Амити не блокировал Эллиных способностей: - Посмотри! – велел он, будто приглашая девочку в свои воспоминания, - я не могу бросить тебя, Элла. Я еще ни разу не встречал таких призраков, как ты. Ты первая, Элла, кто не сошел с ума и не озверел от того, что с тобой случилось. Возможно виновата программа Амити, заставляющая тебя чувствовать себя живой, возможно ты – это просто ты. Но если поддашься эмоциям, отчаянию, страху – непременно проиграешь. Ты еще не мертвец, Элла! Ты еще человек! - Просто слова… - Посмотри! – потребовал мальчик, - хочешь стать такой же? Свиная Морда. Сидни Поиндекстар. Писатель-самоубийца. Питер Блад. Уолкер Фримен. Все они, и сотни «пустых» полтергейстов пронеслись у Денни перед внутренним взором, и теперь уже Эллина рука сжала его руку. Опустив голову, девочка тихо прошептала: - Обещай, что не бросишь меня. - Конечно же! - Нет. Пообещай. Если пообещаешь, это навсегда. Денни кольнуло старым, болезненным воспоминанием. Он вздрогнул, но не отвел взгляда: - Обещаю. Элла колебалась. Судя по всему, многое в этот момент в ней взбунтовалось, мертвенно-голубые глаза вспыхнули, она попыталась отступить, но почувствовала, что Денни держит крепко и передумала. Вздохнула с притворной досадой: - Твоя эктоплазма…. Хах… Странно. Значит мы с тобой почти кузин и кузина? - Эм… - Как жаль. А ведь я в тебя почти влюбилась, Денни Фентон. Денни честно боролся с краской, подступающей к лицу, но ему показалось, что и мертвец, который по сути краснеть не умеет, сделался в тот момент пунцовым. Впервые, с тех пор, как Денни вернулся, Элла звонко рассмеялась, но тут же спрятала улыбку и уверенно продиктовала: - Красный. Зеленый. Зеленый. Красный. - Спасибо. Денни встал. Пальцы девочки выскользнули у него из рук. Он вернулся к Харону, опустил взгляд на проклятую клавиатуру, и с фальшивой бодростью стал подбирать код. - Ага. Так. Вот буква «К»… аааааааа, черт, - новый вихрь схватил Денни, как раз когда он нашел зеркальную буквы «р», лишь для того чтобы снова ее потерять, - помоги, Элла! – потребовал он, чтобы расшевелить девочку, - эти перепады меня доконают. - Д-да… конечно… Элла поднялась. Двинулась к Харону, и Денни готов был поверить в победу, когда на клавиатуру упала высокая, сутулая тень. Воспоминания завалившегося в камеру Уолкера – выжженного, побежденного – промелькнуло в голове, чтобы немедленно рассыпаться пеплом. «Тебе следует убить меня, мальчик». Откуда Уолкер мог знать, что Денни не последует его совету?! - Элла! – крикнул Денни, оборачиваясь. Поздно. Волосы Эллы всколыхнуло ветром. В стенах второго испытательного зала прогремел выстрел. *** Шаркающие шаги. Тяжелая отдышка. Треск. Темнота. «На чем мы остановились, мистер Бишоп?». Теренс открыл глаза, чувствуя, как затылок бьется о редкие углы и пороги, увидел нервный блеск раскаленной до бела протосети, после чего опять впал в беспамятство. Кажется, его куда-то тащили, но это было абсолютно не важно. Он спал. *** Все повторялось. Лимонное солнце, школьный подоконник, фигурка на полу. Словно в замедленной съемке Денни наблюдал, как Элла падает лицом вниз: искаженное страхом лицо, побелевшая кожа, застывшие в попытке дотянуться до Денни руки. Из груди девочки неоновым фонтаном хлынула эктоплазма, чтобы портал, приобретающий форму бесконечного колодца, подцепил ее капли и втянул в себя, увеличиваясь, жирея, беспощадно выталкивая Денни из призрачной тюрьмы. В дверном проеме стоял Уолкер Фримен. Дуло его револьвера дымилось. Мертвец с черными глазами улыбался. «Нет. Пожалуйста. Не снова». - Элла! Девочка упала! Черные волосы раскинулись по полу. - Нет! Темная фигурка Призрачного Билла оттолкнулась от Харона, рванулась к потолку и прежде чем Уолкер успел что-то сообразить, Денни кинулся Коменданту-Палачу на грудь. - Не позволю! Лицо мальчика перекосило от бешенства и непонимания. Уолкер успел выкинуть вперед руку, но не успел выстрелить, а Денни раскрыл ладонь, и схватив мертвеца за локоть, пустил сквозь костюм Амити заряд эктоплазмы, троекратно усиленный умным пластиком перчаток! - АААААААААААААААААА! Зелень! Молнии! Все слилось во едино! Денни бил и бил, и не дал скинуть свою руку с локтя! Уолкер расхохотался. - Поздно! Тебе следовало меня убить, пока считал себя победителем! – удар, еще один, - теперь моя очередь! «Нет. Так не должно быть! У меня почти получилось!». Очаг становился все плотнее. Уолкера и Денни накрыло этой непроницаемой зеленью границы, и внезапно, сцепившись, они оказались в самом его центре, в бесконечном рвущим на части туннеле из зелени и криков. - Не позволю! – кричал Денни, а Уолкер заходился безумным смехом. Их столкновение становилось все ближе, все теснее, пока два безупречных сияния не слились воедино: белое и зеленое! «Не собираюсь умирать!», - удар. Уолкера швырнуло обратно, во мрак, к зеркальному Харону – его держала тюрьма. Денни же выбраться из тягучего сердца портала было очень трудно, но он метнулся следом и оказался у Коменданта за спиной, - «Обязательно выиграю!». - Щенок! По рукам Уолкера начали собираться молнии. Денни рванулся к нему, вцепился рукой в воротник, рявкнул: - Не позволю! И действительно, так близко от костюма Амити, Уолкер немедленно потерял эту свою способность. Попытался ударить эктоплазмой, но она, врезавшись в чешую, отразилась от костюма и рванулась назад. Глаза Денни полыхнули зеленым: - Не позволю тебе убивать! - Моралист! Ты говоришь об агентах программы и девчонке, разбудившей меня! Об убийцах! Удар! Денни увернулся, кувыркнулся через Уолкеровское плечо и впился в него эктоплазмой сзади. Комендант закричал. Его выгнуло. Он сграбастал Денни за шиворот и швырнул на пол, полагаясь только на грубую силу. Денни приземлился на ноги. Выкинул вперед обе руки: двойной заряд эктоплазмы сбил Коменданта-Палача с ног. - Да, убийцы, - сказал мальчик, - но я не собираюсь становиться таким же! Он подошел вплотную, не давая Уолкеру применить всю свою силу. Костюм Амити шел тяжелой рябью. Самого мальчика било мелкой дрожью, а внутри клокотало знакомое: «Нет. Нет. Нет», - и совершенно новое: «Убить». Денни поднял руку для удара, в глазах потемнело. - Дурак, - Уолкер расхохотался тяжелым, лающим смехом, - Ты уже один из них! Денни зазевался! Не успел среагировать, полностью положившись на новый костюм, упал, а Уолкер одним рывком вцепился рукой в белый пояс Амити. Перчатка коменданта загорелась, лицо перекосило от боли. Денни попытался рвануться прочь, но второй рукой Уолкер, отшвырнув револьвер в сторону, схватил мальчика за голову и потянул на себя. - Сдохни, Денни Фентон! – по плечу Уолкера потекла к пальцам эктоплазма, впилась в систему пояса, механизмы заискрились, - ты не достоин суда пяти! Голову, будто сдавили тисками. Пальцы Уолкера все крепче сжимались на затылке. Денни попытался ударить ему в грудь эктоплазмой, но Уолкер рывком перевернул мальчика на спину и теперь возвышался над ним непреступной скалой. Чешуйки ткани встали дыбом, по умному пластику потянулся скрежет помех. Рука Уолкера Фримена продолжала пронзать механизмы системы излучением. - Тебе объяснили, что случатся с людской техникой при конфликте с внешним возмутителем? – спросил Уолкер с безумной улыбкой, - она взрывается! - Нет! Денни схватился за пояс, и попытался стать человеком, чтобы отключить его. Если костюм взорвется, мальчик взорвется вместе с ним. - Ну, нет! – Уолкер пустил второй заряд эктоплазмы Денни в голову, - на этот раз ты не ускользнешь! Я выпотрошу тебя, Денни Фентон! Я свершу над тобой Правосудие Уолкера Фримена! - ААААААААААААААААААА! Глаза застало белым. Все, абсолютно все и мгновенно потонуло в ужасной белоснежной боли! Денни понял, что на складе и в тюремном блоке Уолкер просто игрался с ним, как кошка с мышкой! Боль! Невыносимая! Выжигающая! - Элла! На последних силах Денни попытался дотянуться до револьвера, но Уолкер расхохотался и пнул его к стене изолятора. - Сдохни, - повторил он, смакуя каждую букву, - я победил! Вращаясь, револьвер катился в зелени очага все ближе и ближе к покрытой трещинами бесконечности! «Мы уже почти в мире людей», - понял Денни прежде чем белый свет Уолкеровского правосудия заполнил его всего, не оставляя ничего, ни страха, ни воспоминаний, ни самого Денни Фентона. БОЛЬНО! *** В следующий раз они встретились через четыре дня после Рождества, и Сэм честно пыталась вести себя, как ни в чем не бывало. Они брели по светлой улице старого города, изредка поглядывая на показания сканнеров и совсем никогда друг на друга. - Сэм… - Не надо, Денни. Не следовало тебе этого делать. - Я хотел спросить… - Я же говорю, не надо! Денни вздрогнул от ее приказного тона, и поспешно уставился в экран сканнера. Его знобило, будто от холода, но шея под шарфом была мокрой, и горели щеки. Мальчик почувствовал себя глубоко несчастным и чертовски обиженным. Наверное, это отразилось на лице. Сэм вздохнула. Остановилась. Заставила Денни посмотреть ей в глаза, обычно сиреневые, при свете фонарей они стали темнее ночи. - Пообещай, что не бросишь меня, - потребовала она, - пообещай, что чтобы не случилось, ты ни уйдешь к мистеру Уайту, ни к какому-нибудь таинственному Богу из Машины, ни тем более на закланье к мертвецу. Пообещай, что если будешь бороться с призраками, то сделаешь все, чтобы выжить, Денни Фентон! - Богу из Машины?! - Пообещай! – Денни был настолько сбит с толку, что не заметил, как дрогнул голос подруги, - иначе я и говорить не буду про тот вечер, когда… Стиснув ремешок сумки, что побелели костяшки пальцев, Сэм замолчала и опустила взгляд к тротуару. Впрочем, даже это Денни воспринял как-то неправильно, сквозь призму стыда, обиды и растерянности. - Как я могу такое обещать, Сэм! - Запросто, Денни Фентон! - Но… - Обещай. Сэм не улыбалась. Не улыбалась с вечера Сочельника, когда они вернулись к ней домой, уставшие после стычки с полтергейстом, счастливые, что остались невредимы, веселые, потому что все кончилось хорошо. Денни опустил взгляд и пробормотал невнятно: - Не могу. Тишина. Только скрип снега, когда мимо проходили прохожие. Сэм медленно отвернулась и пошла дальше. Больше они в тот день не разговаривали. *** Больно! Белый свет поглотил все, выжигающий воспоминания и чувства. Кажется, Денни кричал, но может быть ему это только чудилось. А потом сквозь этот свет в белизну поглотившего мальчика пространства проникло нечто зловещее. Нечто темное и мертвое. Фигура. «Ты?!». Она была соткана из абсолютного мрака, и только зеленой бутоньеркой расцветала на груди эктоплазма. Зеленая. Едкая. Его эктоплазма. Пульсируя, она вырывалась из черноты, остывала и тоже становилась мраком. Ее следы в белизне оставляли вязкие глубокие следы. Один, другой. Ее присутствии было сильным и болезненным. Чем ближе она подходила, тем яснее это чувствовалось. Чуждая, могучая энергия, заключенная в глубине мертвеца – веяние не смерти, но чего-то совершенно инородного, кровожадного и никогда не считавшего себя живым. Падение! Денни увидел собственные руки, вцепившееся в горло Уолкеру, потом увидел плиточный, в копоти потолок над головой, и почувствовал под собой пол в осколках стекла. Уолкер не заметил. С перекошенным лицом и жадным взглядом, какого никогда не должно быть у Палача, он жег Денни Фентона своей эктоплазмой, и не видел, как позади него из беснующего очага поднимается черная фигура. Укутанная эктоплазмой, будто коконом, Элла горела. В ее лице не осталось ничего человеческого: она почернела, глаза налились зеленью, и Денни понял, что как было это с ним самим, Элла стала обретать контроль над своими способностями. Рука девочки поднялась. «Мертвец». Она выстрелила! Зеленый стол сорвался с ее ладони, неуправляемой смертоносной змеей! Если Элла и верила до этого, что жива, пуля, прошедшая девочке сквозь сердце, лишило ее этой глубокой, запрограммированной Департаментом иллюзии. Уолкер Фримен обернулся, но слишком поздно! Эктоплазма впилась ему в живот. Комендант покачнулся, и в тот же момент, будто только и ожидая, когда он откроется (а не утопая в белоснежном бреду) Денни лягнул Уолкера тяжелым сапогом костюма в бок. Все произошло в одно мгновение, пока Комендант-Палач оценивал новое положение сил, а Элла пыталась удержать петляющий в безумном танце луч. Денни, не позволяя себе ни радоваться, ни паниковать. Он рванулся через белую комнату второго испытательного зала к валяющемуся у Харона Кольту Питону. Рукоятка упала в ладонь, будто только и дожидаясь, когда мальчик завладеет ею. Элла пошатнулась. Уолкер Фримен заорал и бросился на Денни Фентона. Завалившись к стене, Денни перевернулся на спину и прицелился Коменданту-Палачу в лоб. Нажимая на курок, мальчик подумал, что во всяком случае на этот раз он знает, что делает. Пуля вырвалась из патрона с громким хлопком. Второй испытательный зал засветила искра. Когда Денни снова мог видеть, во лбу у Уолкера Фримена зияла огромная черная дыра. Мальчик не дрогнул, даже когда взгляд Коменданта оцепенел в слепом неверии. Даже, когда дыра во лбу подделась гниением, и будто старая бумажная пробка вдруг погнулась внутрь черепа, и с Уолкера Фримена начала слезать белизна. Змеиной кожей скукоживалось и затягивалось в пробитую голову человечье обличии призрака. Он стал вначале кучей почерневших и засохших от времени мышц, затем скелетом, затем гремучей черной тварью и в нем не было ни капли света, ни капли той яркости, которыми он сжигал других. Мертвец. Денни не отводил взгляда. Смотрел, как глубокий туман, рвущийся из гнилых сухожилий, рвет реальность на части! Денни должен был выжить. Он дал обещание. Кольт Питон выпал из рук.