Переплетено

Агата берёт со стола прозрачный стакан, отдавая его Шальной. Катя усмехается, зная, что Крыловой нужен её любимый коктейль, который делала только рогатая. Когда она работала в баре, то часто продавала его за кругленькую сумму, но потом, уйдя оттуда, клиенты больше не знали, где его купить, ведь девушка ушла со скандалом, забрав рецепт с собой. — Всё нормально? — спрашивает Екатерина, добавляя к виски мохито. — Выглядишь устало. Евстигнеев так хорош? Катя ухмыляется, доделывая коктейль. Она всегда знала об их недо-отношениях, ведь это происходило всё на её глазах. Да и все те, кто был приближён к их компании, догадывались. Шальная не всегда была в восторге, слыша громкие стоны Агаты. Но потом, танцуя рядом с Ресторатором, забывала об этой мелочи. Первый раз в бар Агату притащила Катя. Она, познакомившись поближе с тусовкой версуса, решила, что надо и подтягивать лучшую подругу. После этого они частые гости на баттлах и в баре. Если Крылова не лезла в передние ряды и сторонилась постоянно, оставаясь сзади, то Шальная всегда была в кадре, находясь совсем близко с Тимарцевым и получая приглашение самой первой. — Я слишком устала. Это ты можешь везде и сколько угодно, — лениво протягивает Агата, усаживаясь поудобнее. — Ха, смешно. Не все парни тянутся к рогам и разрезанному языку, знаешь ли, — Шальная отдаёт бокал Агате, присаживаясь рядом с ней и доставая свой телефон. — Детка, смотри, что покажу. Катя разблокировала телефон, отдавая его подруге. Та, ничего не понимая, забрала его и тут же пожалела, что вообще согласилась жить с ребятами. На заставке у её лучшей подруги красовалась она с Мироном, мать твою, Яновичем. Приподнятая бровь, ухмылка и рука, обнимающая Шальную. Рука, которая сжимала её плечо пять минут назад, с побелевшими костяшками и выступающими венами. Сжимала со всей злостью, что есть в нём, словно он был готов убить её прямо тут. Но та же ухмылка на лице, у него всегда так? …тут он стоит такой спокойный, что Агате хочется увидеть его не гневным, а именно умиротворённым, и вживую, а не на фотографиях. И эта мысль посещает её не в первый раз, но всегда, видя Мирона, она непроизвольно сжимала кулаки, прикусывала нижнюю губу до крови, и внутри всё бурлило от ненависти к Фёдоровому. Ебучее чувство, разливающееся по телу от пальцев ног до кончиков её рыжих волос. Видя его, зажимающим новую лесбийскую девку в углу, внутри всё сжимается, но не от ревности. Типичная, скорее всего, обида. Каждый раз, прокручивая в голове все их ссоры, Агата не понимала такое поведение к ней, ведь она старалась быть с ним дружелюбной. Но ему же, чёрт возьми, нужен любой человек, кроме неё. И только Крылова видит этого мудака с плохой стороны. Остальные или уважают его за творчество, или подлизываются. — М-м, типичный Фёдоров. Агата врёт, ведь для неё видеть такого Фёдорова нетипично, даже странно. Странно до такой степени, что хочется пойти, ткнуть экраном телефона ему в лицо и спросить, какого хуя он тут устраивает ей скандалы каждый день, а с Шальной стоит и улыбается. По-настоящему. Искренне. Это видно, потому что Крылова умеет различать чувства и эмоции людей. — Это не Мирон там вышел из комнаты, откуда пришла ты? Шальная вопросительно приподнимает бровь и выжидающе смотрит на подругу, облизывая разрезанным языком пересохшие губы. Слишком жарко. Здесь очень много людей, с которыми она знакома. Со всеми надо пообщаться и всем уделить время. — Ка-ать, — довольно пьяный Ресторатор появляется сзади Шальной и наклоняется к её уху, говоря шёпотом: — У нас открывается студия звукозаписи «1703 Records». Придёшь завтра посмотреть? — Мы завтра с Агатой собрались ко мне, — Шальная поднимает голову наверх, чуть ли не дотрагиваясь губами до шеи Тимарцева. — Приходите вместе. Как тебе идея, Агат? — несмотря на Агату, но предположительно кивая в её сторону, спрашивает Саша. — Отличная идея свалить из дома. Но без лобзаний, окей? Я не на оргию еду, а потусоваться с вами, — Крылова улыбается, видя улыбку подруги, когда Ресторатор мажет губами по её скуле. А позже, запуская руки под её чёрную майку, накрывает её губы своими. Агата поворачивается назад и видит Мирона. Его взгляд был затуманен, а руки, которыми он пытался вдавить в стену Агату, поправляли накрахмаленный воротник красной рубашки. Фёдоров расслаблен. Расслаблен до такой степени, что Крыловой кажется, что любая сейчас может трахнуть его прямо там, а он и бровью не поведёт. Кажется, Агата онемела. В тот момент, когда Крылова рассматривала его, не отводя взгляда, Мирон посмотрел на неё и усмехнулся. Властно. Именно так, когда увидел её, дрожащей в его руках, и ответ. В глазах так и читается: Ха. Только не потеки. Это, блять, херово. Потому что Агата чувствует привычные руки на своей спине, но взгляд не отводит, это делает и Мирон. Он будто боится проиграть. Проиграть здесь и сейчас. Мирон чувствует приторно-сладкие духи и не знает, кто же там стоит. Но ему настолько плевать, что он разрешает это делать. Умелые ручки пробираются под рубашку, дотрагиваясь холодными пальцами до оголённой кожи. Глаза тускнеют, а Евстгинеев поворачивает её к себе, целуя в шею. Сука. Не отворачивайся. Смотри. Но ничего не происходит.

***

— Миро-ончик. Ах-х, гх… Стоны, разносившееся на всю квартиру, разбудили Агату с самого утра. Они будто прочно засели у неё в голове. Не хотелось вставать, думать, слышать и смотреть. Абстрагироваться до такой степени, чтобы быть лишь в своём маленьком мирке. Разврат. Похоть. Страсть. Этим сейчас наполнилась эта чёртова съёмная квартира. Если бы сейчас так выгибалась Агата, то она бы не чувствовала себя так разбито, как сейчас. Стоны, пробирающиеся в её голову, немного давят на Агату. Стоны, доносящиеся из дальней комнаты, немного напрягают Агату. Стоны какой-то незнакомой бабы заставляют остаться наедине со своими мыслями. В голове туман из-за вчерашнего выпитого алкоголя. Обнажённое тело из-за того, что вчера всё-таки Ване удалось получить то, чего он так давно хотел. И пустая бутылка воды в руке у Агаты. Отличное утро. Встав с кровати, рыжеволосая решила выйти на кухню, дабы попить. Сушняк и раскалывающая голова давали о себе знать. Найдя нижнюю часть белья и надев её, Агата накинула практически на голое тело футболку Вани, валявшуюся мирно на полу. Если прикрывает задницу, значит, хорошо. Осторожно, пытаясь не привлечь ничьё внимание, Агата прошла на кухню, где попыталась отыскать пачку аспирина, но все попытки тщетно проваливались. А стоны из комнаты прекратились. Если бы не головная боль, то она бы усмехнулась, крикнув им: Чего-то слишком мало. Бедный Мирончик сдулся? Резкий звук закрывающейся двери вывел Агату из раздумий, где она прикидывала, сколько же они трахались по времени. — Может, ты ещё голой ходить будешь? Блять. Он слишком быстро оказался тут, чего Агата не ожидала точно. Не ожидала, что обратит на неё внимание. Не ожидала, что Мирон придёт на кухню. Не ожидала, что Фёдоров не пройдёт мимо. Столько «не ожидала», что это отчего-то режет по-живому. Голос слишком безразличный и холодный. Агата подняла глаза, облокотившись о стол и выпятив задницу. Усмехнулась, не подавая стеснения, и пожала плечами. Легко. Непринуждённо. Словно они не враги, а старые знакомые. Она не стоит перед ним практически голой, да даже если и стоит, то это нестрашно. Прикинуться дурочкой, надуть губки и наматывать на палец прядь своих рыжих волос. Залог успеха. Футболка оказалась куда короче, открывая Мирону взор на её ноги, бёдра, тазобедренные косточки. Выше. Ну же, давай, оголи всё к чёртовой матери. Мирон сглатывает слишком громко, прикасается к шее и пытается её размять, будто снять напряжение. А оно тут есть. Его, чёрт возьми, дохуя в этой комнате. Так, что можно пропитаться им все и уже не притворяться, что… Она. Его. Не. Заводит. Ему. Похуй. Она-его-не-заводит. Ему-похуй. — Захочу — буду. Не твоего ума дело. — Фу, я же блевану. Предупреждай, ладно? Я не привык смотреть на такое убожество. Агата словно начала задыхаться, сжав кулаки. Такое ощущение, что негодование скоро разорвёт её полностью. Прикусанная нижняя губа до крови, сморщенный лоб и дрожь. Нелепо и глупо. Крылова смотрела прямо на него, не отводя взгляда. Агата чувствовала унижение, когда её щеки начали пылать не от смущения. Рот приоткрылся на секунду, чтобы что-то сказать в ответ отвратительное и мстительное, но тут же закрылся, не находя слов, видимо. Эти слова задели её до такое степени, что стало тошно смотреть на него и на себя. На себя, потому что она не нашла сил в себе что-либо ему ответить. Она сгорала в этой ситуации. Мирон мог поспорить, что сейчас она его люто ненавидит и он довёл её. Жарко. Горячо. Как Фёдоров любит. — Нечего сказать? — Да ты… Ты! — Что, всё? И это всё? Ха, Крылова, куда подевалась та чёртова сука, сидевшая в тебе? Где твой поганый и грязный рот? Кто выбил из тебя эту дурость? Её ноздри раздуваются, а пол уходит из-под ног. Хочется кричать и бежать отсюда подальше, в комнату. Закрыться там и ждать прихода Порчи, Евстигнеева. Но не попадаться ему на глаза. За последние два дня Мирона слишком много в её жизни. Агата хлопала ресницами, подбирая слова. Слишком скучно и одновременно смешно. Мирон довёл её до такого состояния. Это убого. Фёдоров несколько секунд смотрел на Агату, а затем молча отвернулся, следуя к двери. Он не готов так долго общаться с ней, находиться близко, чувствовать её удушающий запах и смотреть так долго в такие светлые и непонимающие глаза. Фёдоров уверен, что она до сих пор удивлённо смотрит ему в спину. Пошла нахер. Даже спина не достойна твоего взгляда. Ему хочется вымыться до чиста от всего: от охуенного секса и от этой я-тут-такая-невинная-аж-пиздец Крыловой. — Что-то случилось? Голос Вани звучит так успокаивающе, что Агата невольно расслабляется и улыбка появляется сама на её устах. Фёдоров же поворачивается, ухмыляясь как-то напряжённо. У Крыловой внутри всё сжимается от этого оскала. — Не потрахайтесь тут, — бросает Мирон, собираясь уходить, но у его привычной Крыловой есть что ответить. — Нет, конечно же, тебе будет неприятно. Ведь Ваня не пять минут и всё готово. Мы не будем затрагивать твою проблему, если что, то постараемся тише. Скажи, что ты не хочешь подойти и властно взять её за волосы, заставляя запрокидывать голову назад. Слышать стон ебучей слабости. Чувствовать, как она дрожит в руках, и чувствовать над ней власть. Но откуда тогда под кожей этот зуд, будто он подойдёт сейчас и сделает это? Перед Ваней. И ему будет польза, пусть не связывается с такими суками. Злость вперемешку с раздражительностью. Как же он ненавидел её. У него едва перехватывает дыхание, когда Ваня шумно выдыхает, отрицательно качая головой. — Поверь, Крылова, девушки выходят от меня такими довольными, будто им купили новый айфон. Фёдоров самодовольно ухмыльнулся, думая, что пора уже уходить. Третий лишний, хотя в этой комнате третьим лишним казался именно Ваня. Он терпеливо ждал, когда перепалка между ними закончится и можно будет спокойно поговорить с каждым, чтобы не задевали друг друга. Им тут жить ещё неделю вместе. — Значит, они с тобой за айфон? — Только ты можешь спать за айфон и деньги, милая. Кто тебя только покупает? Понять никак не могу. Агата задохнулась, глядя на него. Всё звучало так гадко и мерзко именно из его чёртовых уст. Она отчего-то молчала и чувствовала, как ярость и злость к этому человеку накрывает её с головой. Он вывел её второй раз за день. И прошло всего лишь минут пять с последней ссоры. Милая. Парень выплюнул с ядом это обращение к ней. Брезгливо так, словно она какая-то дворняжка, к которой боится не только подойти, но и позвать. Фёдоров делал это так, как умел только он. Чтобы она чувствовала себя такой униженной и слабой. Уже в третий раз? — Ребят, успокойтесь, — Евстигнеев встал между ними, презрительно посмотрев на каждого. — Я со съёмок. Устал, пиздец. Хоть сегодня не ссорьтесь. — Я уезжаю сегодня, ссор больше не будет. Попытавшись мило улыбнуться, произнесла Агата и повернулась спиной к парням. Услышав тихое фырканье одного, она закатила глаза, тяжело вздохнув. Это слишком для неё. Два дня она живёт в одном напряжение, ей, однозначно, надо съездить и проветриться с Шальной. Был бы там Порчи и Евстигнеев, девушка бы пищала от радости, но пока довольствуется этим. Ей хочется побыть в этой домашней обстановке, а не в той, которая творится у неё уже второй день. — Я тоже сегодня уезжаю. Фёдоров с облегчением выдохнул, обходя Ваню и идя к холодильнику. Ведь не зря он пришёл сюда сразу же, как проводил девушку. Конечно, Мирон не увидел Агату и не захотел высказать колкую фразу в её сторону. Нет, Фёдоров не такой. Совершенно. И он никогда не воспользуется тем, что она уже какой день ходит убитая и никакая. И это всё не из-за неё. Даже не думайте. Понятно?