Неделя в Магдебурге

      Целый день я честно выполняла своё обещание и не покидала дом без сопровождения братьев и их охранников. Уж не знаю, какой гадостью меня братья обрабатывали, но на лице всё уже практически зажило. На губе остался шрам, царапины на щеке были почти не видны. Том, видимо, настолько проникся моим бедственным положением, что позволял себе только целовать меня, держать за руку на людях и спать со мной в обнимку, шумно вздыхая и иногда вздрагивая. У меня же на вторую ночь начали возникать далеко не благочестивые мысли. Сегодня они, кажется, настигли своего апогея.       Услышав звук подъезжающей машины, я поправила съезжающие бретельки своего топа с открытой спиной и повернулась этой самой спиной к двери кухни, на которой я сейчас и находилась. Билл ещё с утра сказал, что вечер у него занят и придёт он, скорее всего утром, поэтому целый дом находился в нашем с Томом распоряжении. Почему бы этим и не воспользоваться? — Ася, — послышался из гостиной голос Тома. — Я на кухне, — отозвалась я, продолжая укладывать клубнику в подобие пирамидки. Та лежать спокойно не хотела и постоянно норовила раскатиться по всему столу. Шорох широких штанин джинсов, и вот мягкие тёплые губы уже прикоснулись к моей шее. — Как прошла репетиция? — продолжила я светскую беседу, не реагируя на его поцелуй. — Как всегда, — Том сел за стол, — до тех пор, пока не приехал Йост, у нас всё было замечательно: Билл опять словил по шее от Георга, за что Гус выбил тому на спине такую дробь, что я прям аж обзавидовался. А потом они втроём гоняли меня по студии, типа, чтоб не ржал над ними. — Устал? — я наконец справилась со своенравными клубниками, и отодвинув тарелку, достала из духовки форму с горячими печёночными оладьями. — Я это есть не буду, — тут же заявил Том, принюхавшись. — Будешь, куда же ты денешься, — и прежде чем он успел выскочить из-за стола я села верхом ему на колени, держа в руке дымящуюся оладушку. Том жалобно взглянул на неё, потом на меня и севшим голосом прошептал: — Так нечестно! — Ага, рот открывай и кусай. Она горячая и мне ужё жжёт пальцы. Если ты сей же минут её не съешь, мне придётся уронить её. Тебе за шиворот, — рот Тома тут же послушно раскрылся. Каждая съеденная оладушка награждалась поцелуем, но после пяти штук Том шумно выдохнул? — Я честно больше не хочу. Я как можно грациозней поднялась с его колен. — Ну вот видишь, а говорил, что не будешь. Теперь ты можешь покормить меня клубникой. Думаю, мы оба это заслуживаем.       Процесс совместного поедания клубники не затянулся надолго. Во-первых, она была ужасно вкусная, во-вторых, есть одну клубничину вдвоём, перемежая поедание с поцелуями — занятие настолько увлекательное и эротичное, что про клубнику мы благополучно забыли. — Почему ты не приходил ко мне? — прошептала я Тому на ухо, грудью чувствуя, как бьётся его сердце. — Я хотела, чтобы ты немного пришла в себя. — Умгу, и спал рядом, скрипя зубами и ёрзая, как заведённый, тоже по этой же причине? Знаешь что, Том Каулиц? Если я сейчас встану с твоих коленок и уйду к себе в комнату, то это будем самая лучшая плата тебе за твоё надо мной издевательство. — Ты… ты не сделаешь этого… — я лишь приподняла бровь, словно удивляясь тому, что он может сомневаться в искренности моих слов. Том тут же обнял меня, положив обе руки на мою обнажённую спину. О нет, Томми, ещё не время. Всё-таки глупо было бы упускать шанс слегка помучить и раззадорить тебя. Я слегка наклонилась назад, отстраняясь от него. Его карие глаза с веселыми оранжевыми крапинками настойчиво ловили мой взгляд, пытаясь понять, что же такое я задумала. Немного терпения, мальчик. Лёгкий ужин и поцелуи — это всего лишь начало долгого вечера. У нас с тобой ещё запланированы водные процедуры…       Из его объятий мне удалось выбраться минут через двадцать, когда я его заверила, что не собираюсь столь низко и подло с ним поступать. — Ну, так как я тебя дождалась и даже накормила ужином, тот теперь, думаю, я спокойно могу принять душ и отправиться спать. Если что, то ты знаешь, где меня найти.       Расчет оказался верным: не успела я даже голову намочить, как дверца душевой кабинки отъехала в сторону, и в кабинку протиснулся Том с деловым предложением потереть мне спинку. Причём делалось предложение с довольно хищной улыбкой на губах и неизменным поигрыванием пирсингом. Старательно пряча улыбку, я протянула ему гель для душа и повернулась спиной. Руки заскользили по моей спине, плечам, рукам, а затем довольно бесцеремонно переместились на мою грудь, от чего я вскрикнула и подалась назад, прижавшись к Тому. Его пальцы снова прошлись по моей груди, дразня соски, помассировали, вспенивая гель, живот и ловко скользнул мне между ног. Чтобы не упасть от возбуждения, мне пришлось опереться руками на стенку и ещё сильнее прижаться к Тому, чувствуя ягодицами, как пульсирует его член. Я извивалась под его руками в так его движениям, пока не почувствовала, что ещё совсем немного — и я кончу. Бурный оргазм накрыл меня просто с головой. — Бля… — словно сквозь вату услышала я тихий голос Тома, — кажется, я кончил, даже не входя в тебя. Я повернулась к нему лицом. — Ты можешь мне не поверить, но со мной произошло то же самое. А теперь, если ты не против, то может всё-таки потрёшь мне спину.       Теперь мы уже спокойно приняли душ, помыв друг другу голову. Завернувшись в большие махровые полотенца, мы разошлись по своим комнатам, чтобы окончательно привести себя в порядок. Длинную - по колено - футболку, я заплела волосы в косу и пошла приставать к Тому с предложением продолжения банкета. Однако, в комнате я его не нашла. И только когда с первого этажа послышались звуки гитары, я поняла, что Каулитц-старший удалился слегка помедитировать.       Неслышно спустившись вниз, я пересекла гостиную и зашла в небольшую комнату, где Том хранил свои гитары. Том сидел на кожаном пуфике спиной ко мне. Собранные в хвост дреды закрывали почти всю обнажённую спину. Я подошла поближе и, встав на колени, прикоснулась рукой к линии его позвоночника. Том вздрогнул и прервал мелодию. — Не останавливайся, пожалуйста, — попросила я. Пальцы опять проворно забегали по струнам, рождая что-то неимоверно светло-грустное. Я кончиками пальцев прочертила невидимую дорожку от его плеч до кромки джинсов. А затем проложила дорожку поцелуев, отчего Том тихо застонал и рефлекторно выпрямил спину. Сдвинув в сторону дреды, я целовала его шею, вдыхая терпкий запах его туалетной воды. Том что-то невнятно замычал и, отложив гитару, повернулся ко мне лицом. Взяв меня за руки, он попытался поднять меня с колен, но я лишь отрицательно покачала головой. Запечатлев поцелуй на его губах, я снова переключилась на его шею. Потом прошлась языком по его груди и скользнула ниже. Том сделал последнюю неуверенную попытку отстранить меня, когда я аккуратно расстегнула его джинсы. — Ты правда хочешь, чтоб я остановилась? — спросила я, глядя ему прямо в глаза. — Чёёёёрт… — простонал Том, вцепившись в кожаную обивку пуфика. Так второй раз за вечер ему пришлось кончить без, так скажем, непосредственного контакта. Пока он выравнивал сбившееся дыхание, я сидела на полу у его ног и тёрлась щекой о его голый живот. Том поцеловал меня в макушку и взъерошил волосы. Я лизнула его пупок. — Прекрати, — засмеялся Том, — мне щекотно. — Я замёрзла, — пожаловалась я. Том взглянул на меня и словно в первый раз увидел, что я в одной футболке. — А ну быстро марш в кровать, — он встал с пуфика, застегнул джинсы и протянул мне руку. — Решил покомандовать? — хихикнула я. — Ну когда же ты поймёшь, что это бесполезно — подчинять меня себе? — Но так увлекательно, — лукаво улыбнулся Том. Ну вот как его не любить, такого постоянно разного, но всегда такого всегда обаятельного?       Ночью я проснулась от того, что кто-то сопел мне прямо в ухо. Нащупав на подушке россыпь дредов я успокоилась, устроилась поудобней, прижавшись к Тому, и попыталась снова уснуть. Только почему-то мне это не удавалось. Я полежала немного, сверля взглядом потолок, но сон ушёл окончательно. Стоило мне только отойти от кровати, как Том тут же оккупировал мою подушку. Во сне он как никогда был похож на ребёнка, коим, впрочем, он и являлся по сравнению со мной. Надев носки и лёгкие пижамные штаны, я вышла из комнаты. Билл, судя по его отсутствию в комнате, ещё не пришёл. Внизу посидела немного в обнимку с ноутбуком, пообщалась с народом, которого в это время суток в сети было не очень много, почистила почту, отметила своё присутствие на паре форумов. Выключив ноут, сходила на кухню и подогрела себе молока, но даже после этого чудодейственного средства спать не хотелось совершенно. Хотя и чем заняться в 4 часа утра я тоже не знала. В полшестого утра послышался звук открывающейся двери, и спустя некоторое время, покачиваясь, вошёл младший Каулитц. — Ой, привет, — расплылся он в улыбке, — а ты чего так рано встала? — Встала я ещё раньше, бессонница у меня, — я как всегда поцеловала его в щеку. Билл качнулся, и мы чуть не рухнули на пол. — По какому случаю пьянка? - Поинтересовалась я, поддерживая хихикающего Билла. — Ты не поверишь! Я расстался с Эрикой, — оповестил меня Билл, делая попытку принять нормальное вертикальное положение. Давалось это ему с трудом. Зашедший в дом Саки, отцепил висящего на моём плече Билла и, взяв его на руки как ребёнка, понёс наверх. Билл что-то пытался ему сказать, но у него получалось только хихикать. — Он просит тебя помочь ему, — через некоторое время послышался голос телохранителя Билла, — если что — звони мне.       Я закрыла за Саки дверь и поднялась в комнату к Биллу. Он сидел на кровати в футболке и пижамных штанах, с мокрыми спутанными волосами. Подняв на меня слегка протрезвевший взгляд, он грустно пожаловался: — Он меня в душ запихнул. Как ребёнка. Прям в одежде. — Он хотел, чтобы ты немного пришёл в себя. Хотя согласна, метод немного садистский. Где у тебя расчёска? — В ванной, — сладко зевнул Билл. Вытерев и расчесав ему волосы, я заставила его лечь в кровать, а сама пристроилась на полу рядом с ним. По себе знаю, когда выпьешь, да ещё у тебя и трагедь, то очень хочется кому-нибудь выговориться. — Она приревновала меня к тебе, — от такого начала я чуть не поперхнулась. Но Билл, кажется, этого и не заметил. — Представляешь, она заявила, что мы с ней, так скажем, встречаемся уже почти два месяца и дома у меня она была только три раза за всё это время. А с тобой мы знакомы всего ничего, а ты у нас живёшь. Она сочла это нечестным и в ультимативной форме потребовала что-то изменить в этой ситуации. А после того, как я сказал, что через пару дней всё будет так как и было раньше, она сказала, что как раньше ничего не будет и вообще, наверное, мы с тобой оба спим, если я так не хочу ничего менять. Что-то доказывать ей, когда она в таком состоянии, я не стал и предложил немного отдохнуть друг от друга… — На что она сказала, что можешь отдыхать сколько угодно, но уже без неё? Прости, Билл, я не хотела, чтобы всё так получилось. — Ты тут не причём, Ася, — тёплая ладошка Билла легла мне на плечо, — просто она решила повысить свой статус в глазах окружающих. Только вот я пока не решил, стоит ли она того или нет.       Билл сонно захлопал глазками. Бедный мальчик, сколько всего валится на твою бедную растрёпанную головушку. Я поцеловала его в нос и, поправив упавшую ему на лицо прядь, прошептала: — Спи. — Ты посидишь со мной? — сонно пробормотал Билл, сжимая мою ладонь в своей. — Конечно, — я пристроилась поудобней на декоративных подушках, сваленных на полу и положила голову на подушку. Билл тут же придвинулся поближе и уткнулся лбом мне в щёку. Вскоре его дыхание выровнялось, но я так и не ушла, поскольку мою руку он держал крепко, а будить мне его совершенно не хотелось. Его мерное дыхание подействовало на меня как хорошее снотворное, поэтому вскоре и я уснула, вдыхая запах его влажных волос.       Утро началось с вопля Тома «Ася!», а затем мощного пинка, распахнувшего дверь в комнату Билла. Билл подскочил на кровати, я резко подняла голову, стукнувшись затылком о прикроватную тумбочку. — Какого чёрта? Что ты делаешь в его комнате? — Сплю, — честно призналась я, всё ещё как следует не проснувшись и потирая ушибленное место. Билл тут же что-то застрекотал по-немецки. Том недоверчиво хмурил брови. Но, видимо, Билл ему всё объяснил, поскольку Том прошёл в комнату, шутливо пихнул брата в плечо, отчего тот снова завалился на подушки, а потом сел рядом со мной. — Я уж было испугался, что ты снова пошла искать приключений. — Том, я же обещала. — Ну прости… больно? — он заботливо ощупал мою голову, а потом поцеловал в макушку. — Выметайтесь отсюда, — простонал Билл, — дайте поспать спокойно. Я только в полседьмого уснул. И вообще…       Том помог мне подняться, и мы ушли на кухню, оставив младшего Каулитца досыпать и приходить в себя. Мне же для этого пришлось выпить целую чашку крепкого черного кофе. — Собирайся, мы с тобой едем гулять. Наша певица сегодня до вечера дрыхнуть будет, поэтому если репетиция и будет то только вечером. А я пока Йосту позвоню, — Том ушёл в гостиную. Я допила кофе, ополоснула чашку и нехотя поплелась на второй этаж. Честно говоря, ехать никуда не хотелось, но это последний день, который я проведу вместе с Томом. Поэтому — готова на всё.       Мы долго-долго гуляли по парку, держась за руки. Устав, расположились под огромным раскидистым дубом. Моя голова лежала на коленях у Тома, а он задумчиво перебирал пальцами мои волосы, изредка глядя мне в глаза. Невдалеке сидел на лавочке Тоби, косящий под отдыхающего. — У меня есть для тебя подарок, — негромко сказал Том, — закрой глаза и дай мне руку.       Я почувствовала, как на палец скользнуло кольцо. — Хотел подарить завтра, но понял, что завтра будет не до того. — Спасибо, Том, — я приподняла голову и поцеловала его в губы. — Если честно, то я свой подарок хотела вручить, когда рядом будет и Билл. Потому что… ну да ладно… Билл своё получит вечером. Нагнись, пожалуйста.       Том послушно наклонил голову. Я вытащила из кармана серебряную цепочку с армейским жетоном и одела ему на шею. — Спасибо за эту неделю в Магдебурге, — прочитал Том, подняв голову, и улыбнулся, — мы даже мыслить с тобой начали одинаково. Сними кольцо.       Я послушно стянула кольцо с пальца и на внутренней стороне, там, где обычно стоит проба, прочитала гравировку «Спасибо за эту неделю». — Я не забуду ни минуты, проведённой здесь, — я снова надела кольцо. — Эти воспоминания… и ты… это самое чудесное, что у меня было. — Ты так говоришь, как будто такого больше не повториться, — усмехнулся Том. — Всё может быть, — пожала плечами я, — но пока это так.       Но раздавшийся как всегда «вовремя» звонок прервал нашу идиллию. — Мне пора. Дэвид разбудил-таки Билла, устроил ему головомойку и теперь в срочном порядке требует общего сбора, — виновато пробормотал Том. — Я отвезу тебя домой и заберу Билла. Вернёмся ночью. Я позвоню тебе.       Едва они уехали, как я, положив телефонную трубку на соседнюю подушку, тут же погрузилась в сон.