Неделя в Магдебурге

      Настойчивый звонок вырвал меня из объятий Морфея прямо посередине очень и очень приятного сновидения. — Алло? — Привет! Ты отдохнула? Если тебя не затруднит, переоденься во что-нибудь попроще, мы скоро за тобой заедем, — в трубке раздались гудки отбоя. Полежав ещё пару минут, чтобы окончательно проснуться, я сползла с кровати и подошла к комоду. Попроще, говоришь? Ладно, будет тебе попроще. — И это называется попроще? — почти просвистел от изумления Том, разглядывая мой наряд: облегающую короткую белую футболку с откровенным декольте и джинсы с низкой посадкой. Тёплые руки Тома тут же по-хозяйски обняли меня за талию. — А что, разве нет? Билл, я неправа? — лукаво улыбаясь, обратилась я к младшему брату. Тот лишь развёл руками: — Выглядишь великолепно! — Ага, фантастически, — подхватил выглянувший из машины Георг, — так мы едем или так и будем тут торчать?       В клубе к нам присоединились Оливия и Зоуи. Билл, недолго поскучав, нашёл себе подружку на вечер, которая чуть ли в обморок не падала от восторга от осознания того, что общается с Токио отель. Том ни на секунду не отпускал мою руку из своей, словно боясь, что я в любой момент исчезну. А когда все дошли до такой кондиции, что пошли танцевать какой-то медляк, он потянул меня к выходу со словами, что ими, мол, и без нас тут будет неплохо, а у нас пропадает целая ночь из-за этой фигни. В принципе, я была с ним согласна.       Поцелуи в машине то и дело грозились перетечь в нечто большее, но останавливало присутствие водителя и сидящего на переднем сидении Тоби. К дому мы с Томом уже просто бежали. Секс был феерический! Я могла только повизгивать от восторга, а Том едва слышно стонал, то утыкаясь лбом мне в плечо, то запрокидывая голову. Немедленно удовлетворенное желание вернулось спустя некоторое время, но теперь можно было предаться роскоши медленной любви.       Окончательно стянув с Тома джинсы и боксеры, я легла рядом с ним на его кровати. Его припухшие от поцелуев губы слегка дрогнули в улыбке, когда я провела кончиком языка по его шее. Приподнявшись на локте, я губами прикоснулась к его пирсингу. Том тут же перехватил инициативу, коварно завладев моими губами. Завалив меня на подушки, Том накрыл меня своим телом, тяжесть которого приятного согревала. Его влажные губы покрыли поцелуями мою грудь, не обошли вниманием впадинку пупка и переместились на внутреннюю сторону бёдер. — Тооом… а… — я смогла только выдохнуть, на вдох не хватало сил. Пальцы судорожно стиснули льняную простынку. — Schrei so laut du kannst, — слова из песни прозвучали из уст Тома как нельзя вовремя. Сдерживать крик, когда горячий язык точно знает, что и где нужно сделать, это невыносимо. Не успела я кончить, как Том рывком подался наверх и вошёл в меня. Он брал меня немного грубо, но почему-то этот ещё больше возбуждало меня, заставляя снова метаться по подушкам и судорожно сжимать в объятьях его крепкое тело. В последний раз содрогнувшись, он упал на меня всем весом, тяжело дыша. Его сердце билось часто-часто, звуча практически в унисон с моим. Влажная от пота ладонь скользнула по моему боку, нашла мою, и наши пальцы переплелись. Том поднял голову и заглянул мне в глаза. — Предлагаю немного отдохнуть, — он скатился с меня и тут же забрался под простынку, не забыв накрыть и меня. Я прильнула к его плечу. Он обнял меня за плечи одной рукой, а другой снова взял за руку. — Том, — вдруг сообразила я, — паршивец! Ты что же творишь?!       От внезапно дошедшей до меня мысли я даже вскочила. Нет, ну надо же быть настолько безголовой, чтобы этот упустить! — Томас Каулитц, ты не использовал презерватив!!! — гневу моему не было предела. — Ну что ты раскричалась, — поморщился тот, поудобней устраиваясь на подушке, — примешь таблетку… — Дурак, — я в отчаянии опустилась на кровать, — я не принимаю таблетки… Мой организм слишком бурно реагирует на переизбыток гормонов. Мне противопоказаны таблетки, понимаешь ты это или нет? — на глаза навернулись слёзы. Ну, понятно, восемнадцатилетний мальчишка, но я-то чем думала? Надев футболку Тома, я ушла в ванную, где всё-таки не выдержала и разрыдалась, кляня себя за свою глупость, невнимательность и слишком сильное желание секса. В дверь стучался Том, но потом, поняв, что мне слегка не до него, ушёл. Ладно, будем надеяться, что ничего не случится и Том не одарит меня наследником или наследницей. Умыв лицо холодной водой, я наконец вышла из ванной.       Тома я нашла сидящим на кухне. В его руке медленно тлела сигарета. Сев на соседний стул я тоже закурила. — Прости, что психанула и испортила вечер. Но как-то не очень хочется получить от тебя такой прощальный подарок. Не перебивай! — Нахмурилась я, видя, что он пытается что-то сказать. — У наших отношений нет будущего, и ты, и я это понимаем. Уже через несколько часов мы с тобой будем в разных странах и заживём каждый своей жизнью. Я не смогу одна воспитывать ребёнка, если уж так получится, что я залечу. А ты, думаю, не кинешься ко мне со всех ног, узнав эту потрясающую новость, — я затушила сигарету и встала со стула. Том даже не пошевелился, глядя куда-то совершенно пустым взглядом и машинально поднося сигарету к губам.       В аэропорту я долго обнималась с Биллом, который так искренне переживал мой отъезд, что чуть не плакал. Том стоял в стороне, нервно прикусывая пирсинг верхними зубами. Я подошла к нему и прислонилась лбом к его лбу. — Прости меня, — прошептал он одними губами. — Мне не за что прощать тебя. Я только благодарна, что судьба свела нас вместе, пусть даже только всего на семь дней.       Мы так и стояли, взявшись за руки и уткнувшись друг в друга лбами, пока не объявили посадку на мой рейс. — Мне пора, — я подняла голову и посмотрела в глаза Тома. Такими грустными я их не видела ни разу. Наш последний поцелуй… Вроде бы такой же сладкий как всегда, но с горьким привкусом разлуки. Подхватив свою сумочку из рук Билла и поцеловав его в щёку, я быстро пошла прочь.       Первый месяц разлука с Томом легла свинцовым грузом мне на плечи. Было невыносимо больно засыпать и просыпаться без него, не слышать его насмешливый голос, не видеть, как его язык трогает серёжку в губе, не ощущать обжигающе горячих прикосновений, от которого всё тело сначала немеет, а потом становится податливым как воск.       А на второй месяц всё тайное стало явным. Сперматозоиды Тома оказались такими же шустрыми и предприимчивыми, как и он сам. Но почему-то сейчас даже и не возникло мысли о том, насколько трудно мне будет объяснить родственникам, чей это ребёнок и как я буду его растить…