Мерцания в душе

      Рыжие локоны, те, что пока уцелели от бешеного гнева колдуньи, плавно покачивались от ветра: наступала осень. Девушка плотно сжала губы. Зима в этом году, согласно всем её предсказаниям, обещала быть холодной и очень долгой.       Вряд ли корона сможет позволить себе обеспечивать граждан необходимыми средствами для выживания, гораздо лучше, по их мнению, будет отдать все это богатым и знатным людям королевства, чтобы те со всеми удобствами переждали зиму у тёплого камина. Те, кому не повезло оказаться в их кругах, вероятнее всего не смогут дотянуть до весны…       Это понимала и Реджина. Золото, которое она стянула у градоначальника, должно было помочь всем голодавшим дожить до тёплых времён, с его помощью они могли не беспокоиться хотя бы за пропитание и кров, но теперь их шансы не умереть стремительно близились к нулю.       В камере, куда любезно бросил её король, не было ни одного источника света, с потолка не капала необходимая ей сейчас вода. Может, это и к лучшему, ведь до конца не ясно, откуда она берется в подобных местах.       Наручники неприятно терлись об кожу, стоило ей чуть-чуть шевельнуться, как они начинали распускать всю свою ржавчину, как роза показывает свои шипы, если какой-нибудь глуповатый путник решит голыми руками стащить цветок. Нога начинала распухать, хотя это мало волновало Реджину: пока она пробиралась сквозь лес она успела схватить и спрятать в сапог пару лекарственных травок, которые ненадолго снимут отёк, осталось подождать, когда ей на пол плеснут вонючей бурой жижи, которую принято в бедных районах называть едой, если, конечно, плеснут. Тогда она как-нибудь должна суметь выжать из этого воду и довести до ума траву.       Реджина немного пошевелилась, стараясь не вовлекать в движение руки. Она досадно выдохнула, но все же попыталась потереться ногой о пол. К черту! Он забрал ее отмычку… Ту самую отмычку, которую она выворачивала из найденной железяки три, чтоб их, недели, стараясь придать им ту же форму ключа, которую вместе с остальной связкой, пьяница-охранник вечно выкладывал на стол харчевни, пока поглощал «пищу».       Разбойнице приходилось отдавать разным посетителям этого прекрасного места пару золотых, только чтобы те выведали форму ключа и к чему каждый подходит. Если же ей не везло с птичками, она просила у своей знакомой платья и шла сама заговаривать собеседника. Ей уже не приходилось удивляться, что заядлый пьяница никак не мог запомнить её лицо. Наконец все сведения были получены, отмычка, с разных концов напоминавшая один из ключей в связке, была запрятана в потайной карман штанов. И Реджина, полностью уверенная в успехе, пошла красть деньги.       Но слишком умный король, после «полного осмотра пленницы на предмет ножей и тому подобной атрибутики» все же позволил себе усомниться в качестве проверки, и не зря. С широкой ухмылкой он вытащил это необычное устройство, явно наслаждаясь отключенной от этого мира Реджиной.

***

      Эмме тоже не доставлял особого удовольствия приход осени. Ведь совсем скоро ей придется оставить корабль и прекратить поиски лекарства, а значит отправляться нужно было немедленно. Видимо, это понимала только она: команда, как будто сговорившись, собиралась все медленнее и медленнее. На дворе был уже полдень, а им даже не удалось еще закупить провиант, не говоря уже о новых парусах (А.Они же покупали новые паруса? Б. Зафига?), ведь штопать старые, мягко говоря, никто не хотел.       Через некоторое время ожидания хоть какого-нибудь прогресса, Капитан Свон все это надоело. Она поднялась со своего места и громко закричала:       — Значит так, сухопутные черви, я не собираюсь больше это терпеть! Мне совершенно наплевать, что на моём корабле многие из вас новички. Если вы вступили на борт Веселого Роджера, будьте любезны (она сдержанно улыбнулась) выполнять свою работу быстро! — Её внимание привлек один громила с дальней части корабля. К счастью, природа одарила её превосходным слухом, поэтому сейчас она с предвкушением вслушивалась в разговор:       — Вот еще, буду я прислуживать какой-то девке. Наверняка отравила бывшего капитана и теперь трясёт тут своими кудрями. Если ей так надо, пусть сама берет тряпку в руки и оттирает наши ночные горшки. — После этого из его горла стали выходить странные звуки, подозрительно похожие на смех.       Капитан решила ничего не делать с ним до поры до времени, просто теперь у неё появилась новая игрушка…       — Пошевеливайтесь, планктон, к закату я хочу увидеть полностью упакованный корабль!

***

      В это время на другом конце страны в маленькой клетке рыжая девушка наблюдала за мечущейся колдуньей. От северных ветров её здоровье стало заметно ухудшаться. Обычный человек при таком раскладе заварил бы себе пару листиков засушенных с лета трав и просто какое-то время полежал бы в постели.       Но для колдуньи это стало настоящим кошмаром. Здоровье ведьмы зависело только от того, как её проклятья действуют на людей, тем самым вытягивая из бедняг жизнь и придавая ей сил, продлевая ей молодость.       — Ты боишься. — Уверенный голос донесся из-под полотна, которым была накрыта клеть. На секунду колдунья остановилась и удивлённо посмотрела в сторону девушки. — Ты была уверенна, что твое проклятье сделает тебя бессмертной, что, пока они мучаются, твоя каменная болезнь будет отступать и ты не превратишься в существо без разума.       — Замолчи!       — Ты ошиблась, когда выбрала для проклятья этих людей…       — Если ты такая умная, почему ты не уберегла Питера? Бедного маленького Пита? Знаешь, а ведь вчера он плакал. — После этих слов колдунья заливисто рассмеялась.       — Они. — Она указала пальцем на котел. — Никогда не смогут спасти себя. Много ли ты видела людей, которые из-за своей гордыни смогли жить счастливо? Чего молчишь? Нечего сказать. — Она всё ближе подходила к клети. — Именно это и лежит в основе проклятья! Они никогда не смогут перешагнуть свою гордость и полюбить! Никогда!