Каждый день За каждым твоим словом, За каждой твоей игрой Каждой ночью, когда ты остаёшься, Я буду наблюдать за тобой.
Луч света можно найти даже в самые мрачные дни. Укладывает задремавшую девушку на кровать, попутно накрывая пледом. Вымоталась. Устала. Как и он сам. Ночные звёзды уже давно украсили небо, когда они вернулись в отель и просидели в её номере допоздна. Но сегодня ни у кого из них не возникло желание полюбоваться вечерним небосводом. — Где ты научился так драться? — В одном наиприятнейшим месте, милая. Оказаться тебе там, я искренне не желаю. Он шарит по тумбочкам в комнате, и приглушённого света недостаточно, чтобы отыскать необходимое лекарство. — Испугалась? Она поводит плечами, не желая признаваться в своей слабости, но понимает, что лгать ему бесполезно. Он читает её, как открытую книгу. И ей хочется научиться этому мастерству тоже. — Немного. Просто слишком давно не встречалась с опасностью один на один. Кивает ей. А ведь он за неё испугался. Чертовски сильно испугался. А плечо всё ныло и ныло, не на мгновение не давая забыть о сегодняшней потасовке, которую он устроил собственноручно.***
В последнее время к Даше вернулись кошмары. ( Нет таблеток - нет спокойного сна.) Ничего определенного, все и всегда выглядело размытым и неясным, но странное чувство, начинающееся с незначительного укола где-то в области сердца, постепенно нарастало, в итоге превращаясь в такой немыслимый и непреодолимый ужас, что это заставляло ее просыпаться в холодном поту. Пробуждение не приносило облегчения. Она чувствовала себя как ребенок, выброшенный из материнской утробы в холодный и немилосердный мир, потому что она понимала, гадкие сны — ничто в сравнении с реальностью, той реальностью, которую населяли настоящие страхи, той реальностью, что окружала ее долгое-долгое время. Однако любой, даже самый наижутчайший кошмар имеет привычку заканчиваться. Проснулась она от какого-то хлопка, что тотчас выдернул её из сна. Тянуло сквозняком. Кто-то из них двоих вчера забыл закрыть окно. Вчера… Будто каруселью в голове промелькнули вчерашние образы осеннего парка; лавочки для одного, но что была на двоих; внезапного, но необходимого откровения; самых глупейших из самых глупых шуток; …. и облик того жуткого парня; того жидкого, словно раскалённого страха, который будто парализовал всё и без того больное тело…И те тёплые руки, которые защитили-согрели-утешили.
Слава богу, её не угораздило замёрзнуть сегодняшней ночью. Да, слава богу. Не решившись подняться с постели, девушка начала прислушиваться к еле слышным разговором постояльцев за дверью и к уличным шумам вечно бодрствующего города, не знающего тишины. Ещё одна привычка, невольно приобретенная в пансионате. Раньше это помогало слышать, представлять, как крутится-вертится этот мир, в который она так долго не выходила. Но теперь от этого обыкновения хочется отказаться. Она аккуратно заправляет одеяло, а затем разглаживает складки на покрывале, на мгновение предоставив взгляду возможность рассмотреть узор под разными углами. Алый тюльпан, что смотрелся слишком одиноко и беспомощно, навевал давно забытые отголоски былых деньков. И вспомнился просторный сад, раскинувшийся возле небольшого домика, и нежные руки, которые учили её ухаживать за этими алыми цветами, что усеивали собой всё свободное пространство. То место, где прожило её детство. То место, которого больше нет. Вряд ли отец страдал ностальгией, чтобы сохранить всё в облагороженном виде. Их старый дом, наверное, в ужасном состоянии. Тюльпаны давно отцвели, а сад до отказа зарос травой. Вот вылетели стекла из рам, осыпалась черепица с крыши, рухнул забор… Прямо зрелище армогедона в замедленном действии. «Ты где застряла, соня?» Она не сдерживает улыбки, от прочитанного сообщения. Ещё один день, который бог знает, что ей принесёт. Ещё один день здесь.***
Она проходит по знакомому ей холлу, желая, как можно скорее остановиться в одном из люксов. Перелёт выдался утомительным, а открытие нового отеля в Европе — вполне удачным и многообещающим началом. Поэтому хоть день отдыха, но она заслужила. Сняв солнечные очки, она останавливает свой взгляд на двух подчинённых, что о чём-то перешептываются, не умело пытаясь скрыть от окружающих свои смущённые улыбки. Элеонора никогда не была приверженицей романтических отношений на работе, но в некоторых случаях, исключения всё же допускала. София вновь поправляет галстук Михаила, а тот с улыбкой продолжает ей о чём-то рассказывать, привыкнув к подобным проявлением заботы с её стороны. Если принимать человека, то полностью. Со своими привычками, и со своими тараканами в голове. Галанова довольно усмехается развёрнувшейся перед ней картиной. Раньше она беспокоилась, как бы эти двое не натворили бед из-за взаимной неприязни в её отеле. Но видимо сейчас, управляющий бутик-отеля Eleon и его зам, сумели не только поладить, но и стать друг другу, кем-то больше, чем просто хорошими знакомыми или друзьями. Остаётся надеяться, что такое развитие событий пойдёт только на пользу отелю. — Миша, София, не подскажите ли мне, где я могу найти нашего безответственного няня? — прерывает она их беседу, мысленно усмехаясь этим паническим ноткам в их взглядах. Неужели думают, что так умело скрывают свои отношения? Смешно. — Не отвечает на телефон, засранец. Да и Дарья молчит. Как бы из-за его беспечности и бестолковости, чего-нибудь не случилось… — не скрывает Элеонора своего волнения. Она до сих пор не может забыть, с какой мрачностью на лице и обречённостью в душе, он принял сей факт, что теперь на нём лежит ответственность, которую, в случае чего, не перекинешь на своих подопечных. В этом мире нельзя ступить и шагу, чтобы не соприкоснуться с ответственностью и долгом, который необходимо исполнять. Хочется верить, что он хотя бы просто это понимает. Но складывается впечатление, что он бросил девчонку, заперев в номере, а сам, скорее всего, развлекается вовсю с полуголыми девицами, споря о том, в его ли силах выиграть очередную партию покера за десять минут. Хочется отмахнуться от таких мыслей, но они упорно возвращаются к ней, отчего начинает болеть голова. — Элеонора Андреевна, — спокойно начинает Михаил, — Павел Аркадьевич сейчас находиться в двести седьмом номере и просил не беспокоить его, так как он… — Снял ещё одну девку на ночь, и просил оставить их наедине? — зло заканчивает за него Галанова, — Вот уж чему-чему, а своим чёртовым потребностям, этот наглец не изменяет. Не дав возможности продолжить свою речь Михаилу, она быстрым шагом направляется в тот самый злосчастный номер, желая преподать этому разбалованному мальчишке хороший урок. Не хотелось признавать, но всё же её подозрения на его счёт оказались правдивыми. Этого баловня и могила не исправит. Но те методы, которые она собирается применить, пожалуй, будут действеннее. Она распахивает дверь без стука, намерено не давая времени этому мальчишке придумать очередное оправдание, и твёрдой походкой проходит в номер, настроившись на хороший скандал, как её невольно прерывают: — Ха! Я тебя сделала! — радостно захлопала в ладоши Даша, не переставая радостно смеяться своей победе и его проигрышу, — Просто призн-а-а-ай своё поражение. Павел мотает головой из стороны в сторону, будто бы отказываясь соглашаться с подобным исходом, улыбаясь при этом во все тридцать два зуба. — Снимаю шляпу, — поднимает он руки, сдаваясь на милость своего противника, — Колоду, видимо, плохо перетусовал… — пытается он найти причину своего проигрыша, над которым он так усердно старался. Но об этом он желает умолчать. — О, тётя Эля, — радостно подскочив, он заключает её в свои объятия, — Какими судьбами? Признаться, картина перед ней ещё прозаичнее, чем та, которую Элеонора наблюдала в холле. Женщина не сразу пришла в себя, всё ещё не веря своим глазам. Ведь чтобы этот оболтус так спокойно и непринуждённо общался с девушкой, пускай и подопечной… Что-то из разряда фантастики, не иначе. — Да вот решила заскочить, проведать, — находясь ещё в неком замешательстве, отвечает Элеонора, — Узнать, всё ли у вас хорошо? Краем глаза она замечает, что за дверью остались запыхавшиеся Михаил с Софьей, которым она не дала шанса закончить начатый разговор. Она то и дело переводила взгляд то с улыбающийся Дарьи, то на довольного Павла, и что-то тихими шагами начало закрадываться у неё в душе. Она ожидала увидеть отрывок из обычной жизни племянника, далеко не самого приличного содержания, а её найти в каком-нибудь отдалённом номере в слезах. — Всё замечательно, — отвечает ей Канаева. И чтоб провалиться ей на этом самом месте, но это искренность на её лице говорит сама за себя. Видимо, Элеонора поспешила с выводами. — Мы поладили, — подтверждает Павел, обращаясь к Галановой, и не сводит взгляда от Даши, которая согласна кивает, — Было трудно такую пай девочку расположить к себе, но приложив не мало усилий, я добился-таки её снисхождения, ведь так? — притворно-сердито произнёс Павел тоненьким голосом, явно парадируя родную тётю. Пародия получилось отменной, отчего Даша невольно серебряного рассмеялась. Это заставило его искренне улыбнуться. Это заставило её смущённо уронить свой взгляд. А вот Элеонору, пунцовый румянец на её щеках и его озорные огоньки в глазах, заставили непроизвольно поёжиться. Уж ей-то известен этот взгляд в его исполнении, который обычно предвещал нечто грандиозное, не всегда обещающее хороший исход. — Значит, всё отлично? — полу-утвержадет, полу-спрашивает Галанова, пятясь к двери. — Более чем, — заверяет её серб, — Решил кое-кого обучить покеру и… — И теперь пожинает плоды своего беспечного поступка, — завершает Дарья, тут же получая лёгкий щелчок по носу от своего оппонента. Такие простые взаимные шутки — взгляды — касания, кажется, вошли у них в привычку. — Покер? — с изумлением переспросила Элеонора, — Не лучший способ препровождения времени. Хотя, чему ещё ты можешь научить девушку? — Между прочим, ученица превзошла своего учителя, — с некой гордостью произносит он, слегка взлохматив волосы той, что не перестаёт время от времени посмеиваться. Он доволен тем, что она так легко всё схватывает на лету. — Пожалуй, оставлю вас, — вежливо улыбнувшись, она решает откланиться и оставить этих двоих наедине, на что получает утвердительный кивок. — Не много ли комплиментов для одного дня? — спрашивает она, стоит только двери захлопнуться. — Не прибедняйся, — отмахнулся он, — Ты способная ученица, — хитро улыбнулся он. Он доволен собой. Время с ней проходит как нельзя весело и занятно. Легко и непринуждённо, а это именно то, что им обоим и нужно. Пускай, он учит её не самому полезному делу, но это единственное, что он умеет хорошо. Пускай у неё ещё не всё получается, но это означает лишь то, что они на верном пути. И плевать на то, что он поддаётся ей раз за разом, признавая её способности и свой непрофессионализм, но эта по-весеннему светлая улыбка, дарит ему не ведомое ранее наслаждение,***
С некоторых пор она любит многолюдные места. А он и не возражает. Завтракать в ресторане «Victor„теперь их маленькая традиция, которую они не нарушают. — Ну так что, мухлёвщица? — ей приятно знать, что он не может выкинуть из головы свой проигрыш, — Кто твой наркодилер? — спрашивает он, параллельно уплетая оладья. — Ты чисто для справки спрашиваешь или по нужде интересуешься? Он шутливо грозит ей пальцем, не сдерживаясь в усмешке. Она уже давно научилась вступать в их публичную игру, без каких-либо затруднений. Словно за карточным столом парирует каждый его удар. Что ж, у подопечной большой потенциал. Он покривит душой, если скажет, что не привязался к этой девчонке. В ней есть что-то такое, что подогревает в нём постоянный, не угасающий интерес. И это без конца подпитывает его азарт, что с непрерывным доминированием бушует в его венах на перегонки с кровью. Он не побоится бога и скажет, что она ещё более противоречивый человек, чем он сам. Но в их отношениях чувствуется ощутимый, можно сказать, колоссальный прогресс. Она начинает доверять ему. И это