Такая работа

Постучав, Владимир вошел в ординаторскую. Картина предстала почти идеалистическая: две молодые женщины пили чай и болтали о своем, о женском. Опять упустил Королеву! Не женщина, а привидение какое-то. Придется опять разговаривать с её коллегами. — Милые дамы, — журналист был само обаяние. — Я пишу статью о Евгении Павловне Королевой. Можете рассказать что-нибудь о ней? Блондинка повернулась и посмотрела с непонятной смешинкой: — Могу. Она моя подруга и многое мне доверяет. Кое-что могу поведать. Шатенка почему-то смутилась и промолчала, уткнувшись в свою чашку. «Недолюбливает дама Женю Павловну» — решил мужчина. — Что вас интересует? — продолжала веселиться блондинка. — А Вы…? — Шмелева Ольга Михайловна. Анестезиолог-реаниматолог. И подруга по совместительству. Казалось, женщина сейчас рассмеется в голос, хотя ничего смешного Наумов не видел. — Какая она, Королева? Только не рассказывайте о ее профессиональных качествах. Наслышан. Оценил. Опишу. Что за человек? Как с ней работается, дружится? Любит покомандовать? Часто голос повышает? Давит своим авторитетом? Наумову уже было неинтересно. Раз подруга, то ничего лишнего не скажет, будет только хвалить и превозносить. Вот ведь странность. Эта Королева должна быть строгой, властной, прямолинейной. Специфика профессии обязывает. За столько лет работы характер испортится и это непременно отразится на окружении. А ее здесь любят. Да, она талантливый хирург. Но для коллег одного таланта мало. Душа должна быть. Вот эту душу он и пытается увидеть глазами ее коллектива. Пока получается так себе. — А хирург не может быть белым и пушистым, — совершенно серьезно парировала Шмелева.- От ее решительности и властности порой жизнь человека зависит. Вы бы хоть с несколькими родственниками пациентов пообщались, не задавали бы таких вопросов. В наше отделение попадают неожиданно, у людей стресс. А нам за минуту нужно максимальную информацию о больном собрать. Поневоле голос повысишь. — Иногда эта минута все и решает, — задумчиво протянула шатенка. — Вы тоже подруга? — повернулся к ней Наумов. — Хорошо ее знаете? Сколько лет знакомы? Женщины переглянулись и хохотнули. — Знакомы давно, сколько себя помню, столько и ее. С детства. А знаю… Вроде да, а вроде нет. Иногда такое выкинет, никак не ждешь. Характер скверный. Это вам и бывший муж и нынешний любовник подтвердят. А коллега Мамин так вообще ее не выносит. Эта непонятная игра затягивалась, а ему еще необходимо найти Королеву. — Спасибо, милые дамы. Я так и напишу, что подруги видят все недостатки, но принимают ее такой как есть. Вы, Ольга Михайловна и вы…? — Евгения Павловна, — наклонила голову вторая собеседница. Владимир замер: — Э…э? — Королева Евгения Павловна. Извините за маленький розыгрыш. Операция была сложная, устала. Захотелось немного отвлечься. Вы не обиделись? Наумов был в легком шоке. А где серьезная сорокалетняя грымза, признающая только работу и свою правоту? — Это не розыгрыш? — он недоверчиво переводил взгляд с одной женщины на другую — Паспорт показать? — насмешливо протянула Королева. В дверь постучали. — Там Мамин просит Ольгу Михайловну пациентку посмотреть, — стоящая в дверях Бела сгорала от любопытства. Что там выспрашивает этот журналист? Чему смеется Евгения Павловна? — Я посмотрю, — поднялась Шмелева. — А вы поговорите. Правда, Женя, человек ведь тоже свою работу делает. Они проговорили больше часа. У Владимира было стойкое ощущение, что он встретил хорошего человека. И на этом материале можно писать СТАТЬЮ. Ту самую, заветную. За которую не стыдно, которую можно и на конкурс.