Незрячая

Всадники были правы во многих вещах, Аурэ слепая и она не псих. Для эльфийки это лишь значило ровным счетом то, что её не отошлют обратно в лагерь, где на них будут смотреть, как на диковинных зверушек. Но это не значит, что ей не повесели на шею несколько ограничений. Во-первых, её настойчиво попросили не пользоваться её силой. Во-вторых, не жаться по углам, как какая-то разбойница, что хочет перерезать всех в ночи. Единственно на чем настояла незрячая, так это на своем собственном скакуне. Точнее на коте, а ещё точнее на большом коте, а если совсем дотошно, то на саблезубе скверны. Животное агрессивное, но верное своему хозяину, как и любой другой саблезуб, кои полнят леса Азерота. Собственно Аурэ продолжала свое путешествие в компании паладина, рыцаря смерти. И не сказать, что ей была противна такая компания, однако, она не всегда вслушивалась в полемику между ними, когда речь касалась веры в хоть во что-то в этом неспокойном мире. Вот и сейчас, когда они пересекали Седые Холмы, возвращаясь в поисках места для привала, эта самая полемика разгорелась с утроенной силой. Вы, возможно, спросите, почему они оказались в таком странном месте, но все было довольно просто, в город постоянно поступают сигналы о нападениях демонов, что возникают то тут, то там. А это ещё значило, что им предстояло переплыть море, чтобы оказаться в самом заснеженном континенте Азероте, Нордсколе. Здесь в свое время сражались со знаменитым Королем-личом Артасом, что сеял страх и ужас в сердца живых очень многие годы. Но честно признаться, он продолжает это делать и впредь, пусть уже и в качестве героя чьих-то баек. Для Трискара же это было некоторым оскорблением, потому как никто не смел, лично для него, презирать, пусть и бывшего, Владыку. Мало того, его уважали, как воина и стратега. Хотя конечно, о своих мыслях открыто мертвец не говорил, но всячески намекал на подобную позицию. Со стороны сил Света был Альмодерс, что всеми силами утверждал, что жизнь стала намного безопаснее, когда лич умер и его место занял тот, кому альянс и орда могут доверить контроль над ордой мертвых. Впрочем, они оба не забывали друг другу доказывать, что именно Свет или Смерть сильнее сыграли свою роль в этой битве. Что ж эльфийка была все-таки права на их счет. Они оба лишь фанатики, а различает их не вера, а лишь состояние тела. Один мертвый, другой живой. - Может, вы прекратите? – буркнула Аурэ, когда спор всадников зашел в тупик, и они лишь бросались схожими друг на друга аргументами. – Всякий раз, когда нам стоит оказаться в дороге, вы начинаете одну и ту же историю. Спорите. – девушка взялась за поводья своего саблезуба и повела его с дороги в глубокую чащу, где надеялась остановиться на привал. За ней же двинулась и эта парочка, так и не закончив свои склоки, разве что теперь шепча о них. Спустя час, они уже сидели у костра и напряженно молчали. Потому как обсуждать обычные вещи в плане верований было нельзя, а истории прошлых походов злили иллидари не хуже змеи, на которую кто-то неудачно наступил. Приходилось как-то выкручиваться, потому что если Трискар и подрастерял эльфийскую резкость и прочие не особо приятные черты характера, то Аурэ их хранила как память и всякий раз демонстрировала, акцентируя на них внимание с помощью своего острого языка. - Знаешь, среди людей поговаривают, что иллидари ни такие уж слепые. – начал осторожно Трискар, ради привычки жуя вяленное мясо и запивая чем-то из своей фляги. – Так это правда или чья-то выдумка? Было видно, что Аурэ не особо понравилось, что только что-то сказали губы рыцаря, но на разговор обратил внимание и паладин. Оно и не мудрено, хоть какое-то занятие спустя такое затишье. Так что эльфийке пришлось как-то выкручиваться. Девушка тяжело вздохнула и пересела в более свободную позу, чтобы как-то лучше соображать и не отвлекаться на затекающее тело. - Правда, но это сложная техника, которая доступна не многим из-за того, что надо использовать того, чего нет. Конечно, наши глаза заменены на сгусток чужеродной телу массой. Но с помощью них, можно научиться смотреть сквозь стены и видеть живых существ. Мы видим лишь силуэты, можем видеть сквозь иллюзии демонов, но не больше. В остальное время мы ничего не видим, только тьму, откуда доносятся разные звуки. От голосов до самого мелкого шороха. – Аурэ взялась тонкими пальчиками за повязку на голове и осторожно расстегнула на ней маленький замочек. После чего сняла темно-синею повязку, украшенную серебряными нитями, вышитыми вертикальными полосами. Под повязкой, на лице где под глазами кожа давно ороговела, а на лбу виднелись маленькие шипы, загнутые вверх, главным и самым выделяющимся были зеленые огоньки, что заменяли девушке глаза. – Это цена, которую мы заплатили, чтобы видеть противников, с которыми мы боремся. Да, нам приходится бороться с внутренними демонами, мириться с всеобщим порицанием, но если мы можем защитить свой дом, оно того стоило. – девушка так же аккуратно одела повязку, стараясь не светить тем, что стало её лицом. – Вы тоже заплатили свою цену. Мертвец не желал подобного, но его воскресили, дабы он смог воевать на стороне Короля-лича. Он заплатил свою цену за силу, став почти бессмертным и сильным что физически, что магически. Паладин может и сам выбрал свой путь, как и я, но в отличии от нас он может вернуться к мирной жизни и… Аурэ замолкла, потому что человек покачал головой и взглянул на неё тем самым тяжелым взглядом, коий она не очень любила на себе испытывать. Видимо в этот раз она произнесла то, чего не следовало. Паладины, если и избирали путь защитника людей, которых ведет длань Света, то они со своего пути уже не отступают, а если и отступают, то как говориться, только вперед ногами. И Альмодерс был горд от того, что его избрали, обучили и теперь он имеет право носить в своих руках знание паладинов. Единственное, чем он ещё должен озаботиться, так это о приемнике, что сможет получить его знания и пользоваться ими во благо других, а не ради собственного обогащения или порабощения тех, кто слаб. Такова была его цена. Он не мог быть чьим-то мужем или же он не вправе владеть землей, чтобы ту возделывать. Конечно, история знает примеры, когда паладины оставляли свои посты и стремились к более мирной жизни, но особенно сейчас такой выбор мало поощрялся, но всеобщему порицанию не подвергался. И снова повисла эта неловкая тишина, которая нарушалась лишь треском огня, что уже начинал затухать, потому как никто из тройки не стремился даже пошевелиться, дабы не прерывать хода собственных мыслей. Эти трое заплатили свою цену, чтобы быть здесь. Ведь именно сейчас их родной дом подвергся ещё большей опасности, чем обычно. И он нуждался в защитниках, пусть и самых разномастных. Мертвецы, орки, тролли, воргены, люди, гномы, дворфы, эльфы, дринеи. Все они порой жертвовали жизнями, чтобы уничтожить угрозу, которая опять старалась загасить самое важное. Надежду.