Роковое братство

«Хе, а денежки — то… не наши?! Та-ак! И курево — заграничное.…За дураков нас считали? Не могли замаскироваться получше? Реплика милиционера «Зеркало для героя»

Старые ДК славились тем, что имели одинаковый вестибюль в стиле заводских проходных, за исключением, разве что — отсутствующих турникетов. Но общее впечатление оставалось именно таким. Друзья прошли мимо смотровой комнаты для охранников и остановились в нерешительности, не зная, куда им идти, ибо, чем дальше они отдалялись от стекол парадных дверей, тем пуще сгущалась тьма. Сергей включил фонарик на айфоне. Алексей последовал его примеру. Они ощущали себя героями компьютерных игр Condemned или Manhunt, высвечивая фонариками стены заброшенного здания. Под ногами скрипело битое стекло, осколки битого кирпича. В воздухе пахло сыростью и затхлостью, исходящих от стен - верный признак того,что люди давно покинули это место. Ведь любое здание живет лишь присутствием человека. Человек - вот, что наполняет его жизнью, будто кровью - коридоры- артерии и комнаты-жизненно-важные органы. С уходом людей, медленно умирает и само здание, потеряв жизненную силу. Они искали лестницу, ведущую на последний этаж. Леха навел луч фонаря на лицо Сереги. В глазах второго читалось "Славик, я чота очкую. Может, назад вернемся?»  — Ты так и не сказал, что тебе приснилось, — неожиданно спросил Алексей. Вместо ответа, Серега показывал куда-то вдаль. — Смотри! Видишь? Орлов обернулся и посветил телефоном в дальний угол стены. Ничего особенного. Обычный пожарный щит, в стеклянном ящике которого был, свернут в кольцо пожарный шланг. — Там должна быть лестница, ведущая в подвал! — пролепетал Вишняков. — А зачем нам подвал? Нам нужен третий этаж….- зашипел Леша, — Почему подвал, Серый? Это как-то связано с твоим сном? — продолжал пытать он его. — Да, не знаю почему, но то, что мы ищем должно быть внизу… — пространно заявил Серега. — А что, мы ищем? — Лешин фонарик вновь скользнул по лицу приятеля. Лучше бы он не видел такого выражения его лица в эту секунду. Взгляд гитариста стал еще пронзительней, в них проскальзывала какая-то странная одержимость и решительность. Орлов уже сто раз пожалел, что ввязал друга в эту бессмысленную авантюру. — Нет брандспойта на пожарном щите….- Вишня по-прежнему зачарованно смотрел в сторону этого злосчастного ящика со шлангом. — Ну, и что? Ты можешь толком объяснить, причем здесь это? Лестница, цокольный этаж, брандспойнт… Я спрашиваю еще раз — это как-то связано с твоим ебучим сном? — Я стоял там, как-то умудрился выкрутить у шланга брандспойт, и спустился вниз по лестнице… — Сергей остановился, перевел дыхание и продолжил, — Короче, спустился в подвал, а он, как бы, понимаешь, соединяет административную и жилую часть здания… — Ну и? — Я не помню точно, но я оказался в длинной комнате, похожей на…м-м... актовый зал в детском саду. И там заседала какая-то комиссия — три старпёра в пиджаках и галстуках. Я стою такой перед ними, и они меня спрашивают — «Молодой человек! Желаете вступить в Рок-клуб? А на чем вы играете?» А я им отвечаю — «На брандспойте!» Они — «Может, вы нам что-нибудь на нем сыграете?» И я начинаю изо всех сил дуть в эту штуку. Знаешь, звук был такой, словно…. — Сергей скривил лицо от отвращения. — Ну, я понял, понял, — ухмыльнулся Леша. Подобные звуки может издавать задница при запоре. Но музыкант не захотел оскорблять эстетические чувства коллеги. — Слушай, тебе не кажется, что мы с тобой полные психи? — спросил Серега, когда они спускались в подвал. Там было светло, что выглядело странно. В подвале имелось освещение, вот только несколько необычное. Ни одной неоновой или энергосберегающей лампы, одни лишь голые лампочки Ильича, свисающие змеями на длинных шнурах, — Я о том, что мне ни фига не страшно, понимаешь? Ты чувствуешь тоже самое? — Ага, — рассеяно отвечал Леха, и тут же лукаво улыбнулся, — Ну, твоей «благоверной» виднее, псих ты или нет.… Лично я себя считаю творческим социопатом…. Ой, гляди! Там у батареи — транспарант «Добро пожаловать» — Куда «пожаловать»? — удивленно воскликнул Вишняков. — В ад, куда ж еще-то! — и оба рассмеялись. Подвал имел какую-то странную изогнутую форму. Складывалось ощущение, что он был замкнутый, словно змей Уроробус, а путешественники долго по нему брели, изучая по пути крайне занятные агитационные стенды с плакатами позднее-советской, перестроечной эпохи, вроде:  — «Работать эффективно и качественно, ударным трудом крепить обороноспособность Родины!»,  — «Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!»  — «Планы XXVII съезда Партии — в жизнь! Даешь XII Пятилетку!» — «Гласность, ускорение, новое политическое мышление» Орлов не мог устоять перед искушением и всю эту красоту не запечатлеть фотокамерой своего айфона. А Серега лишь ухмылялся. Как вообще этот хлам сохранился до наших времен и почему его не вытащили отсюда — не понятно. Все эти схемы и руководства к действию в случае ядерной опасности еще как-то вписывались в это место. Возможно, в свое время подвал мог быть бомбоубежищем. Но остальное? — Точно как в моем сне, — Вишня замер как вкопанный, не решаясь толкнуть чуть приоткрытую дверь выхода из цокольного этажа, ибо за ней раздавались какие-то приглушенные голоса и классическая музыка. Он сосредоточенно прислушался и понял, что звучало радио. Радио! В заброшенном здании! В полпятого утра! Любой нормальный человек, оказавшийся в его ситуации, решил бы, что попал в дом с призраками, и, как минимум, дал бы деру. Но природное любопытство «мельников» не знало границ. Сергей набрался духу, и толкнул дверь вперед. Первое с чем столкнулись парни, поднимаясь по лестнице, ведущей на первый этаж, так это то, что ощущение заброшенности и безлюдности резко исчезло. Стало значительно светлее, на стенах появилась относительно свежая краска, потолки - недавно выбеленные. Но, что самое интересное, эта часть Дома культуры ожила! Там и тут слышались голоса людей, стук, бряканье, топот ног, шум кастрюль, звук расстроенного пианино. В общем, все говорило о том, что здесь «все цветет и дышит» Более того — на улице стоял день! Солнечные лучи пробивались через плотно занавешенные шторы бордового цвета. И да, стало довольно жарко. Музыканты в своих зимних курточках это быстро почувствовали и поспешили их снять. Как могло так быстро рассвести? Леша искал ответ в глазах друга, но тот, таким же образом его тоже вопрошал. Может быть, они попали в жилую часть здания, но это не являлось ответом на главный вопрос - почему здесь жарко, словно на дворе лето, а не начало декабря, и отчего так быстро наступил день или полдень, когда путешествие «мельников» заняло от силы минут десять? Основной шум, как уже ребята догадались, доносился с третьего этажа. Они переглянулись и решили подняться туда. Им навстречу, вниз по лестнице спускался какой-то парень, похожий на студента, в синем пиджаке и белой рубашке без галстука. Поначалу тот не обратил на них внимания, но потом резко оглянулся и окрикнул незнакомцев. — Молодые люди! Вы кто такие? Вы как сюда попали? Орлов и Вишняков, наверное, показались ему очень подозрительными. Они стояли, держа свои зимние куртки, не зная, что сказать в ответ, и вообще чувствовали себя полными идиотами. — Мм.., извините, мы немного заблудились… — Для начала хорошо, решил про себя Серега. Леша ему подыграл. — Да, да, не подскажите, что это за часть здания? Паренек явно опешил. Нахмурился, подошел ближе и стал пристально рассматривать их одежду. «Мельникам» тоже стало любопытно, во что тот был одет. Оба никак не могли понять, что не так с брюками и пиджаком юноши. У юноши был, конечно, своеобразный вкус, хотя не в этом дело. В его костюме напрочь отсутствовали элегантность и стиль. А еще эти значки. Да, да! Комсомольский значок на левом лацкане, и — круглый с непонятным рисунком — на правом.  — В смысле — «часть здания»? — снова не понял «комсомолец», но доспросить их не успел, так как сверху спускался еще кто-то. Юноша сразу же его окликнул. — Коля! Ты знаешь этих чуваков? «Коля» бросил на ребят мимолетный взор и стал спускаться дальше, но едва поравнявшись с «мельниками» тоже словно заподозрил что-то. — Вы, что из газеты? — спросил он — Нет, — почти хором ответили «чуваки». — Из «наших», наверное… Вы чего молчите-то как партизаны? — настойчиво, но без враждебности, вопрошал комсомолец, — Вы участники или гости фестиваля? Покажите «пригласительные» Серега и Леха демонстративно стали ощупывать свои карманы, в поисках, якобы «потерянных пригласительных» — Мы вообще- то из Москвы, — сказал зачем-то Вишня. — Из Москвы?! — удивились Коля и его знакомый. Видимо это слово произвело на них некое магическое действие. Изначальная агрессивность в словах и позах куда-то моментально испарилась. — А тебя, Коля, что, не предупредили? — покосился на него юноша в синем пиджаке. — Чего мы здесь стоим? Пойдемте к остальным, на месте разберемся. Но, вообще-то у нас закрытое мероприятие, — сказал Коля, уже обращаясь к «москвичам» — Вы музыкальные критики? — Не, мы — музыканты. — Ладно, потом познакомимся, сейчас некогда, пошли, — скомандовал Коля. Видимо, он здесь был фигурой не последней величины. События разворачивались столь быстро, что «мельникам» было даже некогда обдумать происходящее. Они были на третьем этаже, и мимо них, стремительным шагом, проходили по-летнему одетые люди, быстро здоровались с Николаем и шли дальше, однако, попутно оглядываясь на его таинственных спутников. — Простите, а где у вас тут туалет? — робко вопросил Орлов. — Прямо по коридору и налево, только побыстрей, скоро начинаем, — предупредил провожатый, и москвичи наконец-то избавились от назойливой компании. ***** — Серега! Ущипни меня! Лешу потряхивало. Они заперлись вдвоем в кабинке мужского туалета, и долго соображали, что произошло несколько минут назад. Ребята подождали, пока все посторонние «сделают свои дела» и уйдут. Виолончелист достал телефон и ткнул экраном Вишнякову чуть ли не в лицо.  — Только не говори, что в твоем телефоне та же хрень! В верхнем левом углу орловского айфона сверкали цифры — 15:57, 20.06.1986 Вишня достал из кармана рубашки под свитером свой черный 5S и обнаружил ту же странную дату. Он также заметил, что с рабочего стола экрана исчез значок 3G-модема. — Я так понимаю, звонить сейчас куда-то бесполезно, — мрачно заметил Алексей, — Ладно, надо уходить отсюда, а то еще подумают невесть что. Зайдут, а мы тут вдвоем в кабинке…. — Бля, Леха! Где мы? — взмолился Серега. На него было страшно смотреть. — Где, где.…В «совке», хули! Мы попали в прошлое. С чем вас и поздравляем, мой дорогой друг! — позлорадствовал Орлов, но на самом деле клял себя, на чем свет стоит. Это была целиком и полностью его идея притащиться под утро в этот проклятый Дом культуры. — Надо….надо вернуться в подвал, — у Вишнякова дрожали губы. Казалось, еще немного и он расплачется. Зато Леше хотелось не только реветь, а выть и рвать на себе волосы от досады. — Да, конечно, — согласился он. Какие еще у них были варианты? Как «мельники» не старались — незамеченными проскользнуть мимо «молодежи 80-х» у них не получилось. — Куда это вы, товарищи из Москвы? — окликнул их кто-то из толпы, но те, не оборачиваясь, быстро шли дальше. Они сбежали бегом по лестнице, нырнули в темный проем двери, ведущий в цокольный этаж и…. обомлели. Подвала не было! Дверь вела в подсобное помещение с противопожарным оборудованием — песком, лопатами и ящиком с пожарным гидрантом. И все. Дальше — кирпичная стена во всю ширину. «Ну, все, пиздец, попали» — единственное, что читалось сейчас у них во взглядах. Серега сел на пол, запустил пальцы в свои светло-русые, и стал, раскачивался вперед и назад. Его пронзительные зеленые глаза смотрели в одну точку. Один Бог знает, что тот сейчас чувствовал. За этой кирпичной стеной он оставил все, что у него есть: дом, семью, друзей, работу…. Лехе было тяжело вдвойне. Из-за его глупого и безрассудного поступка они оба сейчас страдали. Единственной ниточкой, что связывала их с потерянным «будущим» — были они сами. — Серый, прости меня, это я виноват. Я затащил тебя сюда, — Орлов хотел как-то встряхнуть друга, вызвать у него хоть какие-нибудь эмоции, ибо уже не мог смотреть на эти «камлания» и тот ступор, в который впал несчастный гитарист. — Я тоже хорош, — пробурчал Вишня, — Я мог тебя остановить еще там, в квартире Пшено. Все из-за этих снов, Лех, стопудов, тебе говорю! — Сны, сны… причем здесь сны, объясни мне? Это реальность, пойми, Сережа! И от нее никуда не денешься. Либо надо искать выход, либо приспосабливаться. Можно, конечно, сидеть здесь и ждать, пока этот - хуй знает - ебучий "портал во времени" не откроется сам, но что-то мне подсказывает — ждать придется очень долго. — Значит, надо выбраться из ДК, потом — на вокзал, купить билет и — домой? — в глазах гитариста блеснула искорка надежды. — Какой вокзал? Какой «домой»? Ты соображаешь, чё несешь, Вишня?! — рассердился Орлов, хотя осознавал, что зря «наезжает» на друга. Не хватало еще ссориться в подобной ситуации. Леша взял себя в руки, и «попридержал коней»  — Хорошо, допустим мы поехали «домой». На дворе 1986-ой год. Кстати, напомни мне, где ты жил в то время? — В Реутове….- рассеянно пробормотал тот, — Я понял, не самая лучшая идея, согласен. — Мне было тогда 2 года, — Алексей тряс перед лицом товарища двумя пальцами, — Два, Карл! Представляю себе картину — заявляюсь я, такой, к «своим», — и прямо с порога - «Зрасссе!» Нет! Это какой-то бред! Этого не может быть на самом деле, — Очередная волна панического ужаса захлестнула виолончелиста. То, что «комсомолец» и «Коля» приняли их за музыкантов — уже хороший знак. Стало быть — не сдадут как «вражеских шпиёнов» местному отделу КГБ. Вопрос в другом — что это были за люди и какое отношение они имели к Рок-Клубу? Хоть Пшено и прожужжал им все уши этим «клубом», но ребята толком не слушали, и, как оказалось - зря. Оставалось лишь одно — проникнуть на закрытое мероприятие, притвориться музыкантами из Московской Рок — лаборатории (Благо что, Вишняков был осведомлен по этой части), приехавшими за обменом опыта. Дальше — как фишки лягут. — Погоди. Я вот о чем подумал — всяко тут полно знакомых рож, — предположил Орлов, — Наверняка мы их узнаем. В 86-м был «Чайф»? — Да, вроде… «Агата Кристи» — не помню, я не слышал ранних вещей, «Наутилус» — точно был. — А «Смысловые….»? — Да что мы гадаем? Пошли и все сами выясним. Только это, давай здесь куртки, свитера оставим? А то на нас и так нехорошо смотрели. — И телефоны! — Точняк! И выключить надо. «Эппеловские» зарядки здесь явно не продают. **** — Вы, че, опять заблудились, москвичи? — преградил им путь какой-то здоровенный парень с нахмуренным выражением лица.  — Егор! — парень протянул свою широкую длань, — «Группа Егора Белкина» — Алексей, «М..мельница» — неуверенным голосом, словно стыдясь сего факта, промямлил Орлов, пожимая руку. — Сергей, тоже — «Мельница» — голос же Вишнякова звучал несколько заискивающе. — Мельница? Хм, не слышал. Та-ак, — Егор отвлекся, поймал какого-то «смурного» кучерявого подростка, вцепился в лацкан его пиджака, — Глебушка, стой! Видишь, дяди из столицы приехали? Снимай значок! «Глебушка» безропотно подчинился. И что-то «столичным «гостям подсказывало, что они знают даже фамилию у этого вечно «смурного» подростка. Что Егор, что Самойлов-младший — мало походили на рокеров. Глеб, собственно, и был школьником. Второй — больше смахивал на пролетария. И этот «пролетарий» сейчас собственноручно и деловито прикалывал значок к правому карману Серегиной рубашки. Леха, видимо, ему отчего-то не шибко нравился. Егор все время косился на его длинные распущенные волосы, и демонстративно к Орлову не обращался и ни о чем его не спрашивал. «Господи! Леха только не говори этому гопнику, что играешь на виолончели!» — взмолился про себя Вишняков, а сам в это время, предусмотрительно, снял очки и спрятал от греха подальше, чтобы не походить на преподавателя консерватории. Вместе со своим новым знакомым «мельники» направлялись в сторону Главного зала ДК им. Свердлова, где, по словам Егора из группы, названной в честь себя, любимого, и должен был состояться Первый, «закрытый» фестиваль свердловского рок-клуба.