Брак

Море цветов, рожденное руками Хинаты, выращенное с любовью и заботой матери, завораживает. Любимый сад Микото, умерший вместе с ней и всей семьёй, возродился бурно и душно цветущей сиренью, бутонами багровых и лиловых пионов, колокольчиками, весело звенящими и зазывающими в пляс, нарциссами, что любовались собой в отражении водной глади чистого пруда, куда любила его мать после тяжёлого дня опускать опухшие и ноющие ноги. Все в саду дурманило, сияло красотой, радовало глаз. И, что странно, глаз Саске тоже. У Хинаты грязные руки, но чистая душа, ибо никто больше с таким трепетом и благоговением не смог бы ухаживать за гниющим столько лет садом. Саске заметил сей факт еще тогда, когда они только пришли в этот дом, а эта женщина — в его жизнь. Она принялась за работу, едва поселившись в своей комнате, сгребала грунт руками, а гниющую листву обращала в источник жизни для, казалось бы, давно уже усопшей земли. Она воскрешала умирающие деревья, выводя из запустения старинное проклятое поместье и вдыхая жизнь в клан Учиха в целом. Открытые окна впускают в самые старые и затхлые места особняка, туда, где ещё не сохранилось извечное уныние и печаль, свежий воздух и ароматы весны: скошенной травы, цветов, росы, вспаханного грунта. Саске вдыхает полной грудью до боли и мутной пелены в глазах, вдыхает долго, со свистом, шевеля кипу бумаг, заваливших его рабочий стол. Учиха чувствует себя собственным отцом, сидя здесь, в его кабинете, за его столом и на его стуле, читая его бумаги, где там и сям мелькают подписи, заметки, печати, конспекты. Саске кажется, что он замечает ребёнка, выглядывающего из-за приоткрытой двери. Чёрные волосы и белые глаза, полные восхищения. Как знакомо. Иллюзия испаряется, когда Учиха устало протирает глаза. Мужчина вздыхает, расслабляется на секунду, но скрип стула приводит его в чувство. Саске берётся за следующий документ. Счета, план финансов, накладные и долговые обязательства — все, что осталось от былого величия почтенного клана Учиха. Не считая полуразрушенное поместье, увядший и поросший высокой травой и лопухами сад, обнищалый квартал, порушенные дома и снесённое заграждение, в былые времена окружавшее всю обширную территорию клана, — Саске остался лишь долг перед казной деревни и новой полиции Конохи. Было действительно обидно за клан. Когда-то великий и почитаемый, с историей, длящейся несколько веков, он оставил после себя жалкие отголоски, легенды, очерки и одного единственного наследника. Жалкое зрелище. Но мир вновь решился на перемены, когда после стольких лет застоя и метания во тьме клан Учиха в лице последнего его представителя, Саске, вновь начал свою историю с самого начала. Один человек с едиными идеями о новом величии своего рода, силами целой страны лишь в рамках собственной семьи. Великие амбиции и идеалистическое стремление. Прекрасная картина, где теперь сам Саске во главе всего этого, как когда-то его отец, его дед и далее. Великолепная сцена: он в окружении сильных людей, в кругу семьи, где каждый имел свои мысли, но был един со всеми в одной: в силе и стремлении — величие. Идеально. Саске опешил, когда почувствовал прикосновение пальцев к своей спине. Хината была как никогда тиха и иллюзорна, словно призрак, прошедший сквозь стены. Или же он просто был слишком поглощен своими мечтаниями и мыслями. Мыслями, в которые как нельзя хуже вписывалась его жена и эти странные чувства, накрывшие его с головой. Саске никогда прежде и представить себе не мог, что можно иметь в себе столько противоречий и эмоций, конфликтующих друг с другом. Он прекрасно помнил день, когда, стоя у алтаря, ждал маленькую Принцессу клана Хьюго. И покорное принятие своей участи, тяжёлым камнем упавшей на её плечи, в памяти встало на пьедестал ещё на долгие два месяца, до первых проявлений их чувств. Теперь же там была её приятная улыбка и пылкий румянец, туманные глаза и блестящие от слюны губы, мокрые пряди и постанывающий рот. Так много и так плотно, что и представить одновременно сложно. Саске смотрит на Хинату, но не слушает, прекрасно понимая, что она говорит. Чашка чая и кофейное печенье, пропитанные заботой, куда красноречивей всего остального. — Спасибо. Саске очень устал. Работа главы клана была тяжела, а почти уничтоженного, захороненного — и того хуже. Нищета квартала и собственного дома давила невероятным грузом. Его мучали угрызения совести, ведь он мог бы не убегать от всего этого столько лет и восстановить клан, дав ему новую жизнь, куда раньше. Но тогда он не был бы тем, кем стал. Как сложно. — Может, тебе нужна помощь? Я имею кое-какие навыки в управлении делами кланов, подобных твоему, — Хината просматривает документы беглым и скромным взглядом, как бы спрашивая разрешения на их изучение. — Теперь это и твой клан, — взгляд его становится немного холодным и придирчивым. У Хинаты остаются её привычки, а у Саске — амбиции. Мужчина убирает очередную стопку подписанных бумаг в сторону, принимаясь за следующую. Так много всего, что нужно понять, принять, подписать, отсортировать, поддать сомнению и рассуждениям. И девушка была бы действительно хорошей помощницей, понимающей в этом намного больше его самого. Саске пора принять, что он теперь не один, что значит переступить через свои амбиции. — Будь добра, — он отрывает взгляд от стола и смотрит на неё, — помоги мне. — Нам, — она улыбается, оставляя привычки. Один — один. Они окунаются в работу с головой, посвящая этому делу весь день и половину ночи, предаваясь дискуссии и дебатам прямо посреди кабинета, там же ужиная и занимаясь любовью. Саске рад, что согласился на помощь от Хинаты, ведь та действительно была куда больше осведомлена о происходящем внутри кланов и в их политике вне. Тем было удивительней понимать и видеть, как девушка, что смущалась всего пару часов назад, теперь рьяно отстаивала свою позицию о более подходящем разделении бюджета клана. Его жена привносила в диалог свежие идеи и грамотные доводы в их пользу, помогала понять, что есть иные пути. И Саске вдруг осознал, как Хиаши ошибся, не вырвав из рук Учиха свою дочь и не усадив её на пост главы Хьюго. Весь мир и Коноха в частности содрогнулись бы, увидев новое поколение, полное своих убеждений и интересных мыслей. Хиаши очень сильно ошибся, и Саске был ему за это благодарен. Хината не отдавала себе отчёта, дискутируя со своим мужем. Дебаты стали приятной неожиданностью, раскрывающей Саске с иной стороны. Рассудительный и всегда холодный мужчина обижался, словно ребёнок, когда его жена доказывала свою правоту. Он принимал свое поражение в молчании и глядел в пол, а потом подтверждал, что её мысли правильные, и он согласен с Хинатой. Саске был открыт для новых убеждений и идей, прекрасно осознавая, что одному теперь не справиться. Он задавал вопрос, отвечал на него и выслушивал мысли жены по этому поводу, если они у неё были, после подтверждая или опровергая их. Они взаимодополняли друг друга и были опорой, точно семья. Это прекрасное чувство, которое Хината была рада испытать. Саске очень добр к ней. Она бы никогда в своей жизни не подумала, что будет спорить с одним из сильнейших людей на земле, ставшим её мужем, так ещё и выигрывать, получая похвалу. А потом тут же заниматься с ним любовью, позабыв о дискуссии напрочь. Было так странно и легко. И потому сокол с посланием за спиной стал неприятным моментом, порушившим идеальную обстановку едва сформировавшейся семьи. Учиха Саске вновь нужен Конохе в качестве её орудия.

***

Саске уходит на очередную миссию, прощаясь со своей женой очень долго и трепетно, целуя ее щеки и веки. Он говорит о скором возвращении, удивляясь собственному стремлению к постоянному пребыванию в одном месте. Но Саске становится искренним и позволяет себе говорить о таких вещах. — Три месяца. Может, больше. Наруто дал мне отпуск, но не дал свободы. Прости. Он извиняется, говорит с Хинатой ласково, осторожно, точно так же, как и она с ним. Ресницы ее дрожат и увлажняются, долгое и чувственное прощание вызывает слезы и заставляет бегать зрачки под закрытыми веками. — Я буду ждать, — тяжесть предстоящих разлук давит всей массой на хрупкие плечи, заставляя сгорбиться. А едва ли прошли минуты. Хината целует Саске в лоб и виски, подтягивая к себе за ворот одежды и привставая на носочки из-за разницы в росте. А ещё она позволяет себе коснуться его губ, в смущении шепча просьбу беречь себя. А Саске целует ее, прижимая к себе, словно пытаясь слиться, кусает губы. Прямо у порога дома, на виду у невидимых наблюдателей. И разве можно сказать после такой сцены, что Учиха Саске бесчувственен, черств и груб? Возможно, но с некоторыми людьми мир его меняется к лучшему, светлому и теплому. Саске уходит, неосознанно сотни раз оборачиваясь и видя, что тонкая фигура его жены становится все дальше и меньше, но рука продолжает махать ему неустанно, тонкими пальцами разгоняя тревоги и страхи. Теперь он уверен, что его ждут и желают увидеть здесь. Дома. Хината прощается с Саске в реальности, но в мыслях и чувствами всегда рядом. Ее муж уходит на долгие месяца, путешествуя с целью такой неясной и туманной, что сама Хината сомневалась, есть ли в ней какой-либо смысл. Коноха ненавидит Учиха, а Учиха Саске ещё больше. Потому отправляет от себя куда подальше и на дольше, долой с земель и глаз. Делает его своим кровавым мечом в надежде на смертельный исход. Но Хината возносит молитвы за его скорое возвращение и прекрасно осознает, что равных по силе её мужу едва ли наберется с десяток человек на весь мир и половина из них уже в гробу. Эта мысль дарит ей малую часть эгоистического спокойствия. Однако она все равно переживала за мужа и, пытаясь хоть чем-то помочь, занималась делами семьи. Клановое поместье и его окрестности требовали ежедневного внимания, потому Хината проводила дни в работе по дому, занятиями садом, ремонтом и всем, что касалось финансовых проблем. Плачевное состояние коснулось не только внешнего вида клана, но и его казны. Те долги, что накопилось за годы отсутствия Саске в деревне, списывать никто не торопился, не принимая во внимание ничего из того, что привнес за последний год Учиха Саске в борьбу за мир — свою руку, свою гордость и свою жизнь. А собственный клан Хинаты, меркантильные Хьюго, тоже не старался помочь, лишь одарив приданым в размере солидной суммы. Действительно большой, но недостаточно для амбиций и стремлений Саске. За эти средства они успели сделать лишь самую малость: восстановить часть поместья, сад около него да главную улицу квартала. Капля в море, но все же приятная. Однако недостаточно веская, чтобы чаша весов общего положения дел склонилась к отметке «в норме». Действительно печально. И тогда в жизни Хинаты случился очередной скачок, точно перед обрывом. Девушка была отстранена от дел шиноби, приняв на себя бремя заботы о клане и Саске, однако не потеряла острого ума ниндзя, а также его стремления к завершению поставленных целей. Высокая и эффектная блондинка, ворвавшаяся в будничество Хинаты без мужа, стала инициатором и спусковым механизмом интересного события. И способа клана Учиха раздобыть средства.

***

— Хината-чан! Хината Хью... Вот черт, никак не привыкнуть. Учиха! Ино была потрясающая во всех смыслах. Изящная, стройная, высокая и очень умная. Женщина, поставившая перед собой цель быть идеальной и ставшей такой. Хината искренне восхищалась ей и её образу мышления. Потому была не в обиде за такой прокол. — День добрый, Ино-сан. Рада видеть тебя в добром здравии и при хорошем настроении, — Хината улыбалась, ведь теперь ей было с кем поговорить и, возможно, помочь, что девушка очень любила. — Прости за вторжение и такую внезапность, но я услышала краем уха, что ты не занята сейчас особо. И Ино была права. Дела клана пусть и отнимали много времени, но оставшуюся часть девушка проводила ужасно скучно. Потому Хината бросила работу по дому и пригласила блондинку на чай, прекрасно помня, что Яманака безумно любит суфле, которое как раз словно поджидало её. Странное стечение обстоятельств, не более. — У, пирожное! Обожаю. И, поглотив больше пяти таких и пропустив по две чашки чая из гостевого сервиза, девушки перекидывались новостями и последними сплетнями. Хината едва ли могла назвать себя сплетницей, стараясь не лезть, куда не просят, но Ино была мастером этого дела. Шутливая, задорная и полная историй, она была словно торнадо, подкидывая девушке интересные и не очень новости и слухи, завлекая в разговор на раз. Это было интересно и удивительно, ведь выговориться всегда приятно. Часы оповестили о приближении вечера, а солнце скрылось из виду довольно внезапно. — Ой! Что-то я упустила нить событий и совсем забыла, за чем приходила, — Ино казалась потерянной и удивлённой, когда восстанавливала что-то в своей голове. Хината вновь улыбнулась и предложила ещё по чашке горячего напитка, но уже кофе. — Не откажусь. Точно! Потрясающий сад, Хината. Я едва ли узнала его. То захолустье, что было ранее, приятно удивляет новыми красками. Девушка покраснела и задалась вопросом, что Ино делала здесь, что видела печальное состояние этого места. Яманака словно прочла её мысли. — Отец когда-то направил меня сюда, на поиски камей, что видел в саду матери Саске. Это было... довольно давно. Хината опустила глаза, когда голос Ино дрогнул, коря себя за невнимательность. Смерть всегда была ужасна, а смерть родных и того хуже. Кому, как не ей, знать это. — Однако речь не об этом. Так как ты сейчас не занята, и я тоже, у меня есть предложение. Когда отца не стало, дела семейного бизнеса перешли под моё командование, и рук стало катастрофически не хватать. Сейчас, в разгар сезона свадеб и церемоний, у меня не находится половины помощников и доступных площадок. После войны нужно многое восстановить, потому потерять такую прибыль очень жаль. А твой сад и особняк невероятно хорош, плюс я знаю о твоих организаторских способностях. Куренай очень хвалилась такой способной ученицей. Ино хорошо была осведомлена о многом. Хината и вправду имела кое-какой опыт в подобном и хорошо справлялась с поставленной задачей. То был день любования цветением сакуры, и её клан был слишком занят другими заботами, потому честь организаторства пала на неё и... Неджи. Однако брат отмахнулся и сказал, что будет выполнять поручения, и не более. Потому Хината делала все сама, пусть и руками нии-сана. Как приятно было видеть удивленное лицо членов клана и отца лично, а принимать похвалу и того больше. То были чудесные времена, полные улыбок и близости родных людей. Были. Ино погладила только что пришедшего рыжего кота, лениво выпрашивающего угощение. — Это хорошее предложение, — Хината задумчиво посмотрела в окно, где раскинулся уже её собственный сад, который, возможно, станет отправным пунктом к совместной жизни многих любящих людей плюс источником неплохого заработка. Ведь кто как не будущие супруги, одурманенные чувствами, готовы тратить деньги на пустяки. Как романтично и невероятно прибыльно. То, что нужно сейчас Учиха. Рыжий кот, мурча и ластясь к Ино, едва ли придавал хоть чему-либо значения. Он получил свою сладость и жизнью вполне доволен.

***

Это было здорово. Быть в центре внимания и иметь в подчинении нескольких помощников, слушавших всякий приказ, для внутреннего главы клана Хинаты было отдушиной. Благодаря Саске девушка стала немного напористой и уверенной в себе, потому дело шло гладко и превосходно. Месяц сменился другим, вестей от мужа было немного, поэтому девушка решила взять все в свои руки, получив согласие с его стороны. Сад и поместье обрели новую жизнь, заиграв красками праздника и веселья. Фонарики, ленты, венки, огоньки, цветы и рюшечки — все сияло и танцевало приятным глазу светом. Хината была рада выполненной работе. Потому букет для невесты в руках девушки становился прелестной композицией легко и быстро, будто составлялся сам. — Хината-сама, босс здесь. Среди самых близких Ино кликали только так, в шутку подмечая её грозный характер. Твёрдость и стальная рука в управлении и ведении бизнеса, превратили Яманака в деловую госпожу. Но Ино всегда говорила, что это глупость и сердце её по-прежнему полно любви и желании быть любимой. В таких ситуациях Хината порой сомневалась в заверениях подруги. Ино вела под руку слабую девушку, бледную и беспомощную. Белёсость кожи могла бы с лёгкостью соперничать в белизне с шикарным свадебным платьем. Похоже, невеста была не совсем готова к собственному празднику. — Думаю, это отравление. Я съела от волнения пирожных моей бабушки, даже не удосужившись поинтересоваться, сколько им дней. — Её мутило и, казалось, сейчас стошнит. — Моя дорогая, ты уверена? Выглядит не как отравление уж точно. Я бы сказала, дело в другом… Куда более неожиданном, или вполне желанном. Кажется, Ино поняла то, чего не следовало. А вот Хината и не старалась. Не её ума дело. — Думаешь, это что-то куда более серьёзное? Я не шиноби, ранений не получала. По наследству болезней не имею, кроме, пожалуй… плодовитости. О Боги. Никогда ещё в своей жизни Хината не видела столь ошарашенного, сбитого с толку человека. — Это всего лишь предположение. Ты должна успокоиться. Было странно наблюдать за всем со стороны, не имея возможности помочь делом, а не только словом. Мир Хинаты менялся столь быстро за последний год, что удивляться приходилось все меньше обычного, однако сейчас все становилось на свои места мгновенно. Было ясно как день, что невеста беременна и поддержка ей весьма необходима. — Простите, но это очень радостная новость. Мир увидит ещё одно чудесное дитя, — голос Хинаты, точно матери, успокаивал. Но сейчас не тот случай. Девушка в белом качнулась, но Ино была быстрее, подхватив ту. Мгновением позже у невесты были кружка ромашкового чая и плитка горького шоколада в руках. А ещё внимание всех, кто оказался рядом. Едва ли она была готова к такому, однако приняла вполне спокойно, даже оказалась счастлива. И была очень благодарна другим. Поведав о том, что всю жизнь стремилась создать семью, и получив такой шанс, она благодарила всех и каждого, с мечтательной улыбкой отмечала, что её жених будет не менее счастлив. Ведь любимый человек всегда делит с тобой радость и горесть, стремясь к идиллии и всепоглощающей дурманящей любви. Это называется — создать семью. Хината впервые видела такое со стороны, однако тоже была вполне рада. Вероятно, узнать о собственной беременности было действительно шокирующе, но не менее приятно. Куренай всегда твердила: нет большего счастья для женщины, чем стать матерью. Девушка верила, что это правда. — Боги. Какое счастье, — утирая слезы с лица и размазывая косметику, невеста улыбалась, поглаживая живот, приятной бугринкой выпирающий под теперь, казалось, узким платьем. И Хината понимала, что для неё это действительно счастье. Мир вновь стал прежним. День сменился днём, а последнее письмо Саске, новое, но с прежним содержанием, извещало её о его нескором возвращении. Хината была печальна. Её муж ушёл на задание, когда они едва ли стали так близки, а теперь находится там не один месяц, исполняя мнимый долг перед страной, принесшей ему только горе. Хината была зла и поддавалась на любую перемену настроения. Так странно для обычно спокойной и тихой девушки. В своём письме мужчина был рад новому увлечению Хинаты, поддерживая в любом начинании. Он спрашивал и о её самочувствии, надеясь на лучшее. Со здоровьем девушки все было в порядке, не считая тех же перепадов настроения и периодических приступов тошноты. Ну и ещё кое-чего, что девушка поняла только недавно. Вечером очередного буднего дня она встала перед широким зеркалом, горячая и пышущая жаром. Ванна как нельзя была прекрасна, даровала покой и умиротворение. Однако было что-то странное, требующее внимания. Её живот стал больше, очевидно округляясь и натягивая кожу. А ещё у неё не было месячных уже не первый месяц. Она знала, что это значит, но не понимала, как получилось, что все затянулось настолько сильно. Беременность. Горячий чай, оставляя над собой паровое облако, танцевал в сквозняке поместья, а Хината, сидящая на кухне в компании рыжего кота, просматривала альбом. Семейных снимков у неё было немного, Саске не любил объективы и тем более позерство. Однако их вполне хватало на небольшую книгу с почти полной историей их отношений. Возможно, она поможет понять многое. Беременность не стала неожиданностью. Они с Саске не предохранялись, не спешили прекратить акты раньше получения наслаждения. Зря ли? Она не знала, ища ответы, выводы. Дело было не в том, что сама Хината не хотела детей, не мечтала, что родит новое поколение почти вычеркнутого из летописи мира клана. Едва она поняла, что станет матерью, её поглотило чувство материнского долга и любви к своему чаду, не дав и мысли о нежелательности, отторжении. Слова Куренай, нерушимо застрявшие в подсознании, были незыблемы, нетленны. Любовь — вот что было в сердце Хинаты к едва ли сформированному ребёнку, крохе, что ещё и представления не имеет о горестях и радостях этого мира, не подозревает о судьбе своих родителей и их прошлом, настоящем, будущем. Дело в Саске. Женщина погладила живот и посмотрела на фото в альбоме. Вот уставшая и покорно склонившая голову Принцесса Хьюго принимает покровительство Саске и его клана. Вот девушка, надевающая на палец единственной руки своего уже мужа кольцо, а на свою шею, как казалось, поводок. Вот женщина, идущая покорно за своим супругом в опочивальню молодоженов, и будущее, где никогда не мечтает назвать его своим мужчиной. Альбом с яростью захлопывается трясущейся рукой. На последнем фото женщина улыбается. Хината прижимает ладонь к животу плотнее. Там, ещё совсем кроха, её дитя начинает формироваться, расти. Но, выйдя наружу через семь добрых месяцев, оно пойдёт по своей жизни без свободы. Саске Учиха будет тому виной. Он и его амбиции. «Идеальная». В забвенном поместье слышны самые тихие звуки. Тишина становится невыносимой, потому Хината гладит кота и чешет тому за ухом, призывая к мурчанию. Это успокаивает. Кружка чая остывает довольно быстро, и женщина идёт ставить чайник вновь, позабыв о своей любви к холодным напиткам и на это мгновение — о своих искренних, недавно принятых чувствах к собственному мужу. Зеркальная гладь повторяет её движения до мельчайших деталей. Мир странный и непредсказуемый, и только зеркала остаются прежними. Хината смотрится в него, позирует, любуется подаренным Саске кимоно и замирает. Мир меняется, и сама Хината тоже. Во взгляде её едва ли остался прежний страх перед свадьбой, в действиях — решительность супруги великого клана, в мыслях — осознание собственной силы, а в чреве — дитя мужчины, ставшего родным. Хината принимает беременность окончательно, как и свою любовь к Саске, ожидая возвращения последнего. Мир меняется, и, может, Саске тоже. В это Хината верит почти наверняка.