Восемь и восьмой

      Сразу же после обеда Гермиона направилась в кабинет Защиты от темных искусств. Остальные восьмикурсники были уже там. Похоже, что Психологическое консультирование, Унификация факультетов и Толерантность (этот предмет точно нуждается в каком-нибудь прозвище) будет единственным уроком, который они будут посещать все вместе. Довольно странно.       Не успела Гермиона до конца осознать всю значимость их пребывания здесь, как Аморелл переступила порог кабинета.       — Добрый день, — произнесла она, снимая с плеча сумку и усаживаясь на край своего стола. Она была босой, что казалось довольно странным. Женщина широко улыбнулась, ее шрам сморщился. — Для начала я бы хотела кое-что прояснить. С каждым из вас я проведу обязательное психологическое консультирование вне класса. При необходимость я отведу дополнительные часы, — ее глаза скользнули по Гарри. Он поморщился.       — Что ж, — продолжала она, — цель этого предмета отражена в его названии. — Аморелл взмахнула палочкой, и ужасно длинное и не менее нудное название появилось на доске. — Думаю, это будет очень забавно, хотя иногда, возможно, вам так и не будет казаться, — она засмеялась, правда, Гермиона не была полностью уверена, из-за чего. Дурное предчувствие назойливо витало в воздухе.       — Похоже, нам очень повезло. Это я предложила отделить вас, восьмикурсников, от остальных учеников на моем уроке. Раз вас четное количество, не будет труда с разделением на пары, — профессор улыбнулась еще шире. — Приступим. Ваша пара должна быть противоположного пола и обязательно представителем другого факультета. Этот человек будет вашим партнером на протяжении года.       Гермионе ужасно не посчастливилось обладать прытким умом, который в мгновение ока обрабатывал информацию, и именно он был сейчас причиной ее паники. Девушка отчаянно осмотрела комнату, но надежды не было никакой. Гарри только что выбрал себе в партнеры Ханну. Рон выбирал между Август и Падмой — девушка, которая ненавидит Пушек, или та, что в обиде на него с самого четвертого курса. Дин нерешительно стоял в стороне.       Наконец ее глаза остановились на Малфое. Он, пусть и безрезультатно, пытался словить взгляд Падмы. Игнорируя его, Падма направилась к облегченно улыбающемуся Дину.       Рон нехотя поплелся к Август, которая носила значок Холихедских гарпий.       Вот и все.       Он был единственным парнем в классе не из гриффиндора, что наталкивало на пессимистическую мысль: он стал ее партнером в тот самый момент, как Аморелл получила должность профессора. Гермиона осторожно шагнула в его сторону. Она может это сделать, она справится. Она умела находить компромисс. Она была той, кто интересовался сближением факультетов.       Но это был чертов Малфой.       — Ты? — он нахмурился, когда Гермиона подошла к нему.       — Да, я, — она скрестила руки на груди, стоя напротив него.       — Невероятно, — пробурчал он. Малфой достал палочку. Гермиона заметила, что он упивался возможностью использовать ее. И, судя по выражению его лица, она могла заключить, что Малфой тоже предвидел их партнерство.       — Все нашли себе пару? — спросила Аморелл с искренним наслаждением, наблюдая за сложившейся ситуацией. — Сегодня будет урок доверия. И я заранее извиняюсь, если это покажется вам чересчур отвратительным или клишированным, но я намерена попросить каждого из вас сделать то, что вам может не понравиться, — с каждой минутой Гермиона нервничала все больше и больше. Малфой тоже не выглядел слишком довольным. — Я попрошу девушек выстроиться в линию у моего стола. А вы, мальчики, будете ловить их, когда они будут падать спиной с него.       Глаза Гермионы стали размером с блюдце, если не больше. Все ее тело напряглось, словно сжатая пружина. Очень медленно Малфой повернулся к ней.       — Это будет занятно, — он произнес так, будто был котом, собирающимся съесть упитанную мышь.       — А после, разумеется, девушки, вы будете ловить мальчиков… полагаю, они не слишком тяжелые для вас, — добавила Аморелл. — Возможно, я сделаю стол немного ниже.       — Я не поймаю тебя, если ты не поймаешь меня, — сказала Гермиона, ее голос панически дрожал, а усмешка Малфоя становилась все шире.       — Поймать тебя? О, я не смел даже мечтать об этом, — съязвил он.       Нехотя, Гермиона все же заняла свое место в конце очереди. Август уже стояла на столе, Рон же вытянул руки, готовый поймать ее в любую минуту. Несмотря на дурное предчувствие, комичность ситуации все же заставила Гермиону улыбнуться. Рон был выше Август почти на полтора фута. Словить ее не будет для него проблемой. С другой стороны, для Август поймать Рона будет невозможно, если только она не использует амортизирующие чары.       — Ты точно уверен, что поймаешь меня? — спросила Август.       — Да, — ответил Рон.       — Ты уверен?       — Да, — проворчал он.       — Ты уже поднял руки?       — Да, — Рон выглядел раздраженным.       — Хорошо, — вздохнула Август и упала со стола, Рон с легкостью словил ее. Она замерла у него на руках, все еще трясясь от страха, а Рон рассмеялся и поставил ее на ноги.       Падма была следующей, и Дину пришлось повозиться с ней, потому что девушке обязательно нужно было поворчать, прежде чем залезть на стол. Гарри поймал Ханну так, будто она весила не больше, чем квофл. Наконец-то настала очередь Гермионы.       На трясущихся ногах она взобралась на стул и только затем на стол, а потом… она не стала разворачиваться.       — Не волнуйся, — отозвался Рон, — он точно поймает тебя, — парень сказал это, ударяя своей палочкой по ладони. Из палочки вылетели фиолетовые искры, и он скривился, тряся своей покрасневшей рукой.       — Смирись с этим, Грейнджер, — Малфой закатил глаза, сжимая пальцами свой бицепс.       — Сначала вытяни руки, — рявкнула она. — И я предупреждаю тебя, что, не мешкая, сниму очки с факультета, если придется.       Гермиона вспомнила уроки плавания. Она всегда ненавидела прыгать вниз, и она всегда стояла там, замерзшая, пока не пересиливала себя и все же прыгала. В этот раз все выглядело так, словно она собиралась слепо прыгнуть в открытую пасть акулы.       Со скучающим видом он поднял руки. Она все же неохотно повернулась спиной. «Одна тысяча, две тысячи», — считала она. И только после позволила себе упасть.       У нее было достаточно времени, чтобы почувствовать, как подошвы ее туфель оторвались от поверхности стола перед тем, как две крепкие руки обвились вокруг нее. Одна была на внешней стороне бедра, другая держала ее за плечи. Слишком быстро (она не знала, почему именно эти слова пришли ей в голову) он опустил ее на ноги и убрал свои руки и мантию с ее тела.       — Мерлин, что ты ешь, Грейнджер? Перья? Я могу отправить тебя через поле для квиддича без особых усилий, — Гермиона недовольно нахмурилась, хотя это и звучало как завуалированный комплимент.       Аморелл начала хлопать.       — Небольшое изменение задания. Думаю, что для мисс Мун не будет безопасным пытаться поймать мистера Уизли, так что у меня для вас есть другая игра на доверие, — Гермиона застонала. Она чувствовала, что этот предмет ей определенно не доставит удовольствия. — Так вот, я собираюсь использовать несильно действующее ослепляющее заклинание на вас, мальчики. Девочки, вы будете водить их по кабинету, может, даже по всему замку, если захотите. Просто убедитесь, что вы вернетесь за десять минут до конца урока, чтобы я смогла задать домашнее задание и снять ослепляющие чары.       На этот раз, когда Малфой повернулся к Гермионе, он был единственным, кто выглядел испуганным.       — Боишься? — зловеще усмехнулась Гермиона. ______________________________________________________________________       Драко оказался в ступоре, стоило раздраженному взгляду Грейнджер смениться довольной усмешкой, которая могла бы поспорить с его самым коварным выражением лица.       Имя профессора Аморелл вызывало у него несколько ассоциаций. Первая была немного нелепой: грибы сморчки. Он очень любил, когда их жарили до хрустящей корочки и подавали в сливочном соусе к пасте. Второе, что пришло ему в голову, пока его глаза были устремлены на ухмылку Грейнджер, растущую с каждой секундой, — аморальный. Эта женщина была, без сомнений, безнравственна, раз она заставляет их принимать участие в командных играх наподобие этой. Третья? Любовь. Правда, она не исходила ни от радостного профессора, ни от Грейнджер, раз на то пошло.       — Может подойдешь уже, Малфой?       — Думаю, ты понимаешь, почему я мешкаю, Грейнджер, — поморщился Драко. Он не очень горел желанием двигаться с места, пока она не уберет эту ужасающую ухмылку со своего лица.       Но у Аморелл были другие планы.       — Мистер Малфой и мисс Грейнджер, я полагаю?       У нее был пергамент с фотографией каждого из них, подписанной соответствующим именем. Драко довольно отметил, что у него на фотографии было аристократическое выражение лица, левая бровь была немного приподнята. Большинство людей умеет поднимать только обе брови, Драко же мог поднять одну, правда, правая поднималась выше левой. После многочисленных попыток у зеркала на протяжении нескольких лет он решил, что едва различимое поднятие левой брови гораздо лучше выглядит, чем вопиющее правой. Левая олицетворяла силу. Правая проявляла неверие и издевку.       — Да, мы готовы, — ответила Грейнджер за двоих, не обращая внимание на Драко, озабоченного психологией бровей.       — Отлично, — произнесла Аморелл, кивая и ставя галочки возле их имен. — Мисс Грейнджер, вы ведь маглорожденная? Все в порядке?       Драко отметил про себя, что брови Грейнджер сдвинулись скорее из осмотрительности, нежели из-за смущения.       — Да, — она ответила медленно, словно испытывая нового учителя.       — Занятно, — это было то самое слово, которое Томас посчитал универсальным. — Мне интересно понаблюдать за развитием ваших отношений.       — Что касается этого… — начала Грейнджер.       — Именно это и является «сердцем» изучения данного предмета, — продолжила Аморелл, словно она и не слышала девушку. — Унификация факультетов и толерантность, — она сделала акцент на этих словах, — это моя мечта, и не только я, но и все руководство школы надеется, что мы сможем предотвратить возможные в будущем войны, вырвав с корнем все бессмысленные суждения о чистоте крови и основанное на личных разногласиях соперничество между факультетами, которое никогда не присутствовало в задумках основателей школы, — о Мерлин, она опять улыбалась. — Вы и представить себе не можете, как я рада, что вы двое будете работать вместе. Раздор между маглорожденными и чистокровными, гриффиндором и слизерином является самым серьезным на сегодняшний день. И вы находились на противоположных сторонах во время войны, — ужасающая улыбка исказила лицо женщины, безобразно сморщив шрам. — Безусловно, правящий ныне сексизм также нельзя оставить без внимания, именно поэтому я решила, что девочка-мальчик — идеальная пара на моем уроке.       С этими словами женщина повернулась к Драко и наложила на него ослепляющие чары. Его окутала непроглядная тьма.       Поначалу вообще ничего не происходило. Драко просто стоял, ожидая самой худшей и неловкой ситуации за всю его жизнь (исключая события во время войны). Через некоторое время он уже концентрировал свое внимание на дыхании Грейеджер.       — Ну? — в конце концов спросил он.       — Я думаю, — произнесла она, в ее голосе слышалось недовольство.       — Тоже мне новость, Грейнджер. Ты всегда думаешь, — несмотря на беспокойство, он знал, что Грейнджер единственная из всех присутствующих гриффиндорцов, которая вряд ли выкинет что-нибудь по-детски глупое.       Он почувствовал, как его рукав потянули вверх.       — Я думала, как лучше всего справиться с заданием, при этом не трогая тебя на прямую.       — Ты не хочешь держать меня за руку? Мое сердце разбито, как ты могла!       — Сарказм тебе не к лицу, Малфой, — довольно грубо ответила Грейнджер. Она потянула его за рукав и повела в сторону, как показалось Драко, входной двери. Воздух как-то изменился, когда они переступили порог и оказались в коридоре. Грейнджер потянула его вправо.       Драко пытался понять, где они, или, по крайней мере, предположить. Если он не ошибался, они были не так далеко от лестниц, так что он машинально замедлил шаг, вынудив Грейнджер, ведущую его, прилагать усилия.       — Что?       — Ты не собираешься предупредить меня? — он бы скрестил руки на груди, если бы к одной из них не прицепился паразит.       — Предупредить о чем?       — О лестнице, Грейнджер. Я не идиот, знаешь ли. Я не собираюсь позволить тебе скатить меня по ступенькам.       Она почему-то рассмеялась.       — Малфой, ты все же идиот. Нам до нее еще шагов пятнадцать, если не больше.       Он свирепо на нее посмотрел, хотя, по правде сказать, он не был полностью уверен, где находилась ее голова.       — И почему же я должен в это поверить?       Она тяжело вздохнула.       — Что ж, во-первых, тебе не приходило в голову, что мне бы пришлось сперва самой спуститься по лестнице? Думаю, ты бы это ощутил, — она потянула материал вверх, оголяя часть руки. — Но, если ты боишься, я развернусь, и мы выберем другое направление, — он услышал скрип ее ботинок по полу и почувствовал, как Грейнджер потянула с силой за рукав, однако Драко не сдвинулся с места.       — Я не боюсь, — проворчал он. — Нет ничего необычного в самосохранении перед лицом гриффиндорского плутовства.       — Звучит так, словно я какой-то Пивз. Советую тебе начать хоть немного мне доверять, как того и требует это задание, — фыркнула Грейнджер.       — Ты ведь именно это пыталась сделать несколько минут назад, угрожая отнять очки у слизерина? — рассмеялся Драко.       — Туше, — она опять потянула Драко за рукав, и он все же позволил ей повести его в противоположном направлении. Слепота определенно сбивает с толку. Половину пути он был абсолютно уверен, что она собирается впечатать его в стену или окно.       Стоило им обогнуть угол (так ему, по крайней мере, показалось), как она резко остановилась, и он врезался в ее спину. Его нос на мгновение уткнулся в ее затылок, и Драко усердно вытер лицо, стараясь убрать с него волосы.       А затем она вдруг схватила его за запястье и потянула прочь, ускоряясь.       — Что не так? — пробормотал он, словно споткнувшись о ступеньки. Его голени неприятно начали наливать свинцом. Ей придется придумать адекватное объяснение.       — Трелони, — прошептала Грейнджер.       У него никогда не было урока прорицания. И он знал наверняка, что ничего не потерял. Однако его очень удивило, что любимица всех учителей так негативно реагирует на этого лупоглазого профессора.       Это не было адекватным объяснением. Он резко остановился, о чем тут же пожалел. Грейнджер отскочила, потянув его за руку, и упала, отправляя их обоих вниз по лестнице, у начала которой они превратились в непонятный с виду ком. Ее локоть упирался в его селезенку, и его лицо вновь оказалось зарытым в копну пахнущих медом волос.       — Ну вот, — простонал Драко, когда Грейнджер попыталась встать на ноги. Коридор наполнил звук шагов.       — О, это вы, мисс Грейнджер, — произнес беззаботный голос, в котором слышалась нотка издевки. — Что вы здесь делаете во время урока?       — Как?! Вы не знаете? — надменно ответила Грейнджер. — Мне казалось, вы все можете предсказать.