Пролог.
4 января 2017 г. в 00:00
Это свершилось, когда я шел вдоль улицы, по «расчёсочным» бульварам. Прогулочным шагом плёлся вдумчиво и неспешно, сгорбив и без того сутулую спину. Козырек капюшона моей толстовки спадал на глаза, придавая тем более мудрый вид, и прикрывая ранообразовавшуюся лысину.
Теплый летний дождь накрапывал в щелях и барабанил по стеклам, крышам, будто намереваясь проникнуть в помещение варварским методом.
Зачем я, спросите, вышел в такую размокропогодившуюся погоду на улицу? Всё это дурацкий сон. Во время последнего моего путешествия, в Норвегии, мы с туристической группой ночевали в палатке, в горах.
И вот, снится мне странный сон: как-будто Дом моего детства снесли. И я приезжал на развалины во сне этом. И был я там мелким человеком — студентом, который изредка посещал вечеринки, но... Всё это лишь сон — во славу богам.
Чем больше я приближался к Серому Дому, тем отчетливее были слышны звуки: детские крики, вопль, вперемешку с тихими всхлипываниями. Наконец, я не удержался от любопытства поднять голову и устремил взгляд вдаль, напрямую. Там, у сетчатой ограды, стояла толпа мальчишек, наперебой орущих что-то невнятное. Но одно было из этих криков отчетливо слышно - маты, ругань, непристойная брань.
Кто-то командовал, кто в открытую насмехался со слов товарищей, а кто-то усердно водил ногой взад-вперед. Мне стало любопытно, что является эпицентром событий, а потом подошел поближе:
,,Эй, мелюзга, что у вас здесь происходит?" — расталкивая за шиворот двух сорванцов, я заметил, как те вмиг переменились в лице. В их взгляде отобразился дикий страх передо мной — видать, совесть все-таки не дремлет. Впрочем, когда я увидел на земле маленькую девочку, года на четыре младшую всех этих малолетних ублюдков, моему изумлению не было предела. Однако я тут же сообразил спугнуть их. Мальчишки побежали прочь. Маленькая девочка в замурзанном тканевом сарафане ярко-голубого цвета, такой же старой испятнанной розовой кофте, и с двумя короткими хвостиками на затылке, перевязанными крохотными резинками, — оставалась лежать на земле. Её лицо было полностью измазано в саже; на одежде и щеках виднелись следы ботинок; изо рта сочилась алая кровь, коленки перемазаны свежей йодной сеткой — видимо, прыгала с гаражей или неудачно перелезла через забор, — вперемешку с землей, а один из закрытых глаз казался слегка опухшим, вероятно, от ударов «шпаны». Я уж было подумал, что девочка мертва; хотел догнать этих сорванцов, но не терял надежды, поэтому я лишь фыркнул, уставившись вслед убегающим трусливым подлецам, а затем пришло осознание того, что девочка всё еще может быть жива. На грани. Но жива.
Присев на корточки, я приставил железные пальцы протеза правой руки к горлышку, кое-как нащупал пульс. Сглотнув, подвелся на ноги и, подхватив искусственными руками хрупкое избитое тельце, ласково стряхнул грязь с маленькой пухлой щечки и направился к дверям своего старого Дома...