Огнецвет, или Повесть о волшебном цветке

      Ночью ста­нови­ще тар­гов оку­тал гус­той ту­ман. Всё за­мер­ло в бе­лой ки­сее, ни зву­ка, ни дви­жения. Ре­бята, вы­сунув­шись из па­лат­ки дол­го всмат­ри­вались в вид­невши­еся сквозь гус­тую муть при­чуд­ли­вые те­ни де­ревь­ев, рас­ту­щих вок­руг ла­геря.       — Ого, как зав­тра пой­дём? — Паш­ка вы­тянул впе­рёд ру­ку, раз­гля­дывая её сквозь ту­ман. К его глу­боко­му ра­зоча­рова­нию ру­ку бы­ло вид­но до са­мых кон­чи­ков паль­цев.       — Так и пой­дём. К ут­ру он рас­се­ет­ся, — Лу­ана вгля­делась в ту­ман. — А те­перь спать.       Ра­но ут­ром, ког­да сол­нце толь­ко на­чало зо­лотить вер­хушки со­сен и смо­левиц, ок­ру­жав­ших ста­нови­ще, ма­лень­кий от­ряд дви­нул­ся в путь. Ту­ман, как и го­вори­ла Лу, рас­се­ял­ся, ос­та­вив пос­ле се­бя лишь обиль­ную ро­су на тра­ве. От­ряд пе­ресёк ста­нови­ще, поп­ро­щал­ся с тар­га­ми (пле­мя в пол­ном сос­та­ве выш­ло про­водить при­шель­цев) и нап­ра­вил­ся к вос­точной ок­ра­ине де­рев­ни. За­тем пе­ресёк свя­щен­ный холм, на ко­тором нес­коль­ко дней на­зад Крогг пы­тал­ся рас­пра­вит­ся с юны­ми пу­тешес­твен­ни­ками (яма на скло­не уже на­чала за­рас­тать мо­лодой неж­но-са­лато­вой трав­кой) и на­чал спус­кать­ся по скло­ну, гус­то за­рос­ше­му рас­те­ни­ями с ши­роки­ми, по­хожи­ми на ло­пух, листь­ями с крас­ны­ми про­жил­ка­ми. Приг­ре­тые ко­сыми сол­нечны­ми лу­чами, листья ис­то­чали за­пах кис­лой ка­пус­ты.       — Тар­ги их едят.       — А как они… Ой! — Али­са и Зуй­ка, взвиз­гнув, от­пря­нули, уво­рачи­ва­ясь от вы­летев­ших из за­рос­лей бе­лос­тволь­ни­ка, опоз­давших на днёв­ку кры­ланов-ко­тов. Ко­тами этих круп­ных ле­тучих мы­шей наз­ва­ли зем­ля­не за ха­рак­терные мя­ука­ющие зву­ки и ры­же-по­лоса­тый ок­рас. Хо­тя внеш­не зверь­ки боль­ше на­поми­нали ку­ниц.       — Фу, на­пуга­ли! Я го­ворю, а как эти ло­пухи на­зыва­ют­ся по-на­уч­но­му? — спро­сила Али­са, поп­ра­вив рас­тре­пав­ши­еся во­лосы.       — Кал­ли­палия крас­но­жил­ко­вая, — от­ве­тил Тан.       — Или прос­то кис­лый ло­пух. Мес­тные пле­мена упот­ребля­ют их в пи­щу, — до­бави­ла Юма. — Ещё есть кал­ли­палия бе­ложил­ко­вая. Листья у неё мель­че и гру­бее, в еду не го­дят­ся и кал­ли­палия ко­жис­тая.       — Листья у неё ко­жис­тые, как и сле­ду­ет из ви­дово­го наз­ва­ния. Ак­ку­рат­но! — Тан под­хва­тил под ло­коть пос­коль­знув­ше­гося на мок­ром гли­нис­том скло­не Паш­ку.       — Спа­сибо, Тан. А по­чему кал­ли­палия? — спро­сил Паш­ка.       — На язы­ке ол­ли­нов «кал­ли пал­ла» зна­чит «кис­лый лист», — объ­яс­ни­ла Юма.       На­конец, склон за­кон­чился и ре­бята, пе­рес­ко­чив че­рез ру­чей с го­лубо­ватой во­дой (ру­чей, как объ­яс­нил Тан, про­текал че­рез уль­тра­мари­новую жи­лу где-то в нед­рах хол­ма тар­гов) выш­ли в степь. Фор­га­ры ра­дос­тно ух­ну­ли, вый­дя на прос­тор. Впе­реди, нас­коль­ко хва­тало глаз, рас­сти­лалась плос­кая рав­ни­на, по­рос­шая изум­рудно-зе­лёной с се­реб­ря­ным от­ли­вом тра­вой. Пра­вее рав­ни­на ухо­дила кни­зу, от­ку­да был слы­шен шум ре­ки (над ко­торой на­ходил­ся тот са­мый об­рыв, где вче­ра чуть не раз­би­лась Зуи). А впе­реди, у са­мого го­ризон­та вид­не­лась си­нева­тая в ут­ренней дым­ке ка­менис­тая гря­да. Не­бо бы­ло свет­ло-го­лубым без еди­ного об­лачка, толь­ко ле­вее гря­ды си­яла тре­уголь­ным бе­лёсым об­ла­ком го­ра Ме­рое.       — Да­леко до гря­ды? — Юль­ка при­ложи­ла ко­зырь­ком ру­ку, зас­ло­ня­ясь от сол­нца.       — Дой­дём к ве­черу, — Тан све­рил­ся с кар­той, от­ме­тив прой­ден­ный путь.       Тра­ва бы­ла гус­той и вы­сокой, с длин­ны­ми ши­роки­ми листь­ями, по­хожи­ми на листья ка­мыша или осо­ки, толь­ко в от­ли­чии от них край листь­ев был мяг­кий. Са­ми листья, уп­ру­гие у ос­но­вания, даль­ше к краю мяг­че­ли, опус­ка­ясь к зем­ле. Тра­ва бы­ла яр­ко зе­лёной, а се­реб­ристый от­лив ей при­дава­ли круп­ные кап­ли ро­сы, блес­тя­щими ша­рика­ми осев­шие на листь­ях. Фор­га­ры и лю­ди за­дева­ли за листья и кап­ли ро­сы взле­тали в воз­дух ми­ри­ада­ми ра­дуж­ных брызг. Ка­залось, что степь зве­нела от этих ра­дуж­ных ка­пель. Нет, степь и вправ­ду слег­ка зве­нела, но при­чиной это­му ока­залась ко­неч­но же не ро­са, а ма­лень­кие, по­хожие на ко­маров-звон­цов на­секо­мые, вив­ши­еся вок­руг соц­ве­тий тра­вы в ви­де вы­соких жёл­тых сул­та­нов, сос­то­ящих из мел­ких языч­ко­вый цвет­ков. У них бы­ло толь­ко два ле­пес­тка, срос­шихся на­подо­бие двух сло­жен­ных ла­дошек, на ко­торые, как буд­то на взлёт­но-по­садоч­ную пло­щад­ку са­дились на­секо­мые. Цве­ты ис­то­чали лёг­кий за­пах лес­ных фи­алок. Иног­да на цве­ты са­дились и «гос­ти» пок­рупнее, сре­ди ко­торых Юль­ка уви­дела и дав­них зна­комых — лу­говых шме­лежу­ков. Прав­да для по­лоса­тых шме­лежу­ков цве­ток был ма­ловат, и они пред­по­чита­ли встре­чав­ши­еся здесь же круп­ные ро­зовые, по­хожие на боль­шие кув­шинки цве­ты с до­воль­но силь­ным за­пахом, по­хожим на аро­мат ла­ван­ды.       — А как эта тра­ва на­зыва­ет­ся? — Али­са ог­ля­нулась на шед­шую чуть по­зади Юму.       — Ну тут бо­тани­ков фан­та­зия под­ве­ла. По­это­му зо­вёт­ся это зе­лёное бе­зоб­ра­зие длин­но­лис­том жел­тоцвет­ным.       — Да уж, она их час­то под­во­дит, — улыб­ну­лась Лу. — А, Тан?       Тан, ус­мехнув­шись, по­жал пле­чами: мол, вся­кое бы­ва­ет.       — Дай-ка я уга­даю, — обер­ну­лась к друзь­ям Зуй­ка. — Вот это ро­зовое на­зыва­ет­ся ро­зовоц­вет круп­ноцвет­ный.       — Поч­ти уга­дала, — улыб­нулся Тан. — Ро­зоц­вет круп­ноцвет­ко­вый.       Ша­гать пос­ре­ди гус­той тра­вы бы­ло на удив­ле­ние лег­ко, хо­тя длин­но­лист и до­ходил ре­бятам до по­яса. Нес­коль­ко раз Паш­ка за­мечал ка­кое-то быс­трое дви­жение в тра­ве сза­ди или впе­реди от­ря­да. Но фор­га­ры не об­ра­щали на не­го вни­мания и Паш­ка ре­шил, что бес­по­ко­ит­ся не о чем. Но вдруг из ше­вель­нув­шей­ся тра­вы вы­суну­лась го­лова нек­рупно­го зверь­ка, на­поми­на­юще­го смесь ку­ницы и со­баки, с чер­ной с про­седью шерстью. По­дув­ший со сто­роны зве­ря ве­тер до­нёс до ре­бят рез­кий за­пах пси­ны.       — Это кто? — уди­вилась и нас­то­рожи­лась Юль­ка.       — Ол­ли­ны на­зыва­ют их ну­ги. А мы прос­то ме­далон­ские ша­калы. Они и есть ша­калы, хо­тя би­оло­гичес­ки бли­же к зем­ным или ли­не­ар­ским ено­там. Тас­ка­ют­ся за пут­ни­ками и под­во­ровы­ва­ют еду из ла­геря. А так бе­зобид­ные, хо­тя и до­воль­но неп­ри­ят­ные соз­да­ния, — объ­яс­ни­ла Юма.       — То, что неп­ри­ят­ные это точ­но, — по­мор­щи­лась Лу, ког­да ве­тер вновь до­нёс до пут­ни­ков за­пах ну­гов.       Нес­коль­ко ну­гов вер­те­лись поб­ли­зос­ти от Муль­ки, на ко­тором был вь­юк с про­доволь­стви­ем. Муль­ка дол­го смот­рел на «гос­тей», а по­том не­ожи­дан­но рез­ко и гром­ко чих­нул, наг­нув го­лову в сто­рону ша­калов. Ну­ги ки­нулись врас­сыпную, рас­пу­гав порс­кнув­ших в раз­ные сто­роны изум­рудно-го­лубых ко­былок (или на­секо­мых очень на них по­хожих, точ­нее ре­бята рас­смот­реть не ус­пе­ли).       — Муль­ка, ты что нас­морк под­хва­тил? — рас­сме­ял­ся Паш­ка.       — Нас­морк не при­чём. Фор­га­ры так вы­ража­ют своё край­нее през­ре­ние, — с ви­дом зна­тока по­яс­ни­ла Зуи.       Муль­ка меж тем, гор­до про­шёл пе­ред Май­кой, всем ви­дом по­казы­вая: «Как я их, под­ру­га! Кру­то, прав­да?». Ре­бята рас­сме­ялись, пос­мотрев на Муль­ку. А Муль­ка по­вер­нувшись к ним вы­сунул язык и щёл­кнул им се­бя по но­су.       Ну­ги так и та­щились вслед за от­ря­дом в на­деж­де, что им что-ни­будь пе­репа­дёт и на­деж­ды их вско­ре оп­равда­лись. В пол­день сде­лали при­вал сре­ди всё так же од­но­об­разно тя­нув­шей­ся сте­пи (гря­да на го­ризон­те, как ка­залась ре­бятам не приб­ли­зилась ни на метр) За­кон­чив еду, Юма соб­ра­ла ос­татки пи­щи, за­вер­ну­ла их в лист по­падав­шей­ся сре­ди длин­но­лис­та кал­ли­палии, а за­тем ки­нула ма­ячив­шим по­зади ну­гам. Ну­ги, до­воль­но взвиз­гнув ки­нулись за по­дар­ком и, ут­робно ур­ча, при­нялись за еду.       — Толь­ко на при­вале смот­ри­те за ве­щами. Эти су­щес­тва жи­вут по прин­ци­пу: что не съ­ем, то по­над­ку­сываю; что не над­ку­шу — ис­порчу, — до­бави­ла гля­дя на чер­но-се­дые, мель­кав­шие в тра­ве го­ловы Юма.       От­дохнув, от­ряд про­дол­жил путь к гря­де. Пос­ле по­луд­ня ста­ло жар­ко, го­ризонт дро­жал в зной­ном ма­реве, фор­га­ры ды­шали, по-со­бачьи вы­сунув язы­ки.       — Ну и жа­ра! — Али­са вы­тер­ла пот со лба. — Хоть бы ве­терок по­дул.       — От гос­подс­тву­ющих вет­ров нас зак­ры­ва­ет гря­да. Хо­тя к ве­черу ве­тер на­вер­ня­ка по­ду­ет в сто­рону озе­ра.       Тан ока­зал­ся прав. Ког­да сол­нце уже на­чало кло­нит­ся к за­паду, по­дул прох­ладный ве­терок и пу­тешес­твен­ни­ки, ос­но­ватель­но утом­лённые жа­рой, на­конец по­чувс­тво­вали об­легче­ние.       К ве­черу, ког­да на степь лег­ли фи­оле­товые те­ни, от­ряд дос­тиг по­дош­вы гря­ды. Здесь, в не­боль­шой ро­щице бе­лос­тволь­ни­ка ре­шили ус­тро­ить­ся на ноч­лег. Бе­лос­тволь­ник здесь был сов­сем не по­хож на тот, что рос у ста­нови­ща тар­гов. Ес­ли там это бы­ли вы­сокие пря­мые ство­лы с ма­лень­кой, вы­тяну­той кро­ной на са­мой вер­хушке, то здесь бе­лос­тволь­ник пред­став­лял со­бой не­высо­кие со слег­ка ис­крив­лённым ство­лом де­ревья с гус­той, ши­рокой и рас­ки­дис­той кро­ной.       — Ус­та­ла? — Юль­ка при­села ря­дом с Зуи, рас­ти­рав­шей се­бе но­ги, и про­тяну­ла ей плас­ти­ковую чаш­ку с ужи­ном, ри­совой ка­шей с мя­сом.       — Нем­но­го, не при­вык­ла ещё так мно­го хо­дить. Да и жар­ко се­год­ня бы­ло, — Зуи взя­ла чаш­ку и по­меша­ла го­рячую ка­шу. — Хо­рошо, что би­ос­фе­ра Ли­не­ара на 95% схо­жа с зем­ной, — Зуй­ка су­нула в рот лож­ку. — А то фы… бп… фрис…       — Про­жуй сна­чала! — рас­сме­ялась Юль­ка.       — Ага! — Зуи про­жева­ла и за­чер­пнув сле­ду­ющую пор­цию и про­дол­жи­ла: — А то ты бы сей­час ела рис, а я ка­кую-ни­будь га­дость.       — Зуй­ка, а ты кем хо­чешь стать? — Юль­ка по­ложи­ла на сум­ку пус­тую чаш­ку и раз­ли­ла чай. — Би­оло­гом, как ро­дите­ли?       — Спа­сибо! — Зуи взя­ла ста­кан­чик с ча­ем. — Нет, я хо­чу быть ар­хе­оло­гом. Это так ин­те­рес­но, рас­ка­пывать раз­ные древ­ние ве­щи, а по­том пред­став­лять се­бе, как ког­да-то лю­ди их де­лали, поль­зо­вались ими…       — Ты бы­ла ког­да-ни­будь на рас­копках?       — Ага! На Цар­ских кур­га­нах у нас в Ала­те. Это ки­ломет­ров во­семь­де­сят на юг от ба­зы за­повед­ни­ка.       — Я бы­ла в Ала­те на рас­копках.       — А! Это на­вер­ное про те­бя Но­но рас­ска­зывал?       — Как я в рас­коп в су­мер­ках упа­ла? — рас­сме­ялась Юль­ка.       — Нет, про это он не рас­ска­зывал. Прос­то он го­ворил, что ты то­же очень ин­те­ресо­валась рас­копка­ми. И за Дэ­ном хвос­том хо­дила.       — Ага, мы с Но­но все рас­ко­пы об­ла­зили. И с то­бой все­го на нес­коль­ко ча­сов раз­ми­нулись. Ты уле­тела до­мой из Но­вого Ала­та ут­ром, а я при­лете­ла ту­да ве­чером то­го же дня на «Ски­таль­це».       — И «пи­рамид­ки» ви­дела?       — Ви­дела и не толь­ко…       — А «эф­фект Юлии», слу­чай­но, не в честь те­бя наз­ва­ли?       — В честь ме­ня, — улыб­ну­лась Юль­ка. — Дэн наз­вал, по­тому что я пер­вая его ис­пы­тала. Слу­чай­но… У нас с Али­сой то­же есть зна­комый ар­хе­олог, Гро­мозе­ка. Где он толь­ко не был!       — Да знаю я его. Он у нас был в гос­тях, оп­ро­кинул каш­по с ро­зами. То­же вёл рас­копки в Ала­те. И приг­ла­шал ме­ня на Зег­му, на рас­копки. И про вас, кста­ти, рас­ска­зывал. Но на Зег­му ме­ня па­па с ма­мой не от­пусти­ли, ска­зали, что ма­лень­кая ещё.       — А кто эти кур­га­ны ос­та­вил?       — Мар­гий­цы. Они в древ­ности бы­ли степ­ня­ки-ко­чев­ни­ки. А по­том, лет, на­вер­но, две ты­сячи на­зад, мо­жет нем­но­го боль­ше, ста­ли осёд­лы­ми, ос­но­вали го­сударс­тво, Ве­ликий Мар­гитт, ко­торый уп­равлял­ся со­ветом пле­мён. А сто­лицей был Сал­лейн. Толь­ко не тот, где я жи­ву, а тот, ко­торый сей­час на­зыва­ет­ся Алат. Толь­ко он не сох­ра­нил­ся. Это ки­ломет­ров сто на за­пад от за­повед­ни­ка. Там му­зей.       — А что с ним слу­чилось?       — С Ала­том? Он лет двес­ти был. А по­том там ме­те­орит упал. Как раз где за­повед­ник. Его кра­тер — это Орий­ское озе­ро. Ну, где ла­бора­тория Та­на. В Мар­гий­ской сте­пи (сей­час её на­зыва­ют Алат­ской или прос­то Ала­том), ста­ло су­хо и хо­лод­но, и мар­гий­цы уш­ли да­леко на юг. Там ос­но­вали но­вое го­сударс­тво — Но­вый Мар­гитт. Боль­ше в Мар­гитте ник­то не се­лил­ся, по­это­му он и ди­кий край. А поз­днее, ког­да мар­гий­цы из по­луко­чев­ни­ков стал сов­сем осёд­лы­ми, Но­вый Мар­гитт стал Мар­гит­ским царс­твом. Сто­лицей стал го­род, ко­торый то­же стал на­зывать­ся Сал­лей­ном. Это уже тот Сал­лейн, где я жи­ву, а ста­рый ста­ли на­зывать Алат.       — А что зна­чит Сал­лейн?       — На ста­ром на­речии, ка­жет­ся «мес­то со­вета» или что-то вро­де. По­тому что сна­чала там со­бира­лись на со­вет вож­ди и ста­рей­ши­ны пле­мён. А по­том пер­вый царь Мар­гитта Заг­сан Сме­лый пос­тро­ил там свой дво­рец и ос­но­вал Заг­сан­скую ди­нас­тию, ко­торая пра­вила Мар­гиттом поч­ти пять­сот лет. А Алат — это прос­то «ста­рый». То есть по­нача­лу он на­зывал­ся Алат Сал­лейн, «ста­рый Сал­лейн», а по­том прос­то Алат. Лю­ди там жил ещё при­мер­но сто пять­де­сят или двес­ти лет, а по­том по­кину­ли пос­ле боль­шой за­сухи, ко­торая дли­лась два го­да.       — Ин­те­рес­но. Ты хо­рошо зна­ешь ис­то­рию, — пох­ва­лила Юль­ка Зуи.— А ма­шины вре­мени у вас есть?       — Ко­неч­но. Ин­сти­тут тем­по­раль­ных ис­сле­дова­ний на­ходит­ся в Лен­на­те, а у нас фи­ли­ал. Ес­ли бы не ма­шина вре­мени, мы бы о сих пор ду­мали, что Алат сож­гли вра­ги, ко­торые мсти­ли мар­гий­цам за ра­зоре­ние со­седей, мар­ху­тов, ко­торых они за­во­ева­ли. А на са­мом де­ле ока­залось, что Алат сго­рел от гро­зы в са­мой се­реди­не за­сухи. А мар­гий­цы ни­кого не за­во­ёвы­вали, а во­ева­ли вмес­те с мар­ху­тами про­тив ры­царей ор­де­на Зо­лото­го Дра­кона, ко­торые за­во­ева­ли поч­ти весь Ва­ли­ат.       — Це­лый ма­терик?!       — Да нет, Ва­ли­атом ма­терик наз­ва­ли все­го трис­та лет на­зад кар­тогра­фы. А до это­го Ва­ли­атом на­зыва­ли зем­ли, где рань­ше бы­ла Лан­дий­ская им­пе­рия и её со­седи.       — А кто ра­зорил мар­ху­тов?       — Ры­цари, а по­том их хро­нис­ты сва­лили всё на мар­гий­цев. Кста­ти Тан — мар­хут, он ро­дом из Но­вого Ман­ни­та. А ста­рый Ман­нит был сто­лицей Ве­лико­мар­хут­ско­го кня­жес­тва.       — А что ин­те­рес­но­го наш­ли в кур­га­нах?       — Мар­гий­цы де­лали очень кра­сивые ук­ра­шения из спла­ва зо­лота и ме­ди и ук­ра­шали их ла­зури­том и этим, как его, — Зуи, зап­ро­кинув го­лову и при­щурив­шись ста­ла вспо­минать. — А! Вспом­ни­ла! Уль­тра­мари­на. А ещё де­лали кра­сивые и креп­кие саб­ли и тор­го­вали ими с со­седя­ми.       Юль­ка и Зуи пос­мотре­ли на степь, где ве­тер го­нял вол­ны по по­вер­хнос­ти за­рос­лей длин­но­лис­та и ка­залось, что там не степь, а тём­но-зе­лёное мо­ре. Сол­нце уже уш­ло да­леко за гря­ду и бе­лос­тволь­ни­ковую ро­щу нак­ры­ла фи­оле­товая тем­но­та. Сов­сем тем­но ещё не бы­ло, не­бо бы­ло свет­ло-си­ним, а вда­ли, ес­ли смот­реть вдоль гря­ды си­яла за­кат­ным зо­лотом вер­ши­на Ме­рое.       — Ве­тер уси­лил­ся… А у нас на Зем­ле бы­ли ски­фы. Они то­же де­лали ук­ра­шения из зо­лота и на­сыпа­ли кур­га­ны. И то­же бы­ли ко­чев­ни­ками.       — Па­па ска­зал, что в сле­ду­ющем го­ду мы по­летим к вам на Зем­лю. Ро­дите­ли нес­коль­ко ме­сяцев бу­дут ра­ботать в Мос­ков­ском Кос­мо­зо. Это Алис­кин па­па их приг­ла­сил. На­до бу­дет ра­зуз­нать про ва­ших ски­фов. А ты про них зна­ешь?       — Чи­тала. Кое-что знаю.       — Рас­ска­жи! — Зуи при­лег­ла, опе­рев­шись на ло­коть, и с лю­бопытс­твом пос­мотре­ла на Юль­ку.