Огнецвет, или Повесть о волшебном цветке

      Пашке не спалось, он оделся и вышел из дома, решив прогуляться. Ночь только началась и до полной темноты было ещё далеко. Из-за дувшего со стороны видневшихся на горизонте гор ветра было прохладно, даже несмотря на то, что от нагретых жарким дневным солнцем дорожек из кварцебетона поднималось ощутимое тепло.       Пашка, несмотря на надетый комбинезон, зябко поёжился. Было тихо. Большинство обитателей базы спали, мимо прошли, направляясь к обсерватории, только Илан и Вейда, семейная пара астрономов, с которыми Пашка познакомился ещё днём.       Пашка поднялся на крышу дома. Здесь фонари, освещавшие территорию станции, не засвечивали небо, лишь мерцал силовой барьер по периметру. Здесь, на Тейне вместе с Пашкой были только близкие друзья и мальчишка мог позволить себе быть самим собой. Ведь весь этот образ юного искателя приключений и беззаботного шалопая был не более чем маской, под которой когда-то скрылся от насмешек романтичный, отзывчивый мальчишка с доброй и ранимой душой.       Он лёг на крышу и посмотрел на звёзды. «Жалко астрограф забыл на Гай-до, надо завтра взять, а ещё попросить у Илана местную звёздную карту. Где здесь Солнце?» Пашка любил астрономию и сейчас наслаждался красотой звёздного неба. «Мы уже облетели большую часть нашей Галактики и теперь осваиваем её. Интересно, а до соседней галактики человечество сможет когда-нибудь долететь? Луана говорила, что с Линеара стартовала экспедиция, но все сигналы от них пропали, и никто не знает, что случилось. Вот бы построить такой корабль, который смог бы пронзать пространство. Конечно и сейчас корабли могут совершать прыжки, но для этого он должен разогнаться … А тут взять и нырнуть прямо из точки старта!»       Неожиданно Пашка услышал тихий, нарастающий гул, похожий на раскаты грома. «Гроза? А на Тейне вообще бывают грозы?» Он оглянулся вокруг: ни туч, не зарниц не было видно. «Хорошо бы цветок оказался здесь», — подумал Пашка. — «Не всю жизнь ведь его искать по Галактике. А было бы здорово доказать всем, что огнецвет не сказка. Золотоцвет мы нашли, так что Аркаша спор проиграл», — Пашка улыбнулся. — «А нечего было спорить! Но с другой стороны? Ну найдём мы здесь огнецвет, который все считают легендой. И что? Я всем докажу, что не гоняюсь за сказками, а провёл настоящее исследование. И что дальше? А дальше все скажут: Пашке просто повезло, потому что рядом была Алиса. Она и нашла золотоцвет и огнецвет заодно».       — Пашка, это ты здесь?       — Я. Залезай, Юлька.       — Ты чего здесь?       — Не спится.       — Мне тоже.       — А Алиска?       — Сначала тоже ворочалась, а сейчас сопит вовсю. Пашка, как ты думаешь, мы найдём здесь цветок или это ещё не конец путешествия?       — Мне что-то подсказывает, что цветок здесь, на Тейне.       — Золотоцвет?       — Нет, огнецвет. С золотоцветом уже и так ясно — он здесь. Тан его видел и даже знает, где он растёт. Завтра он обещал поднять нас на платформе-разведчике.       — А что тебе подсказывает?       — Не знаю… Может интуиция?       — Внутреннее чутьё настоящего учёного, — улыбнулась Юлька.       — Ага, — в тон ей ответил Пашка. — Я этот цветочек аленький, ну прям нутром чую!       — Пашка, ты вообще когда-нибудь серьёзным бываешь?       — Конечно, я же тоже человек, и обижаться приходится. Даже и пореветь случалось.       — Мальчишки не плачут, — заявила Юлька.       — Ой, много ты знаешь! Не плачут, когда девчонки на них смотрят. Мне этот алый цветок надо обязательно найти…       — С Димкой поспорил или с Аркашей?       — Ни с кем я не спорил. Просто я боюсь, что мы его не найдём и тогда все будут опять надо мной смеяться: шалопай Пашка Гераскин опять помчался за сказками, вместо того что бы что-нибудь полезное делать, — вздохнул Пашка.       — Пашка, я тебя не узнаю! Ты боишься неудачи? Не верю!       — Не неудачи, Юлька. Я боюсь насмешек.       — Ты так и не смог изжить этого страха?       — Я хочу от него избавиться! Но не могу… Не могу, Юлька! Ты же знаешь… Мне тогда было очень больно и обидно…       — Я помню, Пашка. И понимаю тебя, — Юлька обняла двоюродного братишку. — Все будет хорошо, Пашка. Ты справишься. Я в тебя верю. И Алиса верит, и Лу…       — Спасибо, Юлька.       — И, по-моему, Паш, ты просто слишком критично к себе относишься.       — Не в этом дело. Может я бы и избавился от этого. Но иногда… Ты сделал что-нибудь полезное, а про это забыли, а про то, что натворил, даже случайно, будут потом долго вспоминать. Что я могу поделать, если у меня такой характер, — Пашка, вздыхал, смотря куда-то вдаль, где на фоне фиолетово-синего ночного неба чернела гряда скал. — Когда я увлекаюсь чем-то, то часто забываю про всё на свете. В том числе и последствиях. Мне просто интересна сама задача, понимаешь! Мне интересно её решить! И после этого бывает очень обидно. Ведь ты хотел, как лучше, а получаешь только насмешки. Вместо того, чтобы помочь, подсказать, если я ошибся или не прав, они лишь насмехаются и тыкают тебе: «Недотёпа, неудачник, трепло…»       Юльки вдруг показалось, что голос Пашки дрогнул. Юлька вздохнула. Она-то помнила Пашкины слёзы тогда, после катастрофы «Зари». Когда Пашка пытался преодолеть себя, а ему не верили, считали, что он просто трус.       — Знаешь, как это обидно…       — Знаю… — Юлька снова вздохнула. — Ты к ним всей душой, а они … Помнишь про снежного человека?       — Помню, — Пашка нахмурился. — Вспомни, ты сама неделю дулась. Потому что про то, что мы браконьеров поймали, которых никто несколько лет найти не мог быстро забыли. А про то, что я помчался снежного человека искать, которого уже давным-давно нашли, до сих пор вспоминают.       — А биоискатель?       — Ну тут совсем другое дело. Тут и правда обидно было до соплей! Сама подумай: я его делал полгода, — Пашка перечислял, загибая пальцы. — Калибровал три месяца, и ещё месяц настраивал. А они за три дня сломали. Да ещё и меня обвинили: это недотёпа Пашка такую плохую конструкцию сделал, ничего ему доверить нельзя, всё испортит.       — А биоискатель хороший был, даже взрослые инженеры удивились, какая простая и надёжная конструкция получилась. И ты правда тогда обиделся?       — Если честно, очень, — признался Пашка. — И не на то, что сломали, а на Машку. Иногда надо думать, что говоришь. А биоискатель я всё равно новый собрал, схема же осталась и даже ещё его усовершенствовал. Мне и диплом на конкурсе дали, — не без гордости заявил Пашка.       — Знаешь Пашка, тебе не надо зацикливаться на своих неудачах. Они же у всех бывают. Я тебе и про биоискатель напомнила, потому что у тебя и удачи были. И вообще, помнишь, что сказал мой папа про тебя?       — Что у меня золотые руки и светлая голова, — улыбнулся Пашка.       — Вот видишь. А то, что кто-то смеётся над твоими неудачами… Не обращай внимания, умные люди смеяться не будут. А с … А с не очень умных что возьмёшь? Обижаться на них — это быть таким же неумным, как и они. Надо верить в себя, Павлик.       Вдруг до слуха Юльки донёсся дальний рокот.       — Это что, гроза?       Сам не знаю. Я это уже слышал, перед тем как ты пришла…       — Странно, Зуи говорила, что в это время гроз здесь почти не бывает… Пойдём спать, надо отдохнуть после перелёта.       Ребята спустились вниз и тут снова послышался гул.       — Ой, а может это землетрясение?       — С чего ты взяла?       — Земля дрогнула, — обеспокоено сказала Юлька.       — Я ничего не почувствовал, — пожал плечами Пашка.       — Конечно, ты же в ботинках, а я в тапочках.       Пашка взялся за ручку двери и в этот момент гул опять повторился, только слабее.       — И правда дрогнула, — сказал мальчик.       — Только теперь слабее. Если это землетрясение, то оно заканчивается.