И есть чем платить, но я не хочу Победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой, Просто остаться с тобой, Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
Виктор Цой, группа "Кино"
Пульсация. Кажется, я слышал собственное сердце, как если бы его подзвучили десятикиловаттным усилком. Пульсация. Кажется, я лежу на чем-то мягком. Веселое дело – Марьяна дотащила мое бессознательное тело до корабля? Пульсация начинает ослабевать. Сквозь нее проступает шум падающей воды – нет, кажется, все же не корабль. Похоже, где-то рядом водопад. Куда же меня занесло? Сделав над собой усилие, поднял руку и ощупал грудь, голову и шею. Вроде подшейная подушка сработала. Упал с высоты? Ну, хоть сотрясения быть не должно. Добро. А что за… Додумать я не успел – внезапно поверхность, на которой я лежал, пришла в движение. Парой секунд спустя я встретился с землей, причем сгруппироваться не успел и впечатался лицом. Из носа хлынула кровь, а глаза наконец открылись. Перекатившись, рывком сел. Я находился на поросшем густой травой берегу какой-то шустрой речки, подернутой туманом. Сквозь туман, окутывавший всю округу, довольно ярко светило солнце. Вокруг была земля. Настоящая земля, не камень. Похоже, находясь под паническим ударом, я ухитрился сверзиться с башни! И не просто сверзиться – а крайне «удачно» приземлиться. Признаться, я даже не сильно удивился. За свою достаточно недолгую жизнь я видал существ и побольше – как крылатых, так и бескрылых. Не удивился – да; но нельзя сказать, что не впечатлился. Перьевая гора, с которой я совершил свое последнее короткое падение, оказалась тем самым существом, скелет которого мы с Мар обнаружили перед воротами наверху! Причем явно живым, хоть и находившимся не в лучшей форме. Существо было ранено. И ранено серьезно – несколько ручейков алой, густой жидкости, сочившейся из нескольких ран на шее и на левом бедре, собрались в небольшие лужицы. Дышало оно тяжело и редко, на выдохе издавая стоны почти на грани слышимости. Да к тому же было явно истощено: не скажу, что было видно ребра, они-то как раз были скрыты перьевым слоем, но вот бока запали основательно. Кстати о характере ран… Я ощупал пояс – так и есть. Все магазины перекочевали в сбросник на бедре, и все, видимо, пусты. Стоило мне начать греметь сбросником, грифон повернул ко мне голову. Почти такая же морда, как показывала мне Марьяна на планшете. Только глаза… выражение глаз было другое. Существо смотрело на меня со страхом, смешанным с болью и ожиданием смерти – этот взгляд ни с чем невозможно спутать. В последний раз такое я видел у себя дома, в стертом с лица Земли поселке, и видел через оптический прицел… С тихим, полным боли – так мне показалось – подвыванием грифон дернулся, пытаясь отползти от меня. Из пулевого отверстия в шее фонтанчиком брызнула кровь. - Бл*, ну час от часу не легче! – я рывком встал и, пошатываясь, прошелся по поляне в поисках оторвавшегося медицинского подсумка. Нашел, извлек оттуда медицинский трикодер, отбросил его с тихим матерком – не работает. В компанию к прибору полетели гипоспрей, кожный и костный регенераторы, и в довершение ко всей картине мой собственный стандартный трикодер. Картина маслом – ни один прибор не работает, а я даже анатомию своего нового знакомого не знаю! Пришлось импровизировать. Первая директива – невмешательство в линии времени и в развитие доварповых цивилизаций. Мало того, что первый пункт мы осознанно нарушаем всем экипажем «Полюса», так еще и палить тут вздумал по аборигенным формам жизни… Стыдно, стыдно. - Надеюсь, ты меня сейчас не сожрешь, - пробормотал я, разматывая бинт и подходя к грифону. Тот, видимо, настолько ослаб от потери крови, что даже не попытался отодвинуться еще дальше – просто провожал тем же затравленным взглядом, пока я был в поле его зрения. Из двух неаккуратных дырочек на шее продолжала ручейками течь кровь, окрашивая траву в бордовый. Кажется, задета крупная вена, причем пули застряли в мышечном слое. Тяжелый случай. Впрочем, и с таким нас учили бороться в Академии. «Хорошо хоть, что патроны были, кажись, травматические, а то сейчас помощь было бы уже некому оказывать» - подумал я, обкалывая два входных пулевых отверстия анестетиком из одноразового шприца-упаковки. – Да не дергайся ты! – шея заходила ходуном. Хотя… Окажись я сам в шкуре несчастного создания, я бы, наверное, уже помер со страху. А все-таки есть смысл, оказывается, таскать и такую форму лекарственных препаратов, как одноразовые укладки. Равно как и виски во фляжке, который я уж и не помнил, когда и зачем налил, пригодился как антисептик. - Сейчас будет неприятно, - непонятно кому, себе или «пациенту», сказал я, и аккуратно погрузил палец в отверстие. Грифон слабо дернулся. Пуля засела на глубине сантиметров пяти-семи, и я удовлетворенно крякнул, извлекая из ножен штык, а из кармашка зажигалку. Нового ничего – я же выжил с гораздо более сложным ранением больше суток, а тогда мне тоже тупо прижигали порванную вену. Еще пара движений, сопровождавшихся шипением крови на раскаленном металле и тихим стоном существа - и я удовлетворенно рассматривал деформированную пулю, лежащую на окровавленной ладони. Повторение процедуры, дезинфекция ран и рук (прощай, вискарь, никогда тебя и не любил!) – и вот уже ручным сшивателем наложены пусть непрофессиональные, но добротные швы. Был бы у меня кожный регенератор… - Живем! – я вытер со лба пот и вогнал нож в ножны. Беглый осмотр ран на бедре показал, что они, пусть и кровоточили слегка, но были легкими; кажется, там попадание было не травматикой, но это было в данном случае только плюсом: боевые облегченные сплавные пули оставили после себя только девять сквозных отверстий, покрытых коркой из спекшейся крови. Дело оставалось за малым. Пригодилось и Марьянино сканирование, позволившее не опасаться за совместимость медикаментов с анатомией существа. Уколов я не считал – почти все содержимое аптечки потекло по сосудам грифона, активизируя работу кроветворных органов, подавляя болевые центры мозга и насыщая ткани витаминами и стимулирующими деление клеток гормонами. Это самое малое, что было в моих силах – дело даже не в Первой директиве. Банальный гуманизм и сострадание; вообще, будь моя воля, я бы не стал стрелять без прямой угрозы собственной жизни… Или она все-таки была? Я оглядел (по факту огляделся, учитывая размеры) зверя. Если бы он захотел меня сожрать, то вряд ли бы его даже пули остановили… Но факт остается фактом – он чуть не погиб. «От моей руки… кстати, а где оружие?» - задался я резонным вопросом, закончив медицинские процедуры. Ни на берегу, ни на камнях, ни у подножия башни позади автомата не было. Разве что в реку упал – так та его наверняка уволокла, вон, какая быстрая, даром что неширокая. Существо неотрывно следило за каждым моим движением, пока я шарил по траве вокруг в поисках автомата. Встать грифон – хотя, наверное, у его вида и было местное название, узнать его пока не представлялось возможности – не мог, и пришлось ему, очевидно, отдаться на волю судьбы в моем лице. Не найдя оружия, я вернулся к разбросанным инструментам и вернул их в подсумки на поясе. Ситуация на самом деле складывалась патовая. Я не знал, в каком направлении мне искать корабль, каким образом вообще подняться наверх, наконец, решительно не представлял себе, куда делась Марьяна. В том, что она сможет о себе позаботиться, сомневаться не приходилось – но все-таки на душе было неспокойно. Стоило о себе подумать – аварийный паек у меня, конечно, с собой, его и неделю можно жевать так-то по-хорошему; но тут вообще непонятно, сколько вообще придется добираться до того уровня, где остался шаттл. Если он еще и в состоянии подняться в воздух… Почему-то ведь у меня приборы накрылись. Тем временем мой новый знакомый, кажется, почувствовал, что Костлявая пока не собирается забирать его с собой. Перебирая могучими лапами, он медленно полз к воде, шумно дыша. Добравшись, начал шумно хлебать, периодически запрокидывая голову. Обезвоживание – это нормально; в принципе, будь у меня «аптечка» корабля, я бы смог поставить его на ноги за пару часов. Но что есть, то есть – приходится только помышлять о медицине и оружии, оставшихся на борту шаттла. А мне даже стрельнуть в воздух, дабы обнаружить свое местоположение для Марьяны, нечем и не из чего! Я сорвался с места и принялся еще раз обшаривать камни и заросли высокой травы вокруг, скорее уже для успокоения совести, чем в надежде обнаружить автомат. Тщетно. Туман скрывал все объекты метрах в ста по всем направлениям. Да и солнце, похоже, клонилось к закату, освещение стало тускнеть. Местоположение свое определить я не мог даже примерно. Да, у подножия какой-то башни; да, через реку виднеются развалины каких-то колонн; да, я видел еще пару-тройку башен по сторонам от себя. Но карту «дна» долины я видел лишь мельком при облете, и теперь представить себе не мог, где находился! Нахмурившись, я разместился на более-менее плоском камне и достал упаковку с рационом. А еще и ночь неумолимо приближалась. Мало ли, может быть, тут водятся хищники, которые даже и охотятся на кого-то вроде спасенного – а прежде чуть не убитого – мной существа… Впрочем, вряд ли тут вообще живет кто-то, не умеющий летать. Жрать-то что-то надо. Тем временем грифон попытки, наверное, с третьей, но смог подняться на лапы. Такое ощущение, что сил он набирался с каждой минутой; видать, кровопотеря оказалась не столь серьезной, и существо просто серьезно контузило падением. Я жевал безвкусную белую массу и наблюдал, как мой новый знакомый внимательно обнюхивает сначала кровавые пятна, затем каменные столбы и, наконец, место, куда я выкидывал приборы. До того момента он, казалось, не обращал на меня особого внимания – но после процедуры обнюхивания он сел и уставился на меня немигающим взглядом. И даже с отдаления метров полусотни я услышал утробное урчание. - Надеюсь, ты не собираешься завершить начатое и сожрать меня?.. – тихо пробубнил я себе под нос, подбирая ноги и отстегивая на всякий случай подвес ножа. Однако, кажется, все-таки я пищевого интереса для него не представлял. Попялив еще несколько секунд, существо вздохнуло, фыркнуло и тяжело протопало куда-то в сторону, исчезнув в тумане. Я хмыкнул. Хорошенькое дело – ни здрасьте, ни до свидания. Впрочем, если грифон знает, куда идти, чтобы выбраться наверх… Я бы дорого заплатил сейчас за эту информацию. Да еще и туман этот, ни зги не видно! Дожевав кусочек брикета, я убрал вскрытую упаковку в сухарную сумку. Отчаянно хотелось сменить насквозь промокший от пота и чужой крови костюм, суставы ныли и не хотели сгибаться, нос распух и мешал нормально дышать – но все это проблемы на самом деле маловажные. Оказаться без средств связи, сканирования и обнаружения на чужой планете, разлученным с единственным напарником и близким другом – куда серьезнее. Но нас учили, что из любой ситуации всегда есть выход! Даже если не получается его найти с первой попытки, даже если кажется, что все потеряно – лазейка найдется, такая философия выживания. Бороться и искать, найти и не сдаваться! До сих пор этой фразой, не раз становившаяся путеводной звездой для литературных героев, руководствовался каждый порядочный исследователь. Надо только побороть себя; глядишь, полоса неудач и закончится на этом. Собравшись на сем с мыслями и силами, я поднял свою пятую точку с камня. Если верить часам, у меня было еще некоторое время до предполагаемого захода солнца. Следовало поискать на ночь хоть какое-то укрытие. Хотелось спать – в миссию мы уходили после отдыха, но большую часть положенного на него времени я провел в ангаре. Кто же знал, что через несколько часов придется вот так вот вслепую шарить по незнакомой местности, не имея возможности отоспаться хоть бы и на жесткой откидной койке в кают-компании флаера? Пересиливать себя я бы смог достаточно долго, да не хотелось терять концентрацию и внимательность, особенно, будучи вооруженным лишь ножом. За полчаса я успел прошарить два из трех возможных направления, неизбежно возвращаясь к отправной точке. Каждый раз, продравшись сквозь заросли высокой и густой травы, я упирался в бурлящий поток. Кажется, река со всех сторон обступила площадку, на которой я находился. Остров? Выглядит вполне правдоподобно. Оставалось, правда, последнее неисследованное мной направление – мимо каменных нагромождений и торчащих в закрытую туманом высь толстенных колонн; но туда я просто не успел добраться. Темнело буквально на глазах. ХИС не разгонял тьму – казалось, наоборот, только подчеркивает ее густоту и непроглядность. Здесь, на дне скального котла, наступление ночи ощущалось особенно остро; достаточно быстро похолодало, туман начал выпадать в виде росы. Так недолго и воспаление получить… Конечно, не за один раз, все-таки организм закаленный, но тем не менее лучше не злоупотреблять. Выбрал место посуше. Хотя вряд ли можно утверждать, что можно тут найти более или менее сухое место – просто забрался повыше, откуда стекал весь конденсат. Нарвал и натаскал травы, свалил на камни; хоть какая-то, а подстилка, причем очень даже плотная. Трава не сильно отличалась от земной, разве что даже при такой влажности листья ее были достаточно сухими, будто на сене лежу. Можно разок переночевать. Костюм, даже мокрый снаружи, должен защитить меня от ночного холода, а на большее рассчитывать не стоило. Вот так, примостившись сидя на импровизированном стогу сена, я и задремал. И не видел – да и не мог видеть! – как высоко над туманным морем расцвел, а затем, медленно опадая, затух ярко-синий огненный цветок…***
Насколько я помнил, сутки на планете длились чуть больше двадцати земных часов. В широтах, где мы произвели высадку, на текущий момент день длился около двенадцати часов, а ночь – восьми; но по ощущениям моим прошли буквально секунды с того момента, как я закрыл глаза. Гулкий удар заставил меня буквально подпрыгнуть из положения лежа. Казалось, и не спал – тело все так же было тяжелым и вдобавок ватным, ибо спал я полусидя и много что затекло. Но тем не менее отдохнуть вроде удалось. Туман все так же покрывал все вокруг, но стал несколько менее густым, будто прозрачным. Где-то наверху солнце уже показалось над вершинами кругового хребта, и лучи его пронизывали туман. И нельзя было не разглядеть тень, стремительно падающую вдоль одной из двух башен-близнецов с той стороны реки; кажущийся отсюда совсем маленьким, объект еще раз гулко ударился в падении о неразличимый выступ, и с отскоком тяжело ухнул в плотный приземный слой мглы. От удара почва под ногами содрогнулась. Сердце забилось чаще. «Твою… твою мать!» - кажется, я только что наблюдал (если здесь поблизости нет еще одной пары однотипных башен), падение «флаера»! Но… Какого черта?! Почему тогда не сработал автопилот и не задержал падение? Или… Ни черта не понятно. Может, все-таки не он? Мой вчерашний знакомый так и не появился. Видимо, решил, что ему со мной не по пути… а жаль, я был бы, наверное, рад его хоть какому-то, но обществу. Отряхнув с себя траву и размяв мышцы, я проверил крепление снаряжения. Мокнуть в реке не хотелось. Хотя какой смысл во влагозащите, если я практически весь и так мокрый? Костюм уже промок насквозь – кажется, его системы поддержания микроклимата тоже отрубились. Благо, пока первый потоотводящий слой нателки спасает, но это ненадолго. И потом, кто знает, может, поток и не удастся перейти вброд? Логичным было бы поискать другой путь на тот берег, если он есть. Поверху было бы сподручнее, но… Нависавший где-то метрах в тридцати вверху широкий то ли мост, то ли низ галереи, не давал мне ни малейшего шанса подняться без помощи или специального оборудования. Да, он-то и покоился на давешних колоннах, и с него, вероятнее всего, я и попал сюда методом свободного (или как там было?) падения. Поэтому я предпринял единственное, что было разумно – пошел в третью, вчера не исследованную сторону, против течения реки. Земля под ногами мягко пружинила – должно быть, годами тут накапливался перегной и торф, даром что дно у реки не песчаное, а илистое. Густые заросли травы мешали передвижению; но стоило отойти от берега, как они превращались в непроходимый «лес», перемежающийся кустарником. Вот и приходилось брести вдоль кромки воды, рискуя поскользнуться и растянуться в жидкой грязи. Через прорехи в слое тумана периодически проникали почти прямые солнечные лучи. Подобно золотым копьям неведомых великанов, они пронзали марево и подсвечивали небольшие участки травы на дне каменного котла… Усмехнулся. Видимо, поэтические начала во мне все-таки есть, что бы ни говорили злые языки. По видимому, все-таки я находился на острове. Во всяком случае, присутствие воды четко ощущалось с обеих сторон. Шум водопада становился все громче, но не он заинтересовал меня; все внимание было приковано к постепенно проявляющейся впереди конструкции. Кажется, это когда-то было частью моста. От времени он пострадал не многим меньше, чем пройденная нами с Мар вчера лестница. Оба пролета обвалились, но до берега при желании можно было добраться – каменные арки, по всей видимости, служившие подвесом для осветительной системы, сохранились повсеместно в отличие от самого путепровода, и давали возможность зацепить кошку и просто-напросто перелететь водную преграду. Прекрасно, прекрасно! Всего на добиралово до массивной плиты, нависшей над водой, ушло около получаса. Хоть мои наручные часы – благо механика, пережили бы даже мощный ЭМИ – и работали по двенадцатичасовой схеме, просто отсчитывать по ним временные отрезки было вполне реально. Будь у меня хотя бы мачете, а не штык от «калаша», я бы не потратил на преодоление расстояния в полкилометра так много времени. Но его не было, как не было и альтернативного пути, так что приходилось не роптать и молча переть вперед и рубить особенно неподатливые стебли тем, что есть. С форсированием вертикальной стены проблем тоже не возникло. Дело нехитрое, с помощью кошки и троса из комплекта альпснаряжения, вгоняя в щели нож и опираясь на него (не без призыва матерной части Великого и Могучего) я довольно быстро оказался наверху. Позади - пяток метров почти отвесной стены пористого потрескавшегося камня, впереди – ровная мощеная дорога. На такой сравнительно небольшой высоте туман, однако, уже был настолько редким, что позволял разглядеть краски неба; я невольно залюбовался окружающим пейзажем. Снизу видок открывался не менее захватывающий, чем с высоты птичьего полета. Казалось, оказался посреди каменного леса: с одной стороны – офигительных размеров вертикальная отвесная скала, в которой виднелось множество отверстий и порталов (кажется, когда-то там был еще слой породы), с другой – две циклопических размеров башни. Сомнений нет – именно на площадку у основания той, которая на половину в нижней части встроена в горный массив, я посадил вчера шаттл. Н-да, далековато падать пришлось кораблю. Точно, теперь на месте, где вчера отсюда был бы виден торчащий нос Флаера, ничего нет – уступ, как ни странно, при этом все же остался на месте. Не сбросили же его оттуда… Сзади мост полого переходил в мощенную дорогу, уходившую к невидимой за туманом цели; впереди же, на другом берегу, виднелись довольно крупные каменные ошметки и заросшая травой воронка. Кажется, мост был взорван с той стороны, причем очень давно и чем-то явно мощным… Воевали тут, что ли? И сверху вместе с солнечным светом лился потоками туман. Впрочем, он не оставался здесь; потоки его медленно, но верно, утекали в сторону течения реки. До меня начало доходить. Упал – не значит, что на самое-самое дно. По всей видимости, и река, и туман низвергались куда-то в гораздо большие долбеня, чем я сейчас опустился… Почему тогда мне аппаратура в пролете этого не показывала? А смотреть сквозь металл корпуса я не умею, чтобы увидеть. Увидеть, что там творится… Аппаратура умирает, странные «каменные цветки»-резонаторы в панику вгоняют, да еще и Марьяна посреди всего этого запропастилась. Это может закончиться совсем не радостно… По прикидкам, надо было преодолеть над потоком десятка два метров. А что, в принципе, если как следует разбежаться... Я покачал дюратаниевый инструмент в руке, примериваясь, и метнул его вперед. Всегда мечтал вот так вот, как на лиане, прокатиться хоть бы и на тросе! Со свистом рассекая воздух, зацеп ударился о колонну и… плюхнулся в воду. Черт! - Ну, еще разок! Вторая попытка получилась более эффективной. Несколько раз обмотавшись вокруг горизонтальной балки, «кошка» двумя зубцами закрепилась на свободной части троса. Пару раз дернув и убедившись, что сидит она там достаточно крепко, я было начал разминаться для прыжка… В спину будто врезал со всего маху профессиональный боксер. Не удержавшись на ногах, я повалился на мостовую, но в последний момент сгруппировался и перекатился. Что-то хрустнуло. Поднявшись на ноги, осмотрелся – и офигел! Костюм в очередной раз спас мне жизнь: на камнях валялась длинная стрела со сломанным древком и тяжелым металлическим наконечником. В следующий момент на уровне головы со свистом пронеслась другая, я еле успел уйти с линии стрельбы, поняв, что к чему. Скажу честно, запаниковал – мало мне огромных непонятных тварей с непредсказуемым поведением, , так еще и невидимые в тумане стрелки пытаются меня отправить к праотцам! Уже не раздумывая, я схватил веревку, разбежался и сиганул вперед; со скоростью пули подо мной пронеслась вода, затем земля, а затем импровизированный полет оборвался жестким «приземлением». Удар о землю выбил из меня дух, и несколько секунд я тщетно подергивался в попытках вдохнуть. Ноги, принявшие на себя почти весь удар, казалось, переломились пополам… Но нет, вроде кости целы. Наконец, разогнувшись, неровно дыша и спотыкаясь, я на четвереньках отполз за камень. Мало ли, может, меня и тут достать попробуют… «Теплаки у них что ли? Почему они видят меня в тумане, а я их нет? Да и кто это – они?» - вертелись у меня в голове мысли, пока я пытался отдышаться и нормализовать дыхание. О том, чтобы отцепить «кошку», даже речи не шло – следовало убираться от берега, и как можно скорее, это и ежу понятно. Сгруппировавшись, в резком перекате я соскользнул на дно воронки – а она перегораживала дорогу, ведущую куда-то вперед. Выждал еще несколько секунд, выбрался, цепляясь за длинную траву, и припустил по ней подальше от реки. Хотя, если неведомый противник обстреливал меня с галереи, это все равно что пытаться убежать от метропоезда по тоннелю… По обочинам все так же высились двухметровые заросли травы, вскоре, впрочем, сошедшие на нет и уступившие место прилично разросшимся кустам. Далеко бежать было просто некуда. Нечетко видимая пока еще в застилавшей все вокруг пелене, впереди высилась та самая башня, оказавшаяся ближней из двух «парных». Отделяющие меня от нее пару сотен метров преодолел бегом, но, так и не словив в спину еще одной стрелы, постепенно затормозился. Вообще, направление древний путь задавал верное, чему я не мог нарадоваться: перспектива пробираться сквозь кусты или траву меня ни разу не радовала. Причем постепенно дорога забирала все круче и круче вверх, что не могло не радовать, ибо с каждым локтем набранной высоты видимость становилась лучше. «Линейная зависимость, ух, как же я тебя ненавижу!» Я выбирался, видимо, из речной поймы – то тут, то там в кустах виднелись на невысоких столбах таблички с непонятными знаками. У нас такие ставили, чтобы замерять уровни воды в моменты разлива, и я не мог не улыбнуться, сравнивая человеческий и «аборигенский» образы мышления. Мелочь – а говорит о многом. Не дойдя до фундаментной части башни (там виднелись какие-то ворота и опутывавшие все это дело леса, но я решил посмотреть на это чуть позже), я свернул в сторону. Здесь уже не было того бурьяна, который мешал идти вдоль берега и в пойме; я вообще такие луга видел только на Старой Земле, и то лишь пару раз. Трава, мягкая на ощупь – хотя и было все-таки различие с земной, но вообще почти не существенное – покрывала землю сплошным ковром, доходившим мне порой до пояса. Больше ничего – ни кустов, ни противных колючек. Сразу сделалось как-то уютнее. Даже прочесывать местность особо не пришлось. Проследив вертикаль и прикинув отклонения, которые были приданы падающему кораблю столкновениями сначала со стеной башни, а потом с акведуком и парой выступающих навесных балконов в районе нижних ярусов. Еще сойдя с насыпи дороги, я погрузился в туманное море, но направление задал верное. К кораблю вышел почти сразу. Видимо, каким-то образом флаер все-таки ухитрился сорваться – именно сорваться, не упасть вместе – с каменного выступа. И надо было ему так, блин, еще пролететь, чтобы встретиться с углом… скажем так, чего-то, напоминающего большой бассейн, обрамленный широким бортом каменных плит. Разрушив угол кладки, шаттл зарылся левым бортом в землю. Броню корпуса покрывали мелкие камешки и обломки упавших следом сшибленных блоков, но корабль на первый взгляд пострадал несильно. Более того, если основной удар при падении пришелся на днище, первичные системы не должны были сильно пострадать… Если вообще оставались в рабочем состоянии на момент ударов, к опровержению чего подталкивала мысль о бездействии компьютераа, оставшегося «за главного»… - Никогда не говори: «трындец»; говори: «надо же, как интересно получилось!» - я обошел шатл, констатировав визуально уже как минимум поломку левого амортизатора. По идее, корпус выдерживает попадание торпеды марк-четыре… но черт его знает, сможет ли он после такого падения подняться в воздух. Более тщательный осмотр с полазкой по корпусу выявил, тем не менее, серьезные повреждения. Нечего было и думать о полете. Антенны сбиты, обзорное стекло вышло из паза и с краю треснуло, а о вмятинах на корпусе я уж молчу. Хорошо хоть корма, а, следовательно, и ходовая часть, относительно не пострадала: но все же менее мне пришлось оттащить несколько довольно крупных обломка от люка, прежде чем удалось добраться до него и только тут обнаружить, что питания нет, и открыть его будет как минимум сложно. Впрочем, проблема решилась неожиданно быстро - видимо, от удара механика запоров вышла из строя, стержни вышли из пазов, и с отключенными магнитными замками люк просто-напросто мягко отъехал в сторону. Но вот о чем – о чем, а о внутреннем состоянии корабля нельзя было выразиться корректными словами. Уже в кессоне мне пришлось пробираться через груду сорванных с креплений костюмов и скафандров, а потом долго ножом отщелкивать замки внутреннего шлюза; в конце концов я смог и эту дверь открыть, но, стоило ей отъехать в сторону, как на меня изнутри салона вывалились несколько пустых контейнеров. Будучи на взводе после встречи сначала с огромным зверем, затем с невидимыми стрелками, я уже не выдержал - заорал, отпрянул и выхватил нож; но тревога была ложной. Кают-компания представляла собой хаотичное нагромождение содержимого различных грузовых контейнеров вперемешку с битым стеклом. Все панели на стенах были разбиты, геологоразведочное и сканирующее оборудование пришло в негодность. Перешагивая через буры и обломки транспортерных усилителей, разгребая повыпадавшие с «антресолей» ящики для образцов породы, наконец, добрался до своего шкафчика. Слава Богу, тот был заперт на механический замок, а не на «магнитку», и не распахнулся, а то Бог знает, был бы вообще смысл в такой «находке» - хрупкие инструменты, требующие особого отношения… Но открыв дверцу, я обнаружил внутри все тот же бедлам, что и снаружи; не выдержали крепления полок. Причем самая досада постигла меня прямо в момент открытия - оптика, раскуроченная, без единой целой линзы, выпала мне прямо в руки. Единственная оптика, подходящая к СВД, блин. Ну, спасибо и на том, что сама винтовка не попала в мясорубку кают-компании… Я извлек оружие, отцепил ненужное уже сломанное крепление оптики, оттянул затвор. Тот клацнул, выплюнув стреляную гильзу. Так, функциональность не нарушена… Предосторожность – я всегда храню оружие либо с подпиленным бойком, если не использую, либо с пустыми гильзами в патроннике и магазине. Можно быть хоть и не полностью, но уверенным, что из твоего же оружия тебя не достанут. Удовлетворенно крякнув, я отложил оружие в сторону, и продолжил инвентаризацию. Выгреб из шкафчика три упаковки с патронами: обычные, малоимпульсные, бронебойно-зажигательные. По четыре десятка каждого вида. Будь в протоколе миссии прописана первая укладка, их было бы больше, а тут я взял вообще просто так – на всякий случай. Который не преминул случиться. Шкафчик подчистил почти полностью. Да было-то там всего ничего: пара светошумовых гранат, дымов, ракетница и несколько файеров. Из ящика-укладки Марьяны вытащил все ее сканирующие приблуды, пару запасных магазинов к пистолету (вдруг пригодятся?) и оставшуюся пачку с патронами. После чего прихватил комплект камуфляжа, завязал все, включая винтовку, в плащ-накидку и перекинул через опрокинутый и покореженный рабочий стол в сторону кессона. Долетело и вроде как даже не сильно ударилось – добро. Мы не собирались в бой – мы летели на обычную планетарную разведку. А оно в очередной раз обернулось почти полным крахом. Надо будет по возвращении на корабль пересмотреть протоколы и подумать, как вообще можно уберечь десант от подобного рода веерных отключений всего оборудования: не в первый и не во второй раз попадаем под действие гасящих или импульсных полей и остаемся без всего. Надо кстати будет попробовать извлечь стандартные флотские аварийные пакеты, может быть, там что-то сохранилось… Но для этого надо попасть в кокпит. Лестницу-переход привалило большой панелью обшивки. Все бы ничего – но с той стороны на нее что-то упало и не давало сдвинуть ни на миллиметр; пришлось воспользоваться техническим лазом. Подтянувшись, я выбил панель и через отверстие в потолке как раз над лестницей попал в отсек ходовой части. Проползая мимо обесточенных трубопроводов, не без удовольствия отметил минимальные повреждения – похоже, ничего не протекло, не треснуло и не сорвалось. Грешным делом я уж подумал, что смогу запустить двигатель и попробовать включить транспортер - впрочем, стоило мне вывалиться из трубы Джеффери в кабину, я в этом моментально разуверился. По сравнению с кабиной, в кают-компании был образцовый порядок. Основное рабочее место встретило меня висящими трубопроводами и проводами, вырванными – не просто разбитыми – с мясом панелями, глубокими вмятинами на переборках и множеством сорванных со своих мест плит обшивки. На лестничной выемке лежала слетевшая со своего места консоль оперативного контроля. По всей видимости, именно ее «дикий танец» и стал виновником всех бед, причиненных кабине; в довершение ко всему обзорное стекло было выдавлено и просто лежало сверху на корпусе – вот тут варить, не сварить… если конечно удастся запустить основную энергосистему. Собственно, вскрыв лючок под креслом пилота, я потыкал-потыкал в распределительный узел, но остался с носом. Бесполезно. Слоты доступа мертвы, переключение же рубильника аварийного питания за соседней панелью вызвало только море искр по всему кораблю – и вновь нулевой эффект. «Крепко же мы тут застряли» - думал я, после еще пары попыток перестановок управляющих схем отчаявшись запитать систему без предварительной реструктуризации и переложения плазмопроводов и силовых кабелей. Наконец, извлекши из под кресел пилотов злосчастные аварийные пакеты, я со вздохом полез обратно в технический лаз: делать тут было решительно нечего.***
Пока я шарился по кораблю, я, видимо, не замечал царапанья и скребков об обшивку; поэтому внезапное сотрясение корпуса заставило меня отпрыгнуть обратно в проем шлюза. Сразу после того, как я открыл люк и сбросил на землю тюк с вещами и приборами, корабль содрогнулся, а проем люка накрыло приличных размеров тенью. Секундное замешательство – и сознание услужливо подсказало, что это за хрень была. - Ну и что? – вопрос был адресован огромной любопытной морде, видневшейся из-за обломков колонны метрах в пятидесяти впереди, где скрылось пару секунд назад массивное тело. Зверь ничего, естественно, не ответил – только повел ушами, даже на его огромной голове смотрящимися неуместно большими. - Я уж думал, избавился от тебя… Решил довершить начатое? Ну, теперь я точно за себя постою, - не сводя глаз с грифона, я развернул сверток и демонстративно перебросил винтовку из руки в руку. Но почему-то я не испытывал страха или чего-то подобного – как будто знал, что мне пока ничего не грозит… Во всяком случае, угроза исходила явно не от грифона. Зверь фыркнул, развернулся и в пару прыжков исчез за насыпью дороги. Я мог только недоуменно пожать плечами – ну кто его разберет? Странно вообще, что он тут отирается: я бы на его месте старался держаться подальше от того, кто причинил мне боль… Напоследок осмотрев шлюз (бардак я устранил путем хаотичного распихивания всего по стенным шкафам, попутно пытаясь найти еще что-нибудь полезное), затем вышел на корпус и аккуратно прикрыл внешний люк. В щель сунул впопыхах накарябанную записку для Марьяны, где кратко описал произошедшее за последний день и попросил ее в случае обнаружения корабля никуда не уходить от него: я-то вернусь, а вот потеряться еще раз не хотелось бы. Сухая гадость, сформированная в брикеты и упакованная в герметичные пакетики, не столько дает необходимые организму элементы, сколько подавляет чувство голода. Но выбирать не приходилось… Вскрытые эвакуационные укладки большой пользы не принесли – так, по мелочи в основном, приблуды для разведения огня, пара блестящих пленок-одеял, ножи-финки, несколько фильтров для воды – в общем, ничего того, что могло бы серьезно помочь в данной ситуации. Из всех приборов заработал лишь один пищевой репликатор; да и тот лишь включился, чтобы констатировать невозможность работы из-за разряда плазменного аккумулятора. Не в первый раз сталкиваюсь с подобной проблемой, но каждый раз как в первый – изыскиваешь возможности для выживания без современной техники и экипировки. Прежде всего, вскрыв и зажевав часть нового безвкусного брикета и запив его фильтрованной водой из ближайшей лужи, я внимательно изучил оружие на предмет повреждений. С помощью выколотки и шомпола по возможности проверил кривизну ствола, покатал туда-сюда затвор; наконец, удостоверившись, что все части в более-менее приличном состоянии, наковырял из карманов штанов сигнальные патроны. Вообще их у меня было четыре россыпью и должно было лежать десятка два в разгрузочном жилете с прошлого раза, так что в принципе можно было особо не экономить. Два хлестких выстрела – а на равнине их было бы слышно за много километров – разорвали мрачную тишину каменного замка; друг за другом в небо ушли две ярко светящиеся даже в дневное время точки, оставляя за собой дымные следы. Если Мар даже и не видит их, то уж точно услышит похожие на удары плетки выстрелы из СВД, их ни с чем не спутать. Вечером выстрелю еще пару сигналок, и так до тех пор, пока Мар не придет сюда, либо я не разыщу ее. Еще надо будет запалить ракету, когда опустится вечер… «Если, конечно, судьба не «сжалится» над нами и не заставит плутать пару суток по холодным коридорам» Поток сознания был прерван громким воплем. Я поначалу даже и не понял, в чем дело, и только потом заметил в тумане знакомый силуэт. Еще раз оборав меня на своем птичьем языке, грифон дал деру куда-то в сторону от дороги. Чего он никак не убежит-то, крутится вокруг… Я бы на его месте давно свалил куда подальше от человека с «плюющейся огнем палкой» - если только не имел на него какие-то свои планы. Тем инвентаризация продолжалась. Костюм, взамен которого я натянул обычный полевой камуфляж, был абсолютно мокрым и достаточно грязным и нуждался как минимум в просушке. И от крови отмыть бы… Вообще, я только сейчас заметил на груди костюма три глубокие борозды, одна из которых даже была сквозной и оставила о себе на память царапины на груди и рваное термобелье. О происхождении гадать не приходилось – когти. И, кажется, хозяин когтей как раз сейчас убежал на поиски очередного приключения на свою пернатую пятую точку… Мало ему, видать, пуль, так еще и пару стрел поймать хочет; вообще и мне не мешало бы поддеть под форму хотя бы кевларовую рубаху, все-таки тут как минимум не один и даже не два (вспомнить Мар, так у нее с собой винтовка и пистолет) стрелка. Причем я себе не могу позволить абсолютную беззвучность выстрела – а тот же лучник сможет. Туман позволит незаметно подойти, скроет передвижения и скрадет звук натягиваемой тетивы… Оружие еще раз проверено и снаряжено. И тут – удача! Часть приборов из последней, не тронутой в упадке энтузиазма, аптечки оказалась в рабочем состоянии и даже с ненулевым зарядом! В экстазе я распихивал по карманам на поясе кожный и костный регенераторы, протоплазер и медтрикодер. Последний, правда, показывал какую-то ахинею, но наладка – дело пяти минут. Кажется, дела пошли в гору. Вообще с появлением работающих девайсов и чувствовать себя я стал гораздо увереннее; теперь не страшно даже сверзиться и сломать себе, допустим, ногу – ну, поваляюсь сутки, пока срастается, но уже нет риска подохнуть смертью храбрых. Как, возможно… Нет… Нет. С трудом оторвался от пессимистичных мыслей. Кстати да – а туман тут, внизу, никогда не рассеивается? Течет себе и течет, пока наверху вся вода не испарится? Чего гадать, в любом случае, нужно подниматься. Мы приземлились на высоте трех сотен и полста метров над поверхностью. Наверное, стоило бы начать поиски оттуда… А может, наоборот? В любом случае, без моих указаний корабль Марьяне вряд ли удастся найти. Скорее она решит, что я улетел… Дымное море плотно укрывает место падения от взгляда сверху. А еще этот туман… Мне стало мокро. Я буквально спиной чувствовал, как влага пробирается и смачивает первый слой нательного белья. Так недолго и ревматизм в молодом возрасте заработать. «Особенно, если спать на земле» - отметил для себя я события недавней ночи. Ой, аукнется мне это наверняка. Надо по возвращении на «Полюс» будет сходить в медотсек, пусть просканируют что ли.***
- «…и вообще, надо бы по темноте запустить осветительную ракету. Больше шансов на то, что Марьяна заметит…» Устроившись на корпусе позади остекления кабины, я строчил записи в блокноте. Отказ приборов – штука не из приятных, а делать записи в журнал было моей обязанностью как начальника экспедиции; впрочем, и в обычное время я не упускал возможности надиктовать компьютеру краткую сводку дневных событий с собственными язвительными комментариями. Вообще, кто бы сказал мне лет десять назад, что я буду добровольно тратить время на дневник, пусть даже и называющийся личным журналом – поднял бы на смех! Но ведь пишу, и ничего, доволен, и сумасшедшим себя не считаю. Я бродил вокруг корабля уже шестой час подряд. Попытки забраться в башни успехом не увенчались – зацепиться внизу банально не за что, а забросить крюк настолько высоко, чтобы цепануть один из каменных «насестов», не представлялось возможным. Ворота в основании не поддались ни на уговоры, ни на попытки открыть их силовым методом. Составил для себя небольшую план-схему окрестностей от остатков моста до места падения флаера, примерно описав на бумаге в масштабе пройденный путь. Собственно, местность не богата… да ни на что не богата. Одни камни, трава да туман кругом. Озеро, которым замыкалось с двух сторон плато, ограничивало выход к «стенкам» чаши, до краев наполненной водой – заглянуть за край не представлялось возможным. Ну и ладно… В воде, правда, пару раз плеснуло что-то; наверное, местные представители аквафауны беснуются. Уже что-то – наверняка водные обитатели могут представлять пищевой интерес для меня. Ни дров, ни хвороста я не нашел. Притащил, правда, пару трухлявых досок – остатки лесов, когда-то возведенных около тех самых запертых ворот в основании самой толстой башни – да и все. Может, сложу потом ночью костерок, уже что-то – пропитанные каким-то составом доски выглядели относительно сухими, а сама жидкость наверняка была горючей. Забрал «кошку» и замотал в катушку на поясе трос, внимательно наблюдая за едва видимой в тумане громадой разрушенной переправы. Ничего – хотя пару раз руки сами порывались перебросить СВД со спины в руки, кроме чувства легкой неуверенности и опаски я ничего подозрительного не отметил. Последовавшая вслед да этим попытка таки радикально решить вопрос с запертыми воротами тоже ни к чему не привела. Приволок даже геологический кумулятивный заряд, непонятно зачем валявшийся в оружейном блоке, и наличие которого в описи принимаемого перед миссией оборудования меня сильно удивило. Направленный взрыв разворотил часть стены, но не смог ни пробить ее, ни сорвать петлю ворот – опыт тогдашнего «открытия» наверху оказался бесполезен. Только заряд зря спалил. В общем и целом, все попытки выбраться наверх «традиционными» методами – напролом – были загодя обречены на провал. И теперь было два варианта. Можно было ждать – ждать и надеяться, что моя подруга увидела трассы, услышала взрыв или просто догадается спуститься вниз по башне, не обнаружив корабля наверху. А можно было попробовать, так сказать, зайти с другой стороны… Хотя, меня лично занесло достаточно далеко от места высадки, причем не по земле. Так что я бы поставил на то, что Мар заблудится и вообще может не выйти даже к месту посадки. Так-то прошли мы всего ничего, и то по коридорам, а если предположить, что все они друг на друга похожи… Впрочем, экипирована она что надо, оружие у нее есть, навыки выживания тем более отлично развиты. Башни хорошо видны отовсюду. Но просто сидеть и ждать я не умею, мозг требует активных действий. Марьяна одна не пропадет. А если вспомнить, что мы «в молодости» творили, будучи безоружными… что говорить теперь, когда подготовка на уровне, опыта – хоть отбавляй, да и голова на плечах уже не подростковая – вполне взрослая. Но все-таки просто сидеть и ждать… «… вот теперь мне остается писать журнал, пить из кружки-термоса холодный сок из концентрата (решил оставить химические грелки на ужин и завтрак, авось, найду ранец пролюбленный) и закусывать галетой. Как стемнеет, надо развести костер и пустить пару трассеров и ракету. Сейчас бы чего-нибудь горячего, хоть бы и суп из пакетика, как в старые добрые времена – уже какое-то разнообразие, так нету же ничего. Сиди, мечтай…». От дневника меня оторвал громкий плеск. Что-то гулко ухнуло в невидимом за туманом озере, к берегу которого я вышел, пытаясь разведать окрестности, раздалось странное шипение, и через пару секунд яркая вспышка взрыва озарила окрестности подобно молнии. Через секунду вновь грохнуло, а меня даже на таком значительном расстоянии накрыло облаком водяной взвеси. - Да что тут происходит?! – выкрикнул я, захлопывая дневник. Кажется, планета ополчилась на нас, приняла за захватчиков и теперь пытается всеми возможными способами отвадить от исследований и заставить покинуть ее… Бред какой-то, но ведь похоже на правду! В последний раз подобные звуки я слышал в бою на Каролане – с такими хлопками входили в воду глубинные плазменные заряды; но кому и зачем понадобилось стрелять по озеру, и, черт подери, кто здесь обладает технологией плазменной компрессии? Цивилизация же мертва явно больше пары сотен лет! Переждав несколько минут в импровизированном укрытии за корпусом гондолы, врытым ударом в землю, и не дождавшись повторения взрывов, я осторожно выполз. Стараясь делать все как можно осторожнее, подхватил винтовку и аккуратно и тихо направился в сторону озера. В воздухе отчетливо воняло паленым. Ну вот почему именно сейчас, когда я наконец успокоился и относительно устроился, начала происходить неведомая фигня? Вооружившись веревкой и «кошкой», я без труда смог забраться на одну из одиноко стоящих на берегу рельефных колонн. Когда-то они, наверное, поддерживали некий свод или галерею – но теперь от объекта остались лишь воспоминания и груды хлама, а колонны продолжали стоять. С верхушки, устроившись на обломанном перекрытии с винтовкой наизготовку, я внимательно осмотрел водную гладь. В лучах розовеющего закатного солнца можно было наблюдать озеро целиком; туман к вечеру поредел и поток его почти иссяк, и стали видны противоположный берег озера и колоссальные скалы за песчаным пляжиком. С другой стороны, у меня за спиной, за основным массивом замкового комплекса переливалась всеми оттенками розового высокая башня. Еще при облете я отметил ее необычное расположение и покрытие, несколько отличавшееся по структуре от всех остальных строений. Но, поскольку сенсоры не показали в ней ничего стоящего внимания (откровенно говоря, вообще ничего не показали, но об этом я просто молчу), мы полетели искать тот злополучный источник энергии. На чем, собственно, и погорели. Вся монументальность сооружений открылась мне в тот момент. Я как будто действительно находился на дне стеклянного сувенирного шара. Далеко вверху плыли облака, розовое закатное солнце, уже почти скрывшееся за стенами «каменного котла», бликовало на чем-то блестящем, подвешенном на тросах между башнями и встроенными в скалы галереями, балконами и мощными многоярусными строениями непонятного назначения, и от этого картина становилась еще более нереальной. Какой же надо было обладать силищей, чтобы совладать с природой и возвести в столь неприветливом – на первый взгляд неподготовленного лейтенанта Звездного Флота Федерации – месте столь монументальный комплекс? И для чего? Зачем строить ввысь, когда полно возможностей возводить стены вширь? Мы прилетели сюда за ответами, но, как всегда, нашли для себя лишь очередную партию вопросов… Еще несколько минут я любовался перспективой… А затем волшебство оборвалось: светило скрылось за скалами, бросив напоследок последний прямой луч на дно долины. Ступень скальной террасы позади, где остался корабль, погрузилась во тьму. Местность сразу приняла враждебный и пугающий вид. Сумрак накрыл меня, и руки крепче вцепились в оружие. День кончался – наступала ночь, хоть и неполноценная, хоть и почти на час раньше положенного, но вступала она в свои права. И непонятно было, чего ждать от этой темноты. Еще раз окинув взглядом стремительно теряющий четкие очертания ландшафт, я так и не нашел ничего, что могло бы объяснить непонятные выстрелы по воде. Или это были не выстрелы? Может, какие-то местные водные жители обладают способностью взрываться при неизбежности гибели от зубов хищника? Опять же, может, планета вовсе не на том уровне развития, который показал спутник, и тут произошел воздушный бой; ничего нельзя исключать, если хочешь оставаться в живых. Но очевидно: на текущий момент опасность – если она и была – миновала, и, в принципе, можно было расслабиться. Так и живем – ждем, пока все тайны и загадки принесут нам на блюдечке с голубой каемочкой. Надо бы тоже в журнал занести… Еще окинув взглядом, я со вздохом спустился на землю и вновь оказался один на один с самим собой (если не считать проблемы компанией). Встряхнувшись, перехватил оружие поудобнее и направился в сторону… Наверное, стоит уже называть место падения корабля лагерем. А чем не он? Вот еще сейчас костер запалю, так вообще будет, что называется, все по форме. Самое время, наверное, уже пустить ракету, пока не совсем стемнело. Пусть в небе еще достаточно светло – не страшно, в нашем деле главное разглядеть, откуда собственно она вылетит, суметь сориентироваться. Поднявшись на холмик из каменных обломков, я вскинул винтовку и наставил ее на проступающие на розовом звезды. «Ну же, давай, заметь!». Опять два выстрела, подобно ударам хлыста, разорвали относительную тишину, два дымных следа где-то над крышами башен перечертили столь красивое закатное небо. Следом, с интервалом секунд в пять, со свистом взмыла над крышами самых высоких строений и повисла на парашютике ярко-зеленая осветительная ракета. Я свою задачу в плане ожидания могу считать выполненной. На завтра надо готовить поисковую миссию. Спать не хотелось – сказывалась разница в суточных циклах местного и эталонного земного времени. Если посчитать, то за полтора дня я должен был «съехать» часов на шесть, а с учетом того, что я еще и проспал почти всю прошлую местную ночь, энергия из меня била ключом. И опять же случай нашел ей выход.***
Еще издали я услышал бряцание металла, сопровождавшееся сотрясением земли и громким рычанием. «Ну конечно, не могло же быть иначе…» Кажется, грифон не только встретился с моими утренними «друзьями», но еще и притащил их сюда! Поспешно перекидывая оружие, я взобрался на небольшой холм, отделявший меня от места действа. Картина открылась… Ну, своеобразная на самом деле. Я ожидал увидеть порванные тела, лужи крови… Но происходило нечто странное. Казалось, зверь танцевал в полукольце… Людей? Пусть будет людей, прижимавших его к каменной стене. На меня никто не обратил внимания – никто, кроме, собственно, атакуемого существа. Увидев меня, он начал, как мне показалось, жалобно с подвыванием свистеть что-то на своем зверином языке. Из спины, из многострадального левого бедра, и – самое, наверное, больное – из уха, пробив его насквозь, торчали несколько обломанных стрел и что-то толстое и длинное, напоминавшее копья. Причем он ведь не нападал. Прыгал, пытался уворачиваться, но не нападал… Хотя противники явно имели планами лишение его жизни. Я заорал что-то невнятное типа «ЭГЕГЕЙ», или что-то подобное – уже не помню. И одновременно еще пару раз выстрелил, прикончив магазин трассеров – просто так, в воздух. Пули со свистом прочертили воздух дымными следами и выбили каменную крошку из скалы где-то метрах в ста над местом противостояния, произведя буквально эффект разорвавшейся бомбы. Все как один, атаковавшие зверя воины повернулись ко мне. Лица их скрывали маски, у некоторых – подобия рогатых шлемов викингов с забралами; на долю секунды замешкавшись, эта ватага сорвалась с места и абсолютно бесшумно (исключая бряцание оружия) понеслась к реке. Кто они такие?!...... Еще пару раз пальнув для острастки, я обернулся к раненому существу. Теперь в моем распоряжении был набор медицинских приборов, больший объем медикаментов и совершенные перевязочные средства; не сравнить с тем, что имелось в тот раз. Опять что ли латать его придется?.. Зверь, однако, в этот раз вел себя агрессивно. Стоило мне приблизиться, как он начинал злобно клекотать, иногда орать – и неизменно не давал мне приблизиться. Но тут уже я смог составить два и два. Стоило отложить оружие – хотя делать мне этого очень не хотелось – как грифон моментально успокоился. Похоже, огнестрельное оружие крепко отпечаталось в его памяти. - Кажется, мы с тобой поладим, - я впервые подошел настолько близко – на расстояние вытянутой руки – а тот не пытался убежать или отпрянуть; опущенные уши выдавали беспокойство, он весь прижался к земле, все-таки но не делал попыток убежать. Едва слышное рычание и фырканье можно было истолковать и как угрозу, и как страх; тем не менее, я таки решил рискнуть. - Могу я… пройтись прямо по тебе? – я вопросительно перевел взгляд с раны на задней лапе на морду существа. Наши взгляды встретились вновь… И могу утверждать – не у многих людей я видел столь осмысленное выражение глаз; во всяком случае, я отбросил последние сомнения и без колебаний, вооружившись трикодером, протоплазером и кожным регенератором, стал карабкаться на спину грифона. На самом деле не скажу, что подобное занятие для меня было в новинку – вспомнить хоть драконов на Новой Земле… «Сходство кстати поразительное!» - отметил я, пытаясь удержать равновесие на то и дело вздымающемся боку грифона со сканером в руках. Вроде работал он пока без перебоев, но то и дело мерцал и перезагружался, что настораживало и мешало работать… Пока прибор рисовал анатомическую картинку, я осмотрел крыло. Еще в прошлый раз мне показалось, что оно торчит под неестественным углом – сейчас я смог убедиться в этом. Неправильно срослось после перелома что ли? Зверь внимательно следил за всеми моими манипуляциями, изредка фыркая и подергивая здоровым ухом. Вот гибкая и длинная шея, просто жесть! После получения результатов сканирования я, убедившись, что никакие органы не задеты (кстати да, строение организма поразило меня буквально математической логикой построения, защиты и размещения тех органов, что прибор смог идентифицировать), приступил к «экзекуции». Трико беспрестанно ворчал и крутил головой, то и дело норовя скинуть меня с покатых впалых боков… Но я – человек, наученный опытом, неполных два года отъездил в электричках стоя в тамбуре с телефоном в руках. Не так-то и просто меня завалить. И все же после первой извлеченной стрелы я чуть не улетел; зверь от боли буквально взбесился и начал дергать лапами аки на бегу – только лежа. Колол анастетик, конечно, но все равно ощущения малоприятные и не сказать, что абсолютно безболезненные… А ведь еще три сломанных древка засели достаточно глубоко… Не мне без труда удалось их извлечь, периодически чуть не срываясь, что причиняло зверю еще большие страдания. Я вообще был шокирован, насколько кротко он тем не менее себя вел. Не пытался сожрать. Ударить. Да что угодно. Нет, все же явно не дикий; что же произошло, так сказать, между нами, что я всадил в него половину боезапаса? На месте зарастить пробитые кожу и мышцы. Так, все вроде более-менее сносно выходит, только вот. НЕ ДЕРГАЛСЯ БЫ. Вытащить теперь два больших копья, торчащих в уже зашитом мной бедре. Не просто вытащить, а не улететь, вон как сучит «копытами»; с ними я провозился куда дольше, пришлось сделать пару надрезов и буквально отключить анестетиком нервные окончания лапы в принципе. Но все же знаний начального курса полевой медицины (не без использования некоторой магии приборов отдела медицинского обеспечения Флота) хватило даже для устранения разрывов сухожилий и заращивания поврежденной магистральной артерии, откуда забил фонтан после извлечения последнего наконечника. Вообще затягивались все повреждения на теле грифона, что называется, «как на собаке»: неимоверно быстро, хотя метаболизм был вроде в пределах разумного… Вчерашних пулевых отверстий я просто не нашел. Ни на шее, ни на лапе; казалось, их и не было. Да и продырявленное ухо практически моментально начало рубцеваться. Интересно, интересно… Надо бы провести всестороннее исследование генома, когда – если… - вернемся на «Полюс». Эх… Покончив со всеми ранами, я задумался. Существо подергивалось, периодически порывалось встать, но, видимо, не имело желания скидывать меня со спины насильно. Хах, вообще довольно непросто стоять и размышлять, стоя на боку порывающегося встать грифона размером с шаттл… Но где наша не пропадала. Стоило, по-хорошему, сейчас же ультразвуком сломать и правильно срастить кости крыла, которые были буквально перемешаны в кашу (вот оно и не то что болталось – торчало практически вверх), раз уж зверь столь благосклонен и позволяет по себе ползать аки блохе, да и по шейному отделу позвоночника у меня были опасения после таких ранений в шею… Но не было у меня ни опыта, ни полных данных по анатомии, а уж тем более большого количества свободного времени. Черт возьми, так-то я боевой офицер, а не врач… Тем более не ветеринар. Тут любой хирург Флота наверняка бы мозг сломал, что взять с меня. Тем более, что для этого пришлось бы заставить его лечь на другой бок, что я в принципе не представлял себе, как сделать - как объяснить многотонной горе мышц и перьев хоть что-то на человеческом языке? Еще немного постояв и взвесив окончательно все «за» и «против», я наконец соскользнул вниз по спине зверя. Стоило мне оказаться за земле, как тот поднялся, удовлетворенно ворча, и смачно отряхнулся. Дождем полетели перья величиной с половину меня… Походил вперед-назад, удивленно поднял и опустил правую заднюю ногу – я, кажется, ввел ему достаточное количество обезболивающих веществ, чтобы тот перестал ее чувствовать в принципе. После чего, огласив окрестности громким полуптичьим криком-рычанием, припадая на обколотую лапу, прогарцевал, расправив крылья; я аж уши зажал. - Ну, что, хорошо получилось? Так-то у меня по медподготовке балл был ниже среднего, - усмехнувшись, спросил я, будто ожидая ответа. Естественно, не дождался. Опустившись на землю – та аж содрогнулась – грифон вдруг резко развернул голову и вновь вперился в меня взглядом огромных бездонных глаз. В опустившихся сумерках это выглядело достаточно пугающе… Впрочем, вглядываясь в эти глаза, я чувствовал только трепет перед могучим зверем и любопытство. Никакого страха или чувства близкой опасности. Нетипично, ой, нетипично… Секунд десять мы стояли и играли в гляделки. Я сдался первым – отвел взгляд в сторону и опустил голову, не в силах больше продолжать эту игру. Грифон отреагировал немедленно – припал на передние лапы, громко фыркнул, и неожиданно прыгнул. Точнее, не так – отпрыгнул в сторону, и скачками побежал в сторону озера, периодически останавливаясь и оглядываясь на меня. - Черт, ты предлагаешь пойти за тобой? – кажется, разговаривать если не с самим собой, то со своим неожиданным спутником, становилось для меня привычным делом. Вообще я много треплюсь, и по делу, и просто так, обо всем; без общества Марьяны мне было не с кем даже словом переброситься. Марьяна… Что, черт возьми, происходит с ней там? Я трачу время попусту; но не могу же стартануть на поиски прямо сейчас, в вечерней тьме. Или могу?...