***
— Ой, ну давай, поведай нам, что ты знаешь, — едко прошептала Темари, когда Нара выходил к доске. Тот лишь обернулся и лениво посмотрел на соседку по парте, цокнув. Почесав затылок, парень продолжил путь к доске, держа руки в карманах. Темари бесит его фирменная походочка. Ведет себя, как будто ему все дозволено. Студентка шлепнула ладонью по столу, привлекая к себе внимание сокурсников. Шикамару говорил без единой запинки, растягивая слова и изредка жестикулируя. Все это так бесило Темари: то, что он все знает, несмотря на вечные пропуски или ленивые поглядывания в окно; то, что он похабно ведет себя перед преподавателем, а тот даже не обращает внимания, слушая и не делая замечаний; то, что этот ленивый нытик, который, между прочим, при ней же ревел пару раз, знает больше, чем она! Вдруг, услышав какую-то мелкую неточность, преподаватель переспросил Шикамару. Темари просияла: вот, сейчас этот лопух опозорится перед ней! Она-то прекрасно знает материал. Но все было назло: Нара поспешно исправился, поверх уточнений навалив еще пару строк дополнительной информации. Преподаватель восхищенно сверкнул очками. Темари окончательно вышла из себя. Пока Шикамару поднимался обратно, девушка предательски поставила ему подножку, но тот, даже не глядя, просто перепрыгнул ее и сел за парту, тут же улегшись на нее и уснув. — Ты стала мягче, — сквозь сон проговорил Шикамару. Темари опешила, широко распахнув глаза.***
Женщина проснулась от своего странного сна. Сначала ей показалось, что не было всего этого: ни учительницы хореографии, ни деревни с треклятой ярмаркой, ничего. Только студенческие годы и желание насадить ленивому паршивцу. Про себя женщина вдруг отметила, что во время своего обучения только и думала о Шикамару. У нее не было подруг, все боялись ее прямолинейности и колкости. Темари никогда не будет льстить, даже если ее попросят об этом. Девушки, особенно юные, очень любят, когда им льстят. Темари же это ненавидела. Она предпочтет раскритиковать или уточнить все недочеты, чтобы человек сделал лучше. Зачем нахваливать работу, которая сделана «на троечку»? Так и получилось, что зависть и ненависть захлестывали Темари с головой. Шикамару знал и умел больше, чем она. Многие преподаватели ставили его в пример, игнорируя пропуски и ленивые потягивания во время пар. Прилежная ответственная студентка, которая видела своей святой целью хороший диплом, не могла просто так пропустить этого. Может быть, главная причина того, что она сейчас чувствует — былая ненависть? Темари ожидала, что снова будет его ненавидеть. Ведь тогда это была единственная причина, по которой они не могли быть вместе. Сокурсники часто называли их «парочкой», на что Темари давала леща, а Шикамару мрачно цокал и шел дальше, бормоча что-то про «отстой» и «как его все достало». Но сейчас… — Что такое любовь? — повернувшись к окну, сама у себя спросила женщина. Она знала, что любит братьев, любила маму и папу, пока те были живы. Знает, что любит детей, которые старательно выполняют упражнения на занятиях хореографии. Но что такое «любить»? — Фу, такое приторное слово… — заключила Темари и скривилась, положив руку на лицо. Внезапно она оторвала руку, распахнув в удивлении глаза. На ее щеках снова были слезы. От безысходности и отчаяния женщина ударила в стену рукой. Она не хотела принимать решение о поездке к Шикамару. Она хотела, чтобы это сделал кто-то другой. Рука предательски потянулась к телефону. «Может, снова позвонить Гааре?» Открыв дисплей, женщина ужаснулась: пока она спала и приходила в себя, прошло три рабочих дня. Темари помотала головой. — Да как так?! — она всегда была крайне ответственной перед своими детьми, и вот сейчас просто так пропустила целых три занятия! Стоило ей только подумать об этом, на дисплее телефона высветился незнакомый номер. Как-то неосознанно Темари сверила этот номер с тем, что написан на визитке. Удостоверившись, что это не он, она полуоблегченно-полунастороженно выдохнула. — Да? — осторожно спросила женщина, подняв трубку. — Какое право имеете вы не появляться на своих занятиях?! Вам люди за это деньги платят, между прочим! Более того, какое вы имеете право оскорблять детей, приказывая им как жить и что делать?! — Темари опешила. За всю ее педагогическую практику ей впервые высказывают столько претензий сразу. — Послушайте, вы, — женщина старалась быть твердой как камень. — Во-первых, вы даже не назвались. Во-вторых, — с нажимом произнесла она, чувствуя, как по ту сторону что-то пытаются сказать, — у меня очень важные проблемы, которые я должна решить. Вы первая, кто так нагло звонит посреди рабочего дня и наезжает. Я не месяц занятий пропустила. Да и к тому же, именно я преподаватель. Имею право взять пару отгулов. И, к слову, так же имею право преподавать так, как считаю нужным, — Темари чувствовала, как внутри все закипает. Она переходила на гнев. — Прекратите отчитывать меня, как малолетнюю дочь. Если вам что-то не нравится, можете забрать ребенка из секции и не видеть меня больше. Документы в доме культуры, удачи. Женщина услышала короткие гудки. Бросили трубку. Сомнений у нее не было — это мамаша той барышни, которую Темари упрекнула в ее комплекции и отставании ото всех. Она цокнула и рухнула на кровать. Совершенно неожиданно от нахлынувших эмоций она начала плакать почти навзрыд. Все ведь знают, что бывают такие моменты, когда в душе все долго накапливается, а потом какая-нибудь мелочь вроде не застегивающейся ширинки или разбитой тарелки становится последней каплей? Этот неожиданный и полный упреков звонок стал маленькой каплей, которая переполнила чашу, сдерживающую всё напряжение и боль. — Как же все надоело! — истерически вскрикнула она, прижимая одеяло к своему лицу. Слезы предательски катились по щекам ручьями, женщина позволила себе проявить слабость, зная, что не скажет об этом абсолютно никому. Она плакала и кричала о своей безысходности, о том, как не может больше терпеть всего этого нахлынувшего на нее потока личных проблем и переживаний. О том, что ее все это бесит и раздражает. Всхлипы мешали дышать и рационально мыслить. Звонок обозленной мамаши был спусковым крючком. Все это из-за Шикамару. «Наглец, ворвавшийся в мою жизнь», — прошипела Темари. Она прекрасно осознавала, что это она сама пустила мужчину в свою жизнь, неоднократно уточняя, что друг из него офигенный. «Друг… Может, то, что я к нему чувствую — это дружба?» — женщина старалась мыслить рационально, но слезы и нахлынувший поток эмоций не давали ей этого сделать. — Была не была, — женщина достала визитку, которая уже упала на пол, и наспех набрала номер, сбиваясь, несколько раз стирая его и вводя по-новой. Руки дрожали. Несколько минут женщина не могла осмелиться нажать на кнопку вызова. Вдруг ноготь как-то сам соскользнул и девушка, дрожа, уже слышала гудки. — Алло? — сонный голос взбудоражил сознание Темари. Только сейчас она поняла, что пути назад уже нет. — Я… — начала было женщина, стараясь взять себя в руки и унять дрожащий голос, полный всхлипов. — Это Темари, не забыл еще меня? — Ты плакала? — вопрос зацепил женщину настолько сильно, что из тоски и отчаяния ее бросило в гнев. — Да какая тебе разница?! — огрызнулась она, все еще успокаивая себя. — Я не за этим звоню, — и тут Темари совершенно неосознанно всхлипнула. — Черт. — Ты не пацан, чтобы прятать каждую выступившую слезу. Хочешь приехать? Расскажешь, что случилось, — голос Шикамару звучал абсолютно спокойно. Темари порадовало, что ее не допытывают, не трясутся за нее, не требуют срочно успокоиться. Она была уверена, если бы позвонила сейчас Канкуро, тот начал бы носиться вокруг нее с хлопотами: «хватит плакать», «все хорошо», «что случилось, говори сейчас же»… Темари вздохнула. — Не хочешь приезжать? Если тебе сложно, то я могу… — голос мужчины дрогнул, и она это почувствовала, закусив губу. — Нет… Я приеду, — уже перестав сдерживаться, сквозь всхлипы говорила женщина. — Только сначала немного успокойся и остудись. Не делай ничего на горячую голову, это бывает вредно, — посоветовал Шикамару. — И еще кое-что: если передумаешь, позвони и предупреди. Я уж точно не обижусь. Жду тебя. После этого он положил трубку, не выслушав больше ничего. Темари уже готова была протестовать, огрызаться, нервно дерзить, но мужчина не позволил ей этого. Она почувствовала подкатившую к горлу волну возмущения: — Да как он смеет так бесцеремонно бросать трубку?! — воскликнула Темари, уже открыв шкаф, чтобы собрать вещи. Стоп. Но она же не предупредила братьев? А может, она всего на пару часов в деревню поедет? Черт, братья не простят ей такой выходки. Темари вздохнула, открыв ящичек и побросав в рюкзак сменное нижнее белье. Этого достаточно. — Алло? Извините за отсутствие, — совестно говорила Темари, оправдываясь перед главой родительского комитета. — У меня личные проблемы, которые требуют решения здесь и сейчас. Боюсь, еще пару дней я не смогу появиться. — Все в порядке, о чем вы! — ласковый голос уже довольно пожилой женщины звучал успокаивающе и немного непонимающе. — Мы, конечно, привыкли, что вы никогда не пропускаете занятия, поэтому чуть-чуть разволновались. Все в порядке, решите ваши проблемы. Я передам остальным. — Спасибо большое, — со слабой улыбкой ответила Темари и отключилась. Осталось сделать одно важное решение. Выдохнув, женщина выпила стакан холодной воды и тщательно умылась в ванной. От всхлипов не осталось и следа, а вот припухшие глаза все еще будут преследовать Темари ближайшие пару часов. — Ну и пусть, — решила женщина. — Все равно он уже знает, что я плакала. Раскрытые дверцы гардероба предоставили хозяйке аккуратный ряд вывешенных костюмов и платьев. Темари уже не первый раз размышляла над тем, что надеть на встречу с мужчиной, но сегодня эти мысли трогали ее особенно сильно. С какой целью она выбирает наряд? Ей нужно понравиться кому-то? Или же ей нужно ощущать себя комфортно? А может, быть, ей стоит выглядеть повседневно? Или элегантно? — Не в домашнем же ехать, — мрачно усмехнулась женщина и вытащила несколько вещей. Она осмотрела свой выбор, надела на себя все, что извлекла из шкафа и покрутилась перед зеркалом. Почесала затылок. — Да вроде сойдет. Не на свидание, в конце концов, — заключила Темари, обуваясь в самое удобное, что у нее только было. Никаких платьев, мерцающих принтами футболок или блузок, никаких деловых костюмов, туфлей на высоких каблуках… Ничего того, что она надевала для других мужчин, чтобы казаться симпатичнее. Она почему-то знала, что Шикамару ждет не красивую обертку, а, в первую очередь, живого человека. Взвалив рюкзак на плечо, Темари вышла из квартиры.***
В автобусе было непривычно душно. Августовский вечер совсем не радовал своей нестерпимой духотой. Дышать было нечем. Темари примостилась у окошка, как можно ближе к приоткрытой щелочке, чтобы вдыхать пыльный воздух, хоть немного остужающий вспотевшее тело. Женщина дрожала, все еще немного сожалея о своем решении. Впрочем, деваться ей было некуда. Она осознавала, что этот разговор, эта встреча, они ведь все равно случатся. А до того времени женщина просто будет страдать от неопределенности своих ощущений и чувств. Они беседовали всего два раза, а она уже готова доверить ему свою проблему, из-за которой ей плохо. Но как она ему об этом скажет? «Что у тебя за проблемы?» — спросит Шикамару. А она вскинет голову и гордо ответит: «Шикамару — ты моя самая главная проблема». — По-моему, так было в университете, — усмехнулась женщина, обнимая свой рюкзак и медленно погружаясь в полудрему. «К чему же приведет эта встреча?» — с тревогой думала Темари. В конце концов, она едет на территорию «врага».