Научи меня любить

Шикамару задумчиво всматривался в дисплей телефона. На нем была подсвечена строчка, говорящая о том, что несколько минут назад был закончен вызов от неизвестного номера. Помедлив еще немного, Нара нажал клавишу «сохранить». Пару мгновений, и строчка с «неизвестным номером» стала строчкой с «абонентом Темари». Мужчина перевел взгляд на потолок, вспоминая ее облик: светлые волосы, приятно поблескивающие в свете солнца, глубокие зеленые глаза, отливающие голубизной, как будто в них плескалось море.  — Боже мой, когда я стал таким романтиком? — Шикамару усмехнулся собственным мыслям. Тем не менее, женщина не покидала его мыслей. В отличие от Темари, Нара уже был уверен в том, что она ему не безразлична, но первых шагов делать не спешил. Отчасти из-за лени. Мужчина даже не пытался отрицать того, что ему влом ухаживать за дамой, но второй и самой основной причиной было то, что Шикамару не мог стать для нее хорошим мужем. Темари казалась ему женщиной, которой нужен жесткий мужик, способный одним словом заткнуть все ее упреки и колкости. Шикамару не умел так. Он умел только апатично потягиваться и советовать, по его мнению, разумные вещи. Он никогда не скажет ничего романтичного, не сделает комплимент, не предложит свидания. Конечно же, Шикамару сможет предложить пойти куда-нибудь, но выглядеть это будет как обычная дружеская прогулка. Ни о каких ужинах при свечах не может быть и речи. Нара поморщился. Ему были противны мысли о всякой такой ерунде. Ему был чужд смысл слова «любовь», которым разбрасывались подростки. Да какой из него муж? Даже мать оставила попытки найти ему невесту. Шикамару думал над тем, что в университете он позволял себе следить и восхищаться почти всеми девчонками, но никогда в жизни не «подкатил» бы ни к одной из них. И нужны ему проблемы? Впрочем, Темари его притягивала больше всех. Такая наглая и грубая, вечно пытающаяся ему насолить. Она единственная видела, как сильно ему было пофиг на учебу. Единственная называла его «идиотом», «олухом», но никак не гением. Взволнованно вздохнув, Шикамару вспомнил, как она говорила по телефону. Ее голос дрожал, она пыталась скрыть от него всхлипы… Совсем на нее не похоже.  — Может, это связь дурная? — предположил Шикамару. — Ну не может эта женщина просто так расплакаться перед другими людьми. Мужчина потер пальцем по экрану телефона, стирая какое-то пятно, по-видимому, след от щеки. Взглянув на время, Нара поморщился. Надо выходить и встречать гостью. «Может, она сама дойдет?» — с надеждой подумал мужчина и перевернулся на живот, уронив лицо в подушку. Осознав, что дышать таким образом будет проблематично, он вновь перевернулся на спину и упал с кровати.  — Да что ты будешь делать, — протянул Шикамару. — Вот пусть только попробует не поблагодарить за то, что я ее встретил, — ворчал он, натягивая футболку.

***

 — Ты опоздал, — холодно бросила Темари, увидев мужчину рядом с собой. Она уже второй час стояла на вокзале и непрерывно жалела о том, что посмела поехать сюда.  — Я, честно говоря, сначала вообще идти не собирался, — без тени смущения признался Нара, протягивая руку, чтобы забрать вещи женщины.  — Руки убрал, — отрезала та, развернувшись и отойдя от мужчины. — Не хватало мне, чтобы кто-то мои вещи отбирал.  — Разве я просто «кто-то»? — лениво поинтересовался Шикамару, заметив, как Темари закусила губу и отвернулась. — Идем уже. Женщина пошла вперед, уверенно чеканя каждый шаг и расправляя плечи. Нара лишь усмехнулся. Он смотрел ей в спину, снова отмечая ее плавные формы. В голову полезли чисто мужские желания, от которых Шикамару сразу же открестился, закурив. Сигаретный дым не достигал носа Темари, а потому Нара уверенно мог успокоить нервишки табачным дымом. Честно говоря, мужчина даже не представлял, о чем они будут говорить у него дома, ведь приглашение было спонтанным и поспешным. Чуть ли не впервые Шикамару сделал что-то «на горячую голову», не взвесив все плюсы и минусы. На одной из развилок мужчина резко взял Темари за запястье и потянул на себя.  — Да что ты себе позволяешь? — вспылила женщина, искренне желая вырваться, но почему-то не делая этого. Рука Шикамару была такой теплой, и ни капли не грубой. При любом желании она могла вырваться, но… Не вырывалась.  — Дурочка, ты же не знаешь, где я живу? Чего тогда вперед поперлась? — с улыбкой спросил Нара, удовлетворенно отмечая, что его спутница покраснела от смущения. Темари послушно зашла в дом следом за Шикамару. Осматриваясь, она отметила, что все вокруг выглядит очень аккуратно и уютно. На миг женщина поймала себя на мысли, что хотела бы жить в подобном уютном доме со своей семьей.  — Добрый вечер, — протянула она, снимая с себя легкую толстовку.  — Не утруждай себя, родители в отъезде как минимум на неделю. Их прямо-таки завалили работой под конец лета.  — А тебе не стыдно с родителями жить в таком-то возрасте? — коварно улыбнулась Темари, расшнуровывая кеды.  — Какая теперь разница, все равно скоро съезжаю, — Шикамару пожал плечами. Женщина замерла и сглотнула. Точно, она ведь совсем забыла о том, что видела его в парке с работодательницей. Забыла, как он рассказывал ей о постоянной работе в каком-то особняке. О чем она думала, когда держала в руках розовую визитку? О том, чтобы поскорее избавиться от своих собственных сомнений. Впрочем, в обществе Шикамару ей действительно было легче. До этого момента. Сердце предательски пропустило несколько частых ударов. Женщине потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух и продолжить копошение с целью избавиться от обуви. Конечно же, это минутное замешательство не смогло скрыться от глаз мужчины. Он задумался над тем, что, возможно, стоит быть настойчивее? Да, Темари грубиянка и язва, но она женщина. Кто знает, что скрывается в ее мыслях? Шикамару постарался спрятать взволнованный вздох, проходя на кухню. Когда гостья показалась в проеме комнаты, он спросил:  — Чай, кофе, чего-нибудь… Покрепче? — не то, чтобы Нара хотел споить симпатичную ему женщину, но он не отказался бы пропустить с ней пару стаканчиков крепкого.  — Чай, — скромно ответила Темари, даже не подозревая, что разочаровала хозяина дома. Нара на скорую руку заварил домашний травяной чай. Увидев баночку, женщина поинтересовалась:  — Твоя мама делает чай?  — Это ее хобби, — без абсолютного интереса протянул Нара и зевнул, заливая в чашку кипяток. Когда оба сидели за столом и пили чай, Шикамару почувствовал напряжение от нависающей тишины. Сейчас, при свете, он мог заметить припухшие от слез глаза Темари. «Значит, не помехи…» — обескураженно подумал мужчина и задумался. Что же такое могло довести ее до отчаяния? Допрашивать он ее не будет. Нет смысла. Захочет — расскажет. Но от тишины нужно было как-то избавиться, иначе она просто выпьет свой чай и пойдет домой, к братьям. Шикамару слышал, что совсем скоро приедет ее младший брат.  — Как дела на работе? — мужчина расслабленно откинулся на спинку кресла, рефлекторно доставая сигарету. Вспомнив, что Темари не переносит дым, он цокнул и убрал сигареты обратно.  — Можешь закурить, я не возражаю, — женщина оперлась головой на ладонь и посмотрела прямо на Шикамару. И какой черт его дернул спросить о работе? — Одна девочка просто великолепно справляется со всеми моими тренировками. Иногда даже приходит дополнительно, вплоть до того, что просится ко мне домой. Я думаю, что пущу ее на национальный конкурс, где она выступит наравне с взрослыми. Возможно, поеду с ней. Возможно, доверюсь ее матери. Хорошая девочка.  — Вот это зверь, — присвистнул Шикамару и, заметив удивленный взгляд собеседницы, пояснил. — Выдержать все твои тренировки, да еще и просить дополнительные занятия?  — Не строй из меня людоеда, — Темари вздохнула, понимая, что слова мужчины вполне обоснованы. — Знаешь, если ребенок не может, я ему это говорю. Не заставляю плясать без ног и прыгать выше собственной головы. И тем не менее, даже за это меня пытаются отчитать.  — Это кто такой умный? — вскинул брови Шикамару. Обычно Темари выжимала из одногруппников все соки, чтобы те не провалились на экзамене. Ему было удивительно, что она могла снисходительно с кем-то обойтись.  — Мамашка одна. Позвонила мне, наехала за пропуски, — женщина осеклась, поморщившись: она не хотела упоминать о том, что пропускала работу. — Отчитала как свою дочь за то, что я указала на лишний вес и отставание от остальных.  — Всякие люди бывают. На меня неоднократно жаловались из-за того, что я щадил ребенка и не задавал ему домашнего задания. Мальчишка умный был, на лету схватывал, незачем ему были лишние нагрузки, — Шикамару выпустил в окно облако дыма. — Вполне возможно, что ты надавила на больное место той девочки. Знаешь, пухляши комплексуют из-за того, что на их недостатки кто-то обращает внимание. Темари нечего было ответить. Она просто сделала глоток остывшего чая и задумалась над словами мужчины. Говорить о своих проблемах расхотелось окончательно, хотя женщина не могла отрицать, что слова Шикамару ее успокоили и лишили львиной доли переживаний. Она подняла взгляд на своего собеседника: тот задумчиво глядел в окно, зажимая сигарету меж пальцев. Про себя Темари отметила, что он… Крутой? Мужественный? Женщина проронила вздох восхищения. На нем была всего лишь домашняя майка, оголяющая руки. Темари не ожидала увидеть чуть проступающий рельеф мышц. В связи с его образом жизни сподручнее ожидать холеные тонкие руки, ну или чуть заплывшие жировой прослойкой. Он занимается спортом? Темари не хотела выдавать свой интерес. Вероятно, даже бесконечно ленивые люди могут заняться собой от скуки.  — Зачем ты меня позвал? — наконец, решилась Темари, прерывая затяжную и слегка напрягающую тишину. Шикамару знал, что так или иначе этот вопрос прозвучит. Он не спешил отвечать, сбросив лишний пепел в пепельницу и закашлявшись. Поморщившись от неприятных ощущений в районе груди, мужчина лишний раз отругал себя за то, что курение его прикончит. Скользнув взглядом мимо Темари, мужчина заметил, как пытливо и нетерпеливо та на него смотрит. Обреченно вздохнув, Нара понял, что от вопроса ему просто так не отделаться, и начал придумывать на ходу, пытаясь откровенничать как можно меньше:  — Ну, знаешь… В этой деревне не так много людей, с которыми можно поговорить, — Шикамару затушил сигарету и сложил руки на груди, головой прижавшись к оконному стеклу. — Мне было тоскливо и скучно. Это не та скука, к которой привыкли люди. Это голодание. Я был голоден, мне нужна была беседа. Все, с кем я мог поддерживать длительный разговор — родители и немногочисленные ученики, которые имели честь вести себя с учителем неформально, задавая глупые детские вопросы вроде «А жена у вас есть?» Темари опустила голову. Отчасти она понимала Шикамару. Да чего греха таить, даже не отчасти. Правда, она не ощущала того «голода», о котором говорил мужчина. Ей не хватало… Внимания? Нет, что-что, а мужские взгляды дарили ей столько внимания, что ее аж тошнило. Так и не решив, чего ей не хватало, женщина продолжила слушать.  — Тот вечер на ярмарке, который мы провели вместе. Так мало времени было, а узнал я так много. Из каждого твоего слова я выуживал какую-то информацию, твоя интонация подарила мне некоторую загадочность и надежду на то, что ты больше не та пафосная истеричка, которой показала себя, будучи студенткой. Темари готова была ударить кулаком по столу от обиды. Считались ли эти слова оскорблением? Она не понимала. Тем не менее, женщина еле сдержалась, чтобы не кивнуть от бесконечного понимания его слов.  — Эта ярмарка… Она оставила след в моей голове… И, — Нара сжал ткань майки в районе сердца, — не важно, забудь. Просто знай, что твое общество утоляет мой голод. Даже пары минут общения хватает, чтобы я лег на постель и уснул со спокойной душой. Женщина вдруг подумала, что пора признаться в том, что она испытывала все эти дни. Прошло две недели, которые она пыталась играть в кошки-мышки со своими чувствами. Пора признать их и признаться в них.  — Знаешь, — на миг голос Темари дрогнул, но она собрала всю свою волю в кулак, чтобы говорить увереннее. Она знала, что она сильная, и это главное, — я понимаю каждое твое слово. Только ты так легко к этому отнесся, я даже завидую, — женщина невесело усмехнулась. — Я уже вторую неделю мечусь, как рыба в рыболовной сети, не зная, что мне делать, как мне поступать. Встреча с тобой помогла мне переосмыслить многие вещи: начиная с того, что люди могут меняться и заканчивая тем, что я имею возможность завести великолепного друга. Ты знаешь, я ненавидела тебя, пока мы были студентами…  — Изгалялась, ставила мне подножки, доносила на меня преподам, — с улыбкой перечислял Шикамару. Он знал, что это не подденет женщину. Уж слишком сильно она изменилась, чтобы реагировать на такие воспоминания. В подтверждение ожиданиям Шикамару, его собеседница засмеялась.  — Боже, это было так глупо и так чертовски интересно. Ты бы знал, сколько времени и сил у меня занимал очередной план доказательства твоей лени и тупости, — Темари прикрыла рот ладонью, продолжая хохотать. Вдруг ее лицо преобразилось, в глазах замелькали нотки отчаяния. — Я не знаю, что чувствую по отношению к тебе. Мне было так плохо каждый раз, когда я оставалась наедине с мыслями. Знаешь… Я не в том возрасте, чтобы кокетничать с мужчинами и соблазнять их…  — Почему? — Нара вскинул брови. — Идиотка, тебе даже тридцати еще нет. У тебя как раз самое время заигрывать с мужчинами, строить им козни и жестоко их бросать, с остервенением замечая их любовниц. Чего ты себе придумала? — Шикамару помотал головой, с умилением глядя на женщину.  — Нет. Не все мужчины свободны до конца жизни. Хороших и надежных разбирают как горячий свежий хлеб. Уже в тридцать я буду метаться, думая о замужестве, — Темари закрыла глаза, стараясь удержать слезы на месте.  — С чего ты взяла, что тебе нужно замужество? — осторожно спросил Шикамару, зная, что с каждым таким вопросом его шансы быть с этой женщиной стремятся к нулю. Но перед ним стояла другая цель — утихомирить бурю в душе Темари, успокоить ее истерики, заставить ее жить нормально, а не в судорожных поисках.  — Дети… Я хочу ребенка. Меня мучает зависть при каждом взгляде на племянника, на учеников…  — Экстракорпоральное? Усыновление? — Шикамару пожал плечами. — Если дело только в этом, решений невероятное множество. Темари стиснула зубы.  — Ты ничего не смыслишь в материнских чувствах и эмоциях. Разве ты смог бы спокойно спать, зная, что ребенок, которого ты воспитываешь, чужой?  — Дело вкусов. Кто-то воспитывает детей из детдома из жалости, ведь их бросили родители, — Шикамару готов был достать вторую сигарету, но вовремя осекся.  — Сказала же, можешь курить, — повторила женщина.  — Не хочу, — Нара устало посмотрел на собеседницу. — У тебя есть мужчина?  — Как ты думаешь, сидела бы я сейчас тут, замученная собственными чувствами, если бы у меня был мужчина? — вспылила Темари, вскочив со стула и гневно сверкнув глазами. Шикамару немного испугался такой реакции и почесал затылок:  — А были?  — Были. Десятки. Меняла их как перчатки. По большей части бросали, конечно, меня. Частенько замечала измены и сама разрывала все связи. Не было отношений, которые продолжались бы больше месяца, — Темари снова села на стул и уронила голову в руки, которые положила на стол. Шикамару смотрел с жалостью, но недопониманием.  — В чем же дело? Не угодил твой едкий характер?  — Я просто их не любила, — сделала вывод женщина и пустила слезу, не в силах больше держаться. Мужчина встал из-за стола и подошел к небольшой барной стойке, на которой стояло несколько бутылок коньяка и пару бутылок шампанского. Откупорив пригубленную бутылку коньяка, Шикамару вздохнул и сделал жадный глоток, после чего закрыл ее обратно и пообещал себе не прикасаться к ней больше, иначе ему просто снесет крышу. Сделав вздох, мужчина кивнул мыслям и произнес:  — Я откажусь от работы, — его голос звучал уверенно, не требуя возражений. Он приоткрыл форточку и зажег вторую сигарету.  — Чего-о-о? Тебя родители не прикончат?  — Они не знают об этом предложении.  — Зачем? — женщина стерла слезы, заинтересованная больше в проблемах Шикамару, нежели в своих.  — Мне кажется, так будет правильно, — Нара выпустил тонкую струю дыма в окно, глядя куда-то на живописные виды, открывающиеся перед ним. На сердце у Темари знатно отлегло. Она невольно подумала, что у нее появилось время для раздумий. В голову пришла спонтанная идея:  — Шикамару, — она впервые за долгое время назвала его по имени, — ты ведь учитель, да? — на лице женщины красовалась мрачная ухмылка. Шикамару оторвался от окна, повернув голову в сторону женщины и пристально в нее всматриваясь. Эта бестия могла придумать что угодно, что могло скрываться за этим вопросом. Мужчина был крайне озадачен непредсказуемостью Темари.  — Ну, — выдавил мужчина, стряхнув пепел.  — Научи меня любить. Шикамару усмехнулся:  — Я не умею. Темари вздохнула и встала из-за стола. Действительно, чего же она еще ожидала? Не подскочит же он к ней на розовых крыльях, подобно купидону и не скажет, что она его единственная любовь всю эту жизнь. От приторности собственных мыслей женщина скривилась. Поймав на себе вопросительный взгляд Шикамару, она как бы невзначай взглянула на часы. — Время позднее. Мне нужно к братьям, они еще не знают, что я приехала. Канкуро попросил, чтобы я встретила Гаару. В общем, дел невпроворот. Можешь не провожать, — женщина ожидала реакции своего собеседника, но тот молчал, зажав меж губ короткий дымящийся окурок. Не дождавшись ни слова, Темари развернулась и сделала решительный шаг в сторону прихожей. Запястье ошпарило чужое прикосновение. И если, когда они шли сюда, рука Шикамару казалась мягкой и совершенно не требовательной, то сейчас запястье женщины было обхвачено так, что кисть руки практически немела. Темари удивленно обернулась, тут же столкнувшись с взглядом Шикамару. Требовательным, ленивым, умоляющим. Она была заворожена той атмосферой, что окутала мужчину. Нет, женщина не считала, что запах табачного дыма с примесью почти неуловимого перегара является привлекательным. Такие запахи очень часто скорее отталкивают и напрягают. Но атмосфера состояла не из одного запаха. Этот взгляд, это напряжение в руке, это желание… Желание самой Темари остаться. Она знала, что выйдет на улицу и тут же пожалеет о содеянном. Она знала, что дома будет плакать, не обращая внимания на негативные суждения братьев о ее избраннике. Да, избраннике. Темари осознала, что выбор сделан, ровно в ту минуту, когда поддалась страстному и бурному поцелую, который взбудоражил море эмоций, выпустив маленькую замученную рыбку из сетей сомнений и переживаний. Губы парня были требовательными, но то ли лень, то ли нахлынувшая на него нежность, растягивали удовольствие, продлевая поцелуй и смакуя каждое мгновение их обоюдного прикосновения. Шикамару догадывался, что как только он ее отпустит, то может получить по лицу от разъяренной и униженной женщины, может больше никогда ее не увидеть, потерять и больше не найти. Знал, что если обидит ее, младшие братья могут сделать с ним ужасные вещи. Гаара имеет огромное влияние в их деревне… Но ему было лень задумываться о последствиях и взвешивать все «за» и «против». Он целовал эту сильную и одновременно с тем хрупкую женщину так, чтобы она не пожалела об их встрече даже если убежит и никогда не захочет о нем вспомнить. Шикамару вздрогнул, ощутив на голых разгоряченных плечах холодные от застывшего пота ладони девушки. Она одобряет? У него есть шанс? Мужчина положил свою руку на талию Темари с целью проверить, правильно ли понимает ее легкие прикосновения и ответный поцелуй. Когда женская фигура прижалась к нему, трепеща от чувств, Нара решился. Лишь на миг прервав поцелуй, чтобы укусить Темари за ухо, он подхватил ее на руки и понес в спальню, проводя языком меж ее губ. Женщина таяла от его прикосновений, но была немного насторожена: чем закончится этот вечер? Вот уже прохладная постель обволакивает ее спину, принимая в мягкие объятия. «Черт, Шикамару, я не удивлена, почему ты спишь целыми днями», — подумала женщина, понимая, что готова годами проваляться на этой кровати. Вновь поцелуй, но уже более уверенный, страстный, сексуальный.  — Что ты делаешь? — отпрянув, наконец, спросила Темари. Она понимала, что он делает, но с какой целью? Разум был затуманен. Женщина знала, что Шикамару не пьян, он не мог сильно опьянеть от одного глотка коньяка.  — Учу тебя любить, — над самым ухом прошептал мужчина, скользя руками вдоль бедра и выше, к мягкому открытому животу. Услышанное размягчило девушку подобно тому, как молоко способно размягчить черствый хлеб. Ласки Шикамару были теплыми и мягкими, в них хотелось утонуть. Томно вздыхая от каждого поцелуя, полыхающего на шее, Темари отметила, что еще ни один мужчина не обходился с ней так страстно и одновременно бережно. Никто еще так эмоционально не шептал на ухо приятные вещи, разогревая интерес. Ни один не смел растопить ее холод, обезоруживая. Шикамару вдруг остановился, положив руку на брюки Темари и надавив на пуговицу.  — Признаться, у меня тоже были женщины, правда, мать об этом не знает, — ни с того ни с сего начал Шикамару. — Многие молодые мамаши лезли в постель к репетитору своих малышей. Я, в принципе, был не против. Мне лень осуждать их безнравственность и распутность. Я относился к ним равнодушно, лишь утоляя интерес к их телу. Темари была в шаге от того, чтобы взбеситься. К чему эти откровения? Они были слишком обидны и неприятны. Сейчас, когда она осознала, что этот мужчина принадлежит ей, ревность брала верх. Поднявшись и обманчиво мягко поцеловав шею мужчины, Темари тут же укусила его за плечо, вложив в далеко не игривый сильный укус всю свою обиду и ревность. Прошипев от боли, Шикамару не стал возмущаться. Он понял, к чему столь резкая реакция, но посмел продолжить:  — Но ни с кем из них я не мог почувствовать такой эмоциональной близости. Темари сглотнула, чувствуя, словно их сердца бьются в такт друг с другом. На щеках возник небольшой румянец. Она вспомнила, как он говорил о ней на кухне и то, как она готова была кивать, понимая каждое слово. Бесспорно, женщина понимала, о какой «эмоциональной близости» говорит Шикамару. Они посмотрели друг другу в глаза и все поняли без слов. Темари позволила ему сделать то, что он хочет, зная, что не пожалеет об этом. Даже если они разойдутся. Даже если ее постигнет очередная неудача в любви. В этот момент, этому мужчине она готова была доверить не только тело, но и душу, даже будь он дьяволом. Одежда полетела в стороны, страсть обуяла обоих с головой… Но не та страсть, из-за которой разгораются желание и возбуждение. Их души горели, довольствуясь тем, что, наконец, нашли искомое. Нашли того человека, который им был нужен. Темари хваталась тонкими руками за плечи парня, пока тот проводил пальцами поверх темной атласной ткани по сокровенному женскому месту. Женщина прерывисто вздохнула, когда Шикамару надавил на ее лоно и поцеловал в губы. Снова страстно и немного затяжно, лениво, сонно. Темари знала, что не позволит ему уснуть. Она стонала сквозь поцелуй, аккуратно коснувшись паха и проведя по нему прохладными пальцами. Шикамару зарычал от нового прилива страсти. По его телу прошла сладкая дрожь, возвестившая о том, что просто так этой ночью никто не уйдет. Мужчина осторожно коснулся набухшей от возбуждения груди женщины, с упоением улавливая прерывистые томные вздохи. От неожиданных прикосновений Темари обхватила член рукой и совершенно случайно сжала. Сорвав глухой стон мужчины, она укусила его за плечо снова, но теперь напористо, с вызовом. У Шикамару, что называется, «сорвало крышу»: прижав женщину весом к кровати, он ворвался в нее, нежно лаская грудь и живот, чтобы та быстрее привыкла к колкой боли и ощущению наполненности внутри. Он взглянул в ее глаза с немым вопросом во взгляде.  — Да хорошо все, я же говорила, что у меня были мужчины, — ухмыльнулась Темари и вильнула бедрами, устраиваясь удобнее. Шикамару начал двигаться, регулярно меняя темп своих движений, отчего женщина постанывала, стараясь сама натолкнуться, дабы взять инициативу в свои руки, но мужчина не давал ей, кусая плечи, страстно засасывая местами кожу. Нарочито сбивчивый темп подливал масла в огонь их страсти, но наступил момент, когда обоим потребовалась немедленная разрядка. Сплетя пальцы своей руки с пальцами руки женщины, Шикамару склонился ближе к лицу Темари и лизнул ее щеку, после чего перешел на постоянный быстрый темп, двигаясь так быстро, как может. Иногда женщина чувствовала, как задевается особенная точка в ее теле. Стоны в эти моменты переходили на вскрики. С увеличением скорости член мужчины стал задевать эту точку все чаще, заставляя Темари выгибаться и касаться своей обнаженной грудью разгоряченной груди возлюбленного. От этих мимолетных прикосновений в порыве страсти сердце каждого пропускало еще один особенный удар. Наконец, почувствовав приближение оргазма, Шикамару не смог сдержать себя и кончил прямо в женщину. Та не стала себя сдерживать, позволив телу расслабленно обмякнуть в руках мужчины после накатившего мышечного спазма. Шикамару выдохнул и лег рядом с женщиной, нежно проведя тыльной стороной ладони по ее щеке. Его озабоченный взгляд заставил Темари улыбнуться.  — Я пью противозачаточные, — почти самыми губами прошептала она. Несмотря на желание родить ребенка, женщина собиралась это сделать только после того, как будет уверена, что потенциальный муж ни за что ее не бросит. У Нара отлегло от сердца, он позволил себе облегченно выдохнуть. Вновь ленивый и апатичный взгляд уставился в потолок, глядя будто сквозь него, не на белизну штукатурки, а на звезды посреди темного ночного неба. Вдруг Шикамару захотелось курить, но он решил не портить женщине впечатление от ночи. Ну и здоровье свое портить тоже не шибко хотелось.  — Любить — это ведь не только делить постель, верно? — озабоченно спросила женщина, проведя самым кончиком пальца по груди Шикамару. Тот, дрогнув от ощущений, лениво протянул:  — Конечно же, нет. Нужно уметь насладиться друг другом… Впервые у меня был такой чувственный и затягивающий секс. В такие моменты знаешь, что от тебя нужно не только тело, но и эмоции. Теплые, светлые… — мужчина почесал затылок.  — А еще понимание, — вдруг добавила Темари, прикрыв глаза. Наконец, спустя столько времени, ее душевные истерики прекратились, и она могла успокоиться, лежа на груди у любимого мужчины. Повисла тишина, которую оба боялись нарушить по разным причинам. Темари думала о том, что их отношения развивались как ураган, самый настоящий смерч, прошедший вдоль и поперек ее жизни. Она думала, что слишком уж быстро все произошло, что все как-то подозрительно… Темари подняла глаза. О чем думает Шикамару? Тот вдруг взглянул на нее, ответив на пытливый взгляд апатичным. Наконец, он прервал молчание:  — Темари, ты пойдешь за меня замуж?