Вечно молодая, вечно пьяный

Лето пролетело так быстро, что я даже не заметил окончания этих прекрасных летних дней и очень сильно удивился, неожиданно осознав, что вскоре мне придётся вновь ехать в Хогвартс. Я, конечно же, был рад возвращению в школу, ведь это означало, что меня вновь ждут десять месяцев сумасшедшего веселья, чистой свободы и бесконечных шалостей. То, что в этом учебном году я буду помимо Мародёров общаться ещё и с Аляской, меня радовало. В последние дни я подумывал по поводу того, чтобы предложить Аляске стать официально моей девушкой, но решил, что, не посоветовавшись с Джимом и Ремом, не стану ничего делать. С парнями я договорился встретиться за час до отправления поезда, для того, чтобы успеть собраться и поговорить о всякой всячине, успеть обсудить планы на учебный год. Ровно в 10:05 я появился около вокзала, на ходу придумывая удивительнейшую историю о том, почему я опоздал. И я совершенно не удивился, когда увидел лишь одинокую, кажущуюся потерянной, фигуру Лунатика, который улыбался мне. – Я даже не удивлён тому, что ты опоздаешь, но честно сказать, я удивлён, что ты пришёл раньше Джима, Бродяга. – Не ворчи с утра пораньше, Луни, – я щёлкнул Люпина по носу и крепко обнял, смеющегося парня. – Я так скучал, Люпин, ты не представляешь. – Чёрт, Бродяга, задушишь же, – Люпин продолжает счастливо улыбаться. Встреча с друзьями – это именно то, в чем я нуждался, мне было немного стыдно от того, что я не смог проводить всё время с ними, из-за того, что гулял с Аляской. Я никогда не думал о том, что смогу предпочесть девушку друзьям, но жизнь сыграла со мной злую шутку. Хотя и Аляска ведь не просто девушка, она тоже мой друг, только другого пола. Она сочетает в себе свойства всех моих друзей: чёрный юмор и любовь к выпивке – взяты от Сохатого, любовь к книгам и начитанность – это свойства, взятые от Лунатика, ну а любовь к сладостям и прочей еде – это, конечно же, то, чем Аляска похожа на Хвоста. Ещё какое-то время мы стояли с Ремусом, обсуждая какие-то глупости и ожидая других Мародёров. Вскоре подтянулся малыш Пит, который ничуть не изменился за это лето. Но главная Королева этого утра явилась с двадцатиминутным опозданием. – Хэй, bitch! – И я даже не успел обернуться, как этот идиот запрыгнул на мою спину и заливисто расхохотался. – Катай меня, лошадка! Уииииии! Я рассмеялся, чувствуя, как руки Джеймса лохматят мои волосы и слыша довольный хохот Ремуса с Питером. И понял, что счастлив. Эти парни – мои лучшие друзья и я никогда не смогу найти людей, которых я полюблю больше, чем их. Вскоре пришёл долгожданный поезд, и мы уселись в наше любимое купе, которое занимаем каждый год, начиная с первого курса. – Наконец-то снова в школу, – я улыбнулся и лёг на мягкое сидение, положив голову на колени Ремуса, который пил кофе, купленный мною в местной кофейне как извинение перед другом за то, что случайно перевернул его чемодан. – Неужели Блэк хочет учиться? – Люпин посмотрел на меня сверху вниз и его медовые глаза светились теплотой. – Ущипните меня. Ну и я ущипнул, поплатившись тем, что Ремус случайно пролил на меня остатки своего пряного и, спасибо всевышний, остывшего кофе. – Люпин, зараза! – Сам виноват. Выкинь, пожалуйста, – он всучил мне в руки свой пустой стакан из-под кофе и улыбнулся. – И всё-таки, ты не ответил. Ты правда хочешь учиться? – Не смеши, Ремус. Блэк и учиться – это несовместимые вещи. – Ага, так же, как Джеймс и смешные шуточки, – мне пришлось снять футболку, на которой медленно расползалось огромное буро-коричневое пятно. – Я хочу в школу, потому что заебался сидеть дома, в Хоге намного веселее. Там есть Минни, а ещё Нюниус. Есть над кем поиздеваться и пошутить. И тут дверь нашего купе распахнулась, и мы все узрели Аляску. Её длинные волосы цвета красного дерева (это она так называет их, по мне так, они просто коричневые с бордовым отливом) были убраны в скромный хвост на затылке, травянисто-зелёные глаза горели ярче обычного, а пухлые губки растянулись в улыбке. Стоит ли говорить о том, что Аляска была чертовски сексуальна, одетая в одну из своих обтягивающих маечек, в которых её грудь смотрелась так, что у меня только слюни не текли изо рта. – Привет мальчики, – Янг махнула рукой, продолжая улыбаться, как дурочка. – Можно я украду у вас Сириуса ненадолго? Верну в целости и сохранности через десять минут. – Леди, вы уверены, что вам нужен именно Блэк? Тут и без него много симпатичных парней. Я, например, – Джеймс по привычке взлохматил волосы и поправил очки. – Или вон, Ремус. Он тоже красавчик у нас. – Уверена. Хотя вы тоже очень симпатичные. Но Блэк все равно лучше. Она утянула меня из купе и прижала к стенке вагона, запрыгнув на меня и обвив своими ногами мой торс. Я же обхватил руками её ягодицы и жёстко поцеловал. Она обнимала меня за шею и отвечала так страстно, что я на пару секунд я выпал из этого мира, думая лишь о том, что безумно хочу её. Если бы сейчас мы остались наедине, то я уверен, что я овладел бы ею, жёстко, страстно, именно так, как нравится мне. Но Аляска отвлекла меня от этих мыслей, когда отстранилась и рассмеялась, все ещё обнимая меня за шею. – Блэкки, я скучала. Я хотела подождать и прийти к тебе перед ужином уже в Хогвартсе, но не сдержалась. Так захотелось обнять тебя. – Опять издеваешься, – я зарылся носом в её волосы и улыбнулся. Запах ванильного молочка для тела сводил меня с ума. – Да не издеваюсь я. Я выражаюсь свою любовь, лучше поцелуй меня ещё раз. Мне мало. Я бы мог начать вредничать и отказаться целовать девушку, но её поцелуи доставляли мне бешеное удовольствие, поэтому я не мог отказать ей. Оторвался я от Аляски лишь тогда, когда из купе вышел Джеймс и похлопал меня по спине. – Сиренька, ты сейчас её сожрёшь. Отпусти девушку. – Пошёл нахер, – произнесли мы с Аляской в один голос, грубо, но беззлобно и с блаженными улыбками на губах. – Ясно всё с вами. Аляска, пошли к нам в купе, а то чего вы тут сидите, как бедные родственники? У нас там сладости. Идём. – Прости, но меня ждут девчонки, я и так у вас задержалась. Увидимся в Хоге, Сириусли, – Аляска осторожно опустилась на пол и, приподнявшись на носочки, коснулась своими губами моей щеки. Мои губы рефлекторно расплылись в улыбке, и я стоял, тупо пялясь в ту сторону, куда ушла Аляска. И мне было хорошо. – Бродяга, я тебя не узнаю, – Джеймс как-то боязливо заглянул в мои глаза и, обняв меня за плечи, затащил обратно в купе. – Всё в порядке? – В полном. – Он влюбился, – Лунатик даже не оторвался от очередной книги, чтобы произнести фразу, он сказал это таким будничным тоном, словно спрашивал о том, сколько стоит хлеб в ближайшем магазине или желал кому-то хорошего дня. Ремус всегда отличался тем, что его очень трудно смутить. – Нет. – О даааааа, – в два голоса произнесли Джим и Рем. Если Ремус говорил это спокойным тоном, словно констатируя давно известный факт, то голос Джеймса был полон непонятной для меня радости, кажется, данный факт очень веселил Сохатого. – Да ну вас, придурки, – я шутливо отвернулся и вздёрнул нос. – Вы меня не любите. А дальше завязалась шуточная драка, в которой использовались разные вещи: от книжек Ремуса, до снятых с Питера носков. В конечном итоге победителем вышел я, ибо Ремус и Пит были не особо заинтересованы в побоище, а Джеймс страшно боялся щекотки, о чём я, конечно же, знал и чем я всегда пользовался. Дружный хохот заливал наше маленькое уютное купе и с каждым мгновением я чувствовал себя ещё более счастливым, чем мог бы чувствовать, находясь где-нибудь вдалеке отсюда. Мародёры, мои лучшие друзья, были тем, ради чего я жил, ради чего просыпался каждое утро и ради чего был готов бросить абсолютно всё. Несмотря на то, что мы безумно разные, мы оставались близкими друзьями. И это всегда удивляло. Вот Лунатик. Почему он дружит с нами, закрыв глаза на то, что мы типичные хулиганы, которые забили на учёбу? Он наша полная противоположность и в нашем случае, наши противоположности не должны были притягиваться. Однако Ремус продолжал быть Мародёром, он был нашим главным мозгом и трезвым голосом, который может подсказать, как надо поступить в той или иной ситуации. Я очень люблю Ремуса, чуть ли не больше всех в нашей компании, он был для меня неким примером, каким я мог бы быть, если бы у меня были нужные манеры, которые маменька с самого раннего детства прививала мне. Ремусу шло хорошее воспитание и скромность, но мне это всё не пошло бы в любом случае, а всё потому что в моей крови течёт панк, смешанный с рок-н-роллом, лёгкими наркотиками и крепкими сигаретами. Я почувствовал то, как сильно я люблю своих друзей и улыбнулся своим мыслям. Всё-таки я не такой несчастный, как я говорю и думаю, потому что у меня есть настоящие друзья, которые всегда поддержат меня, всегда помогут. Я намного счастливее, чем большая часть населения нашей планеты, потому что у меня есть друзья, которых я по праву могу назвать своей семьёй. – Парни, вы супер. Я счастлив, что у меня есть такие друзья, – я счастливо улыбнулся, обняв Сохатого за шею. – Олень, ты мой лучший друг, как бы я вообще жил без тебя? Я не знал, что на меня нашло, просто мне было так весело и хорошо, что мне хотелось поделиться этим настроением со своими друзьями. Я решил, что сейчас самое время сказать им о том, как сильно он и мне дороги, иначе другого шанса может просто не быть. – Бродяга, что она тебе подлила? Ты пьян? Ну-ка дыхни, – Ремус подался вперёд, отложив книгу и с интересом изучая меня, словно видит в первый раз. – Да нет, он не пьян, – Джеймс слегка оттолкнул меня, и я вернулся на сидение, которое занимал до того, как к нам пришла Аляска. – Он под кайфом. Я уверен, что эта девочка на самом деле наркоторговец, а Сириус – её главный покупатель. – Чёрт, идите нахер. – Не злись, Сириус, но твои слова правда очень странно звучат. Ты в норме? – В полной, – я помолчал пару секунд и вздохнул, решившись на серьёзный разговор с парнями. – Я хочу вам кое-что сказать. – На самом деле ты гей и тайно влюблён в Лунатика? А я знал! Я зна-а-а-ал! – Джеймс хлопнул в ладоши и рассмеялся. А я лишь вздохнул и закатил глаза. Поттер постоянно подкалывает меня после случая, когда я, напившись, стал приставать к Лунатику, постоянно обнимал его и пару раз успел-таки поцеловать Ремуса в щеки, обводя пальцами шрамы на плечах и ключицах. А я до сих пор уверен, что мне тогда подлили какое-то зелье. – Нет, Джеймс, – я мельком посмотрел на Ремуса, который меланхолично вскрыл упаковку из-под молочного шоколада и откусил прямо от плитки. Почему-то приколы Джеймса на эту тему никогда не заставляли Лунатика краснеть, что меня удивляло, ведь Люпин был знатным стесняшкой. – Я хочу посоветоваться с вами. В общем, я же вроде как сейчас с Аляской, но мы ничего друг другу не обещали и как бы в отношениях не состоим. Но хочется, чтобы она официально стала моей. Как вы думаете, стоит ли предлагать ей стать моей девушкой? – Ну-у-у-у… Блэк, ты хоть можешь представить себе то, сколько проблем у тебя будет, если Аляска станет твоей девушкой? – Ремус поднял на меня свои медовые глаза и долго изучал мои, серые, глаза, словно пытаясь понять, шучу я или нет. – Да, представляю. Просто Ал такая ветреная, она ведь может и начать спать с другим, пока я буду стоять в стороне, не говоря ей ничего. А я так не хочу. Я хочу, чтобы у нас всё хорошо было. – Ладно, но ты понимаешь, какую свинью ты подложишь самой Аляске? Её же все девушки Хогвартса ненавидеть начнут, – Джеймс прочистил горло и Ремус закатил глаза. – Хорошо, все девушки, исключая Лили, всех девушек у которых есть парни и подружек-лесбиянок с Рэйвенкло. – У нас в школе есть лесбиянки? – Да, Джеймс, есть, но мы сейчас не об этом. – А откуда ты знаешь, что они лесбиянки, Лунатик? – Иногда когда я занимаюсь в библиотеке, они приходят туда и целуются, прячась за стеллажи с книгами, думая, что их никто не видит, – Ремус слегка покраснел, словно мы застали его за чем-то неприличным. – Давайте закроем тему. Мы сейчас говорим об Аляске. Сириус, пойми, что это очень серьёзный шаг, потому что вы оба достаточно популярные люди в школе, вас ведь будут обсуждать все кому не лень, про вас будут придумывать слухи. – Мне плевать на мнение этих людей. Ты же знаешь. Для меня важно лишь мнение своих друзей. Я думаю, что мы с Аляской сможем справиться с этой глупой общественностью. – Хорошо, Блэк, как скажешь. – А я вот хочу, чтобы у Сириуса появилась подружка, мне надо над кем-то прикалываться. Чур я буду твоим шафером на свадьбе! Ты обязательно будешь в смокинге с галстуком-бабочкой, а Аляска… И дальше Поттер расписывал в красках то, какую свадьбу он устроит для меня и Аляски. Меня это одновременно и слегка раздражало, и в то же время веселило. Потому что Джеймс из любой фигни может сделать офигительно-смешную вещь. – Но платье у Аляски обязательно должно быть белое, потому что белый цвет – символ невинности, а невинная Аляска это так же смешно, как Бродяга, сменивший любимые футболки и джинсы на строгий костюм. Заткнулся Джеймс лишь тогда, когда Хогвартс-экспресс начал замедлять своё движение, однако потом Поттер заметил в толпе свою возлюбленную и весь путь до замка он говорил лишь о своей ненаглядной рыженькой милашке-Эванс. Перед ужином, оставив Мародёров ради того, чтобы встретиться с Аляской, я спустился к входу в Большой Зал, ожидая Аляску, которая сказала, что пойдёт сегодня на ужин чуть раньше, чем обычно, потому что ей надо было разобрать вещи. Явилась Янг в компании подружек и с пятнадцатиминутным опозданием, что слегка меня расстроило, потому что я хотел поймать Аляску одну. Для таких разговоров лишние уши не нужны. Я разглядывал хохочущую девушку издалека, отмечая то, что она бывает весьма прелестна в те моменты, когда эмоции накрывали её с головой, ведь она была не менее милой даже в те моменты, когда она не смеялась, а билась в истерике, не в силах сдержать поток бесконечных слёз. Я любил Аляску разной. – Хэй, Сириусли, а чего ты чего тут забыл? – спросила она, недоумённо глядя на меня и лёгким движением стирая выступившие на глазах слёзы от чрезмерного хохота. – Пришёл, чтобы поговорить с тобой, вы ведь не против? – по идее, я обращался к её подружкам, но я был так увлечён Аляской, что не смог оторвать от неё взгляда. – Леди, идите в Зал, не стоит подслушивать, – я коротко посмотрел сначала на одну из девушек, а после на вторую и вновь вернулся к рассматриванию Аляски, которая казалась мне какой-то необычной сегодня. Подружки ушли, что-то шепнув улыбающейся Аляске, и она подошла ко мне почти вплотную, разрешая обнять себя. Я, было, открыл рот, чтобы выдать длинную речь, придуманную за время ожидания, однако когда её губы накрыли мои, а горячий язык скользнул по моей нижней губе, я мгновенно забыл всё, что хотел сказать. Целовать Аляску мне сейчас хотелось сильнее, чем говорить с ней о чём-либо. Она отстранилась, через какое-то время, я точно не могу сказать, сколько длился наш поцелуй, мне это показалось лишь долей секунды, однако одно на двоих сбитое дыхание говорило об обратном. – Are you mine? – I wanna be yours, – прошептала Аляска в прямо мне в губы, и я счёл это за положительный ответ. Именно так Аляска стала моей первой официальной девушкой. С тех самых пор я стал слушать песни группы Arctic Monkeys ещё чаще, потому что они всегда непременно напоминали мне о моей сумасшедшей подружке.