Запах сирени

Романа перевели в отельную палату. Средств было не очень много, но Даше хотелось, чтобы любимому было комфортно и за ним ухаживали. Сколько могла, она сидела сама. Но, казалось, беременность забирает у неё все силы. Один раз она упала посреди коридора. В итоге медсестры уложили её в процедурном кабинете под капельницу. Идя к брату, Иван невольно остановился напротив открытой двери. Дарья спала, тонкая рука вытянута, среди синяков ватный тампон, на котором лежала иголка от капельницы. Лицо бледное, губы искусаны. И красивая. Он понимал брата, эта красавица стоила многого, даже этой раны, едва не отправившей Романа на тот свет. В тот страшный день, стоя под дверью реанимации, Ваня думал: а смог бы сам так встать на защиту любимой женщины? И знал, что смог бы! Сделав шаг в процедурную, Иван осторожно поправил сползшую простынь, которой медсестры накрыли Дашу. Сев на край кушетки, он убрал прядь волос с её лица. Несколько минут любовался, а потом ушёл, побоявшись, как бы кто чего не подумал. Не заметил только Павла Ждановича, стоявшего у окна. А Павел ревновал. Даже понимая, что ревновать к Ромке — бессмысленно, его Даша любит. И вот, ещё один. Не гляди, что женат, а облизывается. Была бы возможность, увёл бы из-под носа брата! Переборов себя, Пашка прошел к Ромке в палату, натянул на лицо улыбку. Сидели долго, разговаривали, иногда шутили. Потом пришла Даша. Для неё весь мир сузился до любимого мужчины, хоть она и отвечала на вопросы, иногда поддерживала беседу. Злых, перекрестных взглядов Ивана и Павла просто не замечала, не замечал их и Ромка. Лобашёв был в легком шоке, когда у двери палаты увидел фактически драку. Пару минут он смотрел, как Павел с Иваном что-то выяснили, говорили на повышенных тонах, а потом сцепились: Паша походил на разъяренного дракона, Гурьев-старший выглядел не лучшим образом. Единственное, что утешало Энди, что между дверями платной палаты был небольшой коридор, а значит, за ними ничего не было слышно. — …и не надейся! Она Романа любит, не тебя!.. — Но и не тебя!.. — Видел я, как ты сегодня слюни на неё пускал! — Павел сжал кулаки, вспыхнул, но не замахнулся. — Ты сдурел? — Ваня не выдержал, впечатал кулаком в стену. Уж если к кому и ревновать, так к Роману. Но к нему, к нему-то за что? Он не давал повода, у него семья. И свою семью он любит! Павел не ответил, почти пробежал мимо опешившего Андрея, до которого не стразу дошло, что ссорятся из-за Дарьи. Нет, то, что Паша в неё влюблён, он это знал, видел, как тот скучал, носил в кармане её фотографию. Но Иван? Это было неожиданностью. Вортекс понимал, что стоило бы притвориться хотя бы тенью или спрятаться за угол, но не успел, его заметил Ваня. Андрей подошел первым. Иван пытался успокоиться, только выходило у него слабо, лицо искривила ухмылка. — Вы чего с Павлом не поделили? — смысла делать вид, что вокалист не видел их стычку, не было. Пришлось притворяться, что не слышал, о чём говорили. — Да так, — ответил Ваня голосом Д`Артаньяна, пришедшего на дуэль с Атосом, — по музыке не сошлись. — Понятно, ты к Роме или домой? — Домой, — Иван направился к выходу. Но решил немного погулять. Проветриться, привести мысли и чувства в порядок. Что этот Павел навыдумывал? Какая любовь? Забота. Всего лишь забота. Дарья беременная, но рвется, чтобы Ромке было хорошо. Сам Рома еще в не лучшем состоянии. Какие чувства? Если только брата к сестре. *** — Прости, — услышал Иван откуда-то сбоку голос Ждановича, — я понимаю, что ревновать глупо, но ревную. Ромка… он хороший, но не достоин её! — А кто достоин? — Ваня обернулся на голос. — Ты? Или тот урод, с которым она раньше жила? Она любит Ромку, отстань, найди себе другую, дай им спокойной жить. Тем более, Даша ребёнка ждет. — Я знаю. Пойдем, выпьем что ли… *** Андрей подошел к двери. Чуть прикрыв, заглянул в палату. Даша нагнулась к уху Романа и что-то говорила, лицо раскраснелось. — Сколько? — голос Романа был наполнен счастьем, глаза засветились, взяв тонкую руку любимой, поднес к губам. — Два месяца. Прости, все никак не могла сказать, — женщина встала, прошлась до окна, снова вернулась к кровати. Сев на колени, прижалась щекой к тыльной стороне ладони Романа. — Понимаешь… всё это страшно… я набралась сил, чтобы рассказать, но опоздала… — Даш, не надо, не вспоминай… — Нет, погоди. Я глупая тогда была, мне было всего-то девятнадцать лет. Он был старше, ухаживал. И только, когда стали жить вместе, я поняла во что вляпалась. Не было дня, чтобы он не бил меня. Эта болезнь… мне ещё повезло, как сказала врач, были явные симптомы. Но! Он меня заразил, а я же осталась виновата! Ромка почувствовал, как по руке потекли слёзы. Дарья ткнулась лбом в матрас, захлёбывалась слезами. — Эти три года… я не знаю, как описать их… соседи говорили: какой мужчина, что мне повезло с ним. Если б они знали! Я три дня пролежала с переломами ног и переломом ребра. Пока Настя не пришла… и написать заявление не могла… он обещал убить сестру и мать! Марину… потом нашли… её ограбили и убили… у мамы был инфаркт, ходила опознавать я… беременная… так и хоронила их вместе… — Даш, Даша! — Роман не знал, как успокоить её, слышать эту сбивчивую исповедь было невозможно, он зажмурился. Дарья уже встала, снова прошлась от окна до кровати. Вернувшись, снова села на колени, но смотрела на стену. Воспоминания били наотмашь, но она понимала, нужно рассказать всё, как бы больно не было. — А потом пришли с обыском… хотя, что было искать у меня? Естественно, что ничего не нашли… оказывается, все эти три года он был в розыске за грабежи и всё это время он жил в своё удовольствие! А я на девятом месяце, неповоротливая… неделю он не появлялся, а потом… …Закрыв глаза, Даша в который раз падала с лестницы. Раз ступенька, два… впечатление, что бесконечность. Холодный пол, удары ногой по животу. — Чтоб ты сдохла со своим недоноском!.. Сколько она пролежала на полу, Даша не знала. Дикие боли разрывали изнутри буквально на части. Она, то приходила в себя, но позвать на помощь не было сил, то снова проваливалась в водоворот боли и кошмара. А потом — больницы. Операция за операцией. Известие, что ребенка она родила там, в подъезде, но спасти малыша не смогли… — … медсестры думали, что я сплю, что я не услышу это!.. Пока я моталась из больницы в больницу, был суд… его подозревали в убийстве Марины, но… не доказали это… так и посадили за три грабежа… даже то, что именно он скинул меня с лестницы не доказали… Нервы Лобашёва сдали, он вошел в палату и вошел вовремя. Даша встала, её качнуло. Подхватив женщину на руки, Вортекс уложил её на соседнюю кровать и сбегал за помощью.