Мерлина через Салазара побери, где Грейнджер?!

К полудню солнышко начало пригревать макушки путников. Особенно от этого страдал, как ни странно, Гавейн. Он ни под каким предлогом не желал расстаться с шлемом и только сопел, когда прохладная тень сменялась палящим жаром. Мерлин, скакавший налегке, особенно не мучился. Лишь набросил на голову свободный капюшон, прикрывая уже привычную черную макушку. Но самочувствие остальных его несколько тревожило. Все старательно делали вид, что все прекрасно, и отдых никому не нужен. Умудренные жизненным опытом рыцари, чтоб их! Насколько мог судить волшебник, более-менее неплохо держался Персиваль. Он уверенно правил лошадью впереди остальных и что-то высматривал на горизонте. — По моим подсчетам, мы уже должны были добраться до поселения, — спокойно констатировал Персиваль, когда Мерлин с ним поравнялся. — Хочешь сказать, что местность тебе не знакома? — обеспокоенно переспросил Мерлин. — Я сказал то, что хотел сказать, — покачал головой Персиваль. — Мы проскакали много, но ускакали не далеко. Мерлин задумчиво оглядел их маленький отряд. Оглядел и вспомнил, что он волшебник. Выругался так витиевато, что удостоился осуждающего взгляда Персиваля и сделал замысловатый жест двумя руками. Тут же воздух стал прохладнее и чище. Солнце уже припекало не так нещадно. Рыцари ошалело переглянулись и с опаской подставили руки под прохладные порывы ветра. — Ч-что это было? — пробормотал Ланкрс, проведя рукой по медленно остывающей макушке. — Откуда ветер? — О, это всего лишь я, — скромно улыбнулся Мерлин. — Простите, сразу не сообразил. — Прав был Артур! — внезапно воскликнул Гавейн, театрально хлопнув себя по колену. — Волшебники — очень полезные существа. — Да уж, не чета тебе, — беззлобно фыркнул Мерлин себе под нос. Волшебник пришпорил лошадь и отъехал подальше от рыцарей, покидая поле действия заклинания. Сосредоточившись и закрыв глаза, Мерлин попытался прощупать магический фон. Не просто же так деревни исчезают с лица земли? К его удивлению, фон почти не прощупывался. Как будто кто-то усердно прятал завихрения магии под более плотной материей. Напрягшись, Мерлин попытался сбросить эту завесу, но не преуспел в этом ни на дюйм. Выдохнув, волшебник снял с себя длиннополую мантию, в которой было слишком жарко, закатал рукава рубахи и снова сосредоточился. Ничего. Глухая тишина. Когда Мерлин открыл глаза, голова у него закружилась от слишком резкого перехода от одной реальности к другой, и он чуть не рухнул с коня. Обливаясь потом, маг провел ладонью по лицу и вернул заклинание, ибо душный воздух пробирался в самый мозг и грозил разрушить активность оного. Развернув коня и вернувшись к рыцарям, Мерлин спросил: — Ну что, Персиваль, долго еще до твоей деревушки? — Тебе голову часом не напекло? - заботливо осведомился Гавейн. - Отродясь здесь деревень не бывало. Мерлин удивленно вылупился на рыцаря. Незаметно наложил на него диагностирующие чары. Ничего смертельного не обнаружил. Набросил сеть диагностирующих заклинаний на себя. Когда и они показали, что все в порядке, Мерлин засомневался в реальности происходящего. — Как это не бывало? — Мерлин обернулся к Персивалю. — Ты же только что сказал, что мы должны были уже доехать до деревни. — Не понимаю, о чем ты, Мерлин, - покачал головой рыцарь. — Мы доберемся до деревни не раньше, чем к сумеркам. Мерлин замолчал и сосредоточенно нахмурился. «Соберем факты. Кто-то закрыл магический фон целой местности, жара такая, будто мы передвигаемся по пустыне, а кому-то из нас качественно делают мозги. Осталось лишь понять, кому именно». Нервно хихикнув, волшебник оглядел местность. Трава уже совсем пожухла, а листва на деревьях начала сохнуть. Ветки потихоньку клонились вниз, будто пытаясь поднять упавших раньше времени листочки. — Не нравится мне это все, — буркнул Мерлин, оглядывая просветлевшие от легкой прохлады лица товарищей, и мрачной тучей потрусил за рыцарями. Как только последние лучи солнца достигли лиц путников, на горизонте появились очертания маленьких домиков, и Мерлин впервые по-настоящему усомнился в своем душевном благополучии. А не примерещилось ли ему все это? Но только стоило ему снова выехать за пределы действия чар, как уверенность в непогрешимости его сознания вернулась с прежней ясностью. Погода, будто решив за один день выложить всю жару, на которую была способна, жарила с такой силой, что Мерлину чуть снова не сделалось плохо. — Ни за что не выходите за поле действия чар, — чуть ли не ультимативным тоном приказал волшебник, расстегивая ворот рубашки. — Не то рискуете умереть страшной смертью. — Изжариться? — нахмурился Ланселот. Мерлин в ответ лишь кивнул. — А если эта жара по всему Королевству? Что с людьми? — обеспокоился рыцарь. — Сейчас мы все и узнаем, — мрачно посулил Персиваль, глядя на домишки на самом горизонте. Въехав в поселение, путники первым делом принялись оглядываться в поисках жизни. На улицах не было ни души. — Так дальше не пойдет, — вдруг объявил волшебник и спешился. Передав поводья Ланселоту, Мерлин прошелся вдоль парочки домов и резко остановился, закрыв глаза. Собрав в голове образ деревни, он зашептал заклинание. Чтобы справиться с температурой на территории всей деревушки, нужно затратить много сил. Но это ладно, не привыкать. Самое сложное было — это зафиксировать их на одной местности и не дать чарам развеяться. А для этого нужно четко представлять контур заклинания. Закончив, Мерлин устало потер лоб и вернулся к своим спутникам. Взял Герцога за удила и взглянул на рыцарей. — Теперь заклинание действует по периметру всей деревни, — поведал он, легонько поглаживая коня. — То есть, мы можем передвигаться без опаски упасть без сознания? — уточнил Ланселот. Волшебник кивнул. — Отлично. В таком случае, разделимся. Ланкрс отправится с Леоном, Гавейн с Персивалем, а я с Мерлином. Нужно осмотреть деревню и найти людей. — Если мы еще кого-то найдем, — мрачно буркнул рядом Леон, но услышал его только Мерлин. Волшебник резво запрыгнул на своего скакуна и направился следом за удаляющимся Ланселотом. Рассматривая покосившиеся домики, Мерлин высматривал любой признаки жизни. У одного из сараев волшебник разглядел свернувшуюся клубком собаку. Снова спрыгнув с лошади, Мерлин приблизился к животному и продиагностировал его состояние. «Обезвоживание» — понял волшебник. Пес тяжело дышал и смотрел на мага больными глазами. Мерлин трансфигурировал из ближайшего камня посудину и наполнил её водой. Смочил собаке нос и макушку. Пёс заинтересованно поднял голову и тут же набросился на питье. Напившись вдоволь, он завилял хвостом и цапнул волшебника за мантию. — Не понял, — оскорбился Мерлин. — И это благодарность? Ты хоть знаешь, каким трудом я добыл мантию? В трансфигурированных вещах долго не проходишь! Закон Гампа — штука железобетонная! Пёс снисходительно поглядел на волшебника, но мантию так и не отпустил, а даже наоборот — потащил в сторону разваливающегося дома. — Вот и делай после этого добрые дела, — вздохнул Мерлин, но покорно последовал за животным. — Так и тянет стать чернокнижником и пойти завоевывать мир. Пёс радостно тявкнул, на что Мерлин обреченно вздохнул. Уровень интеллекта его собеседника, мягко говоря, не дотягивал до уровня разумных существ. — Что ты хочешь от меня, чудовище? — осведомился волшебник, пригибаясь при входе в дом. Пёс заскулил. - Что? Тут люди?! Мерлин тут же ускорился и в следующее мгновение присел над мужчиной и ребёнком, лежащим в углу под иконами. Не далеко от них, на скамье, полулёжа на столе, находилась женщина. — Во имя всех Богов, — прошептал Мерлин, склоняясь над девчушкой лет пяти. Он положил одну руку ей на лоб, а вторую на затылок и зашептал заклинание. Как только волшебник закончил, веки девочки дрогнули, и она застонала. — Пить... Мама, — тут же захныкал ребёнок. Мерлин тут же влил ей в рот несколько капель, после чего девочка уже сама припала к источнику жизни. Когда девочка открыла глаза, то первым делом испугалась. Светлые кудряшки прыгали из стороны в сторону по мере того, как она трясла головой. По перемазанным щекам катились слезы, оставляя за собой светлые дорожки. — Чш-ш... Успокойся, все хорошо, — зашептал Мерлин, успокаивая. Девочка потихоньку расслаблялась и засыпала — сказывалось напряжение. А Мерлин облегченно вздохнул, когда девочка уснула, и в очередной раз поблагодарил высшие силы за ту практику, которую устраивала Гермионе Фелта во время их походов в деревню. Так Мерлин сейчас банально растерялся бы, и никакой материнский инстинкт Гермионы не пробился бы через мужскую панику при виде слез. Пускай даже детских. В первую очередь детских. Излечив девочку, Мерлин приступил к лечению её родителей. Они очнулись довольно быстро и безболезненно. Для волшебника. Все же тепловой удар и обезвоживание — это вам не кот чихнул. Как только Мерлин покинул дом, перед ним тут же вырос, как черт из табакерки, Ланселот. — Мерлин, ты лечить умеешь? Мерлин почесал макушку. — Скорее да, чем нет... — Там, в домах! Люди! Они ещё живы! Мерлин выдохнул и шустро направился вслед за рыцарем — заниматься спасением утопающих. Спустя пару часов Мерлин, совершенно измотанный и разбитый, сидел под деревом, облокотившись о ствол и безучастно пялился в горящий костёр, приложив ко лбу влажную тряпку. Все-таки он переоценил свои силы. Он, между прочем, больше менталист и боевик, нежели целитель. Подобные заклинания отнимали у него кучу сил, поэтому последних пострадавших он уже отпаивал зельями, предпочитая не выпендриваться с исцелением путём наложения рук. — Ну что, ты как? — отвратительно жизнерадостно осведомился Гавейн, плюхнувшись рядом с волшебником на жухлую траву. — Знаешь, секунду назад мне казалось, что мир не так ужасен, — еле ворочая языком, съязвил Мерлин. — Эк тебя приложило, — посочувствовал Ланселот, усаживаясь напротив волшебника. — Ерунда, — отмахнулся Мерлин и потёр лицо ладонями, отбросив совершенно бесполезную тряпку. — Завтра все пройдёт. Но я, с вашего позволения, откланяюсь. В сон клонит. Рыцари понимающе кивнули и не стали останавливать мага. Поэтому Мерлин, совершенно беспрепятственно, добрался до сарая, в котором гостеприимные хозяева позволили переночевать путникам, и зарылся в солому, с наслаждениям вдыхая её пусть и пыльный, но головокружительно знакомый и приятный запах. «А все-таки, странно это все, — пронеслось в угасающем сознании волшебника. — Откуда эта жара? И куда делся магический фон? Этого же просто быть не может, чтобы он где-то отсутствовал! Он слабый, но есть. В противном случае я не смог бы применить ни одного заклинания. И сейчас меня так приложило только потому, что фона почти нет. Н-да. И что делать?..» Так ничего и не додумав, Мерлин уснул глубоким и непробудным сном смертельно уставшего человека. Мерлин очнулся от ужасного грохота и возмущённых восклицаний. — Ты хоть представляешь, придурок, что я мог спросонья выпустить тебе кишки? — прошептал кто-то очень, очень гневно. — Это ещё неизвестно кто кому, — последовал не менее горячий ответ. — А у тебя были такие намерения?! — Если бы были — ты узнал бы об этом первым! — Да тихо вы, идиоты несчастные! О себе не думаете — подумайте о других! - вмешался третий голос. Мерлин продрал глаза и непонимающе покосился в сторону звуков. В темноте были еле различимы силуэты людей. Волшебник сощурился и, ничего интересного не разглядев, сообразил-таки зажечь свет. Крупный шарик света облетел ветхое помещение. На соломе, тяжело дыша, грозно сверкали глазами Ланселот и Гавейн. Сэр Леон глядел не менее грозно, но маг подозревал, что к ссоре он не имел никакого отношения. — Что, черт возьми, происходит? — хрипло поинтересовался Мерлин, вылезая из своего укромного лежбища. Вытащив из волос пару соломинок, он хмуро взглянул на рыцарей. Смахнув со лба спутанные со сна пряди, волшебник поднял бровь и вопросительно взглянул на товарищей. — Не обращай внимания, Мерлин, — гневно зыркнул на товарищей Леон. — Просто некоторые безмерно умные люди решили поубивать друг друга, — сообщил рыцарь, и Мерлин понял, что миротворцем был именно он. — Под каким предлогом? — деловито уточнил волшебник. Рыцари посмотрели на него, как на душевнобольного. — Мерлин, не обращай внимания, — махнул рукой Ланселот. — Просто Гавейн решил, что пугать людей спросонья — очень весело. — Я случайно на тебя наступил! — взъерепенился Гавейн. — Сам виноват, что разлёгся прямо на пути! — Ладно, хватит! — рявкнул Мерлин, когда Ланселот раскрыл рот, чтобы ответить. — Достаточно! Что с вами?! Ну, наступил. Извинился, пошёл дальше. В чем проблема? Рыцари фыркнули и, прямо как обиженные дети, разошлись в разные углы сарая, развернувшись друг к другу спинами. Мерлин удивленно покосился на Ланселота. Ладно Гавейн, ему по статусу положено выёживаться. Но какая муха его-то укусила? Забравшись обратно в своё гнездышко, Мерлин погасил шарик света и положил ладошку под щеку, пытаясь уснуть. Затея успехом не увенчалась, ибо думы умные не желали покидать мысли волшебника. Мерлина что-то чрезвычайно тревожило. Будто что-то сверху давило на него, пытаясь прижать к земле так, чтобы оный больше не поднялся. От этого давящего чувства было не по себе, и очень хотелось куда-нибудь спрятаться. Но ведь это глупо. Глупо и иррационально. Досадливо поморщившись, Мерлин перевернулся на другой бок и очистил сознание, параллельно занимаясь дыхательными упражнениями. Спустя какое-то время волшебник все-таки забылся тревожным сном. Наутро Мерлина растолкал Персиваль. — Ну что ещё? — мученически вопросил маг, пытаясь зарыться глубже в солому. - Опять кто-то на кого-то наступил? Если это так, то выпейте все успокоительного и проспитесь! — Не знаю о чем идёт речь, но меня просил Ланселот передать, что до полудня остался час. — И что? — Мерлин искреннее не понимал, каким боком этот факт относится к нему. — Через час мы должны покинуть поселение. — К чему такая спешка? — волшебник все-таки собрал волю в кулак и выбрался на свет божий, потирая воспалённые глаза. — Боюсь, что этот вопрос следует задать самому Ланселоту, — невозмутимо ответствовал Персиваль. Он поднялся на ноги и стряхнул со штанин солому. — Ну да, резонно, — согласился Мерлин и последовал примеру рыцаря — плавно перешёл из лежачего состояния в стоячее. Размяв шею и потянувшись, Мерлин поспешил покинуть сарай вслед за Персивалем. На улице стоял теплый денек с прохладным ветерком — чары до сих пор действовали и не давали изматывающей жаре пробраться сквозь щиты. Пока волшебник с рыцарем шли вдоль улицы, их сопровождали подозрительные взгляды. В конце концов Мерлин не выдержал: — И чего они все косятся? — поежился он, нервно поглядывая по сторонам. — А ты не знал? — удивительно спокойно отреагировал Персиваль. — Тут слух пошел, что ангел спас всю деревню от жуткой смерти. Приходил в каждый дом и лечил людей, изгонял из тела смерть. Мерлин споткнулся. — Чего? — глупо спросил он. — Ангел? — Да. Подозреваю, что людей смущает ваша схожесть в лицах. — Удивительное наблюдение, — тихо заметил Мерлин, стараясь не обращать внимание на довольно заквакавшую гордость. — О, да, — кивнул рыцарь. — Гавейн до сих пор в себя прийти не может. — Отчего же? Впервые кто-то смел затмить его звездную персону? — съязвил волшебник. — Нет, что ты. Подозреваю, что он до конца не верил в эту вашу магию, а потому чрезвычайно сильно удивился. — Да? — настал черед Мерлина удивляться. — А по нему и не скажешь. — Вчера был тяжелый день. Все устали, — Персиваль покачал головой. — Но, признаюсь, после вчерашнего дня все мы ощутили, что это такое магия. Волшебнику стоило немалых усилий не зардеться, однако он справился с этой непосильной задачей. А потом они пришли. — О, Мерлин, неужели ты все-таки встал? — недовольно буркнул Ланселот, сдвигаясь в сторону и освобождая занимаемое пространство. — Ладно уж, садись. Ешь и поедем. — Куда? — не сразу понял маг, но как только приметил озадаченные взгляды спутников, попытался исправить положение. — В смысле, в каком направлении? Дальше, к границе? — Именно, сэр Волшебник, — кивнул Гавейн и потянулся. Сверкая белозубой улыбкой, он безмятежно поглядывал на птиц, облокотившись о ствол дерева. — Задание никто не отменял. Мерлин угрюмо кивнул и принялся за похлебку. Какой-то параноидальный червячок, засевший в глубоком ущелье сознания, не хотел покидать безопасной деревушки, твердя, что опасностей он много видел на своем веку и ему, пожалуй, хватит. Маг вздохнул, уминая остатки варева. — Если вы не против, то я пойду, похожу по деревне. Посмотрю, что да как. Опять же, о самочувствии поспрашиваю — пациенты как-никак. — Кто-кто? — переспросил Ланселот. — Больные, которых я вылечил, — Мерлин вздохнул. — Через полчаса подойду, договорились? — Не опаздывай, — махнул рукой Ланселот. Волшебник засунул за щеку кусок хлеба и поднялся с земли. Поднял колчан со стрелами и лук. Перебросил через плечо сумку, про себя радуясь, что есть такая полезная штука, как чары облегчения веса. Пройдя половину деревни, Мерлин окончательно успокоился и даже занялся любимым делом человека доисторического — собирательством. Оборвав куст рядом с домишком старушки с подозрительным прищуром косящим из окна, Мерлин развернулся и наткнулся взглядом на небольшую рощицу. Ладно бы, рощица и рощица, каковых много, но деревья были какие-то... Несчастные? Пожухлая листва уныло лавировала между тянущимися к земле ветвями и оседала в такой же сухой траве. Волшебник поспешил отвернуться и двинуться прочь, глядя на зеленую траву на территории деревни. — Хранит нас Господь... — услышал он краем уха, заворачивая за угол. — Ну как, все на месте? — окинул грозным взглядом маленький отряд Ланселот. — Отлично. Тогда, вперед. Если повезет, к полуночи будем на месте. Мерлин закатил глаза и щелкнул пальцами. Вокруг отряда образовался незримый купол. — Да, — сопроводил тяжелым взглядом действия волшебника Ланселот. — Лучше нам действительно поторопиться. Мало ли, что происходит в остальном мире. Мерлин, замыкающий отряд, размышлял. До беспамятства хотелось узнать, что сейчас творится в Камелоте. А если там люди сейчас страдают от обезвоживания из-за засухи? Или, что еще хуже, началась какая эпидемия? Представить страшно. Здесь жара целую деревню чуть не выкосила, а что будет с пыльным городом? — Персиваль, — окликнул рыцаря волшебник. Тот подъехал ближе. — Как думаешь, что сейчас творится в цитадели? — Я стараюсь об этом не думать или представлять, что там все хорошо, — ответил Персиваль, уверенно глядя на горизонт. — Да? А вот у меня не выходит. Как думаешь, нам точно нужно ехать на это задание? Может вернуться? Персиваль перевел на волшебника холодный взгляд, и от слов его повеяло арктическим холодом. — У нас приказ. Неповиновение приказам — предательство. А предательство можно искупить только кровью. Ты все еще хочешь вернуться? — Что-то уже расхотелось, — поежился Мерлин. — Извини. — Ничего. Это твой первый подобный поход. Тем более, что вокруг творится что-то странное. Не удивительно, что ты перетрусил. — Ничего я не перетрусил, — огрызнулся волшебник, — просто очень волнуюсь. — Оно заметно. Мерлин фыркнул и пришпорил коня, борясь с подступающей обидой и раздражением. Как же. Приказ. Люди подневольные, ага. Безмозглые они люди, а не подневольные. Однако в глубине души он был согласен с Персивалем. Приказ — аргумент железобетонный. А приказ Короля — титановый. «Будь, что будет», — решил в конце концов Мерлин и успокоился. — Кажется, сюда, — неуверенно позвал спутников Мерлин, освещая тусклым светом Люмоса лесную тропу. Шарик вылетел из ладони волшебника и, пролетев вдоль тропинки, вернулся к хозяину. Сзади послышались шорохи раздвигающихся веток, и из темноты показался Гавейн. — Уверен? — поинтересовался он, оглядываясь по сторонам. — О, конечно, — язвительно отозвался Мерлин. — Я же сюда каждую неделю на задания мотаюсь, как же мне не запомнить? — И то верно, — миролюбиво согласился Гавейн. Для волшебника день был изматывающим. В очередной раз. Ладно защиту держать, не такая уж и огромная проблема даже при еле заметном присутствии магического фона. Еще бы не попадались на пути бессознательные люди и пустые колодцы. И, если последнее не было огромной проблемой из-за возможностей магии, то первое как раз и являлось причиной разбитости Мерлина. Целительство никогда не было его любимым занятием и, пожалуй, это было единственное, что Мерлину давалось с огромным трудом. Все-таки, лечить людей — дар, который дается далеко не всем. — Вроде здесь, — Гавейн задумчиво почесал нос. — Ладно, сказали тропинку найти - нашли. Пойду за Ланселотом. Мерлин промолчал. Ожидая появления товарищей, волшебник оглядывался по сторонам, рассматривая блестящие от росы листья. За густыми кронами было не разглядеть ночного неба, лишь изредка падали с листьев холодные капли воды. После знойного дня наступали удивительно прохладные и влажные ночи, даря людям столь важную составляющую жизни — воду. За спиной вновь послышались шорохи, и в холодный свет, дающий Люмосом, ступили рыцари. — Ну что, нашли мы твою тропинку? — вопросительно выгнул бровь волшебник, глядя на Ланселота. — Все верно, Сэр Волшебник, — кивнул Ланселот. — Теперь мы почти на месте. Откуда-то издали послышалось лошадиное ржание и топот копыт. — А кто у лошадей остался? — подозрительно спокойно осведомился Леон, придерживающий ветвь, что так и норовила отскочить ему в лицо. — Персиваль, — жизнерадостно улыбнулся Гавейн. — И что это такое тогда было? — все так же спокойно поинтересовался Леон. Мерлин вздохнул. — Пойду посмотрю, что там, — сказал он и перешагнул через кусты. — Персиваль! — окликнул волшебник рыцаря, как только тусклый свет осветил поляну, на которой должны были стоять лошади. Полянка была пуста. — Персиваль, — вновь осторожно позвал Мерлин. Ответа не последовало. Волшебник настороженно оглянулся. Со стороны оставшихся позади рыцарей послышался какой-то шум. Мерлин ломанулся было обратно, но на его пути возникло неожиданное препятствие. В свет магического шара ступила фигура в длинном белом плаще. Откинув капюшон, незнакомец протянул руку к Мерлину. Совершенно ошалевший волшебник растерялся и начал потихоньку отступать назад. Когда спина наткнулась на очередное препятствие, а над ухом послышался бархатный шёпот, призывающий не бояться, Мерлин понял, что ещё чуть-чуть и он впадёт в панику. — Кто вы? — голос был хриплым от шока, так и норовившим смениться истерикой. — Что вам нужно? — Наши имена тебе ничего не дадут, — прошептал все тот же голос над ухом. — Но ты не бойся, мы пришли не для того, чтобы причинить вред. — Что вам нужно? — повторил волшебник и усердно занялся дыхательными упражнениями. Незнакомцы, вольно или невольно, вселяли страх. — Идём с нами и узнаешь, — человек в белом плаще мягко ступал по траве, приближаясь к волшебнику. На лице была добрая улыбка, совсем не вяжущаяся с ореолом силы, кружащим вокруг мужчины. — Что с моими друзьями? — спросил Мерлин и скрестил руки на груди. — Без них я никуда не пойду, — упёрся маг. Детская фраза и надутые щеки. Вот, что всегда работало, работает и будет работать. — Они в безопасности. Вы увидитесь там. — Где — там? — Дома, — мужчина улыбнулся и протянул руки. — Прости, но большего я не могу сказать, — его глаза виновато блеснули. — Однако клянусь, что вам не причинят вреда. Мерлин обреченно посмотрел в добрые глаза могущественного незнакомца. Подумал. И решил, что особого выбора у него нет. Впрочем, как обычно. — Ладно, показывайте свой дом, — сдался Мерлин и протянул руки.