Мерлина через Салазара побери, где Грейнджер?!

Воздух разрезал воинственный клич. Поднятый над головой клинок сверкнул на солнце. Сэр Гавейн замахнулся и… Оружие вылетело у него из рук. — Мерлин, перестань, а? — Несколько обиженно вымолвил рыцарь, поднимая меч с земли. — Я, вообще-то, тренируюсь. — Ну да, простите, не заметил, — хмыкнул Мерлин из зеленой травы. С тех пор, как Мерлин представлялся при дворе, прошло около полутора месяца. За это время он более-менее научился держать в руках меч и при виде приближающейся опасности замахиваться им в нужную сторону. Конечно, так искусно владеть клинком, как Гавейн и остальные рыцари, маг не научился, но и это было для него большим прорывом. Однако другой вид оружия он освоил на «ура». Все-таки не зря когда-то, в далеком двадцатом веке, другая его личина носилась и разбрасывалась заклинаниями на войне. Уроки стрельбы из лука стали для Мерлин отдушиной. Приятно, когда после долгой полосы неудач с другими видами оружия, в руках оказывается что-то отдаленно родное. Правда, толку от этого было маловато. Все-таки, стрелять заклинаниями более действенно, нежели стрелами, но по крайней мере, это несколько экономило магические силы. Поэтому теперь Мерлин был одним из лучших лучников цитадели. А от тренировок на мечах злостно отлынивал. Гавейн фыркнул и замахнулся. — А сам чего не тренируешься? — Как это, не тренируюсь? Тренируюсь, — послышался из травы голос Мерлина, и Гавейн увидел, как волшебник приподнялся на локте и взмахнул рукой. С другой стороны двора Аэлл, прыгавший вокруг Персиваля, повис в воздухе вверх тормашками. Из его карманов тут же посыпалось какое-то барахло. — Мерлин! — возмущенно возопил Шут, пытаясь избавиться от одежд, упавших на глаза и закрывших Аэллу обзор. — А ну иди сюда, подлюга! Разберемся, как настоящие рыцари! — шутник замахнулся кулаком, и из его внутреннего кармана выпал кинжальчик. — Эй! Да это же мой! — удивился Гавейн и направился в сторону болтающегося в воздухе Шута. — Боюсь, что сейчас ты отхватишь от настоящего рыцаря! — прокричал Мерлин и снова взмахнул рукой. Аэлл кулем грохнулся на землю, но тут же подобрался, оценил ситуацию и, погрозив Мерлину кулаком на прощанье, припустился в замок. Мерлин хмыкнул и вновь опустился в траву. — Жестокий ты человек, ей-Богу, — заметил сбоку знакомый волшебнику женский голос. — Элеодора, — тепло улыбнулся Мерлин, вновь приподнимаясь с травы. Девушка наоборот, приземлилась рядом. — Как я рад вас видеть, вы, как всегда, прекрасны. С последней встречи Гермионы и милой служанки Элеодоры прошло много времени. Они успели заново познакомиться, и Грейнджер нещадно занималась самобичеванием. Служанка оказалась на редкость прелестной девушкой. Веселой и наивной. — Не паясничай, — одернула мужчину девушка, но щеки ее слегка порозовели, а рука небрежно поправила красненький платок на шее. — Да ладно тебе, — вяло откликнулся Мерлин, забросив руки за голову и блаженно щурясь на солнышке. — Все равно заняться нечем. — Ну, я бы так не сказала, — невинно возразила Элеодора, хлопая глазами в сторону Гавейна, изучающего свой кинжал на предмет повреждений и перекидываясь словами с Персивалем. — Что ты имеешь в виду? — волшебник открыл один глаз и внимательно изучил мечтательное выражение лица собеседницы. Хмыкнул и снова зажмурился. — И не надо тут строить всепонимающие мины, — обиженно надулась она. — Я, между прочим, гонца видела. Из Королевства Карлеона, ага. — Того, в синем плаще, друга Утера? — уточнил Мерлин. — Точно, он самый, — покивала Элеодора, расправляя складки на платье. - Уж не знаю, что там случилось, но больно уж важный и надутый гонец был. — Им по чину надутыми и важными быть положено, — резонно заметил Мерлин. — Королевскую волю оглашают, как-никак. — Ну, я бы не сказала, — с сомнением в голосе ответила служанка. — Знаешь, Мерлин, беру свои слова обратно, — произнес Гавейн, приближаясь к волшебнику с девушкой. — Еще пара-тройка таких твоих тренировок и я, пожалуй, найду все утраченные вещи. Приветствую, Элеодора, — Гавейн церемонно поклонился. — О чем сплетничаете? — Больно на… — Ну как же, о твоей высокочтимой персоне, сэр рыцарь, — ответил Мерлин, перебив девушку, с ехидной улыбкой. — Да? Я что, настолько неотразим? — Настолько безалаберен. Вот скажи, Элеодора, Аэлл у тебя хоть когда-нибудь что-то одалживал? — Нет, зачем бы ему… — Вот видишь, даже девушка способна уберечь свои вещи от пронырливых лапок, а ты оружие сеешь, как рожь. — Цыц, смертный. Ты с рыцарем разговариваешь, — притворно задрал нос Гавейн. Мерлин пристально вгляделся в точеный профиль. — А по-моему, больше на шута похож. О, а когда так делаешь, на Элвуда. Скажи, Элеодора? — Точно, — рассмеялась девушка. — Похож! — Да ну вас, — обиженно вздохнул Гавейн и выдал: — Никто меня не любит и не ценит. — Ну да, иди Артуру поплачься, — кивнул Мерлин. — Ну нет, уж лучше я к Персивалю пойду. Он меня хотя бы выслушает. А этот изверг сразу какое-нибудь важное дело придумает. — Как это, придумает? — удивилась девушка. — Он же Король. У него всегда много дел! Гавейн с Мерлином взглянули на служанку. И если Гавейн выглядел удивленным, то Мерлин разглядывал Элеодору исключительно с исследовательским интересом. Мол, надо же, какие наивные люди бывают. — Ну, может быть, — с сомнением в голосе протянул Гавейн и стрельнул глазами в сторону волшебника. — А что ты на меня косишься? Я что, похож на венценосную особу? — пожал плечами Мерлин. — Мне, как-то, пока шляпа волшебника не давит. — Разве волшебники носят шляпы? — нахмурилась Элеодора. — Иногда, — кивнул Мерлин. — На официальных приемах. — А почему ты ни разу не надевал свою шляпу? — требовательно вопросил сэр Гавейн. — Ты уже не на одном официальном приеме бывал. — Ну как же, тогда я буду ростом выше короля, а это непозволительно, — совершенно серьезно ответил Мерлин. Не говорить же им, что в этой шляпе он больше на заправского фокусника смахивает, нежели на придворную особу? — Ну, тогда ладно, — легко согласился Гавейн. — Прошу прощения… — к компании друзей подкрался пожилой слуга в поношенной рубахе, которая когда-то давно была белой, а сейчас приобрела странноватый оттенок между мышиным серым и желтым пергаментным цветом. — Мерлин, сэр Гавейн, меня послали за вами. Требуют вашего присутствия на военном совете. — Военном совете? — обеспокоенно переспросил Гавейн, поднимаясь с травы. — Я не ослышался? — Ни в коем случае, сэр. — А по какому поводу он собирается? — Прибыл гонец из Королевства Короля Карлеона, сэр. Он говорит, что на территорию его родины вторглись войска Короля Сенреда. Король Карлеон прислал его просить поддержки Камелота. — Вот оно что, — взгляд Гавейна сделался обеспокоенным. — Сенред — это тот противный тип, который соседствует с Карлеоном? — спросил Мерлин, поднимаясь с травы. — Он самый, Ваша Проницательность, — задумчиво откликнулся Гавейн, по привычке вставив в свой ответ очередную гадость. — Ладно, идем. Там разберемся. — Точно, — кивнул Мерлин, помогая Элеодоре подняться. Проводив служанку до ближайшего поворота, рыцарь с волшебником направились в Зал Советов. Быстрым шагом преодолев расстояние, разделяющее их с конечной целью, мужчины постучались и церемонно вошли внутрь помещения. Вокруг огромного круглого стола с картой Семи Королевств столпились люди. Тут были рыцари. Парочка придворных, двое стражников и слуга, которые жались жались у дверей. Гонец стоял по левую руку от Короля и что-то ему втолковывал, энергично двигая пальцем по карте. По правую руку застывшим изваянием стоял Элвуд. Он сосредоточенно хмурился, наблюдая за телодвижениями гонца и периодически что-то спокойно втолковывая Королю. Артур кивал и внимательно слушал, облокотившись руками о стол. Мерлин с Гавейном бесшумно приблизились к этой троице. Вернее, бесшумно приблизился только Мерлин, так как бряцающие рыцарские доспехи не способен был заглушить никакой гул. Они подошли как раз к тому моменту, когда Элвуд договорил свою речь, а Артур, выслушав, кивнул и поднял глаза на всех присутствующих. — Я попрошу тишины, — раскатисто потребовал он и гул в зале тут же стих. — Кэрис, что у нас с границами? — Восточная и Южная, со стороны Карлеона, — самые защищенные, Милорд. — Ясно. Отправьте на всякий случай подкрепление на Юго-Восток. Отряд рыцарей во главе с сэром Гавейном. Мерлин, ты будешь их сопровождать. Далее. Сэр Тэрк? — Да, Милорд? — В каком состоянии четвертый и пятый отряды? Они готовы отправится в Королевство Карлеона? — Они выступят с рассветом, Ваше Высочество. — Отлично. Пусть остальные отряды будут в полной боевой готовности. Нолан, отправь слугу кузнецу, пусть бросает свои потехи и возвращается к ковке оружия. Список возьмете у Эрмонда. — Да, сэр. — Вот и хорошо. О малейших волнениях докладывать незамедлительно. Все ясно? Замечательно! Полагаю, на этом мы закончим. Всего доброго. Присутствующие дождались, пока монарх покинет Зал, и тоже засуетились, спешно покидая место сборов. — Надо же. Я-то думал, нас тут дольше мусолить будут. При Утере мы раньше, чем через пару совершенно пустых часов не покидали Зал, — признался Гавейн, с облегчением улыбаясь. — Слушай, как по-твоему, это все серьезно? — спросил Мерлин, наблюдая за тем, как расходятся люди. — Не знаю, — пожал плечами Гавейн. — Зависит от того, как сейчас поведет себя Сенред. Отступит сразу, значит у нас есть время на очередную передышку. Нет — будем сражаться, пока он не отступит. — Гнилой тип, как я погляжу, — заметил Мерлин. — Еще какой! — авторитетно поднял палец Гавейн. — Сколько лет себя помню, так он всегда войной на всех идти пытается. Своих земель ему мало. Постоянно он идет на Карлеона, тот просит помощи у Камелота, Камелот помогает, враг отступает, все счастливы. Гадюка ползет в свое логово и собирает новую армию. — Весело вы тут живете. — Вот уж точно, не скучаем, — фыркнул Гавейн. Выход освободился за счет рассосавшейся массы народа, и рыцарь с волшебником спокойно вышли в коридор. — Ладно, по крайней мере в лес выберусь, — заметил Мерлин. — Засиделся я тут на одном месте. Все эксперименты забросил. А я, между прочим, лекарство от чумы пытаюсь создать. — Да ладно? — восхитился Гавейн. — От чумы? И что, получается? — Не знаю, — пожал плечами Мерлин. — Во всяком случае, я еще ничего не взорвал. — О. Впечатляюще. — Не представляешь насколько. — То есть, — в мозгу рыцаря старательно крутились шестеренки, помогая мыслительному процессу. — Получается, ты и лечить умеешь? — Ну-у… На уровне любителя. Может, чуть выше, — скромно признался Мерлин. — Всё-таки, я не истинный целитель, а всего лишь самоучка. — И чем же истинный целитель отличается от самоучки? — У истинных целителей Дар. Им не нужно заучивать длинные и мудреные формулы, чтобы лечить. Или стоит им смешать парочку трав и прочитать простейший заговор, как этот отвар уже может исцелить тяжелого больного. — Сильно, — оценил рыцарь. — И много их? — Целителей-то? Нет, совсем мало. Очень редкий Дар. Они стоят наряду с Некромантами. — Это те, что кладбища поднимают что ли? — уточнил образованный Гавейн. — В том числе, — согласился маг. — Только это под силу настоящим, истинным Некромантам. Простой маг разве что инфернала поднимет. И то это должен быть сильный магически волшебник. Чтобы ты понимал, инфернал — это простая кукла, которая исполняет твою волю. У нее нет разума. Я уже не говорю об общении с духами и черты в мир мертвых, которую истинные Некроманты переступить могут, а остальные нет. — Ладно, хорош меня пугать. У меня от твоей этой замогильной темы мурашки по коже, — передернулся сэр Гавейн, один из самых отважных рыцарей Камелота. Мерлин пожал плечами. А чего, собственно, он хотел? Превращать цветы в бабочек? Ха! Три раза «ха!». — Ну, а ты, сэр волшебник, чем на досуге балуешься? — поинтересовался Гавейн, заворачивая за угол. — Всем понемногу. — У тебя тоже какой-то Дар есть? — Понятия не имею, — ответил Мерлин и пояснил на вопросительно приподнятую бровь Гавейна: — Я еще слишком молод, чтобы во мне Призвание просыпалось. Еще лет семь-десять, как минимум. — Ладно, ну тебя с этими всякими хитрыми магическими прибамбасами, — махнул в конце концов рукой рыцарь. — У нас с этим все проще. Есть меч, умеешь им пользоваться, значит, ты уже воин. — Ну-ну, — буркнул себе под нос маг, вспоминая свои последние опыты в области познания науки меча в частности, и холодного оружия в целом. Тем временем рыцарь с магом достигли коридора, разветвляющегося в две стороны — к покоям Гавейна и в сторону Восточной башни. — Когда мы выступаем? — спросил Мерлин, прежде чем скрыться за поворотом. — На рассвете, — ответил Гавейн, кивнул и удалился вперед по коридору — отправился собирать пожитки для дальней дороги. Мерлин хмыкнул и двинулся в свою сторону. Волшебник затянул свою единственную и неповторимую сумку. Благодаря чарам расширения внутри оставалось внушительное количество свободного пространства, куда за милую душу можно было уложить огромный объем трав. Перекинув сумку через спинку стула, Мерлин отправился в оружейную. Встретив по дороге пару-тройку знакомых, волшебник-таки добрался до цели. Колчан со стрелами и лук в буквальном смысле прыгнули в руку. И то, и другое было тут же отправлено за спину. Волшебник хотел уже было идти, как на глаза ему попался меч. Старый, уже проржавелый, с простейшей рукояткой. Без всяких узоров и опознавательных знаков. Мерлин подошел к мечу. Взял его в руки. Тот приятно грел кожу, будто бы изнутри. Идеальный баланс. — Я бы, на твоем месте. не брал этот меч, — раздался сбоку знакомый спокойный голос. — Почему, сэр Персиваль? — поинтересовался волшебник, подбросив меч в руке. — Самая бездарная работа, что я когда-либо видел, — флегматично пояснил рыцарь. — Металл быстро ржавеет, никакого баланса. Даже не знаю, откуда он такой взялся. Мерлин еще раз подбросил меч. На рукоятке сверкнула надпись. «Alea jacta est.» Жребий брошен… — Что-то знакомое… — пробормотал себе под нос волшебник. Где-то видел он эту надпись, не впервые она попадается ему на глаза… Но где? — Ты что-то сказал? — А?.. Нет. Нет, я пойду, пожалуй… Мерлин засунул меч за пояс и направился к выходу из оружейной. Персиваль флегматично пожал печами и принялся за заточку собственного меча. Захлопнув дверь в свои покои, Мерлин вытащил ржавый клинок. Персиваль сказал, что у этого меча никакого баланса, но баланс-то идеальный. Рукоятка в ладони лежит, как влитая, будто создавалась специально для благословенной верхней конечности волшебника. Меч словно бы грел душу… — Черт возьми, где же я про это слышал? — недоуменно воскликнул Мерлин, в очередной раз поворачивая меч в руке. Было ощущение, что держишь что-то живое, будто в клинке пульсировала жизнь. Неужели магия?.. Но тогда, почему меч служит верой и правдой не каждому достойному рыцарю? Почему он откликнулся только Мерлину? Ведь мечи не обладают своим собственным разумом. А ментальных блоков на клинке нет, он бы это заметил… Волшебство, не оставляющее следов. Работает где угодно. Сильное волшебство. Не людское. Значит, это какие-то другие расы. Другие расы, обладающие сильным волшебством, не оставляющим следов и работающем где угодно… — О, Боги… — прошептал Мерлин. «Но этого не может быть, это же сказки, — подумал Мерлин, аккуратно укладывая клинок на стол: — Фейри. Это оружие Фейри. Скорее всего, Высших эльфов*. Но с каких пор эльфы стали столь небрежно относиться к оружию и, что еще более странно, зачаровывать сталь? И почему клинок отвечает на мои прикосновения? Во мне нет ни капли эльфийской крови. Странно». Мерлин взглянул на часы. За сборами прошла куча времени. За окном уже стемнело, а вставать с рассветом. Ладно. Он не долго. Мерлин вздохнул и решительно раскрыл один из многочисленных фолиантов, припрятанных в дальних уголках его чрезмерно вместительной сумки. В окне отражалось крохотное пламя свечи, играющее на лице читающего волшебника. Звон колоколов пронесся над городом, возвещая о начале нового дня. Служба закончилась, причащенные к святым тайнам, горожане посыпали по домам — заниматься делами. В замке царила оживленная атмосфера. Впрочем, как и обычно. Мерлин в очередной раз зевнул украдкой, отвернувшись от идущих слева от него рыцарей. Сэр Гавейн в этот день был отвратительно бодр и весел. Он шел впереди, весело обмениваясь репликами с сэром Ланселотом. Тот периодически посмеивался над шутками товарища и даже находил в себе силы отвечать. Мерлин искренне восхищался им. Несмотря на приказы Короля, негласным лидером Отряда был именно сэр Ланселот. Хотя, подозревал Мерлин, что и Артур об этом догадывался и был, по-видимому, не слишком против. Мерлин подозревал, что Гавейна главным Король назначал всегда сугубо для официальной версии. Поди скажи этим надутым индюкам, что элитными, своего рода, бойцами, будет руководить парень без роду, без племени. С тем же Гавейном и так все ясно. Дальний родственник Короля, еще его отец и дед были рыцарями. А за Ланселотом род аристократов никогда не стоял. Сам выбрался из грязи. Отряд, состоящий из сэра Персиваля, Ланселота, Гавейна, молодого сэра Ланкрса, сэра Леона и Мерлина, тем временем, добрался до конюшен. Мерлин отправился к Герцогу, попутно поудобнее закрепляя сумку, колчан со стрелами, лук, и застегивая пуговицу плаща. «Ну, здравствуй, красавец мой», — улыбнулся Мерлин. Конь приветственно заржал и тряхнул гривой. Ланкрс нервно дернулся. — А он не того, как это… Вас не цапнет? — осторожно поинтересовался парень. Герцог возмущенно фыркнул и сердито покосился на юношу. Тот в свою очередь вжал голову в плечи. — Ну что вы, Ланкрс, — почему-то паренька все предпочитали звать по фамилии. — Он у меня безобидный и очень добрый, — Герцог возмущенно зыркнул в сторону хозяина. — Ну, ладно-ладно. Не безобидный. Зато смелый, добрый и послушный. И не косись ты на меня так. Знаю, что ты происходишь из благородного рода скакунов, и ничуть не сомневаюсь в твоих способностях. Ладно, давай уже, поехали, хвастун, — Мерлин вздохнул и запрыгнул на присевшего на передние конечности коня. Ланкрс стоял, выпучив глаза. — Сэр Ланкрс, вы так и будете стоять? — поинтересовался Персиваль, уже оседлавший своего скакуна. Парень подпрыгнул и припустил в стойло, судорожно пытаясь залезть на жеребца. Мерлин цокнул языком и выехал во внутренний двор. Зевнул. Да уж, не стоило вчера сидеть за этими чертовыми книгами. Только время потерял, а дельного ничего особого не нашел. Разве что, какую-то очень старую легенду-сказку про одного Высшего эльфа, который не смог ужиться с родичами в связи с непониманием со стороны последних. Эльфы признавали только музыку нот, в то время, как этот молодой эльф понимал только мелодии стали. Он изготавливал необычайной красоты амулеты, украшения, оружие и обмундирование. Научился зачаровывать свои изделия. По большей части это были украшения и разного рода амулеты, артефакты, красоты подобной которым не сыскать на целом свете. Но другие эльфы не поняли его. Зачем зачаровывать безделушки? Либо магия должна быть красива, либо эффективна. И признавали все эльфы только в свете истинной магии, а не как вспомогательной части одного целого. Либо магия, либо предметы. В какой-то момент казалось, что вот-вот найдется компромисс, но эльфы поставили ультиматум — единственное, что молодой гений мог зачаровывать — это мечи, стрелы и другое оружие. Но тот отказался, аргументировав это тем, что стоит оказаться оружию не в тех руках, например, в руках человека, оно станет самым страшным оружием, какое только можно себе представить. В тот же день он собрал манатки и отправился странствовать. Говорят, что более его никто не видел. Разве что, попадались где-то и кому-то заколдованные украшения — кольца невероятного изящества, элегантные колье, неповторимые по своей красоте серьги и подвески, но все эти предметы принадлежали руке первого, но увы, неизвестного мастера-артефактора. Красивая история, нечего сказать. И, может, была бы похожа на правду, если бы не одно но: эльфы всегда неохотно занимались резьбой по металлу и вообще недолюбливали сталь как таковую. Плюс ко всему, не было в истории ни одного упоминания о предметах, зачарованных эльфами. Этот народ всегда предпочитал не мешать мух с котлетами. Магия — отдельный вид искусства, и этим все сказано. В какой-то мере Мерлин даже был согласен с этим мнением, но ведь артефакторика — это тоже в своем роде искусство. А тут без смешения мух и котлет не обойтись. Но с другой стороны, взялся же откуда-то этот меч? — О чем так крепко задумался, сэр Волшебник? — весело воскликнул Гавейн, лихо выскакивая вперед. — О летнем солнышке, приятном ветерке и твоей вездесущей физиономии, портящей мне пейзаж. Давай в сторону, сэр Гавейн. Сейчас ежа раздавишь. — Где? — спросил Гавейн, придерживая коня. — Да вон же, - указал в траву Мерлин. — Только что в траву шмыгнул. Гавейн в сомнении покосился на мага, но видя полную серьезность на лице последнего, сдался и отъехал немного в сторонку. - Ну, так что, может поедем уже? — спросил Мерлин, раздраженно покосившись на Гавейна. — Экий ты нетерпеливый. Погоди, пусть Ланкрс в седле устроится. — Он же рыцарь. Неужели в седле сидеть не умеет? — спросил Мерлин и, к своему ужасу, заметил на физиономии сэра Гавейна крайне пакостную ухмылочку. — О, нет, — простонал волшебник. — Только не говори, что ты… — Не буду, — согласился Гавейн, с интересом наблюдая за Ланкрсом, судорожно цепляющимся за гриву коня. — Я тебя ненавижу, Гавейн, — с чувством сказал Мерлин и подъехал к самому молодому члену отряда. — Взаимно, — весело хмыкнул Гавейн. Мерлин ухмыльнулся.