Потому что мы сломлены

Без лишних слов Драко бросился к мужчине, распростертому на полу прихожей Малфой-менора. На белом мраморе в разодранных и грязных одеяниях заключенного лежал явно не Люциус Малфой. Драко никогда бы не поверил, что это мог быть его отец. Но всё же надежда подтолкнула его поднять обездвиженное тело и отнести в спальню — и не любую, а родительскую. Наконец, собравшись с силами и осмелев, Драко взглянул в лицо человеку и ужаснулся — это и вправду был Люциус, а выглядел он так, будто получил дюжину поцелуев дементора. Белые и длинные волосы стали сальными и потускнели, седые пряди вытеснили золотисто-платиновый оттенок, лицо было в ссадинах, а губы разбиты. Босые ноги были разбитыми и грязными, а под ногтями на руках скопилась глина. — Стенни, приведите его в порядок. Скажи, чтобы приготовили ужин, и как только он придет в себя, сразу сообщи мне, — Драко поторопился покинуть комнату. — И ещё, я тут хозяин, не смей ни ты, ни другие эльфы принимать приказов от него. Он потерял это право. Сказав эти слова, Малфой-младший покинул родительскую спальню и отправился в свою. Как отец сбежал? Придут ли за ним Авроры? Но больше всего Драко боялся, что отец не протянет и умрет, так и не придя в себя. Смотря на себя в зеркало, он улавливал всё больше отцовских черт: он повзрослел за небольшое количество времени, в течение которого являлся главой семейства. Волосы отросли, и через месяц Малфой-младший мог бы собирать их в знаменитую прическу-хвост Люциуса. Нужно срочно подстричься. Драко так и не узнал, куда уехала Нарцисса, и он решил в её отсутствие заняться домашними делами менора. Сейчас же он не хотел никого видеть: нужно было подумать о ситуации с отцом, да и разобраться с бумагами, а также проверить счёт в банке, отправить пожертвования и… — Драко совсем позабыл о времени и увяз в домашней рутине. Он должен был проконтролировать, насколько хорошо выполняют работу домашние эльфы, потому что Люциус всегда это делал самостоятельно и не доверял дворецкому. Драко бродил из комнаты в комнату, проверяя, правильно ли расставлены вещи, даже зашел на кухню, на которой семеро эльфов трудились над ужином для Малфоев. Его всё устроило и он даже не отругал одного из работников за беспорядок в книгах — ему стало жалко наказывать маленькое существо за то, на что принципе и обращать внимание не стоит. Странно, но раньше Драко не замечал, за какие глупости отец бил тростью этих созданий. Что это с тобой? — Хозяин, мистер Малфой пришёл в себя. Вы просили, чтобы Стенни позвал вас, и как только старый хозяин проснулся, так Стенни сразу и… — не дослушав эльфа, Драко выставил ладонь, давая понять, что тому стоит замолчать, и быстрым шагом отправился в спальню родителей. По дороге он всё еще сомневался в правильности своих действий: может быть, стоило сразу обратиться к аврорам? Всё-таки Люциус заключенный, и, по-видимому, он сбежал. Да что это за тюрьма такая, что из неё постоянно кто-то сбегает?! Драко замедлился, когда подошёл к большой массивной двери, в которую он в детстве забегал каждое утро, чтобы разбудить родителей. — Драко? — послышался хриплый знакомый голос из-за двери. Это придало уверенности, что отец был слаб — слышно по голосу — и теперь Драко был хозяин дома, а Люциус нуждался в нем. Что-то глубоко внутри ёкнуло, когда он вошёл в комнату, но потом сразу сменилось чувством маленькой победы. Тот, кто когда-то был самым ужасным страхом и самым лучшим примером и идеалом, нуждался в Драко и даже боялся его? — Да, это я, — ответил Драко, на секунду засомневавшись, стоит ли ему добавить «отец». — Как ты тут оказался? Ты сбежал из Азкабана? — Нет, я бы никогда не пришёл сюда, не навлёк бы на вас с матерью беду, кстати, где же она? В глазах этого человека читался страх и сожаления, будто самые отрицательные чувства смешались в серых глазах. Даже во времена Волан-де-Морта Люциус никогда не был таким растерянным. — Мамы тут нет, она уехала и даже не знает, что я здесь. Я не успел сообщить, я прочитал твоё письмо и приехал сюда искать ответы. — Драко, сынок. Ты знаешь? Ты теперь знаешь, что я невиновен? — голос Малфоя-старшего ломался снова и снова, надежда душила его. — Нет, я так и не получил ответы. Меня известили о твоем появлении раньше, чем я успел докопаться до… Скажи мне сам, расскажи! Люциус покачал головой и приподнялся с постели. Драко снова увидел былого отца, статного мужчину, который порядком постарел, но стержень ещё был, и понемногу он снова превращался в самого себя. Такого поворота Драко испугался: он скучал по отцу, но не хотел, чтобы тот становился былым тираном. — Скажи мне! Ты говоришь, что скучал, так расскажи мне правду, чтобы я поверил, — Люциус лишь мотал головой. Это злило Драко, и понемногу он начал повышать голос. — Да что с тобой не так? Ты ведь просишь поверить тебе, но не хочешь говорить? — так и не получив ответ, он, не выдержав, выплеснул эмоции и обиды на отца, которые хранил. — Всё время я считал тебя виновным, буквально проклинал тебя, а теперь, когда у тебя шанс это исправить и наконец стать мне нормальным отцом, ты отказываешься от этой возможности? — Я не могу, прости, Драко. — К черту, я сообщу Министерству Магии, что ты тут, ты не потащишь меня и маму за собой на дно… — уходя Драко обернулся в дверях и добавил уже спокойным голосом: — Говоря о ней — она не верила в твою виновность, не знаю, под каким она заклинанием, но она, должно быть, до сих пор верит и любит тебя. Жаль, ты не можешь пойти на такие же жертвы, что и она. Спустившись в гостиную Драко, решал, стоит ли ему написать Гермионе об этом, но он так и не разобрался с тем, ради чего приехал сюда, да и рассказывать кроме странного появления Люциуса было нечего, а такие новости лучше сообщать с чем-то хорошим. Что делать с отцом, Драко определенно не знал. На часах уже был второй час ночи, и Драко устал после такого дня, он решил наложить заклятье на дверь, за которой находился Люциус, чтобы тот не мог покинуть комнату, а палочки у того не было. Как бы Люциус не считал себя «чистокровным», он недостаточно силён, чтобы колдовать без палочки. Не то что Гермиона… Мысли о ней снова заполонили голову Драко. Он знал, что по возвращению в Хогвартс его ждут разбирательства по поводу инцидента в Хогсмиде и он представить не мог, каково сейчас Грейнджер. Её, наверное, и так осуждали за связь со слизеринцем, а тут еще один повод. Она была главной причиной, почему Драко решил выяснить и, возможно, доказать невиновность Люциуса. Так он смог бы восстановить репутацию Малфоев, и Гермиону не дразнили бы и не шептались за её спиной. В случае, если бы он сделал ей предложение… Куда это тебя унесло? Разве ты хочешь всю жизнь просыпаться и проводить время с Грейнджер? Приходить в дом, где будет ждать тебя она и… с утра не хотеть уходить и оставлять любовь всей своей жизни одну, даже если уходить на пять минут? Оно тебе надо? — О да, — с улыбкой на лице ответил Драко сам себе. — Хозяин, — в комнату аппарировал визжащий эльф. — Там авроры, они пришли за вами, они знают, что мистер Малфой здесь, и обвиняют вас в помощи беглому преступнику!

***

Гермиона никак не могла перестать нервничать — она не получила письма от Драко, хотя он должен был связаться с ней с утра. В Хогвартсе до сих пор не утихла история, произошедшая в Хогсмиде. Судя по заголовкам в Ежедневном пророке в выпусках после нападения, совсем не скоро заговорят о чем-нибудь еще. Всё это вдобавок к раскрытию их отношений с Драко. Гермионе ничего не оставалось, как делать вид, будто не замечает всего этого. Свободное время она проводила в библиотеке, а вечером просто взяла учебник в комнату. Совсем не хотелось натыкаться на осуждающие взгляды учеников. Она сидела в гостиной старост, Криса не было — он, как и другие студенты, гулял и веселился, вместо того, чтобы готовиться к Ж.А.Б.А. Гермиона даже немного радовалась, что Драко в отъезде, прекрасно понимая — будь он здесь, она бы точно не смогла сосредоточиться на учебе, хотя ей безумно не хватало его, а ко всему прочему беспокоило его молчание. Подходило время выбора профессии. Гермиона уже давным-давно знала, что когда-нибудь, в самом ближайшем будущем, она станет министром магии. Но как и в магловском мире, в политической гонке у магов очень много конкуренции, и поэтому нужно стремиться быть самой лучшей, а значит работать еще усерднее, чем за последние восемь лет. Но как же можно серьезно утонуть в учебе, когда Драко постоянно рядом? Теперь, когда всем известны их отношения, он может быть рядом с ней и на уроках, и на прогулках, и в других общественных местах. В такие моменты, на долю секунды Гермиона скучала по старым временам, когда она просто ненавидела Драко Малфоя и могла всё время уделять учебе, думая о слизеринце в тех редких случаях, когда он напакостничал или назвал её грязнокровкой. Боже, как это было давно. Он и вправду когда-то ненавидел её, да что уж там, она тоже не могла вытерпеть его компанию больше получаса. А теперь? Теперь они друг от друга оторваться не могут, теперь мысли в её голове заняты им и уже никто ничего не может с этим поделать, и ни один из них не может представить свою жизнь друг без друга. Но вот то, что уже больше суток Драко с ней не связывается, очень напрягало Гермиону. Она пообещала себе написать ему сама, если он не объявится. Когда-то мама говорила ей, что как бы сильно мужчина не любил, он умеет отвлекаться. После ссоры или когда скучает, мужчина всегда может отвлечься на работу или друзей, а женщина такого делать не умеет. И Гермиона переживала мудрость слов на собственном опыте: как бы она не ставила учебу на первое место, её голова всё равно была забита мыслями о Драко. Как только он объявится, я убью его за то, что пропал на целый день! Дверь в гостиную отворилась, и в комнату зашел Крис. С широкой улыбкой на лице он посмотрел на подругу и тут же заговорил: — Я так и знал, что моя подруга-заучка зубрит учебник. — Как бы не так, я не могу сосредоточиться, — обескураженно ответила Грейнджер. — Драко так и не объявился? — сочувственно спросил друг. В ответ она покачала головой. — Что ж, тогда я пришел вовремя! Пошли со мной, ты вроде бы говорила, что тебе нравятся лунотелята, мы встретили их у Темного леса. — Сегодня полнолуние… — констатировала Гермиона. — Вот и снова заучка-Гермиона, пошли. Вдвоем они вышли из школы и направились к лесу, где их уже ждали Дэниел и другие друзья Криса. Он был прав, лунотелята исполняли брачный танец. Как же Гермиона любила этих существ, они были безумно милые, но редко встречались из-за того, что были очень застенчивыми. — Полагаю, они нас не заметили, раз не разбежались, — сказала Гермиона. — Либо они знают, что мы не причиним им зла, — подмигнул ей Дэниел и приобнял Криса. Гермиона была рада, что её друг счастлив и что у него прекрасный парень. В этот момент она снова подумала о Драко, вспомнила о его теплых объятьях, каким бы холодным он не выглядел со стороны. Она скучала, очень скучала по нему. Он был далеко от неё, и от него не было весточки, но она переживала лишь о том, как он добрался, а не о том, что у него пропали чувства. Потому что Гермиона даже на большом расстоянии чувствовала его любовь. И знала, что самое большое счастье — это чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать. Как раз любовь, излучаемая Драко, ощущалась каждой клеточкой Гермионы. Что-то подтолкнуло её в спину, она вернулась с небес на землю и оглянулась. Маленький лунотеленок подошел к ней и взглянул своими большими, добрыми глазами. Она медленно протянула руку, боясь спугнуть малыша, но тот не двигался. Уже более уверенно дотронулась до него и погладила по мягкому телу. Существо выглядело довольным и Гермиона продолжила. — Гермиона? — окликнул её обеспокоенный мужской голос. Она оторвалась от малыша, который после появления хозяина голоса быстренько умчался в лес. К Гермионе со всех ног мчался Дэвид. Его слизеринский шарф слетел с шеи и упал на землю, но тот, не придавая этому значения, продолжал бежать к ней. — Гермиона, идем быстрее, там Драко! — кричал слизеринец. Что-то не так. Гермиона побежала навстречу и, наконец, когда они встретились, смогла спросить: — Что с Драко? — Его забирают… в Азкабан, — тихо прошептал Дэвид, не осмелившись посмотреть ей в глаза. — Он сейчас у себя в комнате, ему разрешили вернуться и забрать какое-то письмо. Он отказывался рассказывать, где оно, хотел сам приехать за ним. А это самое письмо является, видимо, очень важной уликой. — Письмо отца… — подтвердила Гермиона. — Но за что в Азкабан? — Люциус сбежал, и Драко обвиняют в содействии. — Что? Драко бы никогда! Я должна его увидеть! — уверенно заявила Гермиона. — За этим я и пришел. Макгонагалл отправила меня за тобой, она позволит вам увидеться. Эта сумасшедшая женщина, похоже, не верит в виновность Драко, очень странно. Поспешив, Гермиона последовала за Дэвидом и отправилась к Драко. Он сидел один в своей комнате, на которую наложили сильнейшее заклинание замка, и дверь которой охраняли два мракоборца. Видимо что-то посерьезнее, чем просто сбежавший Люциус. Гермиону пустили без всяких вопросов. Драко сидел на полу, прижимая колени к груди. Он поднял на неё глаза, полные страха, и, выдохнув, бросился к любимой. — Грейнджер, — прошептал он, заключив её в объятья. Прижав к себе Драко, Гермиона никак не могла поверить в происходящее. — Что случилось? — сдерживая слезы при виде Драко, спросила она. — Я приехал домой, а вскоре туда заявился отец. Он был без сознания, и пока я его приводил в чувства, нагрянули Авроры и забрали меня. Я не виноват, ты же веришь мне? — Гермиона кивнула. — Я правда не виноват, я не знал, что так произойдет, просто пытался поверить отцу, а он опять затащил меня в передрягу. — Что мы будем делать? — Ничего. Ты будешь жить дальше своей жизнью, а я что-нибудь придумаю. Но я не хочу, чтобы ты тоже страдала от этого, — от таких слов Гермиона потеряла дар речи. — Мисс Грейнджер, покиньте комнату, пришли допрашивать мистера Малфоя, — попросил зашедший мракоборец.

***

— Вы понимаете, в чем вас обвиняют? — спросил аврор Прилнет. — Ваша жизнь пойдет под откос, а вы только начали жить… Признайтесь, что это отец надоумил вас напасть на Хогсмид! — Ни за что! Я повторяю, ни за что! — не сдерживаясь кричал Драко. — Я ничего не делал, так же, как и мой отец. Вот в этом письме вся правда! Почему вы не верите? — Мы отдали письмо на проверку, но улики против вас. Мы вынуждены отправить вас в Азкабан, пока не будет проведен суд, но если ничего не изменится, если вы не уговорите вашего отца признаться… Вы оттуда не выйдете. Видимо, возможный приговор был уже произнесен. Неужели Драко проведет всю жизнь в Азкабане? Перед его глазами пронеслись мечты о будущем с Гермионой. Он хотел этого будущего, хотел дать ей всё, что она бы пожелала, но вновь приносит ей лишь страдания, лишь боль. — Прошу, позвольте увидеть Гермиону. Пожалуйста, дайте увидеть её в последний раз, — надрываясь, попросил Малфой. Увидев боль в глазах Драко, аврор Прилнет кивнул и вышел. Через некоторое время в комнату вбежала Гермиона, и Драко заключил её в объятья. Она знала. Он понял это по тому, как она его обнимала. Она знала приговор Драко и знала, что это, возможно, последние объятья. — Что теперь будет? — спросила она, отстраняясь. — Я тебе уже сказал, ты продолжишь жить без меня. — Неужели ты не понимаешь, что твоя боль и моя боль тоже?! Твои проблемы и мои проблемы тоже! Я готова умереть за тебя, хватит пытаться поступить правильно, поступай, как твердит тебе сердце! — вскрикнула Гермиона, она больше не сдерживала своих слез, не сдерживала тех эмоций, что пыталась скрыть. — Гермиона, ты видишь это? — грозным голосом спросил Драко. Он закатал рукав и открыл метку. — Я Пожиратель Смерти, и это никто и никогда не изменит. Отец был прав. — Драко… — прошептала Гермиона между всхлипами. — Нет! Ты заслуживаешь кого-то лучше, чем… — Нет, я люблю тебя, именно тебя. — Это неправильно, ты должна держаться от меня подальше, как и остальные, я Драко Малфой, моя фамилия звучит как проклятье. — Мне плевать, что говорят остальные, я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. До последнего. Навсегда. Драко подошел и поцеловал Гермиону. Прижал её к себе и обвил руками её талию, чуть задержавшись, прежде чем отстраниться. — Я должен защитить тебя. Я люблю тебя, прости. Сначала Грейнджер не поняла, что происходит, но потом увидела, как Драко направляет на неё её же палочку. Он забрал палочку, пока обнимал Гермиону. — Не надо. — Прости, Гермиона, но я должен, потому что я люблю тебя больше жизни. Обливиэйт. От страха Гермиона, зажмурившись, вытянула руку навстречу заклинанию.

***

Через пару секунд она открыла глаза и оглянулась. Она осмотрела комнату и увидела напуганного Малфоя со слезами на глазах. Он хотел стереть себя из её памяти, но почему она помнила всё, до мельчайших деталей? Вопрос застыл на лице Драко, и, чтобы дать ему ответ, она подошла и со всей силы ударила его по лицу. — Как ты посмел отбирать у меня воспоминания? Как ты посмел? — захлебываясь слезами, спросила она. Драко не мог поверить глазам и, растерявшись, прижал Гермиону к себе. — Прости, — прошептал он, зацеловывая девушку. — Прости меня. — Никогда так больше не делай. Я не знаю, почему заклинание не сработало, но никогда больше не смей так делать! — Никогда. Они снова прижались друг к другу. Гермиона знала, что предстоит очень тяжелое время, но была готова пройти всё это ради Драко. Она постарается сделать всё возможное, чтобы оправдать Малфоя. Когда-то она была бы обвинителем, но не сегодня. Сейчас, после всего прожитого, она точно не позволит ему отправиться в Азкабан. Она видела перед собой маленького мальчика, пострадавшего от действий и морали своего отца, ей хотелось никогда больше не давать его в обиду. Теперь пришло её время защищать его. Драко отстранился от Гермионы и снял с шеи фамильный герб. — Я хочу, чтобы он был у тебя. Потому что я мечтал когда-нибудь сделать тебя частью моей семьи, чтобы мы создали свою собственную, без ненависти и высокомерия, прописанного в фамильном кодексе. Но пока я могу дать тебе только это, поэтому возьми, — он повернул Грейнджер к себе спиной и аккуратно убрал её волосы. Цепочка идеально подходила Гермионе, как будто Гермиона была создана, чтобы носить этот кулон, чтобы стать Малфой. Создана для того, что возможно никогда и не произойдет, но она была готова попробовать, рискуя всем ради своей любви к тому, кого должна ненавидеть. — Я люблю тебя, — сказал Драко, нежно целуя Гермиону. — Я очень люблю тебя, Малфой, — прошептала Грейнджер. — Я вытащу тебя, обещаю. Малфой взял её за руку, а на его руке был тот самый браслет, который она подарила ему. Он снова стал бронзовым. — Он поменял цвет! — удивился Драко. — Когда я его надевал, он был серебряным. Он магический? — Не знаю, я купила его в магловском Лондоне. Может, он заколдован, но серебряным я его никогда не видела, тебе не показалось? — Нет, я точно знаю. Может, он становится бронзовым рядом с тобой? — Конечно! — улыбнулась Гермиона. — Возможно, это любовный браслет. Я подарила его тебе, теперь, когда мы вместе, он бронзовый, цвета теплоты. А когда мы порознь, он серебряный от того, что ты тоскуешь по мне, а я по тебе. Такие браслеты проявляют себя… — Только в случае истинной любви, — закончила директор Макгонагалл, незаметно вошедшая в комнату. — Да, мисс Грейнджер, всё именно так. К сожалению, Авроры пришли за мистером Малфоем — они забирают его в Азкабан. — Я люблю тебя, — поцеловал Драко Гермиону на прощание. Четверо авторов вошли в комнату и вывели Драко. Гермиона осталась с директором смотреть вслед своему возлюбленному. — Вы ведь не считаете его виновным? — успокоив всхлипы, спросила Грейнджер. — Нет, дорогая, не считаю, ты сможешь это доказать. Я уверена, — погладив Гермиону по плечу, ответила Макгонагалл. Она больше не была директором или учителем. Она была женщиной, которая тепло относилась к Гермионе, которая в этот самый момент была ей как мать. И тогда Гермиона правда поверила, что справится. Она теребила кулон Драко и уже пыталась придумать, как будет спасать своего Малфоя.