Потому что мы сломлены

— Проходи, — Драко провёл по спине Гермионы, приглашая войти. — Я собираю вещи, поэтому тут небольшой беспорядок. Гермиона ступила на порог одной из спален Слизерина. Три кровати стояли у стен, зелёно-серебристые одеяла покрывали их. Кровать Драко находилась у окна, судя по его сумкам на ней. Около каждой кровати были тумбочки, и в общем комната была такая же как и у Гриффиндора, но на стенах тут красовались фотографии учеников Слизерина, по большей части Дэвида Флинта, Блейза Забини и самого Малфоя. Гермиона рассматривала все фотографии, книги и другие предметы, стараясь понять, какой Драко, когда наедине с собой. На тумбочке рядом с кроватью лежал фамильный кулон, она взяла кулон в руки, чтобы рассмотреть. — Он очень красивый! — кулон завораживал. По обеим сторонам герба были изображены драконы, и, стоило Гермионе прикоснуться, как они ожили, передвигаясь вокруг кулона. А тем временем рядом с большой буквой «М» появилось продолжение фамилии и всё сложилось вместе в «Малфой». — Согласен. Я снял, потому что его лучше не мочить, — Драко протянул руку, и Гермиона отдала цепочку владельцу. Только сейчас она заметила, что платиновые волосы Малфоя были мокрые. Продолжив осматривать вещи на тумбочке, она наткнулась на запечатанный конверт. Она быстро схватила его, пока Драко не отобрал у неё и это. Местом отправления был указан Азкабан, а сам отправитель — не кто иной, как Люциус Малфой. Почему он отправляет ему письма? Разве это не запрещено? — Ему разрешили отправить лишь одно письмо на Рождество, — сказал Драко, будто читая мысли. — Но я так и не открыл его. И в этот раз он не забрал письмо у Гермионы, а лишь посмотрел на неё с печалью в глазах и, нахмурившись, бросил на него взгляд. — Я думаю, ты должен прочитать его, — Гермиона протянула конверт, но Драко не взял. Покачал головой, видимо до сих пор не справившись с предательством отца, он игнорировал всякие контакты с ним. — Я закончил, — довольный Драко, совсем забывший о словах Гермионы, — или делающий вид — сложил свои чемоданы у изножья кровати. — Теперь пошли отсюда, пока кто-нибудь тебя не заметил. Оба вышли из спальни, а позже и гостиной Слизерина, пока студенты были на занятиях, которые Драко и Гермиона впервые в жизни прогуляли.

***

— Я тебе напишу, — Драко поцеловал Гермиону в губы, не задерживаясь, боясь, что кто-нибудь их может увидеть. Им приходилось прощаться в гостиной старост, хотя они ещё встретятся на платформе и в самом поезде. Она кивнула и вышла в коридор убедиться, что там никого нет. — Пока! — смотря вслед Драко сказала Гермиона, после чего пропала из виду, и слизеринец завернул за угол. Он направлялся в свою комнату за мантией и проверить, всё ли он собрал. Проверяя содержимое чемоданов, наткнулся на письмо отца, а взяв его в руки, вспомнил слова Гермионы. Он на самом деле хотел прочесть его, чтобы вновь услышать жалкие оправдания, но зачем читать то, что слышал уже миллион раз? Не определившись, что делать с письмом, закинул его в чемодан и отправился на платформу. — Ты точно не хочешь прийти? — Дэвид всю дорогу уговаривал Драко прийти на его вечеринку года, но тот отказывался, зная, чем закончится такая вечеринка. В семье Флинтов вечера проходили очень шумно и пафосно, они были слишком даже для Малфоев. В то время, как семья Драко наслаждалась классическим, аристократическим званым вечером или балом, семья Дэвида любила танцы, шум и песни в барном стиле. Нарциссу всегда удивляло, как такая семейка нашла место в приличном обществе. На что Люциус отвечал, что разница не в поведении, а в крови, раз кровь чистая, то всегда найдётся место в высшем обществе магов. — Я постараюсь, но я обещал маме провести все каникулы с ней, — после ответа Драко уставился в окно, за которым проносились деревья. Покинув поезд, он так больше и не увидел Гермиону, раздосадованный, он захотел сразу по приезду домой написать ей письмо, но побоялся показаться слишком настырным и выкинул идею из головы. — Мистер Малфой, — шофёр открыл дверь в чёрную машину. Драко ухмыльнулся, мама отправила ему машину. Когда-то давно, будто в другой жизни, он мечтал услышать эти заветные слова, которые произносил водитель, открывая дверь перед Люциусом. — Здравствуй, Брайан. На кожаном сидении лежал новый выпуск Ежедневного пророка, в котором в последнее время не было ничего интересного. После падения Тёмного лорда ещё некоторое время писали про Золотую троицу и про подвиги других волшебников, но сейчас единственной интересной и полезной информацией была очередная сплетня о какой-нибудь знаменитости. — Чушь, — положив газету рядом с собой, Драко опустил окно и выглянул наружу. Машина поднялась высоко, сквозь серые тучи можно было разглядеть маленьких маглов, прогуливающихся по Лондону. Хотел бы я так же беззаботно ходить по городу и думать, что знаю всё о нём. Быть магглом? Мда, ни капли достоинства. Когда машина стала, наконец, снижаться после двухчасового полёта, Драко начал узнавать до боли знакомый дом. Как же он любил этот тёмный, полный загадок дворец. А во что его превратил отец? Драко пообещал себе, что приведёт Малфой-менор в былой царственный вид. Нарцисса стояла у крыльца в ожидании сына. Как же Драко было обидно, что она живёт совсем одна в этом доме, в котором было столько боли. По глазам матери было видно, насколько она была рада его видеть. Драко давно заметил, что у мамы появилась привычка осматривать его, цел ли он. Привычка осталась после войны, когда ни одна мать не была уверена, что увидит сына снова. И всё из-за тебя, отец, ты подверг её всему, что она пережила. А она продолжает тебя любить. — Драко! — Нарцисса протянула руки к сыну, чтобы заключить его в свои объятья. Как всегда от неё пахло лавандой, по рассказам матери, на свадьбу Люциус принёс ей в подарок духи, которые в последующие годы самые лучшие парфюмеры снова и снова создавали для леди Малфой. — Как ты доехал? Я так скучала, — она поцеловала сына в обе щеки и снова крепко обняла. — Мама, я тоже скучал, — Драко ответил на чересчур крепкие объятья. Он на самом деле очень ждал этой встречи, объятья матери всегда были для него спасением в тёмные дни. — Пошли в дом, тут холодно. Зайдя в огромную прихожую, Драко ахнул. Всё внутри преобразилось, стало намного светлее, стены были окрашены в молочный цвет и в доме больше не веяло смертью, как это было в Тёмные времена. Это был Малфой-менор его детства. Ещё больше его удивил наряд матери. Когда Нарцисса сняла мантию, на ней красовалась белая рубашка с узорами в виде цветов, которая была заправлена в чёрную юбку в пол, на шее висела красивая подвеска тоже сделанная из цветов, а при ходьбе открывались высокие туфли с цветочными узорами. Наряд слишком необычный для Нарциссы Малфой. Слишком маггловский для матери. — Мама… — Драко не знал, что сказать, он был поражён, обескуражен. — Знаю, — засмеялась Нарцисса. — После войны в моду вошли маггловские дизайнеры, и я не смогла удержаться. Мать всегда была иконой стиля для всех волшебниц, но то, что она приняла моду магглов, показывало настоящее её преображение. Не найдя подходящих слов, Драко чмокнул мать в щёку и, объяснившись, направился в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, он слышал, как под ней в кладовке копаются эльфы. Его заинтересовало, жива ли Джил, она была самым добрым домовым эльфом в их доме, кроме Добби, сбежавшего к святому Поттеру. В детстве, когда Люциус наказывал сына за то, что тот не поймал снитч или не преуспел в каком-нибудь заклинании, то лишал его ужина, но Добби и Джил всегда приносили Малфою-младшему тёплое молоко и печенье. Даже после косметического ремонта, сделанного Нарциссой, Драко не чувствовал себя дома. Поднимаясь по стариной лестнице в свою комнату, проходя по длинному коридору, они всё ещё его пугали. Каждую минуту в этом доме он вновь слышал те крики, чувствовал смерть. Тебе понадобятся годы, чтобы перестать вздрагивать при каждом шаге. — Вы хотя бы можете вздрагивать, — холодный женский голос послышался позади шкафа. Обернувшись, Драко увидел маленькую старую подругу, одетую в наволочку. Её большие зеленые глаза смотрели на парня с надеждой и трепетом. — Джил! — он был рад видеть знакомое лицо в этом странном и жутком замке. — Я рад тебя видеть. — Хозяин! — эльф поклонилась и протянула свою маленькую ручку. — Джил очень рада видеть вас. Хозяйка просила передать, что ужин будет через час. Мы, эльфы, готовим ваше любимое блюдо. Довольно кивнув, Драко опустился на свою большую и мягкую кровать. В это время домашний эльф щёлкнула пальцами и испарилась. Он ухмыльнулся, достал маленький комок бумаги, на которой Гермиона торопясь написала свой адрес. — Ещё рано писать? — задавшись риторическим вопросом, он аккуратно отложил кусок пергамента на тумбочку у кровати и лёг, уставившись в потолок. Он размышлял о том, о чём запретил себе думать.  Как там отец? Такие мысли были неизбежны в поместье Малфой, где каждый кирпичик видел из поколение в поколение хладнокровие, снобизм и меркантильность. Попадая в эти стены, ломался любой. Когда-то весёлая и жизнерадостная Нарцисса теперь носила холодную маску, проявляя чувства к мужу и сыну лишь за закрытыми дверьми. Любит ли мама его? Она точно любила, на что она пошла, чем она продолжает жертвовать доказывает её любовь. А он любит её? Люциус легко отказался от неё и от сына, когда Волдеморт попросил этого. Он просто слабак. А любовь — не слабость? Разве она не делает человека уязвимым? — Хозяин должен спустится к ужину, — появившаяся Джил вывела Драко из размышления. Кивнув в ответ эльфу, он встал с кровати и, осмотрев себя в зеркале, покинул свои покои и спустился в столовую. Нарцисса сидела на противоположной стороне и попивала красный напиток из хрустального бокала. — Я рада, что ты здесь, — подняла бокал мать и протянула в сторону сына. — Я тоже, мама, — сделав такой же жест, Драко выпил содержимое бокала, оказалось, вино. В это время слуги заносили еду и раскладывали по тарелкам. На ужин был лосось с тыквенным пюре и соусом бешамель. В детстве это блюдо редко готовилась в доме, так как Люциус не любил лосось, но видимо теперь правила поменялись. Разрезав свой кусок рыбы, Драко опустил его в соус и, прихватив вилкой пюре, положил всё в рот. — Ммм, — протянул он, распробовав блюдо. Нарцисса довольно улыбнулась и поддержала восхищения сына, прикрыв глаза. — Лосось подаётся в честь твоего приезда, есть его без тебя как-то неправильно, — оповестил вошедший Эдвард, старый дворецкий менора. — Приятного аппетита. Чуть хромая, Эд прошёл в столовую и протянул миссис Малфой какое-то письмо. — Благодарю, отнесите в мою комнату, — прошептала чем-то обеспокоенная Нарцисса. Но стоило ей посмотреть на сына, как она сразу натянула улыбку, закрывая все переживания на замок. Быть Малфой — это искусство. — Что у тебя нового? — сидя у камина, Нарцисса выпытывала у сына новости, весь вечер рассказывала про показ мод, на котором она была в маггловском Лондоне и какие там странные купюры. Писком моды у магов были вещи, приобретённые у обычных людей, а модельеры волшебного мира практически успели разориться. — Всё хорошо, жду не дождусь, когда закончу Хогвартс, — ответил Драко, произнося абсолютно нейтрально название школы. Раньше же он буквально выплёвывал его, подчеркивал свою ненависть к Дамблдору, как это делал отец. — Но я боюсь. Он наконец признался в этом, как обычно, матери. Он всегда доверял ей все свои секреты, зная, что она будет на его стороне. — Я не знаю, что буду делать по окончании учёбы, примут ли Пожирателя в приличное общество? И… есть и другая причина страха, — сидя в ногах у Нарциссы, он смотрел на огонь в камине, попивая вино и размышляя о Гермионе. — Дорогой, — миссис Малфой, как любая мать, пыталась подержать сына. — Всё будет хорошо. Всегда будет борьба между разумом и сердцем, между тем, что ты знаешь, и тем, что ты чувствуешь. Между тем, что ты хочешь, и тем, что тебе нужно. Между тем, кто ты есть, и кем ты хочешь стать. Так что запомни, завтра будет новый день и у тебя всегда будет шанс на успех. Просто продолжай стараться и оставайся сильным. После такого ценного материнского совета, Нарцисса поцеловала Драко в макушку и, поставив бокал вина на столик, отправилась к себе в спальню, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями, порой такими громкими и неразумными.

***

— Гермиона, дорогая, ужин, — позвала мама с первого этажа. Гермиона сидела в своей комнате и перебирала ноты на пианино. — Иду, — небольшой диалог был знаком ей, именно таким и был их последний разговор перед тем, как дочь стёрла память родителей с помощью «Обливиэйт». Накинув шерстяной джемпер, она спустилась и прошла на кухню. Родители сидели за небольшим обеденным столом. На красивой персиковой скатерти стояла большая тарелка с любимой запеканкой Гермионы. Присев на своё привычное место, посередине, Гермиона как обычно была немногословна. Ей всегда было стыдно за толику своего высокомерия, но что же с ними обсуждать, если они ничего не смыслят в волшебном мире. — Твоя кузина Рикки обручилась! — улыбнувшись, заметила мама, разрезая слои теста. — С тем Беном? — безразлично спросила Гермиона. — Да, с тем самым, — раздраженно ответила миссис Грейнджер. — Ты даже не рада за неё? — Моника, да они виделись всего пару раз, — попытался влезть мистер Грейнджер, но таймер на бомбе был уже запущен. — Вот именно, мама, тем более она всегда считала меня странной. — У девочки хорошо развита интуиция, — рассмеялся Вендалл. — Что у тебя нового, Гермиона? — Куча учёбы и лишь изредка получается веселиться, — ответила она. А что же ещё можно было сказать? Что связалась с самым скользким парнем в школе? Что не определилась в своих к нему чувствах и ждала каникул, чтобы спрятаться от него? После ужина все переместились в гостиную. В просторной комнате помещался большой диван и два кресла серого цвета, журнальный столик, новый телевизор. В кирпичном камине горели дрова, которые приятно пахли. Родители смотрели по телевизору какую-то программу, Гермиона её никогда не видела. Она лежала на диване, положив голову на колени матери, и читала книгу. По приезду на Кингс-Кросс, Гермиона ждала родителей, которые застряли в пробке. Она решила прогуляться по улице и наткнулась на небольшой книжный магазинчик, в котором к её удивлению продавались раритетные книги за небольшую цену. С собой были только двадцать фунтов и она приобрела книгу одной из её любимых писательниц, «Любовь и дружба», написанную Джейн Остин. Проводя время с родителями, Гермиона снова чувствовала то тепло, когда-то потерянное во время войны. Как в старые добрые времена, с чашкой горячего шоколада, на коленях мамы, с папой, комментируют происходящее по телевизору. Она скучала. Скучала по дому, по родителям, по спокойствию. Гермиона убрала свою книгу, сильнее прижавшись к маме, она повернулась к телевизору и подхватила разговор родителей о, как оказалось, «Новом Миллионере». Гермиона проснулась довольно поздно для себя, обычно в десять она уже зубрила учебник или сидела и с интересом слушала лекцию, но сегодня она хотела просто понежиться в кровати. Она спала спокойно, никаких кошмаров, никаких страхов. Встав с кровати, накинула шёлковый халат, который бабушка Элеонор подарила на Рождество, и пошла в ванную умыться. Приведя себя в порядок, Гермиона пожалела, что пропустила тот прекрасный момент, когда родители собираются на работу. В детстве Гермиона слушала звуки, они завораживали, она была уверена, что когда-нибудь будет собираться вместе с ними, даже не подозревая, что случится с ней через год, что ей объявят, что она волшебница! Дом пустовал, на кухонном столе стоял небольшой металлический поднос, накрытый крышкой. На нём лежали тосты и шоколадная паста, рядом — большой стакан апельсинового сока. Всё в точности, как любила маленькая Грейнджер. Рядом с завтраком лежала газета The Telegraph. Пока Гермиона была в маггловском Лондоне, к сожалению, она была оторвана от волшебного мира, так как Ежедневный пророк не доставляли до дома Грейнджеров. — Что будем сегодня делать? — обратилась она к своему коту. Тот тяжело переносил смену обстановки, поэтому первые пару дней только спал и ел, хотя, если подумать, он всегда именно этим и занимался. Поняв, что кот не намерен отрываться от своих любимых занятий, Гермиона комфортно оделась и схватив зонтик вышла на прогулку. Доехав на автобусе до центра Лондона, направилась прямиком в Кенсингтонские Сады, где провела детство. К тому времени, как она прибыла в место назначения, дождь прекратился, и Гермиона убрала зонт в свою маленькую сумочку. Она медленно прогуливалась по аллее. Прохожие парочки держались за руки, а дети просились на руки к матерям. Все понемногу вылезали из своих коконов после зимы. Остановившись у небольшого озера, Гермиона нашла сухую скамейку и наконец присела. Оценив вид, она довольно улыбнулась и решила задержаться. — Акцио, книга, — в её руку из сумки вылетела книжица. Найдя закладку, Гермиона продолжила чтение, наслаждаясь звуками, запахами и видом природы. Когда она оторвалась от книги и посмотрела на время, по часам уже был обед. Как же быстро проходит время, когда погружаешься в другой мир. Привыкший к расписанию Хогвартса живот Гермионы начал урчать. Сейчас бы я уже ела десерт. Покопавшись в своей сумочке, она не смогла найти сэндвич с курицей, который сделала перед уходом. — Акцио, сэндвич, — прошептала девушка, но даже это не помогло достать его. — Акцио, сэндвич, — чуть громче сказала Гермиона. Удивлённая, она попыталась вспомнить, точно ли положила сэндвич в сумку, но была уверена, что точно упаковала его в бумажную обёртку, а после уложила на дно сумочки. — Мерлинова борода, Живоглот! — чуть громче, чем сама того хотела, прошипела Гермиона. Она оставила сумку внизу без присмотра, когда возвращалась в свою комнату за свитером и курткой. Видимо маленький проныра быстро утащил её обед. Раздосадованная, Гермиона недовольно выдохнула и только собралась вновь погрузиться в прекрасный мир Лауры, Марианы и Изабель, как кто-то дотронулся до её плеча. Обернувшись, она наткнулась на широко улыбающегося брюнета, его голубые глаза смотрели в глаза Гермионы, и от такого прямого контакта она напряглась. — Здравствуй! — поприветствовал парень. На вид ему было около двадцати, он был высоким, но не выше Драко. — Рад встретить волшебницу! — Что, прости? — должно быть, он увидел, как она доставала палочку, но обычный человек принял бы её за фокусницу или просто за сумасшедшую, но никак не за волшебницу. — Да ладно, я тоже умею колдовать, — засмеялся брюнет, и сейчас Гермиона заметила, что он говорит с американским акцентом. — Давай пообедаем, я заметил, что ты так и не нашла свой сэндвич, — с этими словами он с не менее дружелюбной улыбкой уставился на Гермиону и потянул её за руку за собой. Они шли молча, но совсем недолго. Как только вышли за пределы парка, незнакомец завернул пару раз направо и затащил Гермиону в небольшой ресторанчик. — Знаешь, я обычно не следую за незнакомцами, — прищурившись, заметила девушка, осматривая место и всё ещё ожидая Пожирателей, которые выскочат из ниоткуда. — Прости, я Эрик Монтир, — найдя небольшой столик у окна, он посадил сначала девушку, придвинув стул, а после сел напротив. — Я приехал из Лос-Анджелеса несколько месяцев назад. Закончил Ильверморни два года назад, а тут я работаю. Узнав чуть больше о, теперь уже с уверенностью можно было сказать, маге, Гермиона расслабилась и смогла перестать так подозрительно осматривать ресторан, как и самого парня. — Я Гермиона Грейнджер, учусь в Хогвартсе, хотя должна была закончить ещё в прошлом году. — Ты та самая Гермиона Грейнджер? — удивился брюнет. Глаза округлились, он явно не мог поверить своим ушам. — Ты ведь не шутишь? Гриффиндорка звонко рассмеялась: — Зачем мне шутить? Я Гермиона Грейнджер. Уж не думала встретить в Маггловском Лондоне кого-то, кто знает меня. — Я выгляжу глупо, прости, — смутился парень, и Гермиона пожалела, что заметила, что он ведёт себя немного неадекватно от того, что она такая известная личность. — Ничего. Лучше расскажи что-нибудь о себе, раз обо мне ты всё уже знаешь! — пытаясь повернуть всю ситуацию в свою пользу, предложила Гермиона. — Я учился на факультете Вампус, это что-то между Гриффиндором и Слизерином у вас, — пояснил парень. — У меня есть старшая сестра Офелия, но наши родители нас никогда не воспитывали. Мы жили у приёмной семьи, когда родители решили путешествовать, а мы стали лишь обузой. Мои приёмные родители были магами, даже бывшими лучшими друзьями родителей, у которых и так было уже двое детей. У нас с сестрой большая разница в возрасте, и после того как она закончила Ильверморни, она забрала меня к себе. — Не знаю, жалеть ли мне вас или же восхищаться твоей сестрой! — ответила Гермиона. Официант принёс им меню и молодые люди сделали заказ. — Восхищайся, потому что родители были отстойные, — рассмеялся Эрик. — В общем, сейчас я тут работаю, пишу книгу про английских, как вы их называете, магглов, — изображая британский акцент, сказал американец. Официант им принёс две больших тарелки лазаньи. По словам нового знакомого, тут подавали самую лучшую лазанью в Англии. Гермиона не стала уточнять, пробовал ли он лазанью во всех итальянских ресторанах хотя бы в одном только Лондоне. Она не хотела показаться придирчивой с первой встречи. Лазанья была и вправду вкусной! Пообедав, новоиспечённые друзья выпили по чашке чая в том же ресторанчике. — Ты на каникулы приехала к родителям? — интересовался Эрик. — Да, прошлые каникулы я провела у семьи Гарри, так что в этот раз хочу полностью провести время с… — она остановилась, взглянув на ошарашенного американца. — Что? — Гарри, это в смысле Гарри Поттер? — поначалу весь этот фанатизм забавлял Гермиону, но прерывать каждый рассказ, чтобы уточнять, что да, это именно тот самый Гарри или Дамблдор, стало утомлять. — Именно он, — с ноткой раздражения ответила девушка, но не уловив намёка, Монтир лишь издал «Вау» в ответ. Посмотрев на время, Гермиона заметила, что уже почти пять, родители возвратятся в шесть, и она хотела быть дома к их приходу. — Эрик, мне уже нужно домой, — сказала она, когда они проходили мимо Трафальгарской площади. Она очень хотела домой, увидеться с родителями, и совсем не потому, что новый знакомый успел порядком надоесть. — Уже? Ну что ж, я надеюсь, мы ещё встретимся, а то ты пока единственная волшебница, которую я знаю. — Конечно! Позвони мне, — сказала Гермиона и протянула ему бумагу, на которой обычной ручкой написала домашний номер телефона. — До встречи. — До скорой встречи! — быстро помахал рукой Эрик, когда Гермиона уже садилась в автобус.

***

Драко сидел в отцовском кабинете и перебирал бумаги. Со времени его отъезда никто к ним не притрагивался, но сейчас он считал себя полноценной главой семейства и решил сам заниматься деловыми занятиями. Бумаги состояли в основном из документов из банка, о том, что многомиллионное состояние Малфоев опять увеличилось. Драко всегда интересовало всё, что связано с банками, все эти термины, он и вправду надеялся возглавить какой-нибудь банк. Осмотрев все полки, Драко ни разу не наткнулся на хоть какое-нибудь напоминание о нём или матери. У отцов его друзей в их кабинетах всегда были фотографии семьи, у Люциуса же висел на стене лишь святой список Малфоев, на котором каждый Малфой записывал своё имя в двадцать первый день рождения. Зачем?! Для того, чтобы официально внести себя в список самых богатых холостяков мира. Других причин Драко не видел. Снова переключив своё внимание на документы, он наткнулся на отцовскую визитницу, в которой хранились контактные данные всех влиятельных людей в магическом мире. И эти контакты не ограничивались Великобританией. Посчитав это безусловно нужной находкой, Драко забрал её, положив в карман брюк. Закончив ознакомление с бумагами, он решил немного развлечься, в его комнате был небольшой мольберт, который Нарцисса подарила на десятилетие. Люциус тогда не одобрил подарок, потому что, по его словам, растил достойного наследника, а не когтевранца. Под классическую музыку, играющую на проигрывателе, он попытался очистить голову и вспомнить о чём-нибудь хорошем. Он закрывал глаза, пытаясь представить что-нибудь, что делало его счастливым, что-нибудь из детства или какие-нибудь сны. Карие глаза смотрели на него с нежностью, снова, как тогда, на новый год в Маггловском Лондоне у Бин-Бена. Только не она. Попытавшись снова, он ещё крепче закрыл глаза и снова попытался вспомнить хоть что-то, что делало его счастливее, чем чёртов новый год с Грейнджер. Но перед ним появлялась она, снова и снова, в разных местах, в разное время. То она стояла в пижаме на балконе, то она летела бок о бок с ним на метле. Она всегда смеялась своей яркой и заразительной улыбкой. Ему было грустно, что у него не было ни одного другого воспоминания из прошлых лет, которые могли бы побороться с этими за звание самого счастливого. Но Гермиона заставляла его улыбаться. И даже не осознавая сейчас, она была частью всех его счастливых моментов. Наконец закончив свою работу на небольшом пергаменте, Драко довольно ухмыльнулся. Смыв краску с рук, он никак не мог перестать любоваться картиной, он никогда не умел, да и не пытался оживлять картины. Он рисовал для себя, а не для признания. Но сейчас он как никогда хотел, чтобы эти глаза по-настоящему взглянули на него, сейчас он жалел, что не овладел заклинанием «Вивика». — Хозяин не хочет спуститься вниз? Хозяйка только что пришла и спрашивала о хозяине, — спросил появившийся старый домашний эльф. — Скажи, что я устал, — бросил Драко, даже не посмотрев на того, к кому он обращался. Поклонившись, эльф щёлкнул пальцами и испарился. Продолжая рассматривать картину, он пытался понять, когда же он так насмотрелся на её глаза, что смог с такой точностью их воспроизвести. Они и на треть не такие прекрасные, как в жизни. Стук в дверь прервал размышления. Поторопившись, Драко накинул простыню с кровати на ещё не засохшее изображение. В дверях появилась Нарцисса и с подозрением посмотрела на прикрытый мольберт. — Драко, ты ужинал? — она подошла к сыну и поцеловала его в щёку, проведя рукой по его правой стороне лица. — Да мам, я не дождался тебя. Был голоден, — ответил он, поджимая губы. — Ничего, я уже поужинала на встрече с подругами. Что это там? — спросила миссис Малфой, кивая в сторону картины. Драко не хотел признавать, что до сих пор не забыл Гермиону Грейнджер, так же как и тот разговор с матерью, когда он раскрыл ей свои чувства к грязнокровке. — Да так просто, — отмахнулся Драко и медленно проводил мать к выходу. — Я очень устал, лягу спать. — Спокойной ночи, любимый, — Нарцисса снова поцеловала сына и на этот раз ещё и обняла. — Спокойной ночи, мама, — Драко нежно ответил на объятья, не подозревая, что в это время Нарцисса через маленький кусочек не закрытого мольберта видела всё то, что Драко пытался скрыть. Эти глаза. Она давно понимала, что происходит между её сыном и этой девочкой. Посмотрев на картину, Нарцисса сразу узнала их, ведь именно в них скрывалось спасение Драко.