Первая ночь

Ему пришлось сунуть руки в карманы, чтобы незаметно обтереть влажные ладони. Будто снова ему было шестнадцать, будто он был юнцом, робеющим коснуться молочно-белой девичьей кожи. Весь долгий любовный опыт Якова был позабыт в разом потускневших годах холостяцких удовольствий. Нарастающая тяжесть в паху диктовала одно: подчинить, овладеть, сделать своей. Руки не слушались его, в голове мутилось. Он тяжело сглотнул ком, сдавивший горло. Подхватив обнаженную Анну на руки, бережно опустил на широкую постель. Сам еще оставаясь в форменных брюках, прилег рядом с женой, опершись на локоть, страшась смутить ее невинность собственной страстью и напоминая себе не торопиться. Замер ненадолго, глядя на искусанные губы, белые холмики грудей, темную полоску волос под мягким животом. Потом легко поцеловал в угол рта, коснулся бархатистого плеча тыльной стороной ладони, захватил в горсть рассыпавшиеся по подушке волосы, зарываясь в них губами. Провел рукой по тонкой коже под ключицами, тут же покрывшейся мелкими мурашками от его ласки. Чуть отстранился, смиряя первобытный инстинкт. Анна смущалась еще такой близости, перед глазами всё плыло от волнения. Где-то под сердцем неостановимая мелкая дрожь нашептывала: сейчас, скоро… Она вздохнула прерывисто, быстро обвела кончиком языка пересохшие губы. И Яков перестал думать. Он накрыл ее рот своим, завоевывая территорию, без слов утверждая свое господство. Углубляя поцелуй, обвел пальцем темную окружность соска, захватил розоватую горошину, мягко покатав меж подушечек пальцев, наблюдая с восторгом, как дрогнули, изумленно взлетели вверх длинные ресницы. Улыбнувшись уголком губ, прошептал: - Аня, они совершенны . – И подтверждая свои слова, обхватил одну ее грудь, чувствуя, как тяжело и полно легла она в ладонь, жадно захватил горячими губами вторую. Анна негромко вскрикнула от томительной ласки. Груди вдруг сделались нестерпимо чувствительны, пальцы и язык на девичьих сосках жалили стрелами удовольствия. Она приподняла бедра, безотчетно ища соприкосновения. Снова повлажневшей ладонью он мягко огладил упругие груди, утишая почти болезненные в своей остроте ощущения. Невесомо прочертил ногтями дорожку вдоль запрокинутой шеи. Медленно положил пальцы на губы Анны, побуждая прикусить их, потом осторожно скользнул одним пальцем внутрь, играя с ее языком, показывая, как это будет. Отстранившись, левой рукой неловко, но быстро освободился от брюк и белья, снова придвинулся, нависая над женой, полностью накрывая горячим телом. Удерживая свой вес на руках, сызнова зацеловывал припухшие губы, касаясь грудью тугих сосков, заставляя чувствовать жар налитой кровью плоти. Анна инстинктивно выгнулась под ним, вжимаясь в него животом. Его член сочился влагой, оставляя блестящую дорожку на ее коже. Он медленно вдохнул сквозь стиснутые зубы – еще пара движений, и всё закончится. Нужно было отступить. Передвинувшись, он развел ноги Анны, опустившись меж ними на колени. Залюбовался женой, раскинувшейся, доверчиво раскрытой перед ним, прошелся ладонями по стройным бедрам, округлым коленям, смакуя невозможную еще вчера ласку. Позабытые чулки едва держались, и он медленно стянул их, оглаживая шелком длинные ноги. Склонился над своей женщиной, губами прильнув к ее лону, дразня и лаская языком со сводящей с ума медлительностью, и от неповторимого аромата ее соков едва не кончил без единого движения. Анна давно позабыла, на каком она свете. Мысли исчезли. Ее тело желало немедля получить этого мужчину, ощутить его внутри, отдать тот нестерпимый жар, что был заперт в глубине ее чрева. Под короткими, жалящими движениями его языка она металась на постели. Яков удерживал ее бедра, продолжая сладкую пытку, то резко погружая язык вглубь, то дразня напряженный бугорок в складках плоти. Он понял, что больше не выдержит. Передвинулся выше, подложил локоть под шею любимой, коленями сжал ее бедра. Пальцами раздвинул мокрые створки, коснувшись набухшей головкой входа. - Аня, посмотри на меня, - проговорил пересохшими губами. На короткий миг Анне удалось вынырнуть из вязкого омута исступления. Ей казалось, что его тело охватывает ее целиком, ощущая его каждым дюймом пылающей кожи. Но этого ей было мало. Из-под полуприкрытых ресниц она обратила на него затуманенный страстью взгляд - ожидание было в нем, мольба и желание. Никаких слов не нужно было более Якову. Сердце забилось неровно и часто. Шепнув едва слышно: - Люблю тебя, - осторожно надавил бедрами, входя на каких-то полдюйма, и замер, не решаясь двинуться. Потом толкнулся глубже в горячую тесноту, орошая нежную кожу соленым потом. Но Анна того даже не замечала, ведомая лишь древней и темной жаждой – познать, получить его до конца. Вцепившись в широкие плечи мужа, она притянула его к себе, подаваясь ему навстречу. Не удержав глухого вскрика, Яков вошел глубоко, под корень, и уж не мог остановиться. Он вбивался в нее раз за разом, вдавливая в мягкую постель, и Анна стонала и металась под ним, прося то ли пощады, то ли освобождения. Не замедляя движений, Яков просунул руку меж их сплетенными телами, нащупывая пульсирующую жемчужину. В предельном рывке достигая самых глубин ее естества, прижал влажный бугорок под пальцами. И Анна забилась под ним, изогнулась всем телом, сжимаясь вокруг него с исступленным беззвучным криком, увлекая за собой в разделенное на двоих блаженство.