Танцуй со мной

      В этом клипе много танцев. Слишком много. Перед сценой драки подушками Света объявляет перерыв, и я слышу звук сработавшей кофемашины. Егор заказывает еду в онлайн-кафе, нахмурившись и тыкая в экран смартфона, по очереди спрашивая каждого члена съёмочной команды, что бы они хотели съесть. Когда очередь доходит до меня, парень подзывает меня к себе.       — Что будешь? — перечисляю ему огромный список того, что бы я съела, и, к моему удивлению, певец действительно добавляет все в корзину. Одариваю его удивленным взглядом.       — Ты действительно все закажешь? — медленно произношу, просматривая корзину заказа.       — Да, — Егор кивает, пожимая плечами. — Ты такая худенькая, тебе надо много кушать, — за эти слова я пихаю его плечом, закатывая глаза. Возможно, мне не стоит отказываться от такой щедрости: кто знает, когда я ещё так по-королевски поем, но я все же строю из себя вредную девчонку, хмурясь и поочередно удаляя блюда. — Ну-ка, — парень отбирает телефон, пересаживаясь на другой край дивана. — Нам ещё много снимать, а я не хочу, чтобы мои ребята были голодными, — говорит он, а я вздыхаю. Но он прав: работы действительно ещё по горло.       Пока мы ждём доставку заказа, Макс предлагает посмотреть отснятый материал. Мы собираемся за спиной у одного из операторов, тот скидывает файлы на ноутбук и поочередно запускает видео. Все с интересом наблюдают и даже смеются, и лишь на моём лице ни тени улыбки: мне кажется, что я ужасно двигаюсь, косячу и постоянно смотрю на Егора. Надеюсь, это заметила только я. Я чувствую себя странно, когда певец рядом со мной. И объяснить это чувство невозможно.       Раздаётся звонок в дверь, и я иду открывать, чтобы скорее скрыться с глаз команды и, тем более, Крида. Наверняка, мои опасения беспочвенны, но я все равно продолжаю себя накручивать. Кусаю губы. Но только я берусь за ручку, мою руку накрывает ладонь Егора. Пячусь назад, пропуская парня вперед, а тот лишь смешно улыбается, подмигнув мне.       — Я ведь за все плачу, Даш, — я закрыла дверь, потому что руки певца были заняты пакетами с едой. — Или ты решила ограбить своих родителей, — он выделил последнее слово, — выложив немаленькую сумму за обед для команды?       — Кто знает, может, да, — быстро выхожу из ступора, в который ввёл меня Крид. — И вообще, я не завишу от родителей. Моя студия приносит мне хороший доход, — которого хватает на оплату аренды и небольшие личные расходы, мысленно произношу про себя.       — В любом случае, за всё ответственен я, а не ты, — продолжает улыбаться, а я прячусь от его взгляда. — Тебе лишь надо танцевать. Вот получишь оплату за съёмки, тогда накормишь меня, так уж и быть.       — Оплату? — вопросительно поднимаю брови, а Крид лишь усмехается. — Какую… Карина не говорила…       — Карина и не должна была ничего получить, — спокойно отвечает певец и проходит в комнату ко всем, ставя пакеты на стол. Ребята сразу тянутся за своими контейнерами, потому что тоже ужасно голодные. Мой обед действительно оказывается прилично больше других. — А ты получишь. Хорошая работа должна хорошо поощряться, — в голове звучит хлопок, и я совсем выскакиваю из колеи. Машинально начинаю соображать, на что потрачу свой гонорар, еле скрывая радостную улыбку.       После плотного обеда меня начало клонить в сон. Я еле заставила себя встать с дивана, доев последний круассан. Веки вдруг начали весить тонну, и я потерла глаза, зевнув.       — Если хочешь, можешь вздремнуть, — Света подает мне подушку. — Мы пока отснимем кадры только с Егором, — благодарно киваю.       Удобно устраиваюсь на диване. Работа снова кипит, операторы настраивают камеры, фиксируют микрофоны, хореограф объясняет движения Криду. Наблюдаю за этой картиной, примечая, что Егор-таки неплохо справляется, да и с пластикой у него все нормально, и с координацией. Мысленно закатываю глаза: а певец любит устроить шоу.       Булаткин замечает мой взгляд, и словно по щелчку превращается в деревяшку: снова делает всё невпопад, дурачится. Почему он так себя ведет? Или так происходит на всех съёмках клипов?       Перебирая возможные версии, проваливаюсь в сон.       — Открывай глаза, спящая красавица, — Света тормошит меня, и я еле просыпаюсь, потягиваясь. — Мы отсняли одиночные кадры, но вот с хореографией как-то не очень. Кажется, Крид превратился в бревно. Требует тебя.       Ничего удивительного... Хихикаю, принимая из рук девушки стакан с кофе, и грею озябшие руки. За окном идёт проливной дождь, в квартире, в которой проходит сегодняшний блок съёмок, очень холодно. А обогреватель стоит только в одной комнате. Натягиваю толстовку и иду следом за Светой.       Я останавливаюсь в дверном проёме, наблюдая за картиной: Егор, смеясь, прыгает на кровати, как маленький ребёнок. Света проводит рукой по лицу, а я улыбаюсь.       — Эй, мартышка, хватит тратить наше время, — окликаю парня. Тот резко останавливается, пошатываясь, видимо, в глазах потемнело. Потирает глаза. — Давай, давай, слезай. Уже десять. Быстрее бы все отснять и пойти поесть.       — Вечно ты жрёшь, — ворчит тот, спускаясь с кровати и отбирая у меня кофе.       — Ты не знаешь меня столько, чтобы так говорить, — закатываю глаза. Пытаюсь выхватить стакан, но Крид поднимает его вверх, а моего роста явно не хватает. Хнычу. — Ну Егор, верни, — не действует. Легонько бью его в грудь, но тот лишь смеется. — Тогда…танцуй сам. Вот, — отворачиваюсь, сложив руки на груди, и тут же перед моим носом появляется стакан.       — Ладно, возвращаю, — ворчит тот, но я даже не думаю отвечать. Строю из себя обиженную. Когда мы успели выйти на такой уровень дружеских отношений, чтобы я вела себя так? Молчу. — Ну Даша, — вместо стакана в поле моего зрения попадает певец, и я отвожу взгляд, потому что знаю: если посмотрю на него, обязательно улыбнусь.       — Ведёшь себя как принцесса: такая же вредная, — парень начинает психовать, пытаясь скрыть свое негодование, а меня это смешит. Начинаю улыбаться и морщусь, чтобы как-то не выдать себя. Тяжело вздыхает. — Ладно, пошли.       Снова съёмки. Егор повторяет движения за мной, а я за Максом. Наклон, прыжок, резкое падение, снова прыжок. Одного дубля обычно не хватало, и мы закончили, когда солнце уже вставало. Я потянулась и взглянула на часы: шесть утра. Как быстро пролетело время за работой! Осознавая всё происходящее, чувствую сильную усталость и накатывающий сон. Остальная команда тоже выжата.       Все медленно начинают сворачиваться, собирая аппаратуру и устало передвигая ноги, мешая друг другу и засыпая на ходу. Крид начал помогать складывать съемочную одежду, а я собирать мусор со столов. Мы довольно быстро справляемся вместе, и уже через несколько минут операторы покидают квартиру.       — Спать, — зевает парень, придерживая дверь, когда я выхожу. — Наконец я буду спать.       — Да, — согласно киваю, садясь в его Гелендваген. Раз певец снова хочет меня довезти, пожалуйста — пусть это будет платой за мой прерванный сон и кривляния. — Кстати, Егор, твоё сегодняшнее поведение… Ты всегда ведёшь себя, как ребёнок?       — Что не так? — ворчит Крид. — У меня просто не получаются некоторые движения, поэтому я… Разве тебе сложно меня научить? Ты хорошо двигаешься, но больше выпендриваешься. Говорю же, принцесса.       — Ой, кто тут вредный, так это ты, — цокаю, но улыбаюсь. — Нормально у тебя всё получается, как мне кажется. А ты только и делаешь, что мучаешь Макса.       Мы наконец усаживаемся в авто, но я уже не осматриваюсь, как день назад. Быстро пристегиваюсь и слегка опускаю сидение, расслабляясь. Егор тоже какое-то время отстраненно смотрит на руль, затем расправляет плечи и включает зажигание. Мы оба сегодня очень устали, поэтому сил не хватает даже на лишние движения: засыпаем на ходу.       Салон наполняет приятная медленная мелодия, и я совсем стекаю по креслу, прикрывая глаза. Егор начинает подпевать, что заставляет меня прислушаться, но я совсем ничего не могу разобрать: кроме русского, других языков я не знаю, потому что всю жизнь увлекалась лишь танцами. Я все же пытаюсь вспомнить что-то из школьного курса, но уже на припеве сдаюсь.       — О чем поется в этой песне? — тянусь к регулятору громкости, чтобы Крид меня слышал.       — «Возьми свое сердце и воплоти мечту», — произносит он, оборачиваясь ко мне и утомленно улыбаясь. — Это первая строчка, — Гелендваген немного сбавляет скорость, и певец зевает, потирая глаза. — Ты разве не поняла?       — П-поняла, — запинаюсь, но скрываю все за глупой улыбкой. — Просто интересно, как ты это понял, — сглатываю и отворачиваюсь. Папа всегда говорил, что я никогда не научусь красиво врать. Кажется, на Егора этот «закон» не распространяется.       — Я хотел кое о чем тебя попросить, — это для меня звучит неожиданно, и я удивленно смотрю на парня. Наши взгляды опять встречаются. Опускаю глаза: нет, мне нельзя влюбляться в него. Но успеваю заметить, что они снова потемнели, стали цвета морской глубины.       Кажется, что он нарочно не договаривает до конца. Я теряюсь в догадках: чего такого могу я ему дать? Просто не понимаю, чем могу быть обязана, ведь мы знакомы только второй день.       — Можешь дать мне еще один урок танцев? — наконец произносит он будто на выдохе. Меня наполняют два чувства: с одной стороны, хочется отказать, ведь этот дурачок просто выделывается, а с другой… это повод провести с ним побольше времени, но этого допускать категорически нельзя.       — Нет, Егор, ты прекрасно танцуешь, — через силу выдавливаю я, потому что хочется ответить совсем иное. Держусь. — Тем более, уже утро. Нам не помешало бы выспаться перед финальными съемками.       — Они будут ночью, — быстро отвечает Крид. — До полуночи еще куча времени. Мы успеем и выспаться, и потанцевать, — будто уговаривает. — С меня кофе, — крепость рушится, но я не спешу соглашаться. Осталось потерпеть еще пару дней, мы больше не увидимся, а мне не придется запирать свою совесть в темном чулане.       Пожалуй, самая распространенная глазная болезнь в мире — любовь с первого взгляда. Как бы её не отрицали, это дурацкое чувство существует. И очень мешает жить. Мне совершенно не хочется отказывать, тем более, Егор — пока что мое единственное спасение от рутины, которая вот-вот снова меня проглотит. Надо бы пользоваться моментом. Но я боюсь, что потом трудно будет жить, как прежде. Я очень быстро привыкаю к людям.       — Нет, Егор, — кусаю губы, но не поворачиваюсь к певцу лицом. — Останови здесь, пожалуйста, — мы проезжаем мимо моей студии, и я не упускаю момента ретироваться пораньше. Скорее бы лечь спать, а не загружать себя лишними мыслями по дороге от «дома».       Парень вопросительно поднимает бровь, но все же аккуратно заворачивает к зданию и притормаживает прямо напротив двери. Шарю по карманам в поисках ключей и, звеня брелоками, достаю их из толстовки. Пытаюсь выбраться из автомобиля, но будто прирастаю к креслу и оборачиваюсь к Егору. Тот, наклонив голову набок, улыбается. Мне почему-то кажется, что в этой улыбке есть немного грусти, но я сразу отгоняю подобные мысли.       Все же выхожу, но тут же оборачиваюсь: взгляд Крида все еще обращен на меня. Ну и зачем он это делает? Пытаюсь улыбнуться по-доброму, но выходит криво, и скорее спешу открыть дверь. Но ключи падают мне под ноги, и мне приходится наклониться, поправив тяжелую сумку на плече. Усталость дает о себе знать: шатаюсь, хватаясь за ручку, в глазах пляшут искорки. Минутная слабость уходит так же быстро, как и пришла. Захожу в студию и закрываю дверь, но, как только слышу звук отъезжающей машины, приоткрываю ее и провожаю взглядом черный Гелендваген.       Неужели так сложно было соблюдать субординацию и не пялиться на Егора, как маленькая девочка? В конце концов, это молодой человек моей лучшей подруги, поэтому на подобные действия должно быть строгое табу. С каких это пор я позволяю себе нарушать условные правила?       Не проверяя зал, сразу прохожу в свою комнатку и падаю на кровать носом в подушку. Сложно. Слишком сложно поступать так, как следовало бы, особенно, если тебе хочется обратного. Егор располагает к себе, поэтому что так приятно находиться с ним рядом. Но я все еще не понимаю, чем он меня так задел: порой парень ведет себя, как маленький ребенок, а таких людей я стараюсь обходить стороной, ведь не ясно, что они могут выкинуть. Да и, в конце концов, он певец, и должна быть у него хоть капля серьезности. Но я пока этого не заметила: постоянно шутит, веселится, конючит, обсуждает с репортерами других девушек. Как это все терпит Карина? Кого-кого, а её в первую очередь должно выбесить подобное, уж я-то знаю.       Ворочаюсь и не могу заснуть. Все мои мысли занял блондин. Не знаю, как отвлечься от его мягкого взгляда, засевшего в моей голове. Вспоминаю, как провела с ним полночи в этой студии, как он изображал робота и как пил кофе одновременно из двух стаканов. Дурачился. Может, это у него в крови, а на «взрослую жизнь» у него иммунитет?

***

      Я проспала не больше шести часов, поэтому чувствую себя разбито, когда открываю глаза. Сразу беру в руки телефон, чтобы посмотреть, во сколько на студию придут ребята, но на сегодня записей нет. Облегченно выдыхаю: спокойно приму в душ и потренируюсь перед «грандиозными танцами» на ночных съёмках.       По-быстрому ополоснувшись под ледяным душем (иначе сон просто не уходил), ставлю чайник и закидываю в мультиварку ингредиенты для омлета. Натягиваю свободное трикотажное платье, кроссовки, чтобы не скользить по полу, и включаю музыку на старом музыкальном центре. Давно пора прикупить новенький.       Но не успевает и мелодия заиграть, как раздается стук в дверь, и я от неожиданности подпрыгиваю на месте. Кто это может быть? Хмурясь, опускаю ручку и открываю дверь. На пороге стоит Егор.       — П-привет, — пячусь назад, пропуская парня в студию. Тот улыбается, ставит на пол пакеты и загребает меня в свои объятия. Кажется, я сошла с ума или ещё не проснулась. — Что ты делаешь, Крид? Отпусти.       — Разве я не могу обнять тебя в знак приветствия? — делает обиженное лицо, тяжело вздыхая.       — А как тебя вообще сюда занесло? — я несу пакет на стол, за которым обычно обедают танцующие у меня ребята. Егор скидывает мокрую от дождя кожаную куртку на подоконник.       — Мне стало скучно, и я решил приехать к тебе. Но я забыл, где находится твой дом, поэтому направился сюда, в надежде найти кого-нибудь и спросить, где ты живешь, — он пожимает плечами и усаживает на пол в позу «лотоса». — О, что ты готовишь? — парень открывает крышку мультиварки и сразу отскакивает от неё, потому что его окутывает облако горячего пара.       — Боже мой, Егор, аккуратней, — сразу кидаюсь к нему, но вздыхаю, понимая, что он не обжегся. Тот лишь снова улыбается, потирая лоб. — Ты напугал меня, идиот, — ворчу. — Смотреть надо, куда руки свои суёшь.       Я достала из мультиварки омлет, выложила его на большую плоскую тарелку. Пока Крид распаковывал пакеты, принесла вилки и кружки, чтобы не пить чай из пластиковых стаканчиков, которые певец, кстати, тоже взял. Когда я вернулась из коморки, на столе уже лежали бутерброды, контейнер с салатом, моим любимым салатом, три шоколадки. Егор подставил к столу два пуфика, которые нашёл у окна.       Плюхнувшись на один из них, он взял у меня из рук чайник и стал разливать кипяток по кружкам, кидая в каждый из них по пакетику чая и по несколько кубиков сахара. Я сажусь рядом и подпираю голову кулаками, наблюдая за тем, как меня обслуживает сам Егор Крид. Улыбаюсь, как кот.       — Ты постоянно здесь? — вдруг спрашивает он.       — Нет, — пожимаю плечами. Начинаю судорожно соображать, какое себе придумать занятие вместо моей работы. — Иногда я помогаю родителям в клинике. Девушка, которая сидит у стойки, беременная, и иногда я ее подменяю. Ну, знаешь…       — Странно, что Карина в гостиницах отца не стоит на ресепшене, — смеётся Крид. — Было бы забавно, если учитывать, что она просто не переносит униформу и вещи, которые дешевле тысячи долларов, — в этом он действительно прав. Невольно оглядываю себя: платье — пятьсот рублей на рынке. Не намек ли это, что Егору нравятся такие, как моя подруга? Это немного задевает меня, но я даже виду не подаю. А чего я хотела? Шоу-бизнес очень балует людей. — Ты чего не ешь? — парень кладет мне в руку вилку, и я вздрагиваю.       Я накалываю на вилку кусочек курицы и кладу его в рот. Совсем не хочется больше разговаривать. Я чувствую себя совсем подавленно, ведь даже претендовать на место Карины не могу. Сейчас, когда я окончательно убедилась в своей никчёмности, без угрызения совести можно думать о Егоре хоть каждую секунду. Но мне не хочется делать и этого. А ведь заранее знала, что ничем хорошим это не закончится.       Крид тоже молчит, будто чувствует мое упавшее ниже плинтуса настроение. Он доедает бутерброды, параллельно уплетая за обе щеки омлет и запивая чаем. К салату даже не притрагивается, потому что купил его именно мне. Парень двигает контейнер и открывает прямо под моим носом.       — Поешь, — тихо произносит он. — Я же говорил, что моя команда должна быть всегда накормлена, — я лишь тяжело вздыхаю и ворочу нос. — Ну чего ты, в самом деле? Вроде, рада была меня видеть, а сейчас чернее тучи. Я тебя чем-то обидел?       Отрицательно мотаю головой, глотая воздух, словно рыбка. Хочется плакать, потому что я в очередной раз не в силах получить желаемое. Но, как бы то ни было, я начинаю завидовать Карине впервые. Ведь финансового положения добиться можно трудом, а вот найти человека, близкого твоему сердцу… И угораздило же меня.       Я все же ковыряюсь в салате, пока Егор увлеченно рассказывает мне, как учился в школе и как его заметил Тимати. Его телефон начинает вибрировать, а мелодия разносится на всю студию, и парень, как мне кажется, нехотя берёт трубку. Он включает громкую связь и кладет смартфон обратно на стол, потому что руки у него жирные после бутербродов.       — Да, — сразу же отвечает тот.       — Егорчик, привет, — слышу голос подружки и отвожу глаза, потому что всё это время смотрела на Крида.       — Привет, кис. Как дела? — в голосе парня прослеживаются нотки раздражения, и я не понимаю, чем они вызваны.       — Нормально, — спокойно произносит блондинка. — Как съемки? Дашка, как? Справляется? — он смотрит на меня и улыбается, а я лишь кусаю губу.       — Да, не подруга, а чудо, — певец неожиданно приобнимает на меня за плечи. — Танцует хорошо и мне помогает.       — Отлично, — Карина смеется. — Я же говорила, что она замечательная. Только ворчит иногда, но это поправимо. Может, ты ко мне приедешь? Я покормлю тебя, — ее голос меняется на шепот. — Родители сегодня улетают в Штаты на пару дней.       — Карин, прости, но я занят, — сразу же отвечает Крид. — У меня же съемки. Ты там поправляйся давай и не обижайся, пожалуйста. Как закончим, я сразу заберу тебя к себе.       — Хорошо, — выдыхает Карина, и мне становится не по себе, что я становлюсь участником обмана лучшей подруги. — Увидимся, — и отключается.       Крид даже не поменялся в лице: как улыбался, так и улыбается, а я чувствую себя гадко. Карина ждет его, надеется, а Егор тут со мной… Почему я до сих пор не перезвонила подруге и не сдала её парня с потрохами? Что меня останавливает? Я тяжело вздыхаю и одариваю певца укоряющим взглядом: пусть хотя бы извинится передо мной, что вплел меня в эту историю.       — Думаешь, я просто так приехал к тебе? — голос парня выводит меня из раздумий. — Ты еще должна мне урок танцев, помнишь?       — Зачем ты наврал Карине? — мои слова, слетевшие с губ, были сюрпризом даже для меня самой. Прикрываю рот рукой и опускаю глаза. Это их личное дело.       — Я ведь сказал, — спокойно отвечает тот. — Урок танцев.       — А я тебе сказала, что не буду тебя учить, потому что ты сам прекрасно справляешься, — закрываю лицо руками и шумно выдыхаю. Крид действительно такой несерьезный, каким и кажется. — Хватит, Егор, пожалуйста, — встаю с пуфика и кладу руки на груди. — Езжай к Карине и побудь со своей девушкой. Ложь совсем не красит отношения. Егор так нельзя, понимаешь?       — Почему? Она достала меня своими разговорами о шмотках, косметике и разной фигне, — простонал тот, а моя челюсть поцеловалась с полом.       — Она ведь твоя девушка, и ты её любишь такую, какая она есть, — я увидела вопросы в глазах Егора. — Ты бы не стал с ней встречаться, если бы не любил, — а про себя подумала: «Надеюсь». — Тем более, Карина не такая уж и плохая, просто со своими заморочками.       — Я хочу отдохнуть от неё, вот и прикрываюсь работой, — выдыхает Крид. — Порой её слишком много.       — Это неправильно, девушкам ведь нужно внимание, — развожу руками. — Поэтому ты сейчас поедешь к ней. К тому же, она ещё и болеет. Ты ей нужен, как никогда, — я будто внушаю ему свою точку зрения.       — Нет, — тот отрицательно мотает головой и улыбается, а я наоборот хмурюсь. — Мне нравится проводить время с тобой, а с Кариной я ещё непременно увижусь, — я окончательно теряюсь.       Мне становится не по себе от сказанного певцом. С одной стороны, мне приятно, что Крид выбрал именно меня, чтобы, как он сказал, отдохнуть. Но моя другая сторона, противная и нравоучительная талдычит, что парень поступает неправильно, и я больше согласна с ней. Как так можно пренебрегать чувствами любимого человека?       Я просто чувствую опустошение. Кажется, будто из меня высосали всю радость в один миг. Вдруг становится так мерзко, что я бездействую, хотя могла бы обо всем уже доложить подруге. Но что-то меня останавливает. И от этого ещё хуже.       — Уйди, — почти шепчу, зарываясь руками в волосы. От моего прежде веселого настроения не осталось и следа. — Пожалуйста.       Крид мешкается, и я уже готовлюсь слушать его оправдания или ещё какие фразы, которые бы, по его мнению, заставили меня передумать. Но мне всё равно.       — Давай же, — произношу более резко, и Егор, хоть и нехотя, но поднимается с пуфика, собирает свои вещи, а потом скрывается за входной дверью.       Теряюсь. Мне хочется его догнать, потому что я прекрасно понимаю, что с этим человеком чувствую спокойствие, мне реально хочется вздохнуть полной грудью, но то, как он общается с Кариной… Я сижу, будто прибитая к пуфику, и смотрю в одну точку. Но вскоре, после долгих размышления, с ужасом понимаю, что мне его не хватает.