Дагор Делотрин. Глава 28
22 апреля 2017 г. в 12:12
587 г.П.Э.
Армия уверенно шла на север, заставляя морготово войско непрерывно отступать, огрызаясь. Война не утихала, пропитывая землю, на которой, казалось, больше не никогда ничего не сможет взойти. Белерианд стонал под тысячами и тысячами ног, захлёбываясь в крови, задыхаясь от пепла погребальных костров. Реки пересыхали, тонкими бурыми ручьями стекая по камням. А небо посерело, и Анор скорбно взирал на воинов, пытаясь обогреть сквозь густой дым, что укрывал от его взглядов некогда цветущие земли.
Великая битва длилась третий день, Сирион кипел и пенился, выходя из берегов, заставляя эльфов, эдайн и орков сражаться по колено в грязи. Свирепые балроги пробивались к шатрам полководцев, оставляя после себя дорогу из тел. Но сильнейшие витязи, что прибыли в войске Валар, майар, объединились против огненных духов, которые падали один за другим, сражённые неутомимыми воинами. Потери с обеих сторон исчислялись десятками тысяч. И павших хоронить не было времени. Кровь и пот застилали глаза, а руки немели, и казалось, что сделать новый взмах мечом уже не получится. Но невероятная сила воли гнала вперёд, заставляя сражаться, не останавливаясь, не давая себе передышки. И когда силы окончательно покинули, а надежда уступила место отчаянию, армия Моргота дрогнула и побежала, не заботясь о раненных, не оглядываясь на погибших. В считанные часы долина Сириона опустела, оставляя не верящих, обессиленных эльфов и эдайн на поле боя.
— Они действительно отступают? — медленно проговорил Синголло, даже не пытаясь взмахнуть рукой, чтобы поразить пробегающего мимо орка.
— Кажется, — равнодушно ответил Трандуил, провожая орка взглядом. От усталости не было сил даже говорить. Они забыли, когда в последний раз пили, не то что спали. И поверить в то, что они сегодня победили, тоже не получалось. Он поднял глаза на друга и прочёл в них ту же опустошённость, то же желание рухнуть прямо здесь, посреди тел, на влажной от крови земле, и уснуть. Не думая ни о чём. Синголло тяжело вздохнул и опустился на бурую тушу варга, лежавшую поблизости.
— Не могу никуда идти, — не терпящим возражений тоном заявил он и с наслаждением вытянул ноги. — Не могу. И не пойду.
— Кажется, больше не надо, — тяжело проговорил Трандуил, опускаясь рядом. Над огромной долиной садилось солнце, пробиваясь сквозь тонкие облака. Одинокие фигурки бродили по полю, сбиваясь в кучки, обсуждая битву или разыскивая друзей и родных среди павших. Но большая часть войска Валар просто падала от усталости и проваливалась в сон, не думая о том, что под боком лежали мёртвые.
— Никогда ещё победа не вызывала у меня такого равнодушия, — Синголло посмотрел на свои руки, будто видел их впервые. — Мне вообще всё равно.
— Это потому что ты жив, — устало бросил Трандуил, не сводя глаз с группы эдайн, оживлённо о чём-то спорящих. В отличие от эльфов, они хотя бы спали, сменяя друг друга в течение этих бесконечных дней. — Был бы мёртв, и тебе было бы жаль.
— Жаль чего? — непонимающе поднял глаза разведчик.
— Не знаю, — пожал плечами Трандуил. — А о чём мы говорили?
Некоторое время друзья молча смотрели друг на друга, а потом не выдержали и прыснули со смеху. Раскатистый, заливистый хохот поплыл над полем, заставляя изумлённо оглядываться воинов, вызывая ответные улыбки. Они победили. Могли ли они думать об этом ещё несколько часов назад, когда друзья один за одним падали рядом, сражённые вражескими мечами? Когда огромные балроги опаляли огненным дыханием, одним ударом убивая десяток? Этот невероятно, бесконечно долгий день подходил к концу, и они действительно имели право радоваться. Потому что выжили.
***
Неделю спустя поредевшая, но ещё огромная армия продолжила свой путь к твердыне Моргота. Медленно пересекая долину, эльфы с ужасом смотрели на последствия, что оставила после себя великая битва. Река Сирион перестала существовать. Огромное пересохшее русло обнажило дно, веками скрытое от глаз. Небольшие лужицы ещё блестели в лучах восходящего солнца, но было ясно — вода сюда больше не вернётся. Никогда. — Это невероятно, — прошептал Амрот, не сводя глаз с печального зрелища. — Разве может такое быть? — Видно, Валар вскоре отвернутся от Белерианда, — мрачно проговорил Келеборн. — Они пришли за Морготом, — хмыкнул Синголло. — Заберут его, а после хоть потоп, хоть засуха — это уже не будет их касаться. — Так на них похоже, — скривился Трандуил, осторожно пуская коня через бывший здесь некогда брод. Едва схлынула усталость, как он продолжил поиски, длившиеся без малого двенадцать лет. В последней битве собрались все армии, все войска, что годами были разбросаны по Белерианду. Командующие стягивали все силы, чтобы последним, самым мощным ударом покончить с Тёмным Вала и его воинами. А значит, она была здесь. Совсем рядом. Среди этих тысяч, затерявшаяся, но такая близкая. Он спрашивал о ней у всех встречных воинов, заглядывал в незнакомые лица, искал, непрерывно искал, не прерываясь ни на миг. Даже в пылу битвы он ловил себя на мысли, что высматривает знакомый медный отблеск волос. Он столько лет искал её, а в итоге нашёл совершенно случайно. И сам вначале не поверил. Лагерь встал у подножия Эред Ветрин. Решили дождаться растянувшееся на многие лиги войско, а заодно передохнуть, набраться сил перед решающим сражением. В том, что оно будет последним, уже никто не сомневался. Они либо погибнут все до одного, либо окончательно победят. Третьего не дано. Весна в этом году выдалась поздняя, и с гор весело сбегали ледяные ручейки, звонко рассыпаясь по камням. Казалось, сама природа даёт им отдых, врачуя раны тела и души. Расположившись у корней огромной чёрной ели, друзья впервые за несколько лет собрались вместе, весело смеясь и забыв на время о том, что позади и впереди у них только война. — Когда-то здесь гремела первая большая битва с Морготом, — вспоминал Синголло. — Армия Фингона стояла здесь, а мы с Белегом остановились во-он за той горой, в ущелье, — разведчик показал на темнеющий пик. — Всё пестрело от шатров и палаток, хотя их было в разы меньше, чем сейчас, конечно, — он усмехнулся. — Вы действительно сражались здесь в Дагор Аглареб? — расширив глаза, спросила Аэрин. Она наслаждалась каждой секундой этого вечера, не веря тому, что они действительно сидят здесь, вот так, просто, у костра, рассказывая истории. Она счастливо жмурилась, глядя на огонь, забыв о том, что ещё месяц назад плакала от бессилия, мечтая умереть, лишь бы не видеть этого больше: смертей, боли, страха. И вот сейчас они просто радовались тому, что все живы и здоровы. Что война скоро кончится. Что скоро их всех ждёт новая жизнь. Пусть всё придётся начинать сначала, но они будут рядом, поддерживать друг друга, помогать… — Были, — кивнул Синголло и хитро посмотрел на Трандуила: — А кто-то всю битву в палатах целителей отсиделся. — А кто-то обещал об этом не напоминать, — в тон ему ответил Трандуил, улыбнувшись светлым воспоминаниям. Словно это вчера было: стремительная битва, ранение, близнецы Амбаруссар, с которыми он проводил все дни и ночи… Даже грусть сегодня — и та была светлая, лёгкая. Неужели прошло уже больше пятисот лет? Он был тогда совсем мальчишкой, даже вспомнить страшно. — Помнишь, как мы стремились тогда воевать? — он посмотрел на Синголло. — Спешили скорее сбежать из Дориата… Я тогда обижался на Орофера, что не хотел отпускать. Не понимал, как можно сидеть дома, когда вокруг происходят такие события… — А сейчас меня бы из Дориата никто не выгнал! — фыркнул Синголло, подбрасывая веток в костёр. — Пусть бы сами со своим Морготом разбирались. И ведь не отвертишься уже. — Это точно, — тихо проговорила молчавшая всё это время Тинвен. В битвах она не участвовала, продолжая лечить и закрывать глаза павшим. Снова и снова. Сколько их уже было, этих глаз? Голубых и серых, карих и зелёных, мутных и ясных. Они никогда не отпустят её, будут преследовать, сниться по ночам, заставляя вскакивать в постели. А пока до этой постели были сотни лиг и немерено дней. Зато друзья были рядом. Их тепло она чувствовала сейчас, забыв, как совсем недавно мечтала отогреться, мечтала о том, что кто-то обнимет и просто скажет, что всё будет хорошо. — Как вы думаете, мы когда-нибудь ещё увидим мирную жизнь? — Смотря что ты представляешь себе в этой жизни, — хмыкнул Синголло. Потом вдруг прищурился и обвёл друзей хитрым взглядом: — Давайте помечтаем, что война завтра закончится. Что нас ждёт потом? Я хочу заняться-таки своими виноградниками. Построить небольшой дом в ветвях раскидистого бука и, быть может, когда-нибудь, жениться… — Ты — жениться? — фыркнула Аэрин. — А я, наверное, буду помогать строить новые города. Ведь останутся же те, кто будет в них жить. Построю что-нибудь действительно прекрасное, чтобы, даже когда меня не станет, мои дома стояли на берегу моря, обращённые к Валинору… — А я хочу найти лес, — Трандуил взъерошил волосы и усмехнулся. — Хотел бы жить там один, в самой чаще. Чтобы ни одна живая душа не могла пройти. А когда будет становиться скучно, буду выезжать к Синголло, пить вино и вспоминать былое. — А я бы поискала жён энтов, — смущённо улыбнулась Тинвен. — Они ведь в Средиземье ушли. Значит, там о них знают. Слышали. Я бы жила с ними, на берегу светлой реки с золотистым песком. Я бы посадила ивы и ракиты и вечерами играла бы на флейте, а ветер сливался бы с мелодией, унося её далеко-далеко… — Ты умеешь играть на флейте? — воззрились на неё друзья. Тинвен кивнула: — И на арфе. Даэрон научил. — И ты столько времени молчала? — воскликнул Синголло. — А ну-ка, схожу к Амроту, у него точно арфа походная есть, он ей дев по вечерам у палат целителей веселит. — Сиди, я сам схожу, — вызвался Трандуил, легко поднимаясь. — Да уж, удивила ты нас, — добродушно усмехнулся он и скрылся в темноте. Огромный лагерь гудел, как улей, не затихая ни на минуту. Приходилось осторожно шагать, чтобы ненароком не наступить на чьи-нибудь ноги. Тысячи костров освещали десятки тысяч лиц и казалось, что вся долина заполнена светлячками, мягко мерцающими во тьме. Палатки, шатры, навесы — был занят каждый крохотный кусочек земли, а ведь это была лишь часть армии, которая попросту не смогла вместиться в узкое ущелье перед Анфауглит. Трандуил мягко ступал, пытаясь вспомнить, когда в последний раз он оставался наедине с самим собой. Когда мог посидеть в тишине и просто послушать ночь… Ему казалось, что песни сверчков навсегда остались в прошлой жизни, как и аромат цветов и многое другое из того, что раньше было обыденным и от того незаметным. Рядом кто-то громко рассмеялся, и Трандуил улыбнулся в темноте — смеха стало больше, гораздо больше после победы у Сириона. Воины верили в близкий конец войны и чаще задумывались о будущем… Но в следующую секунду он замер, прислушиваясь, чувствуя, как разбивается в груди звонкими колокольчиками чужой смех. Её смех. Он остановился, напряжённо вслушиваясь в темноту, не обращая внимания на бешено колотящееся у горла сердце. А в следующую секунду не выдержал и шагнул в освещённый круг, щурясь на пылающий костёр. Или ему показалось, и пламя ручейками сбегало по волосам сидевших эльфов, одновременно поднявших головы при виде Трандуила. Смех смолк, оборвавшись на высокой ноте, и Нарэлен потрясённо смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Первым очнулся Маглор, отодвигаясь и хлопая рукой по плащу: — Садись, раз уж нашёл, — он бросил быстрый взгляд на Нарэлен. — Когда-нибудь это должно было случиться. — Вы очень хорошо прятались, — хрипло проговорил Трандуил и кашлянул, прочищая горло. — Хорошо бы прятались, ещё бы искал, — хмыкнул Маэдрос и пошевелил костёр длинным прутом. — Значит, время пришло. — Вы здесь давно? — Трандуил старался не смотреть в её сторону, но чувствовал взгляд, каждой клеточкой чувствовал. — Третью неделю, — охотно ответил Маглор, протягивая гостю кружку с настоем трав. — Что там командующие решили? Когда выступаем? — Ждём, когда все подтянутся, — сказал Трандуил, делая осторожный глоток, — хотя Ингвион рвётся выступать хоть сегодня. — Он всегда казался мне недалёким, — фыркнул Маэдрос, переглянувшись с братом. — Кто-нибудь вообще понимает его речь, или он по-прежнему мешает квенья с валарином? — Со временем мы привыкли, — Трандуил невольно улыбнулся, но улыбка быстро погасла, уступив место неловкости. Нарэлен молчала, продолжая сверлить его глазами. Маглор вздохнул, снова принимая на себя роль переговорщика: — Хватит молчать, Нарэлен. Даже если тебе нечего сказать, скажи хотя бы это. Довольно ты от него набегалась. Иди. Строгий голос брата заставил эльфийку вздрогнуть и нехотя подняться, кивая Трандуилу в темноту под ближайшей сосной. Трандуил быстро отставил кружку, не обращая внимания на выплеснувшийся на руку кипяток, и поднялся следом, коротко кивнув феанорингам. Сделав несколько шагов, она остановилась, опустив голову, нервно кусая нижнюю губу. А он просто стоял и смотрел, пытаясь не дышать так шумно, так глубоко, вбирая в себя её запах, давно забытый и невероятно родной. Он готов был стоять вот так вечно. Молча, незримо, только рядом. А она всё прятала глаза под каскадом казавшихся чёрными в темноте волос, не находя слов. Только начали мелко подрагивать плечи от сдерживаемых слёз, что появились внезапно, превращая суровую воительницу в беззащитную слабую девушку. Шумный выдох — и вот она уже рыдает в его руках, стискивая замшу камзола, громко всхлипывая, а он просто гладит её, гладит, не переставая, пропуская сквозь пальцы шёлковые пряди, глубоко дыша, не думая о том, что ночь искрится перед глазами и расплывается от слёз. — Трандуил, я… — всхлипывая, заговорила Нарэлен, но он лишь стиснул сильнее, заставляя уткнуться носом себе в шею. — Не надо, — он прижался щекой к её виску, чувствуя кожей, как бешено стучит чужое сердце. В такт с его — вот-вот выпрыгнет. — Не говори ничего. Я… я понимаю тебя. Кажется, теперь понимаю. — Н-нет, — она покачала головой, — не говори так… не надо так говорить… Только не так, не так великодушно… — По-твоему, я должен убить тебя за то, что ты не умерла? — шепнул он куда-то в рыжую макушку. — Ты не можешь быть таким, — она снова всхлипнула. — Таким понимающим. Таким прощающим. Я чувствую себя такой мерзкой… — Значит, чтобы ты не чувствовала себя так, мерзким должен стать я? — Нет, — Нарэлен уткнулась лбом в его подбородок. — Ты никогда не станешь таким. Не станешь холодным, расчётливым, бездушным… Ты не такой… Это я… — И ты — другая, — проговорил Трандуил, беря её за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза. — Ты честная. Ты никогда меня не обманывала, говорила как есть. А я придумал себе что-то… Что могу быть дороже семьи… Дороже долга… Дороже чести… Но ведь это не так. — Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой и жалкой. — Так не бывает. — Может, так ещё может быть, — шепнула Нарэлен, и слёзы сверкнули в её глазах. — Когда не останется долга… — и добавила ещё тише: — И чести. — И совсем неслышно: — И семьи. — Что вы задумали? — резко спросил Трандуил, пытливо заглядывая в её глаза. — Погибнуть под стенами Ангбанда? — Если будет надо, — кивнула Нарэлен, понимая, что врать ему она не будет. Никогда больше. — Ясно, — только и оставалось кивнуть в ответ. Но не отпустить. Нет. Отпустить не мог. Просто стоял и молча смотрел на её лицо, впитывая каждую чёрточку, пытаясь найти крохотную родинку у левой брови, ту, что никому не видна. Но в темноте её было не найти. Он вздохнул: — Я могу просить тебя зайти ко мне? — Ты мой муж, — несмело улыбнулась Нарэлен. — Ты не должен просить. — Я не знаю, муж ли я ещё тебе, — грустно проговорил Трандуил, заправляя тонкую медную прядку за острое ухо. Нарэлен не ответила. Поймала его ладонь, сплела пальцы и осторожно поцеловала их кончики.