Строго на Юг.

Бен очнулся от обилия громких голосов вокруг. Он разлепил веки и понял, что лежит на полу какого-то промышленного помещения, а глаза ему нещадно выжигают фонариком. Парень сел, прикрываясь ладонью в которую тут же уперся ствол пистолета, а на запястье щелкнул железный браслет. — Констебль Фрейзер! — ему тут же заломали руки, — Вы арестованы по подозрению в убийстве городского чиновника Лесли Крейна! — канадца подняли на ноги двое парней в синих куртках, — Вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде! Вы имеете право на адвоката и один бесплатный звонок! — и поволокли за пределы здания. Усадили в черную машину с тонированными стеклами и белой надписью FBI на капоте и дверцах, и повезли в, в общем-то, известном направлении. Констебль не сопротивлялся. Разум его находился в плену тяжелого дурмана, но тем не менее, он ясно осознавал свою причастность и к этому имени, и к тому, что произошло с его носителем. Правом на звонок он воспользовался — связался с Рэем и попросил помощи. Тот примчался в региональное отделении Федерального Бюро уже через полчаса и привез с собой одного из лучших адвокатов штата — Стеллу Ковальски, по счастливой случайности носившую его фамилию, но к великому разочарованию, расположенную вскоре с ней расстаться. — Вы с ума сошли? — громогласно распалялся детектив в диалоге с тремя федералами, находящимися в комнате для допросов. — Он канадский подданный! Он канадец до мозга костей! Он мухи обидеть не способен! — Рэй! — окликнул его до того понуро молчащий Бентон, обхватив голову скованными руками. — Да он даже в преступников не стреляет никогда! — Ковальски проигнорировал призыв. — Рэй! — повторил Фрейзер, взглянув на друга. — Он правильный до тошноты! — продолжал детектив. Адвокат стояла за спиной констебля. Шокировано глядя на происходящее, она лишь тихо проговорила ему на ухо: — Только не вздумай сболтнуть того, о чем потом можешь пожалеть! — Но… — Бен вывернул шею, задирая голову, чтобы увидеть своего защитника. — Я не уверен, что невиновен. В помещении повисла тишина. — Закрой. Свой. Рот. Фрейзер! — сквозь зубы процедил вылупившийся на него Ковальски. Федералы только что не облизнулись от удовольствия. — Я абсолютно не помню, что произошло за последние несколько дней, но знаю имя мистера Крейна. Более того… — Бенни, заткнись! — детектив пердупреждающе выставил палец. — Нет, Рэй. Если я виновен, пусть мне воздадут по заслугам, если невиновен… Я верю в судебную систему… — Чикаго?! — скептически скривился напарник. — Федеральную… И я помню, где покоится тело мистера Крейна… — Чистосердечное? — один из агентов потер ладони. — Губу закатай! — рыкнул детектив. — Что?! — дернулись в его сторону федералы. — Рэй! — попыталась остановить его Стелла. — Офицеры, — обратилась она к агентам, — можно мы побеседуем с арестантом наедине? — У вас пятнадцать минут! — цинично проговорил один из них и жестом пригласил коллег выйти. — Бенни, ты идиот?! — кинулся к другу детектив. Упершись ладонями в столешницу, он буквально сверлил канадца взглядом. — Что тебе инкриминируют? — адвокат оставила его вопрос без ответа. — Убийство… — И ты только что в нем признался? — обессиленно выдохнул Рэй. — Нет… Я не помню, чтобы убивал кого-то, но знаю, где зарыт труп… — Ты не мог не говорить этого при федералах?! — Мне все равно пришлось бы… — Фрейзер! — Ковальски отпрянул от стола, обернулся вокруг своей оси и снова встал в прежнюю позу. — Когда ты поймешь, что говорить правду — вредно для здоровья?! Зачем тебе теперь адвокат? — Рэй, я понимаю, что это дело хотят скорее закрыть, тем более, что кто-то предложил мою кандидатуру на роль подозреваемого, кто-то указал на то, что преступление совершил именно я… — Подробнее?! — Стелла приготовилась выслушать историю констебля и применить весь свой немалый опыт, чтобы ему помочь. — Меня видели вступившим в перепалку с мистером Крейном. Ума не приложу, что я от него хотел. В тот же вечер он исчез. По словам агентов, это произошло два дня назад. — Кстати, да! Где ты был все это время? Инспектор Тэтчер сказала, ты оставил записку о том, что должен срочно вернуться в Канаду на пару дней. Обещала уволить за неуважение и пренебрежение правилами и отшлепать, — детектив попытался улыбнуться, надеясь, что Бен поймет его шутку. — Не знаю, — поник Фрейзер. — Полагаю, увольнение теперь самое безобидное, что только могло со мной приключиться…

***

Констебль быстро шел по знакомой ему откуда-то тропе в лесу, невзирая на то, что она была занесена недавно выпавшим снегом. За ним следовали все те же агенты, Рэй, лейтенант Уэлш, Стелла и Сирин, которую глава двадцать седьмого участка выловил на выходе из отделения криптографии. У девушки в голове не совсем укладывалась причина, по которой ее выдернули с работы, так как неосведомленный до конца начальник не смог дать ей достаточно информации. А также, оповещенная о случившемся инспектор канадского консульства Маргарет Тэтчер и еще один ее подчиненный — констебль Рэнфилд Торнбулл. Дойдя до определенного места, Бен бухнулся на колени и начал разгребать снег вперемешку с землей голыми руками, все еще находящимися в плену металлических браслетов. Могилу не утрамбовывали. Да и не походила она на могилу в привычном понимании. Это были комья почвы, будто бы оставшиеся после работы тракторного плуга. Ничем особым захоронение себя не выдавало — здесь вся территория состояла из подобных комьев, но именно в том месте земля была податливой и не промерзшей. Фрейзер копал остервенело и отстраненно, не замечая обжигающего холода. Он даже не понял, как оказался стоящим поодаль от ямы, которую теперь уже углубляли агенты. Через сорок минут махания лопатами, на поверхность извлекли окоченевший и, надо сказать, немалых размеров труп того самого чиновника, синий, с распахнутыми побелевшими глазами, забитыми грязью, и с проломленным черепом. Из ступора констебля вывело прикосновение к пояснице. Он не оглядывался, но по запаху духов понял, что рядом находилась Сирин. Тело его тут же согрелось, но мысли были заняты осознанием того, чем происходящее может обернуться, но больше всего угнетало присутствие небезразличной ему женщины, лицезреющей весь этот кошмар — его позор. Его промах. «Нет, нет, нет! Я не мог совершить этого! Сирин, прошу тебя, не смотри!» — кричало все его естество. А у девушка шестерёнки закрутились совершенно в ином направлении. Она насупила брови и обдумывала, какую из ста триллионов клеток выдрать их этой бездыханной махины, чтобы одна эта клетка способна была оправдать самого искреннего и честного человека из всех, кто был ей известен. — Мы сделаем все возможное и невозможное, — шепнула она. — Мы вытащим тебя из этой передряги! — И ее слов хватило, чтобы вернуть ему толику надежды.