Любовь не сова

Ещё несколько месяцев назад Сохи бы очень расстроилась, узнай она, что отказ Джина — это отнюдь не светлые чувства старшего к младшему, а тупо прикрытие, потому что парень, оказывается, уже прилично долго состоит в отношениях. И когда девушка задаёт вопрос: почему же он раньше не сказал, Джин не знает куда деваться. Серьёзно, взрослый, самодостаточный парень, а перед Сохи мнётся, как провинившийся ребёнок. О его отношениях не знал никто, даже собственные мемберы. Не пойман — не вор, думал Джин раньше, но как оказалось, на нём шапка горит. Сейчас его крайне заботит, что сказать в своё оправдание, ведь стыдно, что его поймали, словно подростка за курением. А напротив стоит та, реакция которой его волнует больше всех, потому что чувствует перед ней вину. Совсем не так он представлял раскрытие своей маленькой тайны. — Ты же познакомишь нас? —Сохи и невдомёк, каким фейерверком чувств сейчас взрывается Джин в сердцах, поэтому спрашивает она абсолютно спокойно и без зазрения совести, что обескураживает парня ещё больше. И реакции тоже не такой он ожидал. Джин приходит к выводу, что ему нет оправдания, поэтому так и не находит, что ответить, тяжко вздыхая. Кажется, сама судьба против отмазок и извинений, потому что их недоразговор прерывается шумом, исходящим из коридора общежития. Источниками оказываются излишне громкие Хосок и Ханбёль, яростно что-то доказывающие друг другу. — Что тут за куриные бои? — спрашивает Сохи, на что Тэхён шикает и подзывает девушку и хёна подойти к нему. — Кан Ханбёль, что за чертовщина? — тем временем вопрошает Джей-Хоуп, чьи растрепанные волосы сейчас действительно напоминают распетушившееся курообразное. —Что? — отвечает Ханбёль, скрещивая руки на груди, выражая всё свое бескрайнее недовольство,— Чонгук и то не делал из этого трагедию. Ви видит замешательство двух новоприбывших«зрителей» и старается как можно тише пояснить ситуацию: — Хоби-хён как с цепи сорвался, когда посмотрел ваше последнее интервью. Но незамеченным остаться совсем не выходит, и Хосок всё равно их замечает, обрушиваясь шквалом вопросов: — Разве это нормально? При живом-то парне, на всю страну заявить, что её «идеальный тип» — Ынхёк-сонбэ из Super Junior?! — Чон тараторит быстро и непонятно, добавляя ко словесному поносу активное жестикулирование, из-за чего походит сейчас на индюшку. —Ты не открыл Америку, алло, — Ханбёль машет перед лицом Джей-Хоупа ладошкой, чтобы тот обратил на неё внимание. Джин пожимает плечами, не желая влезать в чужой спор, если его можно так назвать. Отмалчивается и думает, как далеко это зайдёт. — Это известно всем, так-то, — добавляет Сохи, достаточно инициативно принимая участие в дискуссии. — Да, как вы можете так говорить? Как же Гуки… — Хён, почему ты так трясёшься над ними? — вмешивается Тэхён, выглядывая из-за спины Джина, — ты что их шиппер? — Между прочим, сам «Гуки», — Ким закатила глаза и изобразила кавычки, упоминая милое прозвище друга, — никогда не называл Ханбёль своим «идеальным типом». Кан стоит рядом и кивает, соглашаясь с каждым словом друзей. Хоби молчит, исчерпав свои аргументы, однако в его глазах снова появляется победный огонёк, когда на пороге появляется виновник «торжества». Парень тут же цепляется к недоумевающему Чонгуку: — Тебя не задел её ответ на интервью? И пока Чонгук «переваривает» информацию, вмешивается Ханбёль, потому что нужно завязывать эту бессмыслицу, пока вся местная Санта-Барбара не вышла за переделы общаги на радость СМИ: — Ты перегибаешь палку, Хосок-оппа, — на всеобщее удивление, Ханбёль произносит это довольно спокойно. Хоуп не отрывает взгляда от макнэ, не обращая внимания на Кан. Чонгук усмехается и пожимает плечами: —Хён, — Гук аккуратно убирает руку старшего со своего плеча и продолжает, — все прекрасно знают, что мой идеальный тип — Айю-сонбеним, а Ханбёль совершенная её противоположность. Так что она в праве называть кого угодно. — Думаю, вам пора искать нового макнэ и раскошелиться на похороны этого, — шепотом приговаривает Сохи Сокджину и Тэхёну. — Пф, вот сейчас обидно было, засранец, — пробубнила Кан, обращаясь к Чонгуку — я между прочим старалась защитить «нас»! Образовалась напряжённая тишина. Удивлены были все, кроме хмурого Джина и самой Ханбёль, конечно же. Никто больше не решается вмешаться, пока Ханбёль не срывается с места, прихватив толстовку, обязательно хлопая дверью напоследок, фетиш же, ну. — Эй, Бёль, куда ты? — успевает крикнуть Ви. Сохи закатывает глаза и тяжко вздыхает, глядя на Гука. — Как же с вами тяжело! По дороге Ханбёль врезается в Сонхву и Намджуна, расталкивает недоумевающую парочку и бежит себе дальше. А те только переглядываются и плечами пожимают. — Что это было вообще?— спрашивает Намджун, когда они видят собравшуюся в прихожей толпу. И ребята вкратце излагают им произошедшие минутой ранее события, после чего по единогласно принятому мнению, причём Чонгук так и не понял в какой момент и как именно это решение было оглашено, он оказывается за дверью в общагу. Парень хочет присесть, опираясь спиной о стенку, но внезапно подрывается с места, когда слышит гневный голос Сонхвы, который гласит: — Без Ханбёль не возвращайся! Чонгук готов поклясться, что слышал самого Сатану, а вовсе не подружку Намджуна и делает вывод, что лучше с ней не шутить, поэтому отправляется на поиски Кан. Ханбёль не торопясь прогуливается по тихим, вечерним, почти безлюдным улочкам. Она скрывает свое лицо капюшоном толстовки, всё той же чонгуковской, потому что она большая и уютная, а ещё приятно пахнет, и девушка уже не знает, чем именно: самим Чонгуком или её духами? Эта вещь настолько обосновалась в руках Кан, что возвращать не хочется, а жадный Чон всё время напоминает об обратном. Она знает, что он не любит делиться одеждой, но так безумно хочется чувствовать что-то родное рядом, и как он не поймёт до сих пор? Девушка разглядывает пустующую детскую площадку и свободные качели, решаясь занять их. На улице далеко не лето, но Ханбёль не останавливает холодный воздух, который врезается в лицо, не приятно пощипывая щёки и нос, раскачивается сильнее. Она прикрывает глаза, представляя будто у неё есть крылья, эти виды с высоты птичьего полёта, которые прежде можно представлять только в картинках— дух захватывает. До той поры, пока она резко не останавливается, слетая с качели и наваливаясь на кого-то. По всей улочке разносится громкий смех, такой знакомый и заразительный, что Кан невольно улыбается, утыкаясь в шею не такого уж и незнакомца. — Я убью тебя, Чон Чонгук, — обречённо выдыхает она, заставляя кожу парня покрываться мурашками. А Чонгук в ответ сгребает её в охапку объятий, за что тут же неоднократно получает по рёбрам. Он продолжает смеяться и терпит побои, только крепче сжимая в руках, аж до того, что у девушки дыхание спирает. — Задушишь же! — кряхтит Ханбёль и пытается высвободиться. Парень ослабляет хватку, и Кан прекращает сопротивляться. Чон не может не улыбнуться снова, потому что девушка остаётся в том же положении, явно не торопясь вставать. — Подниматься не собираешься? — ухмыляется он. — Мне так удобно, — фыркает она в ответ,—и тепло. Чонгук раскрывает свою куртку, чтобы и Ханбёль поместилась в неё, а затем снова обнимает, разглядывая тёмный небосвод. Облаков совсем не видать, но с неба начинают кружить первые снежинки, как по волшебству. —Ты сказала, что пытаешься защитить «нас», но от кого? — внезапно спрашивает Чонгук. Вместо ответа Ханбёль резко поднимается, отряхивая колени от песка. Она старательно игнорирует вопрос парня и его пытающий взгляд, надеется, где-то там, в голове юноши есть зачатки разума и объяснять не придётся. Только долгое молчание выводит из себя: —Ты правда дурак! — отчаянно выдыхает девушка, сталкиваясь с непониманием на лице парня, — я, между прочим, старалась сохранить наши отношения в тайне от фанатов и репортёров, потому что особенные «Шерлоки» уже начали что-то подозревать.Знаешь сколько слухов ползёт? Гневная тирада вызывает у юноши только дикий смех, отчего он, не поднимаясь с земли, сгибается пополам.Это заставляет девушку насупиться ещё больше, потому что не такой реакции она ждала. — И за что мне такое «счастье»? — Значит ты признаёшь, что я твоё счастье? — Чонгук наконец поднимается с земли, отсмеявшись вдоволь, правда улыбаться не перестаёт. — Ты дурак! Обмен любезностями вынуждает Чона снова заключить наглую девушку в медвежьи объятия, зацеловать всё лицо и только потом добавить: — Не надо бояться СМИ или ещё кого-то, давай просто объявим о нас? Ханбёль не находит, что ответить. Спорить с ним бесполезно, доказывать — тем более, остаётся только смириться и обнимать в ответ. Чонгук утыкается в персиковую макушку, вдыхая знакомый запах арганового шампуня, который так любит девушка. Он перебирает яркие пряди жёстких после окрашивания волос, обещая себе, что больше не позволит портить их красоту, костьми ляжет, но стилистов не подпустит. Вернувшись домой, они застанут в гостиной целый консилиум, ожидающий только их двоих. Серьёзные лица ребят заставят парочку рассмеяться, за что, конечно, получат с лихвой. —Эй, за что? — закричит Чонгук, когда Сонхва запустит в него первую попавшуюся вещь под руку, — я же пришёл с Ханбёль! На следующий день статьи об отношениях Чонгука и Ханбёль разлетятся по всем новостным порталам с прикреплёнными фото с той самой детской площадки, а когда начальство спросит их об этом, то получит подтверждение. Недовольных будет много — этого не избежать, но тех, кто поддержит ЧонХанов будет не меньше. И пока в интернете будут обсуждать чьи-то холивары, перемывать косточки и плеваться желчью, Чонгук и Ханбёль, рука об руку, плечом к плечу, пойдут только цветочной дорогой в ближайшее будущее и никакие загруженные графики, безрассудные фанаты им не помешают. И всё таки наши пуленепробиваемые оказались не такими уж и пуленепробиваемыми, если вы понимаете о чём я?