Любовь не сова

Камбэк «пулек» буквально взорвал все музыкальные чарты, и после первой оглушительной победы на «Music Bank», награды как с неба посыпались. Такая неожиданная популярность отразилась и на забитом графике участниц: рекламные контракты, съёмки в шоу, индивидуальное расписание. Времени на сон, кажется, не хватит, будь в сутках даже двадцать пять часов и больше. Ханбёль битый час ходит из стороны в сторону по танцевальному залу, кусая ногти и напрочь забывая про новый маникюр — получит нагоняй от стилистки-онни. Девочки успевают только головой крутить, следя за обеспокоенной подругой. А когда в зал заходит Намджун, и Кан на второй космической подлетает к нему и хватает лидера бантан за руку, скрываясь в темноте коридора, то все приходят в недоумение. — Что это сейчас было? — Сонхва спрашивает больше саму себя, чем девочек, провожая парочку суперзлым взглядом, потому что, чёрт возьми, ревность заиграла, но хрена с два Хван это признает. Такая картина повторяется не в первый раз. Тяжесть забитых графиков испытывают и «пуленепробиваемые», а Чонгук особенно. Он переживает, что они с Ханбёль стали реже видеться. У макнэ вообще много забот, потому что он — макнэ. Вот, например, день рождения скоро, а мысли полностью забиты одной вредной нуной, о том помнит ли Бёлли о его празднике. И только сейчас Чон понимает, что совсем свихнулся на ней, как жалко он выглядит. От этого ладошки потеют и девать их некуда, а вытереться о спонсорскую одежду равносильно смерти, потому что нуна-стилист прикончит, и не доживёт Гуки до своих двадцати, а это, согласитесь, грустно. Парень заканчивает съёмку фильма-тизера к предстоящему камбэку бантан, а значит BigHit снова начинает игру с нервишками бедных фанатов, как они это умеют. Чонгук ищет Намджуна, когда менеджер подвозит его к агентству, по настоянию оного, чтобы вместе отвезти парней в общагу, но стоит Гуку оказаться в узком коридоре, ведущем к залу для практик, лидера он находит сразу же, а в придачу видит такую картину: Ким говорит о чём-то с Ханбёль, и та на радостях быстро чмокает его в щёчку и убегает обратно к девочкам, скрываясь за дверями зала. Джун сразу замечает недовольного макнэ и подходит к нему, положив руку на плечо. — Это, на самом деле не то, что ты подумал, — оправдывается Намджун, чувствуя, как напряглись плечи младшего. В ответ Гук только хмыкает и, развернувшись на пятках, целенаправленно шагает к выходу. — Надеюсь, что это так, хён, — тихо отвечает Чон, когда парни рассаживаются по местам в машине с менеджером. Даже если бы менеджер услышал, то всё равно не понял бы к чему эта, вероятно, угрожающая фраза, а вот Намджун чувствует холодок и как по телу пробежались мурашки от слов Чонгука. Ким даже задумывается, стоит ли ему начинать бояться, ведь младший ещё не в курсе, что Ханбёль является зачинщицей сюрприз-вечеринки в честь праздника макнэ, а он — лидер всея бантан — у неё на побегушках, ведь: — «Ты — лидер, а я — его девушка, мы обязаны это сделать!» — и отказы не принимаются. Ханбёль, конечно же, не требует от Нама ничего сверхъестественного, ему всего-то надо следить, чтобы Чонгук не узнал раньше времени о сюрпризе, который она ему готовит с таким трепетом. Практически всё своё свободное от расписания время она тратит на подготовку: украшение старого свободного зала, всякие безделушки, подарки. Поэтому на встречи с ним времени просто не остаётся, и она свято верит, что парень не запаникует. Ханбёль вздрагивает, когда слышит громкую музыку из соседнего нового зала для практик — песню «пулек» — и идёт проверить. Сонхва который раз прогоняет одну и ту же связку из новой хореографии группы, но неудачно ставит ногу, подворачивая её, и падает на пол. Хван шипит и потирает ноющую лодыжку, а когда боль немного стихает, то обессиленно откидывается на пол, смотря в одну точку на потолке. Музыка продолжает громко играть, заставляя девушку уйти глубоко в свои мысли, поэтому не слышит, как со скрипом открывается дверь и заходит Ханбёль. — Что случилось, бро? — обеспокоенно спрашивает Кан, приземляясь рядом с тушкой Сонхвы. Хван молчит и отводит взгляд, прикусывая губу, отчего Ханбёль начинает трясти её за плечо, выводя подругу из себя: — Да хватит! Кан вздрагивает и отпускает руку замученной девушки. Она в растерянности смотрит на неё взглядом испуганной совы. — Айщ! — вздыхает Сонхва, нервозно стуча ногами по полу, — не заставляй меня злиться на тебя, я не хочу! — А почему ты злишься? — осторожно спрашивает сбитая с толку Ханбёль. Сонхва взвешивает все за и против, очень долго думает, а потом Кан вдруг выдаёт: — Это из-за Мона? Глаза Хван расширяются, подтверждая слова подруги, и Сонхва вновь отводит взгляд, а после приходит в недоумение, когда в ответ слышит смех Ханбёль. От громкости хмурится, но ничего не говорит, потому что и так уже «сказала» слишком много и от этого стыдно — сдала себя со всей подноготной. — Ну что я должна была подумать? — резко говорит Сонхва, поднимаясь с пола. — Ты так много времени стала проводить с ним, — продолжает Хван, — а как же Чонгук? — Так тебе нравится Джуни? — ухмыляясь, спрашивает Ханбёль. — Джуни? Серьёзно? Ханбёль закатывает глаза, понимая, что подруга совсем с ума сходит от неведения. — У Чонгука скоро день рождения, а Джун мне просто помогает, если это можно так назвать, — коротко объясняет Кан, — и вообще, Хван Сонхва! — Ханбёль поднимается с пола, смотря на подругу сверху вниз, и скрещивает руки на груди. — Как ты посмела усомниться во мне? Сонхва, кажется, начинает понимать всю глупость ситуации, но вместе с тем, облегчённо вздыхает. На следующий день, — тот самый, к которому готовилась всё это время Ханбёль — Чонгук очень беспокоится, потому что пару минут назад получил сообщение от девушки с местом и временем встречи. Он бродит по гримёрке, то и дело, поглядывая на своё отражение в зеркале, и не выпускает телефон из рук. Такое поведение служит Намджуну знаком, что макнэ знает о встрече, а вместе с тем ужасно волнуется. Остальных парней Ким уже известил. Чем быстрее время приближается к часу «Х», тем больше нервничает Чонгук, потому что до него наконец-то доходит, что Ханбёль что-то приготовила к его дню рождения. Ко всему прочему, он совсем зря угрожал тогда Намджуну и вообще подозревал его в чём-то, за что ему невероятно стыдно и скорее всего позже Чонгук получит по шапке от хёна. Чонгук стоит перед зданием агентства и от чего-то не решается зайти. Ему без десяти минут двадцать лет, любимая девушка что-то приготовила для него в честь этого, и сердце от этого готово выпрыгнуть из груди. Но оставались в душе сомнения, что Ким может выкинуть что-нибудь не то, но нет: она выходит к нему вся при параде и широко улыбается. И он в ответ начинает улыбаться, как дурачок. — Пошли, остолопчик, — хихикает Бёль, хватая парня за руку. Ханбёль открывает перед Чонгуком дверь в зал, где гости встречают именинника с хлопушками и поздравительными овациями. Гук так тронут, но заплачет чёрта с два, хотя очень хочется. Но не здесь, не перед Кан Ханбёль. — С днём рождения, Чон Чонгуки! И, кажется, будто Чон хочет выглядеть крутым перед хёнами, какой он романтик перед девушкой, а на самом деле парень просто хочет избежать подколов Ханбёль, как и всех остальных, впрочем. Поэтому и сдерживает свои сентиментальные порывы нежности. Вечерника в самом разгаре, а ребята в пьяном угаре, кроме Минён, чисто из моральных соображений, ну ребёнок же. Ханбёль трезва из принципа - пить ей категорически нельзя, потому что становится неадекватной (ещё более, чем уже есть), а Сонхву алкоголь совсем не вставляет, вообще, ни разу, сколько не пей. И, собственно, именинник, потому что за ним следит в драбадан ухрюкавшийся Сокджин (даже в таком состоянии мамка бдит). Ким Тэхён — такой замечательный ребёнок — просто пьёт колу и счастлив, а на плече у него, то ли спит и сопит, то ли бормочет что-то вроде «братан, ты охурменный друг» пьяненькая, как и все остальные, Сохи. А пьяненькая она, потому что: — «Мне. Никто. Не указ», — было сказано пару часов тому назад девушкой, тыкающей в грудь протестующему Джину, после первой стопки соджу. Ви удалось увести Сохи подальше от старшего хёна и стола с выпивкой. — Что мы скажем менеджеру, когда он увидит этих пьяниц? — спрашивает Чонгук, присаживаясь за столик к Ханбёль и Сонхве, он только что улизнул от загребущих маленьких лапок пьяного Чимина. Сонхва никак не реагирует даже на то, что Чон к ним подсел, а на вопрос и подавно. Ханбёль смотрит на парня, вид которого так и говорит «мы в жопе», а потом смеётся. — Да, если бы не Джин, ты сейчас был бы пьяный в дрова вместе с ними и разговаривал с Чимином на философские темы. — Что ж ты за девушка такая! — ноет Чонгук. — Даже не удосужилась мне помочь сбежать от Чимина, — бубнит себе под нос, но из-за громкой музыки Ханбёль ничего не слышит или делает вид, что не слышит. Парочка сразу оборачивается на Сонхву, как только слышит её обречённый вздох, а затем они смотрят друг на друга, когда понимают, что взгляд Хван обращён на Нама. Чонгук постукивает пальцами по поверхности стола в так музыке и улыбается, а в глазах вальсируют бесноватые огоньки. — Ты же думаешь о том же, о чём и я, Бёлли? — играя бровями, спросил Чонгук и в ответ получил такую же хитрую улыбку. Сонхва даже не успевает сообразить, как оказывается запертой в небольшой раздевалке вместе с Ким Намджуном — предметом её обожания, ещё и пьяным в синьку. Ну ладно, не настолько, но под градусом парень точно. А ещё слышит под дверью противное хихиканье вредной подруги-предательницы и её сообщничка. — Что за тупые шутки? — Сонхва подходит к двери и начинает стучать по ней кулаками. — Открывайте, немедленно! — И не подумаем, — отзывается Чонгук, — пока ты не поговоришь с хёном. — И не признаешься ему, — чуть тише добавляет Ханбёль. Сонхва злится, очень злится и думает, что убьёт их обоих, когда выберется отсюда. Бантан останутся без золотого макнэ, а Фоби без старшенькой, зато умрут в один день, вот вам и романтика. — Как вы вообще дошли до этой банальщины? — стукнув ладонью по двери, в сердцах надеясь, что «гении-свахи» всё ещё там. И оказывается совершенно права, потому что ответ не заставляет себя ждать: — Зато действенно, — отвечает подруга, — мы серьёзно не выпустим вас, пока ты не признаешься. — Но он же пьяный, вряд ли вспомнит что-то на следующее утро, — говорит Сонхва и закатывает глаза. — Кто тут пьяный и в чём ты должна признаться? — чётко и уверенно вещает басистый голос Намджуна у самого уха Сонхвы. На алкоголь намекает только запах перегара, но парень выглядит трезвым и соображающим, твёрдо стоящим на своих двоих. Что нельзя сказать о Хван Сонхве, которая забывает, как дышать. — Файтин! — синхронно говорят ЧонХаны, сопровождая слова характерным жестом, который Сонхва, конечно же, не видит, и под собственный гогот уходят тусить. Хван медленно поворачивается к Киму лицом, после чего оказывается прижатой к двери телом Намджуна, судорожно дышащего ей в шею, а руки его переместились на талию. Девушка старается сдерживать руки парня, потому что с каждым вздохом они поднимаются выше к груди, задирая блузу. — Ты пьян, Джун, — стараясь сохранять спокойствие, говорит Сонхва, но к чёрту идёт всё самообладание, когда она чувствует мягкое касание губ на шее. — Я трезв, как стёклышко, — хрипло говорит Намджун и ухмыляется. Он отстраняется от Сонхвы, чтобы посмотреть на её выражение лица, и они оба замирают. Искра. Буря. Безумие. Оба не понимают, когда их губы сливаются в диком и сладком поцелуе, но останавливаться не спешат. Руками Сонхва хватается за широкие плечи, а Намджун продолжает блуждать пальцами по стройному телу девушки. Хван чувствует, как о её бедро неприятно трётся бугорок, образовавшийся в области ширинки Намджуна. — Джун, — томно выдыхает девушка и Киму просто крышу рвёт. Он несказанно рад, что Сонхва в юбке и с её одеждой можно не возиться, поэтому стягивает только трусики, а затем приспускает свои брюки вместе с бельём, освобождая возбуждённый орган от тесноты ткани. Девушка запрыгивает на Намджуна, обвивая талию ногами, а шею руками. Она сильно кусает его за плечо, когда чувствует слишком резкое, но приятное ощущение наполнения. Ким рычит и сразу начинает ритмично двигаться. Стоны Хван тонут в поцелуях: в губы, шею, плечи, ключицы парня. Джун до покраснения сжимает бёдра, вколачивая девушку в несчастную дверь. Сонхва достигает разрядки первая, сжимая внутри себя член парня, и содрогается в блаженстве. Намджун совершает пару финальных толчков и изливается на бедро девушки. Оба обессиленно сползают на пол и тяжело дышат. Намджун разваливается пластом, подкладывая руки под голову, и прикрывает глаза в блаженной истоме. — Как такое могло произойти? — более-менее отдышавшись, спрашивает саму себя Сонхва и приводит себя в порядок. — Мы же ненавидим друг друга! — продолжает возмущаться Хван. — Правда? — приоткрывая один глаз, задаёт вопрос Намджун, — а вот мне ты нравишься. — Ты мне тоже, — совсем неожиданно говорит Хван, а затем в ужасе прикрывает рот рукой, потому что опять взболтнула лишнего. Намджун резко принимает сидячее положение и ухмыляется. В зале всё так же шумно и полно пьяных тушек. Ханбёль и Чонгук уже тоже успели выпить и веселятся во всю, кажется, позабыв про двух запертых голубков. Ханбёль резко вспоминает о них, когда ключ с их Чоном столика забирает Хосок и держит путь к двери. — Хоби, подожди! — кричат ему в голос ЧонХаны и несутся вдогонку, но опаздывают. Хосок только заглянув туда, вылетает с криками и визгами, сначала из зала, а потом из здания агентства. Любопытная парочка решается тоже глянуть, и видят спящих в обнимку Намджуна и Сонхву. — Я просто надеюсь, что наш, пусть и не мегакрутой, но план удался, — шепотом говорит Ханбёль, а Гук кивает, и они уходят, прикрывая за собой дверь.