Я не могу представить мир без тебя Веселье и хаос — демоны, из которых мы сделаны Без тебя я точно потеряю себя
Они становятся неразлучны мгновенно, будто где-то на небесах совместили их нити, бросили вместе и позволили хорошенько так перемешаться; Кейтлин еще ни один раз будет сетовать на судьбу и на то, что не хотела приходить на этот праздник, на котором собираются только подростки с бушующими гормонами, и поцелуй с Ронни ей, между прочим, совершенно не понравился, но она не хотела портить ему настроение. Кейтлин влюбляет в себя семью Барри сразу, приносит вишневый пирог и термос с кофе, говорит что-то про агента Купера — Нора обнимает ее как родную дочь и начинает обсуждать новый сезон, а Барри только закатывает глаза: этот чертов Твин Пикс теперь и в их доме, надо же. Они совпадают на каком-то молекулярном уровне на все сто двадцать процентов, никогда не ссорятся и готовы на все ради друг друга; это даже смешно, наблюдать за их щенячье-трогательными отношениями, когда Кейтлин кормит Барри с ложечки горячим супом во время собственной болезни или когда Барри носит Кейтлин целый день на руках, стоит ей вывихнуть левый мизинец. Они живут как в сказке, и их точно охраняет какой-нибудь волшебный дракон, не пропускающий ни грамма злобы и лжи; пока однажды не доме Алленов не раздается телефонный звонок.(Слышишь, как я кричу: «Ради бога, не оставляй меня?»)
Кейтлин сбивает машина: какой-то пьяный тинейджер с деньгами вместо мозгов решил покрасоваться перед самой крутой девчонкой из школы, забыл про правила и задним ходом пытался проехать на красный, а несчастная Кейт такого никак не могла ожидать; в ее телефоне, на быстром вызове, был только один номер, и Барри, мчась на мотоцикле с Ронни, жалеет, что у него нет суперскорости. К Кейтлин не пускают, громко кричат и запрещают на двадцать метров приближаться к операционной; Барри сидит на стуле рядом с дверьми, вскидывает голову на каждый глухой стук и не может прекратить представлять тело своей Кейт, исполосованной, залитой кровью, с раздробленными костями и неестественным поворотом шеи, у него по коже — мурашки и страх в каждой клеточке. Ронни бегает рядом, приносит кофе, печеньки и советует крепиться, не сдаваться, быть сильным — Барри посылает его куда подальше; Барри боится представить свою жизнь без нее, такой родной, такой своей, такой необходимой, и он готов собственными руками распотрошить этого чокнутого папенькиного сынка.Я не могу позволить тебе уйти Я знаю, что недостаточно силён
Барри поднимает голову, когда рядом с ним садится эффектная девчонка, младше его самого на пару лет; она кусает губы, вскидывает ровно очерченные брови и бьет пальцами по бедру, немое ‘прости’ повисает в воздухе, и Барри сдается первым: — Это из-за тебя моя невеста на операционном столе? — Я не знала, что так выйдет, развела его на слабо. — Если она умрет, я приду за тобой, — и говорит совершенно спокойно, от чего у девчонки удавка по шее; Барри утыкается носом в ладони, опускает плечи и в миг меняется — становится потерянным, сломленным, не осознающим, и Лизе хочется уйти куда подальше. Барри медленно считает до ста, пару раз сбивается и начинает сначала, на пятидесяти шести выходит врач; он садится рядом, пытается поднять настроение, рассказывает о том, что операция прошла удачно, что Кейтлин — молодая, организм выдержит и не такое, а парень, виновный во всем, предложил оплатить весь процесс выздоровления. У Барри в ушах — белый шум, и трупные мухи вокруг вьются; Барри страшно так, как никогда в жизни, и ему плевать абсолютно на этого придурка, что решил откупиться, и на его девчонку с ее глупыми правилами жизни, и на врача, если честно, ему тоже плевать — главное, быть сейчас с Кейт, держать ее за руку и слышать ее дыхание; Барри никак не может уяснить, что главная помощь от него — вера.Вернись, ты по-прежнему нужна мне
Спустя пару часов Барри запускают к Кейтлин. Он переплетает их пальцы, чувствуя холод, что стремится прямо к сердцу, сглатывает резко и садится рядом — Кейт так и не пришла в себя, но Барри уверен — ждать осталось недолго.