***
Горел один единственный светильник. От него в комнате было немногим светлее. Барсик сидел на рояле, на крышке, и наблюдал за скользящими по белым клавишам пальцами. Фэш играл с тех пор, как пришёл домой. Рядом стояла бутылка виски, а кота он притащил из соседней квартиры, где сейчас было пусто, как никогда. Только переступив её порог, он не смог сдержать слёз. Они сами собой покатились по щекам, но он практически не обращал на них внимания. Здесь всё пахло ею. Каждая вещь напоминала о ней. И он никак не мог смириться с тем, что этой весёлой, хрупкой, рыжеволосой и синеглазой девочки больше нет. Она исчезла, и больше никогда не вернётся к нему. Никогда. Барсик словно чувствовал, что что-то случилось. Поэтому без колебаний дался парню в руки, позволив забрать себя в соседнюю квартиру. Он будто понимал, что хозяйки больше нет. Теперь Фэш без остановки играл, вместе с котом сидя в большом зале его квартиры. Кот молчал, парень тоже. И только звуки рояля разрывали эту зловещую тишину. У него была всего лишь одна её фотография. Её ему принесла сама Василиса. Она сказала, что фото сделала её мама. Мол, пусть будет, на память… а теперь он только и делал, что смотрел на неё. А внутри чувствовалась только пустота. Он резко убрал руки от клавиш и залпом допил виски из своего стакана. Осторожно взяв в руки кота, который был на удивление спокойным, он лёг на широкий диван и накрылся пледом, прижимая Барсика к себе. Кот грустно замурчал и прижался к нему, положив голову на подушку. Прикрыв глаза, парень продолжал гладить кота по мягкой шёрстке, пока не погрузился в тяжёлую дремоту. Впервые за шесть тысяч лет он уснул не от скуки, а от жуткой усталости и опустошённости, которая теперь будет преследовать его всю жизнь.29. Опустошённость.
23 июня 2017 г. в 18:12
— Прочь, — зашипел на неё Драгоций, смотря прямо в зелёные глаза бывшей подруги. Только та даже бровью не повела. Только с отвратительной ухмылкой смотрела на парня и лениво вертела в руках метательный нож.
— Привет, родной, — звонко проговорила она, смотря на него. — Тебе всё ещё нравится мой голос? Я знаю, что да. Не притворяйся. Ты всегда любил, как я пою.
— Что тебе нужно здесь? — спросил он жёстко, держа Василису полностью за собой, с опаской поглядывая на нож в руках блондинки. И та это заметила.
— Помнишь его? — спросила она, демонстрируя холодное оружие, держа его за острие.
— Нож класса «Альфа». У меня был такой когда-то. Особо опасный, раны, нанесённые им, не поддаются лечению. К тому же, он всегда достигает цели, даже если от него уклонился. Пока эта железка не почувствует кровь, он не остановится, — отчеканил он, не сводя взгляда с лезвия. — И что?
— Это твой ножичек, солнце, — улыбнулась она, ловко подбросив его в воздухе и вновь поймав за острие. — Я позаимствовала его из твоей оружейной, которую опечатали сразу после того, как ты покинул дом.
— Или, если быть точным, меня из него вышвырнули. Из-за тебя, между прочим, — напомнил ей парень и фыркнул. — И что теперь? Что ты собираешься делать? Убьёшь Василису? Я тебе не позволю.
— А кто сказал, что Василису? — спросила девушка, склонив голову вбок. — Этот нож вовсе не для неё. А для тебя.
Фэш застыл, широко распахнув глаза. Он явно не ожидал такого поворота событий. Для… него? То есть, Катания собирается убить его? Разве не хотела ли она, чтобы падший стал её парнем, а для этого нужно было устранить все препятствия?
— Но… как же… — неуверенно начал он. — Зачем тебе это?
Блондинка беспечно отмахнулась и провернула нож между пальцами.
— Да я тут поняла, что тебя мне всё равно не добиться. А значит, тут действует правило — не мне, так никому. Вот такая вот я эгоистичная натура, — ответила она.
— Ты просто чокнутая идиотка, — ошарашено проговорил брюнет, тяжело дыша, словно пробежал марафон. Он начинал закипать. — У тебя даже нет толкового мотива. Ты просто убиваешь, забавы ради! Сначала мою сестру, а теперь и меня хочешь прикончить. Ты просто ненормальная.
— Такой сделал меня ты, котик, — она продолжала улыбаться, — я любила тебя. С тех самых пор, как впервые увидела. Любила настолько, что была готова ради тебя на всё. Но ты не отвечал мне. И моя собственная любовь свела меня с ума. Так что в этом виноват сам ты, и никто другой.
— Ты сама сделала себя такой, Катания, — Драгоций медленно успокаивал свой пыл, хотя тело его было по-прежнему напряжено. Он в любой момент был готов к прыжку.
— Нет! — вдруг выкрикнула она, и её крик разнёсся в радиусе нескольких сотен метров. Настолько он был громким и наполненным болью. Однако никто его не услышал. В этой местности очень редко бывали люди. — Ты в этом виноват! Я тебя никогда за это не прощу! Ты — моё проклятье! Слышишь, чёртов ты несносный болван! Я тебя ненавижу и люблю одновременно!
— Ты не умеешь любить, Катания. Ты только сжигаешь всё вокруг своей любовью. Ты делаешь ею больно всем, кто находится рядом с тобой, — обречённо вздохнул парень, незаметно для самого себя, ослабив хватку на куртке позади стоявшей Василисы.
— Может быть, — согласилась она. — В любом случае, Фэш, я не собираюсь делить тебя с этой девчонкой. Не доставайся же ты никому!
Нож рассёк воздух с характерным свистом. И парень видел его. Видел устремившееся к нему лезвие. И он понял — это неизбежно. Абсолютно неизбежно. Всё равно, что бежать от окружившего тебя пожара.
«Ну и пусть, — подумал он, закрывая глаза. — Зато ты будешь жить, Лисса. Сейчас тут будут охотники. Они спасут тебя».
Но… ничего не произошло. Он не почувствовал ровным счётом ничего. Он просто стоял с закрытыми глазами, ожидая своей неизбежной участи, но её почему-то не было. Лезвие так и не вошло в его тело, хотя должно было достичь прямиком его сердца.
Неужели она остановила атаку? Неужели Катания передумала?
Удивлённо открыв глаза, парень машинально завёл руку за спину, но… встретил пустоту.
Василиса стояла прямо перед ним. Осознание этого факта пришло не сразу. Она просто стояла и смотрела куда-то вниз, а в глазах Катании сверкал злорадный огонёк.
На снег упала увесистая вязкая капля. Затем ещё одна. Словно в замедленной съёмке, они капали на кристально-белый снег, окрашивая его в алый цвет.
— Нет… — сорвалось с его губ прежде, чем он понял это.
Василиса держалась за живот, а её белые перчатки медленно окрашивались в кровавый цвет. Из Белой она превращалась в Красную королеву. Ярко-алое пятно расползалось по её куртке стремительно быстро.
— Нет, — руки падшего затряслись. Сердце в груди словно остановилось. Перед глазами всё поплыло. Всё, что он сейчас видел, это то, как ослаблено подкашиваются ноги девушки, которая всё ещё не до конца верит в происходившее с ней.
— НЕТ! — громкий возглас, полный отчаяния, разбил пространство на мелкие осколки. Лисса стояла по другую сторону от Катании, видимо, только что прибежав. Позади неё стояли охотники, которые теперь замерли и не шевелились.
Василиса на мгновение подняла голову, устремляя взгляд на стоявших где-то далеко родителей, а затем её ноги подкосились. Хрупкое тело упало на недавно выпавший снег, который уже успел окраситься от её крови.
Фэш поймал её у самой земли, трясущимися руками убирая прядки волос с её лица. Он не понимал, что по его щекам уже давным-давно катятся слёзы, которые теперь капали прямо на лицо девушки. Он без сожаления вырвал нож из её тела и приложил к ране руку, безуспешно пытаясь её залечить, прекрасно понимая, что это попросту невозможно.
— Нет… пожалуйста, Лисса… — торопливо заговорил он, — не смей умирать, слышишь? Не смей!
Но девушка вдруг улыбнулась, глядя прямо на него.
— У тебя… такие красивые глаза… тебе никогда этого не говорили? — слабо пробормотала она, не обращая внимания на свою рану.
Фэш отчаянно сдерживался, чтобы не закричать. Только замотал головой в знак того, что нет, никто ему этого не говорил.
— Нет, — прошептал он, держа её ладонь в своей. — Ты первая это сказала.
— Теперь ты… кх… будешь знать, — улыбнулась она вновь, однако из её глаз уже начал исчезать блеск. — Они мне всегда нравились. Словно небо… кх… такие же… кх… ясные.
— Нет, не умирай, пожалуйста… — отчаянно шептал он, едва сдерживая свою истерику, которая так предательски подступила к горлу. — Я ведь… я не знаю, что буду делать без тебя.
— Ты будешь жить, — её голос было уже почти не слышно.
— Как?
— Будешь. Ради меня, — уверенно сказала она, использовав на это последние свои силы. Из её глаз катились горькие слёзы, но она улыбалась. Почему-то она улыбалась. — Обещай мне.
— Обещаю, — выдавил он, не имея ни малейшего понятия, сможет ли он сдержать своё обещание.
Девушка с трудом подняла руку и провела ею по щеке падшего, вытирая с него слёзы, а затем заставила его наклониться ближе, словно хотела его поцеловать.
— Я… — прошептала она ему в губы, но фразу так и не закончила. Её рука безвольно упала на снег, а голова запрокинулась назад.
— Нет… нет… НЕТ! — отчаянно закричал ангел, прижимая её тело к себе.
Что произошло в следующий момент — никто не понял. Но парк озарил невероятной белизны свет, который исходил от самого Драгоция. Свет мощной ударной волной снес с ног всех, кто находился в данный момент рядом. Больше всех досталось Катании, что была к нему ближе всех.
И только когда свет рассеялся, все увидели огромные белые крылья за спиной парня. Они сверкали так, словно сами являлись источником света. Но ему, похоже, было на них наплевать. Он лишь прижал безжизненное тело девушки к себе и, не сдерживая чувств, зарыдал. И его терзающий душу плач разнёсся над парком, заставляя природу затихнуть совсем.
— Истинный плач ангела… — пробормотал Ник, ошарашено наблюдая за Драгоцием.
— Я не знал, что это правда… — шёпотом проговорил Константин, сжимая в руках снег.
Фэш свёл крылья вперёд, словно обнимая ими себя и Василису. Он уже ничем не мог ей помочь, но никак не мог отделаться от чувства, что ещё может. Но её кроткого дыхания не было слышно, а сердце молчало.
Он никак не мог поверить в то, что её больше нет.
— Катания Рафаэлис, — послышался грубый строгий голос, заставивший поднять голову не только блондинку, но и всех остальных.
Прямо перед ней выросли три архангела во главе с архистратигом — Михаил, Гавриил и Уриил, которые теперь смотрели прямо на неё. Они были при полном боевом параде и держали руки на рукоятках мечей.
— Нет… — испуганно заметалась она, отползая от них. В зелёных глазах отразился сущий ужас.
— Вы приговорены предстать перед Великим Судом в доме Святых. Вас ждёт вечное заключение в Кубе, — вынес ей приговор Гавриил, смотря на неё с нескрываемым пренебрежением.
— Нет! — истерично выкрикнула она, когда два архангела взяли её под руки. — Не смейте! Не трогайте меня! Я никуда не пойду!
— Помолчи, это не в твоих интересах, — осёк её Уриил.
Михаил медленно подошёл ближе к Фэшу, рассматривая его побелевшие крылья. Ещё никогда они не казались ему такими белыми. И впервые за многие годы он едва сдержался, чтобы не улыбнуться, глядя на своего ученика.
— Фэш, — позвал он его, ожидая хоть какой-то реакции. Но ангел так и продолжал гладить рыжеволосую девушку по лицу, не отрывая от неё взгляда.
— Я обещал её сберечь, — проговорил он севшим голосом. — Я обещал, что она будет в безопасности… и не смог её спасти.
Архангел тяжело вздохнул и присел рядом на корточки, смотря на красивое, но бледное лицо девушки.
— Зато она спасла тебя, — сказал он. — И не только от смерти. Она вернула тебе твои крылья. Своим светом она показала тебе всю прелесть этого мира. Ты вновь взрастил его в себе.
— Она так много сделала для меня, а я… ничего не дал ей взамен, — ответил он совсем тихо и вдруг поднялся на ноги, оставляя тело девушки на земле.
— Фэш, послушай, — начал Михаил вновь. — Возвращайся домой. Там тебя ждут.
Парень удивлённо вскинул голову.
— Домой? — прошептал он.
— Да. На небеса. Ты вернул себе крылья. Ты полностью оправдан из-за действий Катании. Признаться, я не знал, что такое возможно. Но нам пришёл прямой приказ… сверху, что ты можешь вернуться. Тебе разрешили. Ты снова стал ангелом, дорогой ученик, — Архангел положил ему руку на плечо, словно поздравляя. Но парень её сбросил, отворачиваясь.
— Да какой я ангел, если даже самое дорогое в своей жизни не сберёг, — бесцветным голосом сказал Драгоций и, взявшись за цепочку на своей шее, резко дёрнул её вниз.
Маленькие серебряные крылышки грустно звякнули о снег. Камень на них моментально потух, а сами они резко потемнели. Связь, что была между ними и хозяином, прервалась.
— Что ты делаешь? Ты же лишаешь себя вечности, — ошарашено проговорил мужчина.
— А зачем она мне без неё? — спросил Фэш, и на это у Михаила не нашлось ответа.
Запустив руки в карманы, парень, не оглядываясь, поплёлся по засыпанной снегом дорожке. Что теперь делать — он не знал. Только желал побыстрее оказаться в квартире.